Легенда о Чёрном Мечнике

Гаскон ворвался в кабинет отца как цунами в Токио, громко хлопнув дверью об стену и шипя известные только ему одному ругательства. Виктор, стоящий у окна и смотрящий на ночной город, обернулся и в аристократичной манере чуть приподнял острую бровь, выражая тем самым вопрос. Его сын остановился перед столом главы города и исподлобья посмотрел на отца. - Он силён. Мне нужна помощь, отец. Дай мне… человек двадцать, и я с ним разберусь. - С чего мне давать тебе столько стражи? – тут уж Виктор решил проявить свой характер и слегка поставить сына на место. – Они, между прочим, занимаются важными делами – патрулируют город, следят за порядком на улицах, помогают простым гражданам этого славного города. Думаю, у них есть дела поважнее, чем гоняться за тремя детьми. Зачем они тебе вообще сдались? Просто отпусти их и всё… - Ты не понимаешь! Это очень важно для меня, - на этих словах Гаскон чуть опустил голову. Потом, правда, поднял и исподлобья посмотрел на Виктора, при этом забавно надул щёки, как капризный ребёнок, коим он и являлся. Главе города он в это время показался ужасно похожим на свою мать, и его позиция смягчилась. - Что там такого важного? Чем тебя так привлекла эта девка? - Ничем, - резко отрезал Гаскон. В его глазах блеснул опасный огонёк. – Ты ничем не лучше меня. После этих слов глаза Виктора потемнели, и он нахмурился. Больше ему не хотелось спорить с сыном, поэтому он решил дать ему, что тот хочет. - Возьми двоих моих телохранителей и успокойся. - Но пап, мне нужно… - Не валяй дурака! Какие двадцать человек? Совсем сдурел? Мои телохранители – мои лучшие воины. Они мигом разберутся с каким-то сопляком. А теперь уходи. Гаскон помрачнел, но не стал перечить отцу и нехотя вышел. Виктор посмотрел на настенные часы и задумался. Что бы он не говорил, однако администрация – самое высокое здание в городе. Именно поэтому, Раскиз был совсем не уверен в том, что его гвардейцы смогут потягаться с Кирито; сцена, что развернулась перед ним некоторое время назад никак не хотела выходить у него из головы. Обычный, ничем не примечательный пацан – ровесник его сына – раскидал пятерых взрослых, обученных военных как котят. Всё это было прекрасно видно из окна его кабинета. И ему стоило принять меры. Собственно, он уже их принял: за несколько минут до того, как Гаскон ворвался в его кабинет, он послал гонца к одному человеку, что должен был находиться где-то поблизости. Если повезёт, то и в самом Ланаване. Вряд ли он успел далеко уйти. *** Кирито довольно долгое время блуждал в потёмках городских улиц, костеря себя за недальновидность и глупость. Ведь, если бы он догадался сразу договориться с ними о месте встречи, то этого цирка бы сейчас не было. С другой стороны, времени договариваться с друзьями у него особо не было: враги были близко, а оставлять их рядом было опасно. Однако, Киригае улыбнулась удача и он заприметил кое-что очень интересное. Блуждая по узким улочкам Ланавана, он вышел на довольно широкую площадь, где и отметил один дом. Прямо на его двери, раскинув в разные стороны то, что когда-то было лапами, висела шкура убитой Адамантием лисы, которую тот продал… кажется Дрэбблу. Да, определённо, Адам упоминал это. Значит – это дом того торговца. Возможно, он сможет помочь… Быстрым шагом подойдя к двери, Киригая хотел было постучаться, но дверь, к его удивлению, была не заперта. Из вежливости, он всё равно стукнул кулаком пару раз о деревянное покрытие. Изнутри раздался шорох, и, распахнув дверь, ему на глаза попалась слегка растрёпанная Ева. - Кирито! Ты справился, заходи быстрее. Тебе надо это видеть. В голосе девушки не звучало ни сомнения в том, что юноша разберётся со всеми проблемами или стражниками на их пути. С одной стороны, это польстило Киригае, но, с другой, здорово напрягло. Не хочет же она теперь все свои проблемы сваливать на бедного парня? Верно же? И вот, предаваясь таким размышлениям, Кирито аккуратно ступил в дом. Огромная гостиная была обставлена роскошно и богато: на стенах висело разное холодное оружие, картины, какие-то инструменты. Стол, что стоял по середине комнаты, был сделан из цельного куска полностью белого дерева. Красные стены комнаты отражали свет декоративной люстры и придавали уют дому, также, как и некоторую загадочность. Евангелина повела Киригаю через гостиную на второй этаж, поднялась по вьющейся лестнице и остановилась напротив ничем не примечательной дверцы. - Пошли, - она обернулась к Кирито и, взяв того за руку, открыла второй конечностью дверь. Сам юноша от такого слегка опешил, но вырывать руку не спешил, дабы ненароком не обидеть девушку. Та сжала его ладонь покрепче и ступила в комнату. Там на корточках восседал Адамантий и что-то пристально рассматривал, водя при этом головой из стороны в сторону. Он находился напротив огромного – почти на всю стену – открытого шкафа, на полках которого находилось большое количество всякого хлама: металлические запчасти, треснутые фарфоровые статуэтки, позолоченные брелки, покрытые ржавчиной ножики – это всё, что сумел рассмотреть Кирито, пока его внимание не привлёк запах. Гнилостно-болотный, с нотками имбиря(?) аромат быстро вызвал у него в голове нужные ассоциации. Мечник резким шагом подошёл к сидящему на корточках Адаму и заглянул ему через плечо. На полке перед ним находилось несколько бутылочек, заполненных до горла грязно-зелёной жидкостью (Кирито сразу узнал в ней «Веретено»). Именно от них исходил этот противный запашок, вызывающий не самые приятные воспоминания. Однако, это было ещё не всё. Прямо рядом со склянками с «Веретеном» стояло несколько бутылей, отличающихся от своих собратьев. Они были кубической формы, да и выглядели более презентабельно и богато. Вот только наполнены они были чем-то густо-синим. Не таким голубовато-сиреневым, какие Дрэббл продавал в своей палатке, нет. Они были именно насыщенно синего цвета - даже более синего, чем сапфировый кулон Раскизов. И именно от них шёл запах имбиря. - Это «Вокс», - подал голос Адамантий. – Я слышал, что Змея изобрела новое зелье незадолго до того, как ты пришел в Пакс. Говорили оно было ярко-синего цвета. Я думаю, это оно. - Бартоломеу… - задумчиво проговорил Кирито. – Он умер от этого «Вокса». - С чего ты решил? – удивлённо покосил на него взглядом Адам. - Когда я последний раз видел Бартоломеу живого, у него изо рта стекала синяя слюна. Старший парень покивал и вновь вернулся к исследованию содержимого шкафа. - Значит, Дрэббл сотрудничал со Змеёй. И привозил её «лекарства» в город. Логично, ведь здесь куда большая… - на секунду Адам задумался, как правильно выразить свои мысли. Кирито тут же подсказал: - Клиентская база. - А? Да, ты прав. Так это называется, кажется. Здесь он, должно быть, заимел нехилую популярность с этим зельецем. С двумя, если быть точнее. Надо это уничтожить. Адам уже хотел было выполнить свою угрозу, но Кирито удержал его от необдуманных действий. - Постой. Мы же сможем использовать это, как доказательства того, что в этом городе промышляют наркоторговлей. - Наркочем? - Ну, торговлей запрещёнными зельями, вызывающими привыкание. Адам какое-то время смотрел на Киригаю. - Запрещённые? Но их никто не запрещал. Вряд ли кто-то за пределами Пакса и Ланавана вообще знает, что это такое. Мы ничего не докажем, поэтому стоит уничтожить это прямо здесь и сейчас. Кирито довольно сильно удивился, но, подумав, понял, что это вполне себе логично. Это в его родном мире каждый знал, что такое наркотики и почему они запрещены. Здесь же, похоже, дремучее средневековье. Этими склянками действительно ничего не докажешь. Однако, что-то настойчиво подсказывало Киригае не уничтожать эту дрянь. Какое-то предчувствие. Спустя пару минут, ему-таки удалось убедить Адама в нецелесообразности стирания «Веретена» и «Вокса» с лица земли. На пока они оставили этот дом, который где-то потерял владельца, в покое. Но запомнили, как до него добраться, потому что Кирито точно знал – они сюда ещё вернутся. Перед ними встал извечный вопрос: что делать? Выходы из города перекрыты, потайные ходы они не знают, а через стену мог бы перебраться только Кирито и никто более. Тогда они разработали план: Адамантий отвлекает стражей из лука, пока Киригая потихоньку к ним подкрадывается и также тихо вырубает. Просто и надёжно, как палка, которой Ева пыталась огреть Киригаю в их первую встречу. По указаниям Адама, который единственный в этом городе не в первый раз, ребята дошли до вторых ворот. Они находились аккурат напротив того входа, через который Кирито и ко. впервые попали в Ланаван. Только, разве что, на другом конце города. И там их ждал сюрприз: человек десять стражей, несколько человек, явно не относящихся к органам правопорядка, а также Гаскон. Последний-то и заметил приближающуюся группку из трёх человек, так как до рези в глазах всматривался в темноту, дабы не пропустить такую вожделенную добычу. - Вон они! Хватайте их! – прокричал отпрыск графа. Тут же двое непонятных личностей зафиксировали Адама и Еву на месте, полностью лишая их возможности двигаться, не то, что куда-то сбежать. Кирито плавно, но быстро достал «Вразумитель» из ножен и приготовился к сражению. В уме он отчаянно прокручивал ситуацию, пытаясь найти оптимальный выход. И по всему выходило, что его-то и не было. По крайней мере, прорываться с боем явно не вариант. Люди, схватившие брата с сестрой, определённо являлись профессионалами. Они быстренько растащили их в стороны так, чтобы даже у сверхскоростного Кирито не было возможности спасти обоих разом. Оставался только вариант с пожертвованием одного из новых друзей, который Киригае ой как не нравился. Была также и возможность сдаться на милость победителю – то есть Гаскону, - так как он точно не знает всей силы мечника. И хоть такой вариант определённо не положительно влияет на гордость и самооценку, он был наиболее безопасен в данном случае. Гаскон запрёт Адамантия и Евангелину в том же подвале, из которого их намедни вызволил Кирито. А может и в другом, так как люк там явно ремонту не подлежит. Потом сынок местного управителя отберёт у Киригаи его верный демонический клинок и бросит… куда-нибудь. Хотя, скорее вообще избавится, как от ненужной помехи. Хех, тогда-то Кирито и проверит, чего стоят все те циферки в его Живучести. Пока мечник придавался невесёлым размышлениям, Гаскон вальяжно подошёл к нему и с глумливо-высокомерной ухмылкой сказал: - Хмн, видели, как я вас просчитал? О да, я знал о том, что вы пойдёте именно к этим воротам, поэтому и стоял здесь вместе с этими ребятами – телохранителями отца из его личной гвардии! На самом деле, это неправда. Гаскон ничего не просчитывал и точно не знал, с каких ворот попробуют покинуть город его жертвы. Он положился на удачу со всей присущей глупцам безмятежностью и бездумностью, не задаваясь вопросом: а что, если что-то пойдёт не так? Однако, как и большинству глупцов, ему повезло, и друзья выбрали именно этот выход, хотя могли воспользоваться другим. И теперь он со всей самоотдачей восхваляет своё решение, будто оно было принято после долгих часов размышлений и взвешиваний, а не спонтанно и по велению левой пятки. - Теперь-то вы никуда не денетесь. Ты же не хочешь потерять кого-то из своих спутников, верно? Поэтому просто будь паинькой и положи этот ножик-переросток, который ты держишь в руках, на землю. Хмм, я вполне могу выгодно продать его Дрэбблу, он выглядит необычно и наверняка дорого стоит, - принялся размышлять в слух Гаскон. Киригая зацепился за знакомое имя. - Дрэбблу? Ты имеешь ввиду торговца, который торгует в Паксе? - О да, я именно про него. У нас с ним, хе-хе, торговое соглашение, да. Я позволяю ему свободно торговать этим своим «Веретеном», а он делает мне скидки. Осознание пронзило разум Киригаи, заставляя его на секунду застыть на месте. Ведь теперь всё это имеет смысл. Дрэббл не мог свободно продавать наркотики в городе, без покровительства кого-то, кто был бы приближён к власти. Когда торгаш услышал о том, что Змея умерла, он, вероятно сильно огорчился, а также заподозрил внезапно пришедших в город друзей в том, что они как-то причастны к её смерти. Тогда-то он и натравил Гаскона на Евангелину и Адамантия, как только те оказались в тюрьме. Наверняка, он и «Розу» посоветовал, потому что знал, что там любит посидеть шеф местной полиции. Всё сходится… - По воле короля, вы арестованы за нападение на аристократа и будете депортированы в столицу мной – рыцарем его величества Газефом Строновым.