Sugar Daddy

К окончанию пребывания во Франции случилось следующее: Чонгук оголил свой пресс для рекламы парфюма; он забрался с Чимином, знающим французский и поехавшим с ним, как некий гид, на третий ярус Эйфелевой башни; о его отношениях с Тэхёном горланила вся сеть, раскрыв ехидно смеющемуся визажисту значение «К.Т.» на кулоне; у Чонгука в чате появилась целая лента из фотографий с членами-задницами — спасибо Тэхёну, что вводил его в краску даже на расстоянии в Атлантический океан; он потратил деньги на дорогущие кроссовки из кожи питона от Louis Vuitton, собственно, что и стало отправной точкой переписки, начало которой произошло с фразы «хороший мальчик». Он должен был приземлиться в американском аэропорту в вечер пятницы. Чонгук не предупреждал Тэхёна о своём скором возвращении, чувствуя бурлящий азарт в крови. Возможно ему слишком понравилось быть отшлёпанным, и он бы хотел побыть непослушным чуть дольше. Чонгук собирался сделать Тэхёну сюрприз. У него был тортик со сливками, которые — он мог представить — совсем скоро окажутся на их разгорячённых телах. В воображении Чонгук слизывал сладость с чужой кожи, мурча при этом довольным котом, сытым от сметаны. Согласится ли Тэхён стать его коронным блюдом на этот вечер? В нём теплилась надежда, что да. Ночной город мигал огнями вывесок, пока Чонгук смотрел в окно, в предвкушении кусая ноготь большого пальца — его дурная привычка. Казалось, что такси ехало слишком медленно, хотя на спидометре и была показана скорость тридцать миль в час. Он ёрзал от нетерпения — ему казалось, что он не видел Тэхёна неделями, хотя прошло всего четыре дня с их разлуки. Будет ли мужчина счастлив увидеть его? Или он разозлится, что Чонгук явился без предупреждения? «Вряд ли, зачем бы ему тогда давать пароль от своего дома?» — подумал он, успокоившись. Тэхён точно будет рад ему, в конце концов только сегодня днём он написал, что скучает. Свет в доме горел, отчего с плеч Чонгука словно упал большой тяжелый валун — он переживал, что Тэхёна и вовсе попросту могло не оказаться на месте. Счастливый, он протянул таксисту деньги, сказав «без сдачи», и практически вприпрыжку побежал к воротам. Тропинка, освещенная по краям фонариками, ярко приветствовала его своим светом. Коттедж Тэхёна был красивым: панорамно-остекленный, облицованный серым камнем и светлым деревом, с множеством углов и плоской крышей, на которой — Чонгук знал — стояло джакузи и уйма удобных кушеток и диванов. Двери дома, ведущие в главный зал, плавно разъехались перед ним, как в супермаркете. Чонгук бесшумно зашел и тихо, на цыпочках, не дыша, двинулся вперёд к лестнице на второй этаж. Он слышал, что наверху играла едва слышная поп-песня, и начал улыбаться, надеясь увидеть на лице Тэхёна удивление. Чонгук был практически на последней ступеньке, когда оступился, зацепившись за что-то ногой. Сердце его в испуге сделало кульбит, но прежде чем повалиться спиной назад, в стиле Соника кубарем покатившись вниз, он успел схватиться рукой за перила. Нервно переведя дух, Чонгук опустил хмурый взгляд вниз, думая увидеть там Доллара, любившего лезть под ноги, но так и замер, ошарашенный. Белый чулок с широкой кружевной резинкой висел на его кроссовке из кожи питона. Чонгук задержал дыхание, взяв вещь в руку — приятно, да и пахло вкусно, как девушка — ирисом, белым шоколадом и корицей. Что-то внутри него засвербело от этого осознания. Медленно, тяжело, словно на каждой его ноге висело по гире, парень начал подниматься дальше. Кровь в его висках пульсировала, оглушая, затмевая голос Тейлор Свифт громким шумом. Может ли быть так, что пока его не было, Ким Тэхён приводил к себе девушек? Но разве они не встречаются? Разве не нравятся друг другу? Разве Ким Тэхён не гей? Сухо сглотнув, так, что горло начало саднить, Чонгук наклонился к полу вновь, подняв ещё один чулок. По паркету, дальше, прямо к дверному проёму, ведущему в спальню Тэхёна, были разбросаны пояс с подвязками, украшенный атласными бантиками и тончайшими оборками из кружева. Было такое чувство, что все эти предметы одежды были сняты в порыве страсти — судорожно, быстро, спешаще. С замиранием сердца Чонгук схватился за ручку двери, остановившись. Его ладонь, зажимающая чулки, жглась так, словно он схватился ею за раскалённую сковородку. Губы его были поджаты, рука нервно дрожала. Что, если за этой дверью Тэхён был с ней? Что, если ему нравилось работать на два фронта? Может, он любит когда его берут парни, но при этом трахает он только девушек? Чонгук толкнул дверь и та плавно, будто специально зля, медленно открылась. Мокрый после душа Ким Тэхён, с румянцем на щеках, махал ногами в такт песни, лежа на кровати и перебирая листы бумаги со вдумчивым, но одновременно довольным выражением лица. На нём был белый банный халат, вода стекала вниз по вискам, сбегая влажной дорожкой по шее. Стараясь не смотреть на него, Чонгук обвёл взглядом комнату и нашёл на полу то, чего недоставало всему комплекту — белые кружевные трусики лежали прямо посреди комнаты. Наклонившись за ними с самым печальным видом побитого щенка, Чонгук почувствовал давящий ком в горле. Краем глаза уловив постороннее движение, Тэхён замер. Его голова поднялась, взгляд оторвался от бумаг. Выражение лица мужчины сменялось с перерывами в секунду: от радости до удивления, от удивления к хмурости и, наконец, от хмурости к испугу и осознанию тому, что его поймали с поличным — на мизинце у Чонгука болтались женские трусики. — Я… — нервно сглотнув, Тэхён, настороженно глядя на печальное выражение чужого лица, опустил ноги вниз, аккуратно встав. — Ты спишь ещё с кем-то, помимо меня, да? — прошептал Чонгук, комкая в своей ладони дорогую кружевную ткань. Что-то изнутри давило на него, заставляя чувства раз за разом выворачиваться наизнанку. — Я нравлюсь тебе, но на самом деле это же ничего не значит, верно? Мы просто… Просто спим вместе. — Чонгук, — печальным голосом проговорил Тэхён, растерянно кусая губу. Его лицо выглядело так, будто его пытали. — Зачем ты сказал, что я нравлюсь тебе, если ты спишь с другими у меня за спиной?! Тэхён, это неуважительно даже для такого, как ты! Если ты богат, это не значит, что ты в праве обращаться так с другими, ясно?! — он был близок к истерике; влага подступала к его глазам. У него было чувство, что его поджаривают на костре, нанизав на вертел, как поросёнка. — Если хочешь просто секса, так заказывай шлюх! Не стоит разбрасываться чувствами, если они всё равно ничего не значат для тебя! Я думал, что мы встречаемся! Чонгук не смог удержать ненавистную слезу, быстро скатившуюся по его щеке, которую он принялся тут же злобно тереть ладонью, рассерженный на то, что был таким чертовски чувствительным. Тэхён так нравился ему. Он думал, что это взаимно, но… — Успокойся, — Тэхён устало выдохнул и подошёл к нему, а Чонгук даже не смог отвернуться, настолько он был зависим от власти человека перед ним. — Ты мне нравишься, — четко сказал мужчина. Чонгук зажмурился и отрицательно покачал головой, не веря, ткнув в доказательство чертово женское белье Тэхёну прямо в грудь. — Это ничего не значит, Чонгук. — Ч-что? — сбито прошептал он, абсолютно не понимая Тэхёна. Он прикалывался, или как? Измена в наши времена стала нормой? — Ты такой… козёл, — прошипел он, сбрасывая руки мужчины со своих плеч. — Я ни с кем не спал, Чонгук, перестань, — твёрдо повторил Тэхён, обратно повернув Чонгука к себе лицом. — Это моё, понимаешь? Оглушительный «бам» сотряс сознание Чонгука, эхо взрыва отражалось звуковыми волнами о стенки его черепа. Он хотел сгинуть со свету от своей глупости. Конечно, Тэхён — дизайнер, он просто разбросал готовые эскизы по своему дому, ничего необычного. — Иногда я… Понимаешь, люблю надевать милую женскую одежду. Это странно, наверное. Я не хотел тебе говорить. Все считали меня психом, когда я признавался, что мне нравится быть папочкой в юбке, — Тэхён опустил глаза в пол. Чонгук мог бы заметить, что мужчине впервые было стыдно, если бы не тикающий звук взрывчатки в его голове. — Я бы сказал тебе как-нибудь, правда, но когда был бы уверен, что ты не сбежишь, как все остальные, — сокрушённо продолжал шептать он, и Чонгук мог поклясться, что его голос дрожал. — Я… всё нормально, если ты хочешь уйти. Никто не хочет оставаться со мной… таким. «Ты ему уже сказал, а? Он не против твоих увлечений?», — тогда бывший Тэхёна говорил вовсе не о кинке на папочку, он говорил о том, что Тэхёну нравится быть папочкой в женской одежде, и он считал это крайне ненормальным. С Чонгука свалился очень тяжёлый груз. Он практически почувствовал, что был готов рассмеяться. Ему не изменяли! Тэхён просто… немного со странностями. — Покажи мне, я хочу посмотреть, — попросил он, и мужчина вздрогнул от его неожиданно хриплого голоса. — Ты хочешь посмотреть? — недоверчиво вопрошал он, выглядя настолько уязвимым, что Чонгук мог представить, как одно неверное слово или действие разрушает его, лопает, как иголка воздушный шарик — секунда, и он сдут. — Ты всё ещё очень нравишься мне, я бы хотел узнать тебя, — медленно ответил, не моргая смотря в чужое лицо — уверенно, стойко, непоколебимо. С каждым произнесенным словом глаза Тэхёна становились больше. — Ладно, да, хорошо, если ты хочешь, — взволнованно пробормотал он и повернулся к комоду. Тэхён копался там некоторое время, практически с головой нырнув в первый ящик, и спустя, как казалось, вечность, наконец повернулся с ключом, торжественно зажатым пальцами. Когда Чонгуку протянули ладонь, он без замешек и каких-либо раздумий схватился за неё, после чего Тэхён быстро повёл его по коридору. Они остановились, когда подошли к единственной запертой двери в доме. Чонгук мог помнить, как гадал, что же внутри, после первой их ночи. Сейчас же он понимал, что ни единый тогда предположенный им вариант не был верным. Ключ не попадал в скважину сразу же, настолько Тэхён был взволнован, но когда всё же дверь открылась, рот Чонгука сам по себе округлился. Он внезапно на секунду начал понимать бывших Тэхёна. Это была не просто женская одежда, он мог бы сказать, что это одежда для девочек. От количества разных оттенков розового и рюш с оборками у него рябило в глазах. Всё было заполнено блёстками и нежностью. Платья, сарафаны, короткие юбки с милыми рубашками висели на вешалках-стойках, косметика заполняла стол напротив зеркала с подсветкой — всё пестрило и казалось слишком очаровательным и девчачьим, слишком не подходящим Тэхёну. — Ты трансвестит, или как это называется? — спросил он едва слышно, пальцами оглаживая одежду на вешалках. Тэхён напряженно смотрел на него из угла, пока Чонгук сканировал взглядом украшения и аксессуары. — Можно сказать и так. Мне нравится эта одежда. Я хочу её носить. Не всегда, но дома я обычно всегда переодеваюсь в нечто… Эм, такое, — для примера он снял с вешалки платье-комбинезон и рубашку с рукавами-фонариками. — Для тебя это ненормально и дико, да? — задал вопрос Тэхён, не отнимая хмурого взгляда с женской одежды в своих руках. Он казался напряженным и недвижимым, походящим на замершую статую. — Нет, это… просто немного необычно, вот и всё, — прокашлялся Чонгук, отдёргивая ладонь от приятного материала платья. Он развернулся к Тэхёну, стараясь придать голосу больше уверенности, когда спросил: — Ты покажешь мне? Наденешь это на себя? Закусив губу, Тэхён принялся мять ткань в руках. Казавшись не совсем уверенным, он медленно кивнул. Халат упал сзади него, стоило повести плечами, сбрасывая его. Чонгук был взволнован, ошарашен и малость напуган, но он не чувствовал отвращения. Ему хотелось увидеть Тэхёна в этой одежде. Мужчина не надел белья, когда просунул ноги в отверстие юбки, натягивая её на ноги. Легкий хлопок рубашки красиво лёг на его плечи, мощь мужских рук спряталась за свободными рукавами, и Тэхён в глазах Чонгука практически потерял свой былой немного пугающий вид. От нового Тэхёна тело Чонгука вибрировало, нечто волнующее оживало внутри его живота, щекоча и дразня. — Без макияжа это выглядит странно, да? — спросил мужчина в девчачьем платье, заканчивая натягивать на ноги короткие носки, окаймлённые кружевом. — Обычно я накладываю ресницы и… Чонгук в два шага сократил расстояние между ними, подхватив Тэхёна за бёдра и уперев его в стену, отчего мужчина взволнованно ахнул. — Мне нравится, ты выглядишь мило, папочка, — проворковал он, с нежностью клюнув Тэхёна в губы. Глаза мужчины загорелись поярче звёзд на ночном небе, а скулы приняли оттенок пудровой розы. Он, не переставая жевать губу, и так уже красную от постоянных терзаний, чуть улыбнулся, но недостаточно, чтобы это выглядело радостно, скорее нервно. — Вот, убедись, что я не вру тебе, — настаивал Чонгук, взяв руку Тэхёна и приложив её к своей дыблящейся ширинке. — Я хочу тебя. И мне неважно, как ты при этом одет. Тэхён издал стон и спрятал лицо в изгибе чужого плеча, не желая показывать уязвимость на лице. Его объятия были крепки; он обвивал Чонгука так крепко, что парню практически было нечем дышать. — Ты не хочешь уйти? — прохрипел он глухо, дыханием опаляя кожу шеи. Тэхёну было сложно поверить в это. Никто и никогда прежде не целовал его, заглянув в его шкаф, заполненный отнюдь не скелетами, а вещами не соответствующего ему гендера. Ему нравились платья, ему нравились блёстки и кружева, ему нравилось чувствовать на себе эту мягкость и нежность. Хотя обычно никто не воспринимал его увлечения так разумно, как Чонгук. — В тот раз, в машине, ты пах ирисом и шоколадом, на самом деле ты ведь пользовался женскими духами в тот день, да? Тэхён с минуту молчит, затаив дыхание, а потом усмехается и кивает, зарываясь в волосы Чонгука пальцами. Его тело в чужих сильных и надежных руках обмякает и расслабляется. — Я люблю Guerlain, знаешь ли, — Тэхён отстранился и приподнял голову, заглядывая Чонгуку в глаза. — А ты слишком наблюдательный, детка. Я уже вижу в тебе задатки журналиста, молодец. Казалось, напряжение между ними рассеялось. Руки Чонгука поползли выше по бёдрам, скрываясь за тканью юбки, отчего Тэхён тут же перестал хихикать. — Мне нравится, что ты в юбке — это намного удобнее, чем штаны. Может, будешь всегда их носить? — бесцеремонно схватил он мужчину за ягодицы, в ответ на что волосы Чонгука больно дёрнули, и он зашипел. — Если на мне юбка, это не означает, что ты можешь распускаться. Понятно? — шепнул Тэхён, кусая за хрящик уха. Чонгук подавил в себе восторженный писк, когда еле слышно ответил: — Да, папочка, прости. — Ты был очень непослушным мальчиком сегодня. Ты думал, что твой папочка променяет тебя на какую-то там девочку? Упс. Чонгук же назвал его «козлом» всего пару минут назад. — Хочешь отшлёпать меня? — старался спросить он максимально естественным голосом. — Оу, нет. Тебе слишком это нравится, поэтому я придумал для тебя другое наказание. Чонгук проглотил сухой ком в горле; его член упирался в жесткую ткань джинсов, а вид Тэхёна в милом коротком платье совсем не помогал. — Я сяду тебе на лицо, как девочка, и ты будешь вылизывать меня. — Чонгук был готов улыбнуться. Да разве это наказание? Он с превеликой радостью оближет Тэхёна, начиная от мизинца на ноге, заканчивая затылком. Однако улыбка не успела украсить лицо, опережаемая последующими словами: — Но я не позволю тебе касаться меня. Твои руки слишком самовольны, не находишь? Нам нужно что-то с этим делать. Дисциплина очень важна, сладкий, — промурлыкал он и отошёл от Чонгука, убрав его ладони со своих ягодиц. — Я всегда хотел, чтобы мне сделали римминг, пока я в юбке. Предвкушая пир, Тэхён облизал губы. Чонгук точно знал, что наказание, включающее в себя слова «не трогай» — худшее и самое ужасное наказание изо всех возможных.