Сад для одной розы

Внутренний дворик встретил его предрассветной тишиной. Кое-где помурлыкивали коты, милуясь где-то на задворках, ворона спала где-то на запачканной крыше, а с пыльной дороги не доносилось ни звука, если не считать тихий сонный говор запоздавших почему-то, расходящихся работников борделя - заведение закрылось на дневной перерыв час назад, а к началу шестого не всякий житель города поднимет свое бренное тело и попрется на работу, пожалуй таких даже нет. Настроение было скверное. Сегодня какой-то совсем уж отвратительный день! Феликс, Ваня, Мэтт - кто еще пропал? Все, кто работал, кто вообще хоть как-то выжил после вчерашнего, совершенно обычного дня? Если бы даже так, он был бы не сильно удивлен. Похоже, небеса решили воздать за все то, что происходило в этих стенах с самого начала работы этого заведения! Ох, черт... Да где же были эти небеса, когда они со Скоттом побирались на улицах и воровали, чтобы отдать долги их сумасшедшего папаши! Сегодняшний подутренний посетитель тоже... Часы эти видели, черт побери? Да он сам такого за всю свою жизнь не видел, хоть и, бывало, лазил по карманам самых что ни на есть высших сливок общества, чтоб они стухли! Золото, отделка, механизм - все идеально! Да они стоят целое состояние! И все это - за Феликса! За всю жизнь! И только в залог! Хотя тут же встает вопрос - вернет ли этот голубоглазый альфа им их Одуванчика, за такую-то цену?... Черт, черт, как болит голова! Да что же это такое! Да еще и этот... как его... ублюдок, короче. Пристал почище многих! Нет, конечно, и раньше к нему, бывало, разные приставали, но чтобы такое!... Первый раз, правда, стало даже страшно... Столько времени он уговаривал себя выйти и сейчас все больше сомневался в правильности своих действий. Даже не так - да зачем вообще он вышел? "После закрытия" - назначенное этим альфой время - было час назад. Хотелось верить, что столь настойчивый посетитель решил его не дожидаться и свистнул отсюда подальше. Именно с этой мыслью и вышел Артур. Ну и где этот извращенец, гори он адским огнем?! - Ты явился, наконец. Артур вздохнул, услышав знакомый голос, и привычным движением пригладил светлые жесткие волосы. Надежда не встретить ублюдка оказалась напрасной. Потом глянул на свои ноги. Чулок уже не было - из его вечернего образа осталась только темно-зеленая юбка, короткая спереди, длинная сзади - просвечивающую блузку он уже сменил на более... ну... приличную засаленную рубашку. Казалось, что еще немного, и тело проявит чудеса самостоятельности и уведет нерадивого и рискового хозяина подальше от этого странного посетителя борделя. Но на то хозяин был и нерадивый, чтобы уметь усмирять свое чувство самосохранения. - Тебе повезло, что брат ушел по делам и не дал тебе по ушам в первые же две секунды. Иначе мне бы пришлось ранним утрецом яму под твой несчастный труп копать, он бы до ночи сгнил, как дрянь, - омега скривился и судорожно вдохнув - слишком долгое высказывание быстро истрачивало кислород, - сделал едва заметную паузу. - Так что ты там хотел? Странный незнакомец, едва не раздевший и не разложивший его в баре прямо на стойке, стоял неподалеку, в тени арки. - Ай-ай, какие мы невежливые! А я, между прочим, твой потенциальный клиент, дорогая куртизанка! - А рабочее время у нас, между прочим, законченно, - в тон ему ответил Артур и усмехнулся гаденько. - А то что дорогая - это ты не прогадал: не думаю, что у тебя найдется деньжат хотя бы на одну ночь. При этом он улыбнулся чуть шире, чем стоило, и показательно качнул бедрами. - Да неужели? Нехорошо обманывать, крошка, - незнакомый альфа сделал шаг из тени. В свете фонаря, как ни странно, было видно гораздо лучше, чем в полутьме борделя, и Артур, к своему вящему неудовольствию, заметил, что глядеть в голубые глаза альфы придется, задирая голову выше, чем он думал. Туфли, не надо было снимать туфли... Но, кажется, он выглядел гораздо потрепаннее, чем там, в здании. Неужели все это время здесь стоял? Даже как-то не верится. - Ну а чего ты ожидал от шлюхи, мой удивительно активный друг? - Франциск, - незнакомец поморщился и провел по светлой бороде. - Называй меня по имени, пожалуйста. Артур пренебрежительно фыркнул. За день через это место проходило множество людей, а через него (или точнее - "в него"?) проходило, если быть предельно точным, около пяти-восьми. На завтра же любое новое имя будет стерто из его памяти. - Ну так чего же ты хотел, Франциск? - елейным голоском пропел омега, опустив голову. - У тебя должна быть веская причина, чтобы дернуть меня под утро, особенно таким необычно рискованным способом, особенно сегодня, когда я так хочу спать и... Может, сказалась усталость и все неожиданные события этой ночи или подвела чрезмерная уверенность в своих силах, но Керкланд не сразу заметил, как резко сократилось расстояние между ним и этим странным человеком. Он сдавленно охнул, когда горячая ладонь легла ему на талию и прижала к телу. - Ты... что себе позволяешь? - Переспи со мной. У омеги перехватило дыхание от такой наглости - благо, нос его был нечувствителен ко всякого рода ароматам, иначе захлестнуло бы его знатно. Но на то он, черт побери, и жил на улице, чтобы быть слегка неправильным. Как говорил Скотти - "с легким отпечатком рокового омеги". Придурью организма. Не так ли? - Тебя катушечки подвели, детка? - произнес он с ядовитой усмешкой, прогнувшись, чтобы быть подальше от странного альфы, и наблюдая, как медленно поползли вверх брови Франциска, по всем признакам чрезвычайно любвеобильного и в связях неразборчивого. - Извини? - Я говорю, ты сошел с ума? С чего бы мне с тобой спать? Я понимаю, было бы мое рабочее время, но сейчас... Глаза странного альфы как-то странно метнулись вправо, а потом влево, словно он подбирал нужные слова, словно он.. не подготовился? Не ожидал отказа? Странно. Обычно такие, как он, в импровизации великолепны. Или... специально? На дилетанта в этом деле не похож - значит, захотел, чтоб он, Артур, видел перед собой "новичка"... Но Арти сейчас совсем не хотелось ждать хоть какого-либо ответа. - Уматывай-ка отсюда по-хорошему, Франциск, - мягко произнес Артур, отстраняясь с самым вежливым видом, на который вообще был способен. - Приходи завтра вечером, тогда, возможно, поговорим. Ну, адье! Он уже развернулся для того, чтобы тихонько ретироваться с места событий, но настырный альфа ухватил его за запястье, на котором под черным браслетом красовались инициалы его мифической пары - "Ф.Б." - и, тряхнув длинными пшеничными волосами, заговорил снова. - Я не знаю, почему. Я чувствую, что либо сейчас, либо больше никогда, - он оборвал сам себя, едва заметно скрипнув зубами - путается или так замечательно играет драму под названием "люблю, но еще не осознаю"? - Любые деньги. Все, что в моем распоряжении - все твое. Подчинись мне сейчас. Артур на пробу осторожно дернул рукой - крепко уцепился, гад! А пальцы нет-нет, да и под повязочкой пошерудить норовят! Черт... Э-э, а ведь, не будь всей этой сцены в баре, отдался бы, не раздумывая дурной башкой... Похоже, тактику решил сменить, хитрый дьявол! Этого никак нельзя было допустить. Этот тип не вызывал ни капли доверия. Денег за душой, возможно, у него не было никаких - костюм, мало ли, украл, что плохо вдвойне. Кроме того играть на чужой территории - худшее решение, которое омега мог себе позволить принять в подобной ситуации. - Отпусти мою руку, - как можно холоднее произнес он. - Как я могу довериться кому-то, вроде тебя? Кроме того, и без тебя сегодня проблем хватает... - Проблем? - черт, кажется он даже не собирается даже двинуться с места! - Что за проблемы? Я могу помочь? Причем вид, полный искреннего участия, жалости, едва не задел сердце бывалой проститутки. Был бы Арти помоложе и поневинней, клюнул бы, как миленький. Черт побери, этот... Да чем он, дьявол, может помочь? - Это внутренние проблемы заведения. Они посетителей не касаются, - но Артур только сильнее почувствовал, как пальцы нерадивого посетителя поглаживают по тусклым буквам. Да чтоб тебя! Хочешь подробностей - будут тебе подробности! - Хотя-а-а... если уж тебя интересуют такие мелкие вещи, то, пожалуй, выслушай, - он вдохнул поглубже и начал со злорадной улыбкой. - Например, мой первый альфа сегодня был пьян, подлец, у меня от него вон, гляди, что осталось. Но зато сколько страсти, как ласкал! А еще... На-ка, на-ка, тебе, собака! Послушай-ка, как другие развлекаются, а тебе не достанется! Надолго ли тебя хватит? Но похоже Артур все-таки недооценил выдержку альфьего самолюбия. Он уже несколько раз вынужден был остановиться, для того, чтобы сделать глубокий вдох - а этому все никак не надоедало. В глазах уже мутнело от недостатка чертового кислорода - и через пятнадцать минут его щедрого на описания рассказца Франциск, незаметно морщившийся от неприязни, осторожно взяв его под руку, но так и не отпуская тонкой кисти, подвел к ближайшей лавочке, как некстати оказавшейся в самой тени, да еще так близко, и усадил, всем своим видом показывая живейшее внимание и участие. Стоило бы его, конечно, поблагодарить, потому как омега уже совсем выдыхался, а еще стоять при этом было сущим мучением - но что-то все это дело попахивает (ха-ха!) какой-то слащавой романтической чертовщиной. Слишком уж интимная обстановка для таких разговоров. Нет, не то, чтобы Арти смущался, совсем нет, но... но... Да смотрит еще как, сволочь, глаза ясные, с хитринкой, сверкают! Заглянешь - пропадешь... - ...я бы его, конечно, в другое время не взял бы, потому что уж тогда был как собака, уставший, да и косметики ушло за сегодня больше, чем всегда, но норму-то выполнить надо, а то хозяин, глядишь, на органы продаст - а тут еще Ваня черт-те где, похитили, Феликс и Мэттью пропали... - он поспешно зажал рот ладонью, но слов-то вылетевших уж не поймаешь. Вот, чего он боялся! Проболтался, длинный омежий язык! Оставалось беспричинно надеяться, что у альфы на мгновение пропал слух. Да уж куда там! - Пропали? Значит, надо искать! Что ж ты сразу-то не сказал! - мягко проговорил Франциск, ласково поглаживая его по ладошке. - Пойдем? - Ага, так я и пошел, - хмыкнул Артур. - Скотт, если меня на месте не найдет - и меня, и тебя с потрохами сожрет - мне еще, знаешь ли, жизнь дорога. А искать - так это и без нас разберутся. - Тогда с похитителем? - не унимался альфа. - Кто похитил? Как он выглядел? Может, какие-нибудь отличительные черты? Омега покачал тяжелой головой и зажмурился от наплывших дурных мыслей. Да что ж это такое сегодня, а? - Ага, конечно. Светлые растрепанные волосы и очки, а еще высунутые альфьи клыки, говорят официанты. Знаешь сколько таких вот эдаких? Мильон наберется. И что он, право слово, такое несет? Зачем клиентам об этом знать? Да, к черту. - Послушай, - с усталым вздохом проговорил Артур. - Я так больше не могу. Я вымотался за сегодня, как лошадь - ты слышал, - глаза Франциска на этом моменте неприязненно сузились, - и я чрезвычайно хочу спать. Пожалуйста, давай на сегодня закончим нашу увлекательную беседу. Действительно, голова уже порядочно трещала, болела поясница, а еще убираться придется, черт побери. До кровати он раньше, чем через три часа, все равно не доберется, и тратить сейчас время на бесполезную треплю языком не хотелось. Видимо, все это отразилось на его лице - альфа с явным нежеланием отпустил руку и печально вздохнул. Ничего, перебесится. - Я хотя бы могу надеяться, что завтра мы сможем... продолжить эту беседу? Наедине, в тот же час? - и посмотрел такими верными глазами... ах... Ну, почему бы и не отметить его великолепный актерский талант? Артур ободряюще улыбнулся и, прильнув к нему, схватился за тугой узел галстука и поцеловал. Франциск, если и смутился сначала, ловко не подавал виду, отвечая профессионально и нежно. Однако Артур быстро отстранился, сжимая в руке развязанный галстук и тяжело переводя дыхание. Поднеся галстук к губам, он хитро оскалился и скрылся в дверном проеме. Так и не заметив СВОЕЙ пропажи. Франциск же так и остался сидеть в предрассветной тьме, надеясь, что все это не было сном. - Ф.Б., значит, да? - задумчиво проговорил он, развязывая шнурки черно-зеленого браслета омеги. Конечно, так дерзко сворованного галстука эта безделушка не стоила, но все равно будто давала какую-то уверенность. Уверенность в завтрашнем свидании. *** В кухонное крохотное окошко светило полдневное солнце. Светило мягко - сквозь старенькие занавески, небрежно пришпиленные на гвоздики. Луч мягко падал на бокалы, множась по ним мягкими гуляющими цветами, отражался на полках с алкоголем, добавляя в палитру темно-зеленых и глубоко-синих вечерних цветов. По шкафам были расставлены скляночки всех расцветок - от дешевенького абсента до вина высшей категории. Отдельно был выделен шкафчик для различного рода чайных извращений - все здесь выдавало бедного ценителя-коллекционера: старенькие чашечки строго по форме, размеру, вкусу владельца в удивительно порядочном беспорядке, простенькие деревянные коробочки, благоухающие однако на всю кухню диковинными ягодами и сушеными травами. Жаль единственно, коллекционер не мог учуять их аромат... Здесь же стояли коробочки с косметикой: одна - на самом верху, другая здесь же, на столе. Причем первая была задвинута подальше и отличалась огромной надписью "НЕ ТРОГАТЬ!" - резко, грубо и толсто, словно карандашом водили несколько раз по одному месту - во всю крышку, а на второй же, менее агрессивно было выведено "Косметика" - тоненько, с кокетливыми завитушками и сердечками. На столе неуместным золотом сверкали часы. Какими чужеродными они здесь казались, сразу становилось ясно - ими владеют не те люди, кому бы принадлежал этот бедняцкий уголок... Тут же, на грязном полу, в свете этих туманных огней, спал светловолосый омега, свернувшись калачиком. Кухонка-то всяко приятнее кроватей в верхних комнатах, предназначенных для "работы". Одеялом ему служило старое драное пальто, матрацем - списанные за испорченностью пуфики из зала. Рот был немного приоткрыт, а длинные светлые ресницы легко трепетали от любого небольшого ветерка. В руках под пальто он сжимал полоску ткани, кричаще-богатую в этом бедном уютном уголке. Щелкнул маленький дверной замочек. В каморку на цыпочках прокрался огромный огненно-рыжий альфа и, заперев за собой дверь, преспокойно растянулся рядом, прямо на холодном полу, потянувшись и захрустев усталыми костями. - Ох-ох-ох, Арти, никаких следов... Как сквозь землю!... Артур беспокойно зашевелился во сне и альфа прибито замолчал. Не надо его сейчас будить. Да, конечно... Сплоховал ты, Скотти, сплоховал! Мало того, что пропали работники, за которыми ты, аки мамка, следить должен, так еще и к братцу какой-то черт приклеился, как банный лист: и ладно бы как обычно - так он ведь реально его едва не пометил, прямо там, на публике! Да и ведь ладно бы просто так: а вон ведь как, запах до сих пор на нем остался! Он-то сам не почувствует, потому что не дышит носом с самого детства, но Скотти, Скотти-то чувствует! Даже сейчас... А все-таки плохо он, пожалуй, искал. Теперь вся работа за троих достанется ему одному, Артуру. А то вызовут их всех на ковер, да под рулеточку - кого в рабство, кого под нож, на органы. Так, говорил хозяин, больше проку от них будет... Нет, не то, чтобы он не хотел добра пропавшим (да и то спорно - добро ли, что тебя унесли и ни слуху, ни духу, будто и не было вовсе на белом свете?), они ведь тоже какая-никакая семья. Феликса он практически растил, знал его еще до того, как тот стал доступнейшим из всех, с Ваней встретился на одной из улиц, когда тот едва не помирал с голоду, да так на него волком смотрел, что страшно было больше за свою жизнь, Мэттью сам к ним пришел, сначала подрабатывать, а потом продаваться. Тоже, чай, из-за семьи - ну да у них спрашивать не принято. Это все безусловно. Он любил их, дорожил ими, помогал им, как мог, но Арти... Арти и так настрадался за всех. Довольно ему - за семью, за долги, за унижения - хватит, натерпелся всякого. Нельзя ему больше работать. Скотт вздохнул и приблизившись, обнял крепко спящего брата. Как же хотелось от всего этого отгородить! Как хотелось для него хорошей жизни, чтобы все чин по чину: комнатка, омежьи цацки, ридикюльчики, ноготочки, розовые платьица, брючные костюмчики, концерты каких-нибудь певцов, любимый актер... Пускай бы Скотт здесь хоть костьми лег - танцевал бы в две смены пусть даже в позорной юбчонке, скача при этом по столам и разнося напитки. Да вот только нужно ли это все Арти? Он сам вообще ему нужен? В такие моменты пробивало его на слезу, незаметную, сохнущую едва на рыжих редких ресницах. Плохо стараешься, Скотти! За братом-то уследить не можешь! Но вот Артур привычно прильнул к нему доверчиво - и тут какой-то невесомый, чужеродный, раздражающий флер окутал его с головой. Откуда этот знакомый запах? Отчего так мерзко? Скотт поднялся и, осторожно откинув старое пальто, принялся осматривать братцево тело - мало ли, какая-то сволочь что-то... Ответ нашелся тут же. Вот он - у брата в руках, дорогой, словно трижды их обоих жизнь, сияющий, как тысячи золотых монет, галстук. Того ублюдка, который сунулся к Арти! Откуда он здесь? Да и повязка пропала... А ведь Арти ревностно следит за всеми своими костюмами, где бы ни находился! Неспроста все это, черт побери... Скотт осторожно разжал пальцы Артура и вытянул оттуда гнусную тряпицу. Затем, покрутив в руках, с отвращением отбросил в пыльный угол. Завтра выбросит, как поганую змею! И про повязку - завтра. Выбросил бы и сейчас, но... глаза уже закрываются, а мозг кипит. Он сейчас не то, что до мусорки - до выхода вряд ли дойдет. Сейчас - спать. - Арти, - шепнул альфа. - М? - сонно отозвался братишка. - Подвинься, крошка, я спать хочу, - Скотт мягко убрал светлую челку с закрытых глаз. - Обойдешься, - привычно огрызнулся омега, освободив ему больше половины драных пуфиков и прижавшись совсем к углу. Скотти улыбнулся, зевая, и, улегшись, крепко обнял милого Арти, подоткнув под него импровизированное одеяло. - Жарко, - для приличия пожаловался омега и вновь провалился в глубокий сон. Рядом с ним тихо засыпал и Скотт, поглаживая брата по шелковым светлым волосам... *** Франциск сидел здесь уже час. Гилберт по секрету сказал, что закрываются они в четыре: уж каким образом он это выведал, спрашивать не приходилось - черные круги под глазами, росшие вот уж которую неделю до вчерашнего дня говорили яснее всяких слов. Сейчас уже начало шестого - Роза давно должен был выйти по какой-нибудь нужде. Или домой, в конце концов. Не мог же он исчезнуть... ох, нет, мог. Это же публичный дом, как-никак. Но Франциску было в принципе все равно. Ну, мало ли, остался убираться или еще что. Или, допустим, испытывает его терпение. Ладно. Хорошо. Терпение, так терпение, ему, в конце концов, не привыкать. Если уж на то пошло, то еще час - и он зайдет внутрь. Скажет, что позавчера обронил что-нибудь мелкое, карандаш там... Главное, чтобы там рыжего не было. Да если бы даже и был - разве это его испугает, разве это спугнет его азарт? Разве он когда-либо пугался риска, пусть даже быть застуканным каменной статуей Командора и провалиться в самый ад? Однако какой ему попался строптивец. Давно он так не развлекался, если честно! Все в этой Розе - и независимый вид, и гаденькая ухмылочка, и оскорбления в его адрес, и легкий румянец, и рыжий защитник - все подстегивало его спортивный интерес. Прийти сюда вечером с деньгами и купить пару часов этой штучки не стоило труда, было как-то неинтересно. Но вот если бы строптивец сам пришел... Да, это бы добавило баллов к самооценке Франциска и означало бы еще одну маленькую победу. От собственных мыслей его отвлек едва различимый в предутренней тишине скрип двери. Он уже порывался выйти из своего укрытия, как вдруг какая-то драная кошка с громким мяуканьем упав откуда-то сверху, больно полоснула когтями по его лицу. Франциск зашипел, к своему несчастью обнаружив себя. Вышедший покурить Скотт, заметив его, побагровел. - Ты здесь, черт побери, что делаешь? - медленно проговорил он, туша едва зажженную сигарету об стену и сверкая грозно зелеными колдовскими глазами. Такими же, как у Арти - заметил про себя Франциск... Одернув себя, он беззаботно улыбнулся. - Надо же, пчелка поймала меня практически на месте преступления! - с театральной печалью проговорил он. - А я ведь всего-то хотел последний раз взглянуть на прекрасный цветочек, - звучало правдоподобно, конечно, но не для Скотти. Даже если здесь и были здесь другие цветы, рыжий дьявол сейчас же понял, под кого подбивались все клинья - под цветочек, сейчас все еще беззаботно сверкающий вчерашней зеленой юбочкой. Цветочек с низкой социальной ответственностью, его бедная Роза. - Чего ты сказал сейчас, собака драная? - зашипел разъяренно Скотт, подходя медленно ближе к тому темному углу, где на лавке час окапывался этот смазливый выродок. - Какого дьявола ты снова приперся, я спрашиваю?! - Я ответил, дорогой! - по-прежнему улыбался ослепительно Франциск, осторожно, все же, пятясь назад и быстро, сквозь полуприкрытые ресницы выискивая пути отступления. - Разве ты не слышал? - Ты меня, подонок, за дурака держишь?! - Скотт в два шага сократил расстояние между ними и схватил Бонфуа за грудки. Тот только тихо пискнуть успел, зажмурившись. Мгновение - и занесенный кулак со свистом обрушился на холеное исцарапанное кошкой лицо. - Ах ты черт! - Франциска опрокинуло и прокатило по земле. Он, пошатываясь, поднялся и, сплюнув кровь, выставил кулаки вперед, готовясь защищаться. На губах его так и застыла беззаботная улыбка, но в глазах сверкала ярость. - Тебе мало, ушлепок? - Керкланд ядовито и зло усмехнулся, подходя ближе. Ну куда этому богатенькому отпрыску элиты до него, ребенка неверной улицы, где если ты не умеешь пользоваться кулаками, то не проживешь и дня? Этот отброс попытался атаковать и тут же был отброшен вниз, на землю умелым ударом в живот и по лицу. Скотт замахнулся и, целясь в живот, ногой ударил точно там, где должна была сплетаться жизнь. Франциск только шипел, с каждым ударом сгибаясь все сильнее. - Тебе мало, да, ублюдошный ты подонок?! - глаза уже застилала алая дымка, он уж не замечал, как с каждым разом его удары все крепчают. Франциск пытался отбиваться, пытался повалить Скотта вслед за собой, однако с каждой секундой его движения становились все более дерганными и тяжелыми, пока руки его не опустились бессильно, а тело не перестало реагировать. О, Скотт знал это состояние. Когда человек под твоими ногами становится больше похож на мешок картошки и не издает звуков - все, можно заканчивать. Он сам не раз очухивался после этого, не раз отпаивал Арти, молясь о том, чтобы не до конца, чтобы он хоть через дня два глаза открыл... Но нет, у этого мутные глаза были все еще открыты. Да черт побери! Хватит. Скотт остановился. Оттащил нерадивого подальше в тень - мало ли, кто здесь пройдет. Присел на корточки и ткнул носком ботинка лежащее перед ним тело. - Эй. Ты слышишь меня? - глаза едва заметно скосились на него. - Знаю, слышишь. Ну так вот, чтоб я тебя больше здесь не видел, - смилостивившись, проговорил Скотт с беспредельной заботой и строгостью. - С него и так хватило в этой жизни - не надо еще и тебя сюда... Слова на ум приходили какие-то уж очень... слащавые, философские. Впрочем, как и всякий раз, когда речь заходила о брате. - Исчезни, будь добр, - со вздохом продолжал альфа. - Не переворачивай его жизнь снова с ног на голову - ему будет больно падать. Он больше не выдержит. Скотт поднялся и, пнув на дороге какой-то камешек, пошел к черному входу. Но, не дойдя уже полшага, он остановился и сказал с едва скрываемой яростью. - Хорошо было бы, чтоб ты здесь же и издох. Да вот незадача: я пообещал, что не буду убивать, пока я здесь работаю. Так что оклемаешься - иди с богом, а сюда больше не являйся. Арти его не заметит, а этот оклемается через день и, если не дурак, то больше сюда не сунется. А если дурак - то дурь, как говорится, выбиваемая, из головушки-то бедовой. Плюнув напоследок досадливо в сторону бездыханного тела, Скотт захлопнул дверь покрепче и, выкинув из головы глупую драку. - Можно как-нибудь побыстрее? - шикнул он на убирающихся малолеток, что тут же сжались от его голоса. - У нас еще дела есть! Маленькие головки, словно по указке, наклонились обратно к липким полам. Среди них не было больше забавной завитушки, словно перископ среди моря маячившей меж столов и стульев, не было веселых и слегка смущенных фиолетовых глаз, прикрытых дешевенькими круглыми очками... Эх, где-то ты, малыш Мэтти... Сколько он уже лежал здесь, никем и ничем не тревожимый - Франциск не знал. Двигаться было тяжело, дьявол, больно до звезд в глазах. Что же такого было у этих двоих в прошлом, что у Скотта такое печальное хмурое лицо, что он готов убить того, кто потревожит шаткий привычный Артуров уклад жизни, пусть и опасной, зато неизменной, постоянной, словно день сурка. Что значит - "он не выдержит"? Франциск застонал - били его, конечно, будь здоров. Даже думать, кажется, больно, сознание едва не отключается... Дверь снова хлопнула. - Эй, виносос! - прозвучал знакомый едкий голос. Да, интересно, как он теперь выглядит в глазах Розы?... Послышался сдавленный вздох, каблуки зацокали по направлению к нему. Теплая тонка рука легла где-то в районе груди, другая приподняла тяжелую голову, проверяя дыхание и пульс. Смутная, расплывающаяся тень склонилась над ним. - Франциск! - боже, сколько тревоги! Разве кто-нибудь когда-нибудь называл таким трогательно-дрожащим голоском его имя? - Очнись, ублюдошный подонок! - надо же, даже ругательства у них одинаковые... Бонфуа из последних сил улыбнулся и что-то тихо шепнул. - Что? Что? Я тебя не слышу! - вскричал в отчаянье Артур. - Где твой водитель, черт побери? Не пехом же ты сюда приперся? Эй, ушлепок ты смазливый! Но Франциск уже не слышал. На лице его таяла беззаботная улыбка, кожа становилась все бледнее. Артура накрыла небывалая паника. Боже, что делать?! Позвать кого-нибудь? Скотта? Ага, конечно, черт побери, себе дороже: если узнает о том, что Артур сам согласился на встречу - не сносить ему дурной омежьей головы... Или так оттащить домой? Какой домой, идиот?! Где его чертов дом?! А если и правда умрет? Куда? Что делать? Врача! Да какой врач в такое время поедет в это место? Да и телефон же... Точно, черт побери! Телефон! Он расстегнул пиджак и зашарил по карманам. Орудие жизни и смерти нашлось не сразу. Артуру раньше нечасто приходилось видеть эту дьявольскую штуку, еще реже - держать в руках, и уж раза два в жизни - использовать. Пришлось поднять из глубин подсознания весь свой невеликий опыт, который хоть как-либо касался его, судорожно набирая недавние номера. - Алло? - ответил ему сонный раздраженный голос. - Франциск, ты на время смотрел? Если ты опять со своим цвето... - Сэр, - дрожащим голосом начал Артур. - Франциск он... он лежит без сознания, пожалуйста, заберите его, отвезите в больницу! Пожалу... - Где он? - голос в трубке уже не звучал сонно, скорее обеспокоенно, с легкой досадой. - Я выезжаю. Артур, сбиваясь, быстро продиктовал адрес, путано объяснил, что это за задворок и как сюда проехать и пройти. Голос в трубке молчал - слышались неясные шорохи, а под конец Артуровой несмелой тирады там затрещал мотор автомобиля. - Я понял. Никуда не уходите, - буркнула трубка и отключилась. Тоже в свою очередь отключая телефон, омега выдохнул судорожно. А правильно ли он поступил сейчас? Возможно, когда этот таинственный обладатель серьезного голоса приедет, следует скрыться отсюда. Но что, если сюда снова заглянет - а ведь это именно его рук дело - Скотт? Если он снова побьет его - этому непутевому не жить! Правда, Скотти - не худшее, что может случиться с ним сейчас... Нет, оставлять его лежать одного решительно нельзя! Артур опустился подле лежащего тела на колени. Дрожащими руками положил телефон на место и снова взглянул на лицо альфы. Пшеничные волосы разметало по грязи, голова безвольно опрокинулась на бок. Лицо... ведь может быть, что это какой-нибудь знаменитый человек: тогда не только Скотту достанется - все заведеньице прикроют. А хозяин их потом по одиночке-то прирежет... Руки были необычайно холодны на ощупь. Просто так не согреешь. Что, однако ж, дальше-то делать? Когда приедет этот друг, надо улепетывать - иначе привлекут полицию, до смерти затаскают по допросам. А этого никак нельзя позволить, он ведь... Да собственно, все равно, кем он был и кто он такой сейчас - в полицию ни ему, ни Скотту никак нельзя... Лишь бы быстро приехал, лишь бы не опоздал... А он ведь все-таки красивый, этот Франциск. Мягкие волосы, пахнущие, наверное, каким-нибудь дорогим одеколоном, ловкие пальцы - словно модель, древнегреческая статуя... Губы, слегка обветрившиеся, с маленькими трещинками, становились все белее, словно он замерзал... - Франциск! - послышалось откуда ни возьмись. Артур вскочил, развернулся к черному входу, но убежать не успел - этот друг, видно, подкрался сзади и больно хватанул за плечо. - А ну-ка стоять. Омега развернулся и, вглядевшись в темноту, с ужасом увидел перед собой блестящие сквозь очки голубые глаза. Разве это не тот... ох, черт побери, разве это не тот альфа, который позавчера похитил Ивана?! - Я... я... - язык никак не слушался, колени предательски дрожали. - Что здесь произошло? - ледяным тоном говорил незнакомец. Плохо дело, плохо... Позвать Скотта? - Только вздумай завизжать - я придушу тебя, как собаку, - и альфа недвусмысленно сжал в руке тонкую шею. - Еще раз спрашиваю, что здесь произошло? - Я не знаю! - пискнул Артур, и тут же, ощутив острую боль в животе, вскрикнул и сжался. - Не знаешь, дрянная профурсетка? А откуда тогда на его лице царапины, как от ногтей? - незнакомец перехватил руку омеги и до хруста сжал тонкие пальцы. - Я... не знаю... - стараясь отдышаться, хрипел Артур. - Живот... - Ах, все-таки не знаешь? - ласково протянул альфа. - А ты знаешь, что Франц - довольно известная личность, и если вся история вскроется, то скандала не избежать, - он крепче сжал руку на тонкой шее и резко дернул легкое тело наверх, заставляя омегу задыхаться. - Вас разорвут на кусочки. Кислород утекал с каждой секундой все быстрее. В отчаянии Артур вцепился ногтями в руку альфы, стараясь разжать ее. - Нет... нет!... - сипел он, бесстыдно захлебываясь слезами. - Прошу вас!... Но незнакомец глядел безжалостно, словно вовсе собирался убить. - Просишь нас что? Другого пути нет - ты сгниешь в тюрьме. В глазах начало чернеть - рука разжалась. Омега, задыхаясь, осел на асфальт. - Нет... нет... прошу вас... я все сделаю... не надо скандала... - шептал он. Незнакомец тем временем, будто потеряв к нему всякий интерес, подошел к Франциску, с досадой и злостью ругаясь. - Черт-те что, Франц, за каким лядом ты... - но тут словно какая-то мысль поразила его. - Подожди-ка, шлюха... Как, ты говоришь, твое имя? Омега набрал в грудь побольше воздуха и попытался встать. - Артур, - но тут же спохватился и быстро выпалил, - Роза! Колени подогнулись и он снова рухнул. - Роза... - задумчиво начал альфа. - Ну значит так, слушай, Роза. Либо ты сейчас идешь со мной и выполняешь все мои требования - либо я звоню нашим милым друзьям из полиции и они прикрывают эту лавочку к чертовой матери, а заодно и тебя, и того, кто вот это, - он, напрягшись, поднял бездыханное Францисково тело, - сделал. Выбирай! Сзади за дверью послышались тяжелые шаги. Артур вздрогнул и тут же вскочил на ноги - шаги Скотта он научился распознавать еще в далеком детстве. В животе больно закололо - удары туда для омег бывают смертельны, а если не смертельны, то чрезвычайно болезненны. Боль заставила Арти охнуть тихо и согнуться в три погибели. - Роза! Роза, ты тут? - звал обеспокоенный голос. Хлопнула, раскрывшись, дверь - на пороге стоял Скотт. - Стой! - прежде, чем он что-то сделает, крикнул Арти. - Не подходи! Старший брат послушно замер, пораженно наблюдая представшую перед ним картину. Незнакомец, окинув Скотта холодным взглядом с головы до ног, насмешливо хмыкнул. - Ну, Артур, - он, будто издеваясь, особенно выделил последнее слово, - ты идешь? Или останешься здесь? Арти задрожал. А после, обреченно опустив голову, покорно направился прямо в лапы к незнакомому альфе. Скотт тут же отмер и, сделав два шага вперед, остановился. - Артур! Ты куда собрался, черт побери?! Только бы не последовал за ним, только бы остался здесь... Черт побери, а если бы он не избил этого Франциска, все могло бы пойти по-другому! Поприходил бы - и все, больше никогда бы не увидели его здесь! А теперь - теперь все! Куда его ведут? Зачем? Да, дьявол, они больше никогда не увидятся, хорошо, если хоть частично живым он из этой заварушки выберется - а ведь может, случится, как с Ваней!... В груди поднимался ком, мешавший дышать. Черная злоба, смешанная с отчаянием и страхом, словно разрывала внутренности, слезы рвались наружу. Омега только оглянулся угрюмо, рассерженно зашипев. - Это ты во всем виноват, Скотт, - зашипел сквозь зубы он и скрылся за углом, там, где секундой ранее исчез незнакомый альфа...