Sugar Daddy

Тэхён стоял над ним; его взгляд был грозным, несмотря на то, что он походил на милую куклу в своём пудровом комбинезоне и нежной рубашке с рюшами. — Малыш, ты знаешь, что делают с плохими мальчиками? Тэхён опустил свою ногу в белом носочке возле головы Чонгука на подушку, и теперь парень не мог ничего сделать, кроме как смотреть под юбку, пожирая глазами привлекательную кожу чужих бёдер. Это было так сексуально и восхитительно, что Чонгук заскулил. Тэхён выглядел очень мягко в юбке с этими чертовыми носками и растрёпанными нерасчесанными после душа пшеничными волосами. — Их наказывают? — прошептал парень, не смея отрывать глаз от Тэхёна, выглядящего неприлично сексуально в этот момент. — Правильно, детка. Их наказывают, — Чонгук больше не мог видеть лицо Тэхёна: мужчина встал прямо над его головой, заблокировав всё тенью платья. Стоя на одной ноге, удерживаясь за стену, Тэхён поднёс пальцы, спрятанные в коротком носке по лодыжку, к губам Чонгука. — Сними это для меня. Чонгук никогда не открывал рот так быстро, как сейчас, аккуратно сжимая зубы на хлопке, не спуская при этом глаз с бёдер Тэхёна и того, что находилось между ними. Мужчина поднимал ногу и медленно вытягивал её из носка, всё ещё осторожно относясь к Чонгуку, даже когда наказывал его. Чонгук ещё ни разу не был рядом с чужими ногами так близко и определенно никогда не захотел бы держать чей-то носок у себя во рту; но если бы Тэхён захотел, он бы, вероятно, задохнулся, но засунул бы чёртову ткань к себе в глотку. Каждый грёбаный дюйм Тэхёна был идеален, даже его ногти на ногах: аккуратные, нежно-розовые, покрытые прозрачным лаком, красиво мерцающим на свету ламп. Чонгук чувствовал себя невероятно грязно в этот момент: он был совсем не против засунуть каждый из пяти пальцев к себе в рот, облизав их. В итоге, не в силах удержаться от неожиданного порыва, Чонгук поцеловал стопу прямо в середину и услышал в ответ, как мужчина довольно усмехается сверху. Тэхён отвел ногу; его пальцы прошлись по губам, чтобы дотронуться до щеки парня, поворачивая и прижимая его голову к матрацу. Кровать заскрипела, когда Тэхён плавно опустился на колени, расставляя их по обе стороны от головы Чонгука и задницей прижимаясь к его ключице. — У меня был такой длинный день, — вздохнул он. — А потом ты так расстроил меня, Чонгук. Знаешь, какой ты плохой? — Тэхён положил свои руки на его бедра, откинувшись назад, чтобы крепко сжать их, впившись ногтями в кожу. Чонгук задерживает дыхание, боясь дышать. — И я думаю, после всего, через что я прошел, ты должен очень постараться, чтобы извиниться передо мной, не так ли? — Тэхён посмотрел на него сверху вниз, его нижняя губа была выдвинута вперёд в показушно-невинном жесте. Чонгук быстро кивнул, прикусывая щёку изнутри. — Конечно, папочка. Мне так жаль, я не хотел расстраивать тебя. Я должен извиниться перед тобой, — чувствуя себя крайне виноватым за прошлые оскорбления, ответил Чонгук. Тэхён кивнул, склоняя голову набок. — Да, ты должен. Он поднялся на колени и двинулся ближе, поднимаясь над головой Чонгука, до которого наконец дошла вся суть происходящего, отчего через него словно пропустили электричество. Он облизнулся и инстинктивно подался вверх, пытаясь приблизить голову между бёдрами Тэхёна. Затем рука Тэхёна опустилась ещё чуть ниже, его юбка касалась волос Чонгука, заставляя того дрожать от нетерпения. — Уверен, сладкий? — Да. Да, папочка. Тэхён прикусил губу и довольно улыбнулся. — Хорошо, если так, тогда ты не должен прикасаться ко мне. Если я почувствую твои руки на себе — будет очень плохо. Мышцы Чонгука сжались, но он кивнул. Не трогать Тэхёна невозможно: на него всегда хотелось класть руки, сжимать его, гладить бархатную кожу. Но аппетитная задница Тэхёна была так близко к его лицу, что запах персикового масла проникал Чонгуку в нос, и он не мог нормально соображать от этого, отчаянно кивая. — Хороший мальчик, — Тэхён опустился ещё немного вниз, край юбки коснулся кончика носа Чонгука. Когда он посмотрел прямо вверх, его язык предвкушающе скользнул по губам. Он мог чувствовать тепло и запах тела Тэхёна, отчего не мог перестать ёрзать в ожидании. Однако перед тем, как кожа мужчины оказалась достаточно близко к его рту, бёдра сжались по обе стороны от головы Чонгука, не давая ему пошевелиться. — Не терпится? — хихикнул Тэхён, на что Чонгук смог издать лишь жалобный скулёж. Мужчина сжалился и расслабил мышцы, тут же громко охая и хватаясь руками за спинку кровати, когда язык Чонгука дотронулся до него. Парень же практически задыхался от запаха Тэхёна, жадно втягивая его в себя ноздрями; он вытягивал шею вверх, чтобы дотянуться выше, прямо до ждущего его языка отверстия. Чонгук слышал, как у Тэхёна перехватывало дыхание; оно было тихое и тонкое, но звучало громко в ушах Чонгука. Он вталкивает свой язык внутрь и наружу в быстром темпе, пока мужчина над ним нетерпеливо покачивается, как на волнах, издавая сладкие для парня стоны. Он сам приглушенно стонал прямо в желанную задницу, слегка прикусывая кожу вокруг ануса, когда чувствовал, как Тэхён практически падал на его лицо. Длинные пальцы Тэхёна скользили по его волосам, пока мужчина испускал из себя мягкое хриплое мычание. — Чонгук… В парне внезапно вспыхнуло что-то горячее и дикое; его руки поднялись, чтобы схватить бёдра Тэхёна, потянув того вниз, чтобы он полностью сел на его лицо. Он начал работать языком так, будто пытался трахнуть им задницу Тэхёна, быстро и динамично, насколько это позволяли мышцы. Тэхён задыхался сверху на нём; его бёдра дрожали, а пальцы сжимались в чёрных волосах, пока он раздвигал свои ноги дальше, хотя, казалось, дальше уже было нельзя. Его рука скользнула под голову Чонгука, чтобы поднять её выше, прижимая к себе и заставляя Чонгука взять его глубже. Парень захныкал, глубоко вдыхая через нос, и почувствовал, как его член протекает. Его другая рука потянулась к бедру Тэхёна, чтобы проникнуть под юбку, скользя по его эрекции, оттопыривавшей ткань платья вперёд. — О, чёрт, — Тэхён почти икнул, когда Чонгук сжал его член и потёрся языком о его задницу, прежде чем всосал морщинистую кожу вокруг входа внутрь себя. А потом внезапно всё пропало. Язык Чонгука болтался в воздухе, а его рука была поднята над ним, сжимаясь вокруг пустоты. Он открыл глаза и удивлённо посмотрел на Тэхёна, видя влажную после его языка кожу всего в нескольких дюймах от себя, и инстинктивно наклонился, чтобы продолжить. Но как только он нырнул под юбку, его шею сжали и оттолкнули голову назад на подушку. Тэхён медленно откинулся, опускаясь обратно на грудь Чонгука. — Непослушный ребёнок, — тихо выдохнул он, его красивое лицо было красным, а волосы — растрёпанными. — Я думал, что сказал тебе не трогать меня руками? Чонгук моргнул, не в силах нормально соображать, пока мозг медленно возвращался к функционированию. — Но… Рука вокруг его горла сжалась настолько, чтобы он замолчал, и внезапно Чонгук снова потерялся в пространстве; взгляд его затуманился и покрылся пеленой. — Разве я не сказал не прикасаться ко мне? — рыкнул на него Тэхён, но в этом звуке не было угрозы. Потом, как и всегда, Тэхён удивил его, прижимая голову Чонгука обратно к себе и пытаясь сесть на язык. Член парня пульсировал так сильно, что это заставляло его беспомощно прогибаться в пояснице, толкаясь тазом в пустоту. Чонгук думал о своём непослушании и о том, что может остаться только со вкусом кожи Тэхёна у себя во рту, и захотел извиниться прежде, чем мужчина бы разочаровался в нём ещё больше. — Ты сказал не трогать тебя. Прости, папочка. — Если ты не можешь держать свои руки при себе, то мне придется связать тебя. Ты же этого не хочешь? Тэхён съехал вниз по телу Чонгука, скользя влажной задницей по груди и животу парня, заставляя рот Чонгука открыться, беспомощно хватая им воздух, как выброшенная на берег рыбка. — Руки над головой, — приказал Тэхён, вставая на колени. Чонгук делал то, что ему говорят, поднимая руки к изголовью кровати и с благоговением наблюдая, как Тэхён перегнулся через него, нависая сверху. Он смотрел, как мужчина полез в прикроватный ящик, вытаскивая бутылку смазки, которую всегда хранил там. Последний запас его горячей крови быстро устремился вниз, заставляя член наливаться тяжестью, а головку краснеть; его грудь начинала подниматься и опускаться быстрее, когда он наблюдал, как Тэхён сжимал пальцами бутылку, принуждая вязкую жидкость стекать в его ладонь. Это происходило в настолько большом объеме, что пара капель даже упали прямо на живот Чонгука. — Теперь, — начал Тэхён, откладывая бутылку в сторону. — Я буду трахать себя на твоем члене, и тебе не разрешено кончать, пока я не скажу, понятно? Чонгук просто смотрел на него и моргал: он не думал, что сможет сдерживать свой оргазм. Не так, не когда Тэхён в юбке, да в принципе тогда, когда рядом с ним Тэхён. Он, вероятно, мог бы взорваться сейчас лишь от того, что Тэхён погладит его. — Папочка, я не думаю… — заскулил он, но его перебили: — М? — глаза Тэхёна закрылись, и Чонгук перевёл взгляд на его промежность, наблюдая движение под юбкой, где мужчина, вероятно, растягивает себя пальцами. — Я не знаю, смогу ли я это сделать. Мне уже так трудно, — Чонгук бросил умоляющий взгляд на свой колом стоящий член. — Значит, ты говоришь, что не можешь извиниться передо мной за свои оскорбления? — Нет, нет, нет, — быстро поправился Чонгук, качая головой. — Нет, я могу. Я определённо могу. — Уверен? Потому что в противном случае я мог бы сделать всё сам, — Тэхён протянул руку под юбку, чтобы, без сомнения, взять себя за член, но остановился, когда Чонгук издал громкий жалобный вой. — Я могу! Я могу, я клянусь. Пожалуйста. Папочка, пожалуйста, сядь на меня. Тэхён переместил руку обратно назад, его глаза были прикрыты, когда он явно толкнул пальцы глубже, прежде чем вытянул их. Чонгук смотрел на его влажную от смазки ладонь, когда Тэхён внезапно крепко сжал его член и судорожно выдохнул, шипя. — Позволишь мне воспользоваться тобой, детка? Чонгук кивнул так быстро, что нечаянно прикусил себя за щёку. Его пальцы потянулись, чтобы схватиться за изголовье кровати, когда он решительно ответил: — Да, папочка. Тэхён вернулся к спокойствию и контролю, он перестаёт дрочить ему, чтобы провести влажными пальцами по содрогающемуся животу, очерчивая его кубики. Он наклоняется немного назад, съезжая задницей до уровня пупка, и снова берёт член Чонгука в руку, чтобы подтянуть его между своих ног, так что край его юбки касается кончика. Чонгук может только наблюдать, как Тэхён чуть больше раздвигает бёдра и потирает член по своему влажному от смазки входу, прежде чем крутит тазом и медленно опускает себя вниз. Он тугой, горячий и влажный, и Чонгук резко втягивает воздух, когда кончик скользит внутрь, чувствуя, как стенки Тэхёна сжимаются вокруг него, и не может сдержать стон, вырывающийся из его горла. Тэхён наклоняет голову вперед, прячась за завесой волос, когда опускается, скрывая выражение лица, заставляя Чонгука беспомощно дергаться. Он, на самом деле, просто хочет сдаться, схватить Тэхёна и трахнуть его, но напоминает себе, что уже допускал ошибку, и старается взять себя в руки. Когда Тэхён начинает двигаться, начинает с большей уверенностью качать бёдрами, Чонгук зажмуривает глаза, потому что одно дело, когда Тэхён трахается с ним, и совсем другое — видеть, как он это делает, наблюдать, как его короткая юбка развевается вокруг него каждый раз, когда он опускается вниз; как его рубашка соскальзывает с одного плеча, оголяя кожу. — Не-е-ет. Смотри на меня, детка, — неровно вздыхает Тэхён, сильнее сжимая руки на бёдрах Чонгука. Парень тут же заставляет глаза открыться. От напряжения его пальцы на ногах поджимаются и он немного пугается, что собирается кончить и что Тэхён, должно быть, знает об этом. — Я… правда стараюсь, — скулит он и практически взрывается, подходя к краю, извиваясь всем телом. Тэхён улыбается и начинает двигаться ещё быстрее. Чонгук, не отрывая глаз, завороженно смотрит на своего парня, который выглядит как чёртова нимфа или обольстительная ведьма, наложившая на него чары. — Ты можешь сделать это, детка, — громко дышит Тэхён, качая бедрами каждый раз, когда опускается. — Ты же хороший мальчик? И Чонгук борется, сдерживая себя. Хныканье срывается с его рта. Пальцы до побеления хватаются за бортик кровати, отчаянно желая прикоснуться. Он хочет схватить бёдра Тэхёна, сжать его задницу, почувствовать, как мышцы двигаются под его кожей, вонзить ногти, чтобы оставить следы. Но он ничего не может сделать, кроме как смотреть, что становится всё труднее, учитывая набегающие на глаза слёзы. Тэхён ложится на его грудь и целует в уголок рта, а Чонгук отчаянно скулит. — Папочка, пожалуйста! Поцелуй меня! Тэхён жалеет его, потому что поворачивает голову, чтобы соединить их губы, приглушая стон, когда Чонгук облизывает его зубы. Их языки сплетаются в неистовом танце, и парень довольно мычит. Всего этого слишком много — контроль ожидаемо ускользает. Чонгук дёргает руками, чувствуя нервозность, и тогда Тэхён сжаливается над ним: сжимает его запястья и подносит их к своим качающимся бёдрам. Как только руки Чонгука обретают волю — сразу же находят тело Тэхёна. Одна его ладонь скользит под юбку, чтобы прижаться к заднице, в то время как другая хватается за затылок, не позволяя мужчине уйти от крепкого голодного поцелуя. Кажется, еще один взрыв энергии пронизывает Тэхёна, когда он начинает подпрыгивать на члене с новой силой; его собственное возбуждение протирается о пресс Чонгука, когда он с шумом кончает. Но он, кажется, понимает, что произошло, только через мгновение, и пытается отстраниться, но на этот раз Чонгук не отпускает его, переворачивает и забрасывает одну ногу через плечо. — Чонгук, ох, чёрт, — Тэхён задыхается и хватается за плечи парня, когда тот начинает трахать, обезумев. — Детка, полегче. Чонгук качает головой и трахает его сильнее, едва выходя, только чтобы вколачиваться обратно. Он срывается с цепи, как собака, перед которой поставили мясную вырезку в надежде на то, что она не притронется к ней. Чонгук кивает, позволяя ноге соскользнуть с его плеча, чтобы он мог уткнуться лицом во влажную шею своего парня, вдыхая его. Он обвивает руками талию Тэхёна, притягивает его к себе за спину, чтобы мужчина изящно выгнулся; он смотрит прямо между ними, чтобы увидеть, как он скрывается за розовой тканью между худых карамельных ног. — Гукки… Чонгук резко вскидывает голову вверх, мгновенно прижимаясь к телу Тэхёна, накрывая его своим. Брови мужчины очаровательно изогнуты, а нижняя губа зажата между его зубами. Господь всемилостивый, он такой прекрасный, что Чонгук до сих пор не может понять, как он смог привлечь его. Животные инстинкты вдруг пробуждаются, и Чонгук обнимает Тэхёна за талию, крепко прижимая к себе, в то время как другая рука хватает его под бедро, закидывая ногу на поясницу. Тэхён обнимает его за шею и притягивает ближе, чтобы снова поцеловать. — Я собираюсь кончить ещё раз, — он едва дышит, и Чонгук крепче обнимает его. — Ты останешься со мной, да? Скажи, что ты не уйдешь и не бросишь меня, — проскулил Тэхён, и Чонгук отчётливо чувствовал за этими словами его опасение. Думал ли он до сих пор, что Чонгук хочет сбежать от него? Какой абсурд. — Я твой, Тэхён. И я никуда не денусь, — клянётся Чонгук. Пальцы сильнее тянут его волосы, и с дрожью и задыхающимся стоном Тэхён вздрагивает и, без сомнения, пачкает свою симпатичную юбку, в то время как Чонгук продолжает трахать его через оргазм. Он сдерживается, рычит, практически рвёт простынь, пока Тэхён устало не говорит: — Можешь кончить. Это всё, что нужно Чонгуку, чтобы отпустить себя. Он толкается глубоко, впрыскивая себя внутрь Тэхёна с низким стоном. После оргазма он падает на Тэхёна, скользя мокрыми от слюны губами по его шее. Голова мужчины поворачивается, и он дарит Чонгуку влажные поцелуи в лоб и губы. — Папочка? — шепчет едва слышно Чонгук, наполовину ушедший в дрёму. — Да, детка? — Я буду твоим до тех пор, пока ты этого хочешь, — говорит Чон Чонгук, наконец понимая, как сильно он влюблён.