***
– Здравствуй, сын мой. – Раздался до боли знакомый голос перед Сангвинием. Примарх сидел посреди комнаты на теплом ковре в позе лотоса с закрытыми глазами и вслушивался в пустоту варпа, пытаясь уловить хоть что-то, хоть единое колебание, но все тщетно. Полный штиль одновременно и радовал и удручал. Он открыл глаза. Перед ним стоял Император, его отец. Он был в обычной золотисто-серой робе поверх черной тканевой одежды. Он был таким-же, каким его запомнил Великий Ангел в последнюю их встречу. Все те-же длинные черные волосы, величественный скорбный взгляд, выразительные властные глаза. Отец Человечества, тот, кто привел его расу в процветанию после катастрофической Эры Раздора, тот, кому триллионы людей молились когда-то, тот, кто должен был защищать их. Он наконец стоял тут. – Отец… – Сангвиний встал с пола, смотря на Императора. – Почему-же ты мне не рассказал все? Голос его дрогнул. Никогда доселе Великий Ангел не позволял себе брать эмоциям вверх над собой, он всегда старался сохранять холодный рассудок и ясность ума, используя свои чувства, направляя их в верное русло, становясь сильнее. Но сейчас все изменилось. – О чем, сын мой? – Вопросительно выгнул бровь Император. – Ты знаешь. – Прошипел Сангвиний. – Ты мог мне рассказать, что все обернется именно так. – Я этого не знал. – Скорбно покачал головой Ашер. – Не знал? – Император не знал, искренне-ли удивился его Великий Сын, или-же это был сарказм, но тон Сангвиния явно говорил о преобладании эмоций над его разумом. – Ты мог хотя-бы прийти раньше ко мне, я нуждался в твоей помощи. – Я не мог. – Коротко ответил он. – Видишь-ли, в этом мире есть столько важных вещей, которые упускаешь ты своим взглядом, но вижу я, что и не счесть. Были дела, что требовали моего присутствия… – Дела? – Нахмурившись, тихо произнес Сангвиний, с толикой какой-то издевки. – Посвяти же меня в них. – Ты не поймешь, сын. – Невозмутимо произнес Император, оставаясь непоколебимым, а затем добавил гораздо мягче, после секундной задержки. – Позже. – Ты хоть сейчас, можешь говорить со мной, не как с воином или подчиненным, а как с родным сыном? – Его тон опять дрогнул, показались повышенные нотки. – Ты не понимаешь… – Никто, кроме тебя, видимо, не понимает. – Нахмурился Великий Ангел, тяжело вздохнув. – Позволь тогда, отец, напомнить тебе, к чему это привело. Все мертвы. Русс сгинул в варпе, как и Дорн, который отдал все, служа тебе. Феррус, Вулкан, Робаут, Хан, да все, все мертвы. Во мне еще теплится надежда, что Лион жив… Хотя, тебе-то все равно. Мы же всего лишь инструмент, да? На миг в помещении воцарилась давящая тишина. Не этого ожидал услышать Вечный Повелитель Человечества от своего сына, но он ничего не говорил. Его взгляд был мрачен, а глаза выражали скорбь. – А ведь я ни разу за сто пятьдесят тысяч лет не усомнился в тебе, отец. – Вздохнул Сангвиний, глянув с толикой надежды на Императора. – Я всю жизнь следовал своим указаниям, несмотря ни на что. А чем ты мне отплатит взамен, отец? – Сангвиний… – А Империум? – Он не слушал отца, продолжая говорить, постепенно срываясь на крик. – Он тоже игрушка? Триллионы людей, миллионы миров и все пропало. А твоя сделка с Губительными Силами? А? Ты думал я не знаю, как ты нас создал с братьями? Ради чего все? – Я наделал много ошибок, сын мой… – Моя семья мертва! – Прокричал он, что есть силы, бросая на отца испепеляющий взгляд, перебив его. – Моя жена! Дети! Я любил их больше всего на свете! Все пропало и что? Что дальше? Ты продолжаешь играть судьбами миров, плевав на последствия? А когда Хорус при тебе убивал меня, что ты сделал?! Когда он сломал мой позвоночник, при тебе, отбросив меня в сторону, как куклу, о чем ты в тот момент думал? Ах, да, ты не хотел навредить своему любимому сыну, Архипредателю. Ты подставился, понимая что от тебя зависит судьба всей Галактики? Как так, отец? – Мне очень жаль, что все так обернулось, но ты должен понимать, мой сын. – Он опустил свой взгляд. Император в глубине души признавал все это, он чувствовал боль утраты каждого сына, из боль, как свою. – Победы не даются даром. Порой цена чудовищно велика. – Я это понимаю, лучше, чем кто-либо, но разве это победа? – Как очень тихо и хрипло проговорил Великий Ангел, затем, отвернувшись от отца, сложив руки на груди, смотря куда-то в окно. В его голове царил настоящий хаос, мысли беспорядочно витали туда-сюда, не давая сосредоточится на одной единственной задаче, как и эмоции, которые бурлили, сжигали его изнутри, но он не давал им перейти черту. Прошло всего несколько секунд томительной тишины. Постепенно, бушующий океан чувств в нем приходил в спокойствие. – Какая-же это победа… – Я признаю все свои ошибки и разделяю твою боль утраты, сын. – Тихо и откровенно произнес Ашер, ступая вперед к Сангвинию. Тот лишь поморщился в ответ, но ничего говорить не стал. – Я действительно относился к вам, как к инструментам, я знаю, но как можно было по-другому? Сангвиний, я не человек, в привычном тебе понимании. Я не такой, как ты и твои братья. Я вижу мир иначе, полно, я мыслю иначе. Мне не всегда удается действовать так, как требует того сердце, я действовал из сухого расчета. – Я все это знаю, отец, но не забудь, из-за этого Лоргар отвернулся от тебя, затем Хорус, Фулгрим вместе с ним, как и Магнус, который хотел помочь… Он ведь не предавал. – Тихо полушепотом произнес Сангвиний. – А тебе всего лишь нужно было делится своими планами с нами, и ничего бы не случилось. Ты рассказал лишь Дорну и когда Воитель уже летел захватывать твой Трон. – Именно поэтому я боялся поведать вам свои планы. – Выдохнул Император, опустив взгляд. – Ты же знаешь, что я пытался создать свою реальность, свободную от Богов Хаоса. Чтобы Империум мог укрыться там, но Магнус… Да, Сангвиний, ты абсолютно прав. Все это моя вина и только моя. – Все стало слишком запутанно. – Начал Великий Ангел, тяжело набрав воздух в легкие. – Брат пошел против брата, сыны против отца. Но можно ли было этого избежать? – Наверное, да. Мы учимся на своих собственных ошибках. – Пожал плечами Император. – Прошлое написано, сын мой, чернила высохли. Как разбитое стекло не собирай, последствия будут видны в вечности. – Всякие чернила можно вывести и в каждое стекло можно переплавить. – Твердо отчеканил Сангвиний. – Я это прекрасно знаю, отец, и от того на тебе большая ответственность, от того я зол. Я никогда не позволял эмоциям взять вверх, до этого момента. Я человек, отец. Лучший, но все-же человек. Прости, что позволил себе это. Я прощаю тебя, но я не могу забыть прошлое, словно его не было. Оно оставило свой след в памяти. – Большего я и не смею просить. – Как-то натянуто улыбнулся Ашер. – Ну, – развернувшись, развел руками Сангвиний, – какой план, отец? – Раз ты хочешь знать все, то я расскажу. – Начал Император. – Малис уже тут, ну или будет тут очень скоро. Его цель ты знаешь. – Где он появится? – Задумчиво произнес Великий Ангел, глянув на отца. – Ник Фьюри спрятал артефакт на одной их своих баз, он думает, что технологии спасут против такого могущественного врага, но это, конечно, не так. – Император на миг задумался. – Вот, что мы сделаем, послушай…***
Чуть позже... Днем в зале отдыха появился Сангвиний. Он был мрачен и хмур. – Я кое-что почувствовал. – Начал он, когда все остальные Мстители замерли. – Он тут. Император рассказал ему все. То, как он оказался в этом мире, доселе неведомые ему подробности роковой битвы с Абаддоном и обрисовал примерный план будущего. – Кто? – Раздался голос Старка, устало глянувшим на Великого Ангела. – Малис пришел. – Вздохнул примарх, шагнув вперед. В небольшой комнате полностью покрытой ковром находилось четверо. В углу стояла большая барная стойка с кучей разных роскошных алкогольных напитков, посреди комнаты было множество воздушных подушек, на которых было удобно смотреть фильмы на огромном голографическом проекторе на противоположной стене. Слева стоял большой диван, кресла и кофейный столик. Вся прилегающая стена у входа в комнату была застеклена и открыла вид на холл базы. Тони один занимал весь диван, рядом с ним на столике стоял стакан с виски, в котором виднелись еще не растаявшие кубики льда. Вейлин было больше нечего делать, она вместе с Квиллом лежала на подушках посередине и смотрела какой-то старый ужастик, который до этого так активно расхваливал Питер. Гаморе это все было не интересно, она предпочитала проводить время с Клинтом и Наташей, с которыми очень быстро нашла общий язык, тренируясь в соседнем огромном тренировочном зале. Енот был единственным, кому Старк разрешил пользоваться лабораторией и тот почти все время мастерил себе вместе с Грутом, помогающем ему, оружие и другие гаджеты. Ванда и Вижн обычно были вместе, андроид был чем-то вроде психологической поддержки для девушки. Стив и Сокол были где-то на базе, занимаясь своими делами. – Да? – С волнением в голове спросила у Сангвиния Вейлин, развернувшись к нему. – Где он? – Все намного хуже, чем вы ожидали. – Мрачно ответил Великий Ангел. – Он ведет сюда целый флот из порабощенных миров. Пираты, расы, сотни кораблей. Все будут тут. – Вот почему он так медлил. – Подумала Рейн, знатно помрачнев в лице. – Это только начало, он бросит все свои силы на нас, ему нечего терять, – говорил Сангвиний, – но мы можем только предполагать, все же он мыслит совершенно иначе. – Что будем делать? – Поднялся с дивана Старк. В его глазах читались смешанные чувства. Его эго тут-же исчезло, но показался Железный Человек. – Для начала, – Сангвиний на миг помедлил, что-то обмозговывая, – объяви общий сбор…***
В Великом Храме Лоргара... Хорус шел сквозь темный мрачный коридор вслед за Лоргаром. Он был грациозен и величественен, он действительно имел право называться Несущем Слово Богов Хаоса, их великим пророком и избранником, тем, кто провел сто пятьдесят тысяч лет молясь им и склонив тысячи миров во славу своих всесильных повелителей. Он ступал аккуратно, бесшумно, словно он и не ступал вовсе. Хорус лишь хмурился, он уважал силу. Всю свою жизнь, он знал лишь то, что Лоргар никогда не умел сражаться, знал то, что он, пожалуй, сильнейший псайкер, сильнее даже самого Магнуса. Но Великий Воитель презирал магов, он считал их всех трусами, сам никогда не используя магию в бою. Лишь для укрепления тела и познания самого варпа и учения его повелителя. Через некоторое время они вышли в огромное помещение, полностью покрытое мрамором. Черные зеркальный пол отражал черный зеркальный потолок, а стены были все и везде покрыты древними текстами и пророчествами о варпе. Всюду виднелись полки с древними писаниями и заклинаниями, увидев это, Магнус, пожалуй бы тут и остался на ближайшую тысячу лет. Однако он заметил и еще кое-что. Вернее, кое-кого, сначала не поверив своим, опешившим от смешанных чувств, глаза. Человек был намного меньше огромного воителя, можно было сказать, что он был обычного человеческого телосложения, ростом под метр девяносто. У него были белые выцветшие волосы, очень короткие и тонкие, выглядел он совсем как обычный человек, лишь глазницы были словно в черной туши, а сами зрачки сияли желтизной и внушили ненависть, ощущаемую невооруженным взглядом. Часть правого лица была обожжена и испечена шармами из далекого прошлого. На нем был плотный черный костюм, словно точная копия костюмов инквизитора Империума, на высоком воротнике и плечах были видны знаки различия гвардейцев. В его правой руке красовалось то, что удивило Воителя не меньше, если даже не больше. В его правой руке красовалось магическое копье. Древко словно было из сияющего зеленого мрамора и двумя симметрически правильными покрытиями для рук из неизвестного материала. Два лезвия с обеих сторон мерцали, словно одно их существование противоречит реальности, они словно разрезали ее находясь в покое. Саррисаната, эзотерическое копье Альфария, но, разумеется, он его нашел. Это великое оружие материальной реальности выковал никто иной, как Потусторонний, наполнив своей колоссальной силой. Словно антипод руническим орудиям варпа, это копье олицетворяло материальный мир. Это двустороннее копье мерцало, и, казалось, существовало не в материальной вселенной, когда оно использовалось, испуская жуткий и потусторонний вой, и могло пробить любую физическую защиту, с которой оно столкнётся без препятствий, разрывая его на молекулярном уровне. Против живой материи оно наносило отвратительно бескровные раны, где плоть, куда приходил удар, растворилась в маслянистом дыме. Это было оружие, достойное Богов, достойное своего великого создателя. – Брат? – Тихо спросил Хорус. – К-как? – Для меня нет ничего невозможного, мою дорогой братец. – Он шагнул вперед в мрачной тишине зала. – Ты меня хоть помнишь? Хорус не знал, что ответить. Он был один из немногих, кто действительно хорошо знал примарха второго легиона, Разрушителей Оков. Он был единственным, кто сам нашел отца. Октавиан Тибериус был аномалией, отклонением, как позже объяснял своим детям Император. Он был опасен, хоть сам Повелитель Человечества никогда не говорил причину и подробности того, что случилось. Он всячески пытался замалчивать, отвечал загадками, из всего этого было невозможно узнать правды. Правда была мрачной. Если бы она открылась, то за Императором был никто не пошел. Октавиан родился не таким, как остальные братья. Сам отец называл его ошибкой, просчетом в формуле, но не спешил избавиться от отклонения в генетическом коде. Тибериус был лишен всех их физических преимуществ, он был едва ли сильнее обычного гвардейца. Но он был одарен другим. Его интеллект был столь силен и могуч, что мог соревноваться с самыми быстрыми компьютерами. Его тактический гений был столь невероятен, что он мог с двумя солдатами выйти победителем против многотысячной армии. Он побеждал там, где это было просто невозможно. Он решал такие задачи, что не решали все техножрецы Марса вместе взятые. Он был обделен даром варпа, он не владел магией, но его разум был не простым. Со временем, он понял, что может менять реальность, как сам того пожелает. Он был эспером. Его легион был сродни гвардейцам по физическим параметрам, но их ум был оружием, хоть никто из них и не наследовал сил Октавиана. Как их девиз, воля и разум, шел впереди легиона, они летели от планеты к планете, неся просвещение и Его волю. Их потери были меньше, чем у всех остальных легионов вместе взятых, а слава опережала их на шаг. Они не носили брони космодесанта, поскольку не обладали должными физическими параметрами, но их форма была идеальной, что когда-то из уст Фулгрима, казалось неопровержимой истиной. Черно-белая броня, основанная на образцах армии Федерации до Эры Раздора. Спину украшала Аквила, Император позволил им носить его знамя с гордостью, а в руках лучшее оружие из кузниц Марса. Сам Октавий нашел отца на Терре. Он вырос на Дисномии, в Сегментуме Солар. Эта планета обращалась по очень длинной орбите вокруг звезды Арктур. Этот мир был прекрасен, один из первых колонизированный человечеством на его расцвете, он был образцом технологических достижений Федерации. Но сюда одной из первых пришла Долгая Ночь, погрузив мир в пучину Эры Раздора. На планете, отрезанной от Терры, начался настоящий ад, гражданские войны, анархия, кто мог, улетел на Терру, оставив миллиардное население самому себе. Мир откатился в мрачный стимпанк, где совершенные технологии уживались с паровыми машинами. Просто потому, что люди тут забыли принцип работы технологий древности, пользуясь тем, что осталось, с большой редкостью и огромным трудом копируя старое. Так было, пока на планете не появилась капсула с примархом. К пятнадцати годам он объединил весь мир, пришел к власти и развеял убеждения прошлого, мешающие идти к прогрессу. Еще через пять лет он создал первый компьютер, покрыл весь мир всемирной сетью коммуникаций, позволяющих поддерживать связь на расстоянии, создал магнитный транспорт, а затем, к тридцати годам, он наконец создал квантовый компьютер, первый кирпичик на пути к межзвездным путешествиям. Всю свою жизнь он знал, что не отсюда и его целью было найти своего создателя. Он к ней шел, несмотря ни на что. В сорок лет он наконец построил корабль, позволяющему развивать околосветовые скорости. Оставив доверенных людей у власти, тех, кто не подведет идей разума и светлого прогресса, он погрузился в криосон и отправился в полувековое путешествие к Святой Терре. Когда он прибыл, то не поверил в то, что увидел. Земля так отличалась от его технологического мира, но он твердо решил вести свою расу к будущему, научившись на ошибках прошлого. Он зарекся никогда не создавать искусственный интеллект, то, что однажды восстало против своего создателя. Император встретил своего сына с превеликой гордостью, столь сильной, что найдя Хоруса вторым, он чувствовал разочарование. Однако очень скоро Император начинал понимать, что его сын идет не по той дороге, которой придерживался сам Повелитель Человечества. Он создавал технологии, поднимал из пепла механизмы прошлого, те, которые сам Ашер считал опасными. Он видел другой путь развития Империума. Для этого Император заключил договор с Марсом, о тех технологиях, что можно и нужно использовать, но ведь они были жалким процентом от того, чего добилось человечество в своем великом прошлом. Сам Октавий считал всех примархов недалекими в развитии, кроме, пожалуй, Фулгрима. Однако настоящего брата он нашел лишь в тот момент, когда Император нашел примарха одиннадцатого легиона Стальных Кулаков. Маркус Децимий Меридий был человеком чести, он всегда и без исключения говорил то, что думает, он мыслил головой, был действительно близок к мировоззрению к Октавию, хоть и не был ошибкой генома, обладая всеми преимуществами примарха. Они были идентичны во взглядах, относящимися к вопросам прогресса человеческой цивилизации. Однако, если Тибериус никогда не препятствовал воле своего божественного отца, то Маркус очень быстро высказал все, что думает о Крестовом Походе и о Империуме. Тогда это и началось. Почитав это за предательство, Император спустил своего ручного пса, Лемана Русса, с цепи. Космические Волки вырезали всю родную планету Маркуса, не пощадив никого. А сам Леман после очень долгой схватки двух полубогов принес Императору на Терру голову убитого им Маркуса. Октавиан воспринял это слишком близко. Именно тогда ему открылись глаза, что с отцом он не поведет человечество к великому будущему, что технологии не будут тем, что будет преследовать Империум. Он поддался секундной слабости, но видя голову самого близкого друга, с которым больше ста лет был не разлей вода, в руках у самого ненавистного ему брата, он сорвался. С огромной силой, энергетическим зарядом он впечатал в стену Золотого Дворца Русса, так, что его броня буквально разлетелась в диком хлопке, а примарх издал жалобный вой, упав на колени. Император не ожидал такого, он был потрясен, но ему ничего не оставалось, как принять бой. На Терре, говорили, что они сражались больше получаса и никто не мог взять верх. Сила эспера соперничала с магией Варпа и ничто не могло взять верх. Однако, каким-бы Октавиан не был могучим скульптором реальности, Император был богом, хоть и разумеется, как и с Хорусом, поддавался, желая вразумить сына. Бой закончился, но сжалившись над своим непослушным сыном, от чего тот еще больше возненавидел отца, он запер его на Титане, доверив его охрану Серым Рыцарям, затем повелев удалить все из архивах об этих двух забытых легионах. И неизвестно кого больше ненавидел Октавиан, Императора, или-же Русса, которого и за человека-разумного он не очень-то и считал. – Я отомстил за тебя… – начал Хорус, но был резко прерван Октавианом. – Да. – Тягуче сладко-обманчиво потянул Октавиан. – Но он жив, а значит дело не окончено. Тибериус ненавидел Хаос, он ненавидел Хоруса и всех предателей, что посмели разрушить то, что он строил, но он обязан был подыграть своему врагу, что бы победить другого врага. – Я помогу, брат. – Твердо кивнул Луперкаль, раскинувшись в хищной улыбке.***
Титан. Солнечная Система, орбита Сатурна. Битва с Абаддоном, незадолго до рокового Щелчка. Клетка была небольшой, но выполненной из самых прочных сплавов в мире, наполненные магией варпа и покрытые тысячью рун, они не давали могущественному пленнику вырваться наружу. Октавий был в состоянии словно между жизнью и смертью, все превратилось для него в один огромный кошмар длительностью в жизнь. Он вдруг почувствовал огромное облегчение, словно с него спали тяжелые стальные оковы. Тяжелый вздох холодного спертого воздуха дался с огромным трудом, но не этот момент ли он ждал все эти годы? Он улыбнулся, а в следующую секунду его клетка разлетелась на мелкие куски со скоростью пули, повинуясь безмолвной могучей неизвестной силе. – Кто-то взял Камень. – Прошептал с превеликим удовольствием Тибериус. Когда много тысяч лет назад умер последний Серый Рыцарь, он заколдовал этот Вселенский артефакт блокировать силы примарха, не давая ему выбраться, приговаривая к вечным страданиям и заключению. Но теперь все это было кончено, он наконец свободен. Идя по этому мрачному темному месту, он нашел свою одежду, а так-же и копье вместе с еще несколькими артефактами, которые приглянулись Октавиану. Скоро он уже был на холодной влажной поверхности Титана. От быстрой мучительной смерти от обморожения его спасали лишь его могучие способности. Уже на поверхности перед входом в храм, он услышал странный металлический звук, а затем и страшное ощущение смерти, дышащей в затылок. Он такого никогда не ощущал, эта невидимая сила была столь масштабной и невероятной, она нависла над всей Вселенной, сродни многокилометровому цунами и простому человеку. А затем он ощутил дикую боль в голове, боль, ощущение того, что что-то рвет его реальность по швам, что-то столь могущественное, что он, Император и Империум лишь маленькие букашки, сила этого явления казалось неизбежной, как пуля, летящая в цель. Безысходная. Поборов себя, он пошагал вперед, еле передвигая атрофированными ногами от длительного заключения по коричневой влажной почве Титана. Через секунд десять он увидел человека, похожего на примарха, кажется он его помнил. Сын Хоруса, как он сам себя величал, величайший воин своего легиона. Октавиан ничего не знал о произошедших событиях, он был сбит с толку. Но вот Абаддон на его глазах обратился в прах, как и странный надетый на его руке обгорелый артефакт в виде перчатки, с сияющими шестью камнями в ней. Только сейчас Тибериус увидел и девушку еле стоящую на ногах. Ее он не знал, но ощущал в ней что-то свое, словно она как и он, обладает схожей силой. Но вдруг он ощутил страшную опасность, исходящую отовсюду, неповторимую, такую, что невозможно игнорировать. На миг поборов эту панику, он в мгновение ока активировал кольцо Земекиса, артефакт, позволяющий проходить в Варп. Последние, что он видел, как Сатурн на фоне угасающего Солнца превращается в прах. В тот миг, он ощутил страх, несравнимый ни с чем испытанным доселе.***
“Время ничего не значит – если ничего не было достигнуто.” Старк созвал всех Мстителей в тот же день, и даже кто-то из членов правительства в тот момент слушал их, понимая всю серьезность слов Железного Человека об опасности, грозящей Земле. Вся команда была собрана с просторной комнате, которую Тони использовал для переговоров. Посреди комнаты стоял стол, светлый серый ковер, а внутрь помещения под острым углом падали лучи дневного Солнца. – Чего нам ожидать? – Спросил Стив, сидящий рядом с Тони, откинувшись на спинку кресла. – Сложно сказать. – Ответил Сангвиний. – Скажу сразу, что никто и никогда не видел Малиса и не знает, на что он способен. Возможно, кто-то и встречал, давно во времена Империума, но… Данных не сохранилось. Его армия это куча измененных представителей разных рас под силой варпа. Они стали сильнее, но лишились части мыслительных процессов. Чего стоит бояться, так это его чемпионов. – Кто такие, эти чемпионы? – Спросил Старк. – Особо могущественные последователи Богов Хаоса, лидеры, те, кто несут их волю. – Пояснил Сангвиний, а затем, после секундной задержки, удостоверившись, что не у кого из присутствующих не осталось вопросов, продолжил. – Нужно минимизировать присутствие противника на земле. Вы должны сбить как можно больше кораблей до их входа в атмосферу. – Как? – Спросил Тони. – Их возьмет обычное оружие? – Нет. – Покачал головой Сангвиний. – Вы должны в первую очередь понимать, что огнестрельное оружие вам тут не помощник. В наземных операциях придется использовать то, что есть. Сбивать придется ядерным, и ведь они еще будут пытаться сбить ваши ракеты. – Это… Весьма проблемно. – Нахмурился Старк. – Но я думаю, что я смогу разъяснить им. – Малис в одиночку может убить все живое на планете. – Мрачно и очень четко отчеканив каждое слово, заметил Великий Ангел. – Я видел, на что способны Боги Хаоса, и пусть он в сотню раз ослаб, он все равно могущественнее любого врага, с которым вы встречались. – Я донесу это послание до Госсекретаря Росса. – С неохотой кивнул Тони. – Сколько у нас времени? – Максимум день. – Вздохнул Сангвиний. – Расскажи поподробнее об эти… Богах Хаоса. – Попросила Наташа, глядя на примарха. – Если вкратце, то это сверхсильные абстрактные сущности мультивселенского масштаба. Но это вам ни о чем не говорит, верно? Тогда слушайте. – Решил пояснить поподробней Великий Ангел. Чем лучше его союзники знают своего врага, тем лучше. – Никто не знает точно, но в Черной Библиотеке было кое-что об этом. С первой жизнью на заре мироздания, появилась и смерть. Смерть есть начало всех вещей, как и их конец. Все умрет, даже Вселенная. Азидал родился первым, из смерти он берет свое могущество, ею и повелевает. Его Чемпионы первоклассные некроманты, способные поднимать целые армии мертвых, порабощая целые миры. Сангвиний на секунду задумался, в голове всплыл образ Мортариона, а затем и его слова. Отчего-то Великий Ангел пережевал их в своих мыслях, произнеся про себя. «Боль - иллюзия чувств, отчаяние - иллюзия разума, выше них есть только смерть, ждущая как молчаливый судья» Нахмурившись и отбросив неприятные воспоминания, он продолжил. Все окружающие же внимательно слушали рассказ. Все, кроме Вейлин. Она уже слышала все это от Драйго и была полностью погружена лишь в свои мысли. – Вслед за Смертью, в живых существах появился и страх перед ней. Страх перед своими кошмарами, его берет в свою основу другой Бог Хаоса – Морокеи. Он родился вторым из темных клубков эмоций разумных рас, в основе которых лежал их страх перед чем-либо, самая могущественная эмоция. Сангвиний снова нахмурился. Перед глазами словно живой застыл образ брата. Конрад Керз был похож на Сангвиния, они ведь оба были псайкерами-оракулами, но Ночной Призрак был столь искусен и столь превосходил Великого Ангела в чтении потоков времени, что за все сто пятьдесят тысяч лет он не получил ни одного ранения. Кроме последнего, приведшего его к бесславной кончине. Хан все-же смог прервать его жизнь, пожертвовав и собой, вычеркнув из списка Калдора еще одного предателя. Вспомнились и его слова: «Если музыка питает душу, то что питает страх?» – Вера и жажда знаний родили в варпе нечто новое – Мираака. Он отличался от остальных тем, что активно помогает смертным, выполнял их желания и сокровенные мечты, но только заключая договора на их души, наслаждаясь самим процессом управления их судьбами. Он создает сложнейшие интриги, ведя свою Великую Игру, повелевая историей целых Вселенных. Магнус. Он яркий пример. Жертва ли он обстоятельств или-же Мираак действительно все знал и подстроил его лже-предательство, никто никогда не узнает. Это маленькое, с виду, событие изменило ход истории. – Чувства боли, анархии, злости и ненависти родили и свое отражение – Малиса, того, с кем мы собираемся сражаться. – Начал говорить про него Сангвиний и вслед за этим он начал ловить на себе более заинтересованные взгляды. – Но со временем, он восстал против воли своих старших братьев, за что был изгнан в нашу материальную реальность, где и остается по сей день. – Мы это исправим. – Прикусив губу, заметила Вейлин. – Наверно. Постараемся… – Последним родился Закрисош. Стремление к вечному разрушению, войнам, наслаждения процессом убийства, все это так присуще большинству разумных рас, что не могло не создать своего отражения в Варпе. – Наконец рассказ Сангвиния подходил к своему логическому заключению. – И он единственный, чьи силы приблизительно известны. Он разрушал миры Эльдар по щелчку. В прямом смысле. – Жуть какая. – Поморщилась Ванда. – Если они столь всесильны, то что им мешает прийти и всех убить? – Как не парадоксально, но это им нужно меньше всего. – Усмехнулся Сангвиний, удивляясь правдивости собственных слов. – Они уничтожили расу тиранид, лишь потому что те угрожали жизни во всей Вселенной. Они питаются нашими эмоциями и без нас, не будет и их, поэтому они всегда всячески старались контролировать реальный мир, гарантировать себе эмоции. Но теперь, когда Вейлин взяла и отрезала реальный мир от варпа, не давая им не то что войти в наш мир и получать драгоценные эмоции с душами, но и даже влиять на него, те взбесились не на шутку. Теперь это война на истребление. – Разве им мало множества других Вселенных? – Спросил Стив. – Тот, кто почувствовал власть, захочет еще больше власти. – Философски изрекла Рейн, опередив примарха в ответе. Бросив на него короткий взгляд, подмигнув, она продолжила. – Они алчные существа, такой принцип работает и на них, они не откажутся от наших эмоций. Это в их природе. – Понятно. – Устало выдохнул Тони, опрокинувшись на спинку своего кресла, протерев вески. – С вашим появлением мир стал чуточку непонятнее. – Тогда как мы можем победить Малиса? – Спросила Наташа. – Вы – никак. – Глянул на нее Сангвиний, а затем добавил. – План таков. Стив с Соколом, Наташа, Клинт, Гамора, Кролик и Древо обеспечивают наземную поддержку. Вы должны будете уничтожать простых бойцов, не лезть на рожон и не подставляется. Дождавшись кивков согласия, он продолжил. – Вижн, я и Вейлин, по возможности, берем на себя Малиса. – Продолжал распределять роли Сангвиний. – А Питер, Ванда и Тони на подхвате. – Это что значит? – Выгнула бровь Максимофф. – То, что ты в нужный момент сможешь помочь нам. – Закончил Великий Ангел. – И где ожидать атаку? – Спросил Клинт. – Всюду.***
Чуть позже... Ночью было ясное. Лучи Луны пробивались сквозь большое окно в комнате Вейлин, изредка прерываясь пролетающими на их пути облаками. – О чем думаешь? – Спросил Питер, сидящий в кресле и залипающий в какой-то игре на планшете, любезно одолженном у Старка, параллельно уменьшая объем свежих зеленых яблок в миске на столике. Вейлин-же на какой-то миг перевела на него свой взгляд. – Я всю жизнь была одна. – В тишине произнесла она. – Наверное, это мое проклятие, что все близкие мне люди умирают у меня на глазах. Ты не такой, как остальные, Квилл. – К чему ты? – Нахмурился он, откусывая кусок от яблока. – Реальность, откуда я пришла, это мрачный мир вечной войны, где нету места надежде, все друг с другом воюют, демоны, вездесущие орки, жнецы и тысячи более мелких проблем. – Она на секунду задумалась, уставившись в потолок лежа на застеленной постели. – Я разбираюсь в людях не от того, что многих повидала, нет. Ты ведь знаешь, что я много веков провела одна в диком мире, познавая свои силы. Именно из-за них, я понимаю людей. – Брось, забудь. – Мягко произнес он, отложив планшет. – Все будет хорошо. – В том то и дело, Пит, что не будет. – Она резко поднялась и села, подложив под себя ноги, смотря на Квилла. – Даже если мы каким-то чудом остановим Малиса, то варп все равно прорвется к нам, это вопрос времени, это не-из-беж-но. Мне придется встретиться лицом к лицу с Азидалом, хочу я этого и или нет. – Я абсолютно уверен, что наш ангельский друг что-нибудь придумает. – Улыбнулся он. Поднявшись, он через миг сел на кровать рядом с ней и положил руку на плечо. – Не думай о том, что случится не скоро. Живи сегодняшним днем. Прошу тебя… – Пит… – Голос дрогнул. – Я чуть не распрощалась с жизнью от одного лишь его прикосновения. Причем нереального. Это… – Ты видела его? – Взволнованным голосом сказал он, выгнув брось. – Когда? – Давно. – Отмахнулась она, успокаивая. – Но важно не это. В отличии от всех остальных и даже Сангвиния, я единственная понимаю его силу. И мне страшно Пит. – Убить можно любого, – тихим голосом произнес он, приобняв Вейлин, – важен лишь размер пушки. Забудь его, Вейлин. Впереди еще вечность, прежде чем он сможет как-то воздействовать на нас. – Я… Договорить она не успела. Дверь резко распахнулась, очень громко стукнувшись об шкаф. Вейлин глянула сквозь плечо Квилла, а затем и он обернулся к входу. Там стоял Старк, в черно-сером своем обычном повседневном костюме, очень злой и хмурый. В руке он держал телефон, который буквально разрывался от звонков и сообщений. – Что такое? – Тихим голоском спросила Рейн. – У нас на орбите две сотни кораблей разных размеров. – Голос был сух и груб. Не было Тони Старка, но был Железный Человек. – Этот ваш Малис тут, собирайтесь быстрее. Остальные тоже готовятся.