***
А я, в принципе, не удивлён. Война, как уже говорили, никогда не меняется. Никакой оригинальности. Всё из раза в раз одно и то же. Ну ты только подумай: зачем разумным существам уничтожать друг друга из-за мелких капелек ресурсов, которые можно выторговать или, на крайний случай, выпросить у соседей? А я скажу — людская жадность. И ничто иное. Да? А если так: «Если у меня есть то, чем я могу запугать или убить конкурента, то почему я обязан быть мирным?» То-то и оно. Проще припугнуть и забрать, чем договориться. Вот и вся психология, мать вашу. Безопасность? Да о ней думают единицы из сотен тысяч. Какая нахрен разница, как тебя могут убить, если ты убьёшь быстрее, а? Способ выжить? Ставка в пат. Как ничья в шахматах. Сделать так, чтобы противник не оставил тебе хода без мата, и просто его не делать. Сидеть на своей клеточке и не волноваться, что происходит вокруг. Унизительно? Нисколько. Здесь та же ситуация, что и на мировой арене. Скажу тебе так: мы, люди, не слишком-то и отличаемся от этих деревянных фигур. Сейчас в мире глобальная ничья. По крайней мере, между самыми сильными станами. Вроде и гонка вооружений, а вроде и никто не сможет атаковать. Как же так? Хах, ты серьёзно ещё не допёр? Ладно, объясню. Помнишь «Толстяка»? Ну да, ты же всё помнишь. Дак вот — никто не приведёт атом в боевое положение лишь потому, что он навредит не только врагам, но и тому, кто его запустил. Мы даже не возьмём в учёт ответный удар, который кинут с минимальным отставанием от атаки. Ха-ха, да-да, именно так. Глобальный пат, глобальный мат. Куда не ступишь — везде дерьмо. Сказать честно, человек может быть ещё глупее, чем кажется. Он ещё и про приз может забыть. Нет, не в том смысле. Просто увлечется борьбой настолько, что убьёт себя и принесёт в жертву приз, лишь бы только победить. Или не проиграть? А вот это уже повод для дискуссии. Отложим? Отлично. На чём я остановился? Как нас на конвое прижали? Да, вспомнил. В общем, дальше было так…***
Конвой шёл. За нами гнались. Их было много. Машина офицеров была лишь демонстрацией. Сколько ещё у них оружия? Что они могут ещё выкинуть? Непонятно. Неясно. Неизвестно. Выстрелы. Шум асфальта. Рокот двигателей. Приглушённые крики и звуки пробоин в металле. Это раздражало. Ни минуты покоя. Ни шанса оторваться. Любые бы на месте этих людей уже сбежали или, нарушая строй, пытались бы скрыться. Но это не простые люди. Это сплошь агенты. И, насколько я знаю, они лучше, чем элита. Он не терялся — сразу же дёрнулся к аппарату и снял оттуда рацию, которая внешне напоминала старенькую раскладушку. — Да чтоб вас всех… Алмаз вызывает центр! Алмаз — центр! Распоряжение по нападению? Приём! — План три. Клин «Б», Алмаз под Кровлей. Приём. — Принял! Конец связи! — он кинул рацию на соседнее сиденье и обернулся ко мне, — Друг мой, мы крупно вляпались. Малы шансы, что вообще доедем до цитадели компании, но… Кажется будет битва. Пафосно? Нисколько. Всё очень серьёзно… Исход её зависит только от обороны. Ты должен выжить несмотря ни на что. Ты меня понял?! — П-понял. Я понял, — отступающий шок давал о себе знать. — Что это за люди? Что им нужно? — Ты. Им нужен ты. — Серьёзно? Но ведь… Лишь только ради этого? — Они знали, на что шли и кого защищали. А они сейчас знают, на кого и зачем нападают. Так что, вот мой приказ — выживи. Только попробуй умереть на этой чёртовой трассе! Они были убиты лишь только потому, чтобы дать тебе шанс. И ты его не упустишь. Я не дам этого сделать. Три протяжных гудка от фуры, которая, немало удивляя меня, не просто ползла на дороге, как черепаха, а наоборот, давала всем остальным немалую фору. — А теперь будет весело… — сказал он мне, а после усмехнулся. — Я ждал этого дня очень давно! Он нажал на заглушку на деревянной приборной панели, где должен был быть прикуриватель, и она отпрыгнула, обнажая большую серую кнопку. Ударом кулака он резко вдавил её, после чего женский роботизированный голос уведомил: — Вы действительно хотите это сделать, сэр Калиум? Требуется голосовое подтверждение, готовность полторы секунды. Расчётное время трансформации — десять секунд. — Выполняй. — Голосовая команда распознана. Отключаюсь для экономии энергии. Удачи вам, господин. — Если они играют серьёзно, то и я не против партии! Он с силой, напрягшись, будто это был заклинивший штурвал, вывернул руль вправо. Массивный «крейсер» отреагировал и плавно повернул вправо, оказавшись на соседней полосе. Даже слишком плавно. Магнитная подвеска? Нейтральная передача была выставлена за секунду. Мотор недовольно прорычал и заметно напрягся, будто под ним выбили землю, но тут же стал сбрасывать обороты. Резко вжатый в пол тормоз не ощущался ни единой клеткой тела. Меня просто слегка качнуло, в то время как машина резко сбросила километров пятьдесят в час. Кажется, начиналось что-то интересное. Фура, будто зная, что мы собираемся сделать, ускорила ход и, перегнав нас, стала мчаться прямо перед нами. Восстановив скорость и стабилизировав мотор, машина встала в одну линию и ехала почти синхронно с «мастодонтом», держа дистанцию лишь в пару метров. Седаны буквально облепили нас со всех сторон. Как я увидел на онлайн-карте, хаммеры выстроились в «стрелку», делая фуру лбом нашего прорывного движения. Но как только я обернулся назад, я заметил, что там было лишь два минивэна, которые прикрывали нас от мелкокалиберных пуль. Что это за стратегия? Что они хотят сделать? Снова длинный гудок, но уже от нашей машины. — Что вы собираетесь делать? — Сейчас узнаешь. У Фонда полно козырей в рукавах. Даже больше, чем простых карт. — Эти уроды начинают нас нагонять, ты в курсе? — Конечно же в курсе! Иначе мы бы не прибегали к такой технологии. Я стал слышать… Шум дороги? Что происходит с изоляцией салона? Кажется, рама начала трястись. Панель начала извещать о многочисленных ошибках, начиная незакрытой дверью и заканчивая отказом блока ABS. Двигатель в момент прекратил работу. С резким щелчком машина просела на сантиметров десять. Подвеска отключилась? Мы катились чисто на инерции, но как бодро — целых двести десять километров в час! Какая скорость! Я был бы рад, если бы забыл про то, что за нами гоняться, а машина полностью отключила все системы, включая двигатель. Задний проём прицепа фуры отлетел от корпуса и, отскочив от асфальта, перепрыгнул нас, улетев куда-то вдаль. Из прицепа начала выезжать задом какая-то конструкция, напоминающая чехол… Чехол для машины? Что эти психи вообще о себе думают? Два коротких гудка от фуры и один длинный от нас. — Что за… — О да, тебе это понравится, поверь. Обожаю этих психов! — Это краулер? — Намного лучше, хахах! Конструкция напоминала каркас какой-то сверхмашины на огромных опорах, но без кабины или намёка на неё. Эти самые опоры поддерживали все механизмы на двухметровой высоте и имели три пары огромных колёс на рампе, к которым шли трубы и изощрённо выполненные приводы. Похоже, это была подвеска шесть на шесть. Карданные валы шли от смещённой коробки и, как мне показалось, работали. Минимум два метра в ширину и пять в длину… Невероятные габариты! Под такими углами обзора мне мало что было видно, но, кажется, они собирались выпустить это прямо на нас. — Может ты объяснишь мне, что здесь происходит, а?! — Здесь происходит история, друг мой! Мы эту установку ещё ни разу не тестировали! Особенно в таких шатких условиях! — Что вы собираетесь сделать с этой хреновиной? — Сейчас она нас подберёт. Ничего необычного. Давай! Он выжал газ, слегка прибавив нам скорости. Как мне показалось, это было сделано не для того, чтобы ускориться, а чтобы рыком показать свою готовность. Это реле в момент съехало с выдвижного трапа фуры, который искрил, скребясь об асфальт, и, съехав на дорогу, начало приближаться к нам. Я в страхе пригнулся, думая, что сейчас от нас останется лишь кусок искорёженного металла. — Ха? — я поднял голову и, недоумевая, начал смотреть в зеркало заднего вида, чтобы видеть лицо сэра Калиума. — Куда оно делось? — А ты наверх глянь, — сказал он и нажал на кнопку на приборной панели, после чего открылся слой обшивки, за которым был прозрачный люк. — Это что… — Ага. А теперь смотри. Эта установка стала спускать к нам многочисленные провода канаты, которые стали цепляться к раме Роллс Ройса. Шипение слышалось сквозь обшивку. Казалось, что сейчас эта штука начнёт нас разбирать, словно перерабатывающий завод. Скорее всего, эта махина удерживалась цепями, прикреплёнными к фуре, да и в целом была ими увешана, ведь громыхала эта посудина не хуже хэви-металл концерта. Какие-то канаты, подобно карбоновым змеям, сползали вниз по опорам, обвивая их и выписывая фигуры в воздухе, ища опору. В один момент, когда все провода и трубы были на своих местах, они стали синхронно вгрызаться в обшивку нашего «Ноева Ковчега» и цепляться за какие-то сочленения внутри своими резцами-зацепами. Один, другой, третий… Итого, как минимум десяток таких труб уже были вбиты в корпус, словно дюбели в стену, и каждый из них ожидал свой «шуруп». Треск металла — самый страшный и одновременно прекрасный звук. Резкий «звяк» и протяжный гул порванной кристаллической решётки, длится который, обычно, не дольше секунды. Кажется, я осознал, что сделали эти змеи — они освобождали наш салон от корпуса, который неспроста напоминал капсулу по строению. Все эти змеи просто вырвали нас от шасси с движком и прочими системами. Вот взяли и вырвали. Одним резким рывком заставили нас повиснуть в метре над землей. Ощущение того, что ты паришь, щекотало живот, заставляя тело съёжиться, дабы не расстаться с завтраком. «Чем больше живу, тем меньше удивляюсь. Не удивлюсь, если умру в скуке», — эхом пронеслись слова в моей будке. После того, как нас буквально вырвали с корнями от силового агрегата авто, эти змеи стали тянуть нас вверх, прямо в огромную сквозную… дыру? Она была как будто спроектирована специально для нашего случая: та же форма модульной кабины, и те же элементы соединений систем контроля за авто, пускай и в некотором странном и переработанном виде. Оценив обстановку, я понял следующие вещи: мы сейчас висим в метре над уровнем асфальта на Бог знает какой конструкции, которая, в теории, должна была с нами состыковаться и стать полноценным транспортным средством с усилением, а удерживают нас от падения странные змеевидные щупальца, исходящие от этого инженерного чуда, качающиеся на скорости из стороны в сторону. И ещё немного о скорости — она всё ещё колеблется в районе двух сотен километров в час и даже не думает уменьшаться. Резкий толчок-удар почти что кинул меня лицом в водительское кресло, прямиком с комфортабельного заднего сиденья. Благодаря своей реакции, я с переменным успехом смог удержать равновесие, выставив вперёд руку, но тут последовал ещё один небольшой толчок, развеявший все надежды оставаться в ровном положении, который сменился пол-секундной невесомостью. Что конкретно творилось в моей голове в тот момент словами полностью передать не удастся — полная пустота и непонимание, резко сменяющиеся нагнетающимся инстинктивным страхом столкновения. Похоже, сейчас будет больно. Время в те мгновения замедлилось. Воздух стал будто бы осязаемым и напоминал мне густую смолу, огибающую всё моё тело, которое, лицевой своей частью, стремительно направлялось к объекту перед ним, гарантируя столкновение. Все звуки без единого исключения стали тягучими, словно резинка из парковых автоматов, и стали на удивление неприятными, скрипучими и режущими мой слух настолько, что это можно было бы сравнить со старым и затупленным ножом, который противно царапает фарфор. Ощущения от всего этого тоже были своеобразными. Когда мой нос уже до предела вжался в препятствие, в мой мозг поступил импульс боли, но очень уж необычной — замедленной и прерывистой. Я не понимал, что со мной творится. Двинуть глазами, шевельнуться, остановить своё продвижение? Ничего из этого. Только лишь рельеф дорогой обивки, который медленно надвигался на меня, заставляя чувствовать нарастающую с каждой секундой боль, сводящую с ума. Мне оставалось лишь молиться, чтобы это кончилось как можно быстрее. И всё-таки жаль, что нельзя взглянуть на себя со стороны и просто наблюдать за происходящим, как за старенькой, но добротной комедией, где каждый сам находит свою иронию и причину для смеха. О да, будь такая вещь реальной, она была бы бестселлером. Наверняка мой тесный контакт с укреплённым металлом, пуская и обитым мягкий кожей, выглядел впечатляюще.***