***
— Что-то страшное произошло в Силе, — Йода заметно осунулся. — Тьму ощущаю я, ритуал Сидиус провел нет равных по силе которому. — Что за ритуал? – Спросила Вейлин. В башне Совета было тихо, ибо то, что случилось, отпечаталось сейчас в сознании каждого одаренного в галактике. Никто не мог это не ощутить, словно сама Темная сторона встрепенулась, сосредоточилась в одной точке пространства, в одной персоне. Такого не было никогда в истории Галактике, кроме, пожалуй, Нихилуса. — Не знаю я, – хмуро ответил магистр, задумавшись. — Но Сидиус стал на шаг ближе к могуществу. — Его нужно выследить и призвать к ответу, — шагнул вперед Энакин. — Оставаясь тут мы рискуем. — Он прав, — поддержала Рейн Скайуокера. — Пока мы тут бездействуем, он становится сильнее. — И что думаешь ты делать, мы должны, м-м-м? — Вопросительно потянул Йода, опершись на свою трость. — Нужно собрать разрозненные флоты и ударить общими силами, — задумалась Рейн. — А я свяжусь с моими друзьями, и мы что-нибудь придумаем.***
Вейлин была одна в помещении, сев в позе лотоса на ковер, он закрыла глаза и сосредоточилась лишь на одном человеке, который смог бы ее услышать подобным образом. Миг, и она ощутила холодок, легкость и чувство свободы от собственного тела. Вокруг была лишь тьма и бесконечная вода, на которой, тем не менее, Вейлин свободно стояла. Миг, и впереди появилась фигура Октавиана. Развернувшись, он глянул на Рейн. Его взгляд выглядел удивленным. Оглядевшись и снова переведя взгляд на девушку, он начал: — Интересный метод коммуникации, – улыбнулся он. Рейн грело сердце, что он был рад ее видеть, хоть и таким странным и необычным способом. – Но я, пожалуй, сразу сообщу тебе, что мы встретили твоего брата. — Каэля? – На лице Вейлин отразилось беспокойство, а неприятные воспоминания всплыли в голове. – Ты в порядке? — Я да, а вот он, не знаю, – усмехнулся Октавиан, сложив руки за спиной и пройдя чуть вперед навстречу Вейлин. – Он сбежал. — Не недооценивай его, – опустила взгляд девушка. – Я выходила на связь с ним подобным образом, как сейчас с тобой, и проверь, я в полной мере ощутила его силу. “Не уверена, что это вообще он, там, под шлемом.” – Подумала она, поморщившись. — Мы нашли Вулкана, – перевел тему Октавиан. – И сейчас направляемся к Терре. — Об этом я и хотела поговорить, – шагнула она вперед, дотронувшись рукой до плеча примарха. – Мне нужна ваша помощь. Всех вас… — Ты об том странном всплеске? – Октавиан задумался. – Я его тоже ощутил. Я не скажу, что ощущал что-то подобное прежде. Чувствовалось слишком чужеродно. — Это Сидиус, – нахмурила брови Вейлин. – Джедаи обрисовали, что именно они ощутили. Словно он выпил часть Силы. — Стал еще сильнее тем самым… — Да, – кивнула она, выжидая ответную реакцию. — И какой был план? — Найти его прежде, чем он сделает что-то подобное еще раз.***
Когда то давно… С неба падал пепел. Боль чувствовалась во всем теле. Вейлин видела лишь серое небо и клубы черно-серой сажи, падающего сверху. Приподнявшись, она огляделась. Ее руки были в крови в вперемешку с грязью, одежда была вся пропитана водой, а волосы стали бесцветными и липкими, переняв цвет толстого слоя пепла. Она снова тут, в своих столь далеких воспоминаниях, что спустя тысячелетия они давно угасли в ее воспоминаниях. Но не тут, во снах, в глубинах ее подсознания. Ее силы позволяют подсознанию творить все что угодно и воспроизводить даже самые давние и потерянные обрывки воспоминаний. Она повернулась. Вейлин помнила тот ужас, что она испытала тут, в этом самом месте более двух тысяч лет назад. Деревья все потеряли листву, а дальше, за горизонт виднелось зарево пожаров. Однако, дальше подняв глаза, она увидела ядерный гриб, возвышающийся над облаками, которые по инерции от ударной волны словно расступались для него. Через пробоину в темных густых облаках с синего неба падали лучи солнца, создавая тень этого возвышающегося на десяток километров исполина из гари, пепла и дыма вперемешку со смертельными частичками того, что тут взорвалось. – Джон, – попыталась прокричать она, но из груди вырвался лишь едва уловимый хрип, после чего последовала боль, заставившая зажмуриться и упасть на колени. Он лежал перед ней. – Прошу, скажи что-нибудь, – прохрипела она, приподняв его голову и стеклянным взглядом прожигая его. – Посмотри на меня, Джон. Скажи… – Вейлин… – еле слышимо прохрипел он, не открывая глаз. – Кажется, это конец, Вейлин… – Нет, нет, не говори, – она попыталась растормошить его. – Идем, нам надо уходить… – Вейлин, – еще тише произнес он. – У меня не было никого, ближе тебя… Если ты умрешь, все будет зря. Не потрать. Не потрать свою жизнь зря… Прошу тебя… – Джон, – словно в пустоту обратилась Рейн стеклянными пустыми глазами. Ответа она уже не услышала.***
Что такое Варп? Сколько людей, столько и мнений. Но все всегда сходились только в одном — это и дар и проклятье, дарованное людям. Кор Фаэрон, Великий Искуситель, когда-то был таким. Однако, давно поменял свое мнение. Варп — это лестница. Место, где можно обрести власть и могущество, реализовать любое свое желание. Однако, Варп не только дает, но и требует взамен — безграничную веру в своих божеств. Их много и они разительно отличны как по своей природе, так и по характеру, если так можно выразиться. Как бы это парадоксально не звучало, сущности варпа делились на тех, что умышленно создали разумные виды материального мира, и тех, что появились бы сами в любом случае. У всех разумных есть эмоции, и во всей мультивселенной они приблизительно схожи, лишь различны по своим оттенкам и силе. Именно из эмоций всех разумных существ и появились четыре могущественные сверхсущности: Боги Хаоса. Их не просто так называют именно богами. Смерть, страх, желание/соблазн и злость. Четыре фундаментальные эмоции создали Азидала, Морокеи, Мираака и Закрисоша. При этом, последний сформировался гораздо позже своих могущественных братьев, если их можно считать таковыми и применять к ним социальные абстракции. Кор Фаэрон почти ничего не знал об древнейшем и самом могущественном существе варпа, об Азидале. Он сформировался первым. Смерть — это не просто отдельная эмоция. Это комплекс эмоций и процессов, которые душа испытывает при этом. Азидал не просто продукт какой-то одной конкретной или комплекса эмоций, как другие Боги Хаоса или некоторые великие демоны Варпа. Он нечто больше, он само олицетворение смерти, отражение концепции и идеи смерти в разумах всех существ по всей мультивселенной. Он герой фольклора, демон из ужасов и снов, он то, чем пугают, и то, что приходит с косой забрать душу смертного. Он — Смерть. Или вернее сказать, оно? Социальные конструкты неприменимы к Богам Хаоса, родившимся из вихря эмоций и верований в первичной пустоте Имматериума. Они могут снисходить до общения со смертными, но первичная характеристика, то, чем они являются и как мыслят скрыта от разума органических существ. Лишь К’Тан, как их полная противоположность и энергетическая форма жизни отдаленно напоминала Темных Божеств. Морокеи ничто иное как сама Тьма. Ужас и страх, что присущ почти всем формам жизни в Варпе создал нечто, вроде концепции. Страх не просто какая-то эмоция, ее ведь можно не только испытать, но и придать чему то? Это нечто, что можно измерить, изобразить, описать. Все это будет — Морокеи. Сущность чистой Тьмы, чей замысел неизвестен, а мотивы туманы. Кор Фаэрон лишь знал, что Второй Бог Хаоса появился вскоре после Азидала, на заре творения. Не то, чтобы он активно участвовал в каких-либо процессах, походах или завоеваниях. Он преследовал всегда лишь одну цель: удовлетворить свой эмоциональный голод, больше ужаса и больше страданий. Последователи Морокеи настоящие психи и садисты с поврежденной психикой. Темные Эльдар частенько взывали к нему. Мираак, пожалуй, наиболее понятный обычному смертному, по своей природе наименее агрессивно настроенная сущность Варпа, если так вообще можно выразится относительно него. Он продукт жажды. Но не жажды чего-то конкретного. Нет. Он то, что появилось в результате знаний. Любое разумное существо учится всю свою жизнь. Познает что-то новое, необузданное, неизвестное. Жажда открытий, новых знаний, родили в Варпе Мираака, существо, что не стесняется общаться со смертными и давать им то, что к чему они взывают или тяготеют. Цена, конечно, всегда чудовищна. Что, кроме души, может дать разумный Богу Хаоса? Но иногда обмен может быть менее фатален для незадачливого смертного. Малис. Вспомнив это имя, Кор Фаэрон фыркнул. Он немного знал о падшем божестве, но оно скорее всего не особо отличалось от других по форме появления. Закрисош. Да, это был тот, кого Великий Искуситель видел чаще всего. Говорить с Повелителем Крови было всегда процессом, за гранью разумного. Что могла в Варпе родить ненависть, злоба и жажда убийств? Ответ прост: он родился на миллиарды лет позже других своих братьев лишь потому, что эти эмоции не присущи всем разумным видам мультивселенной. Но это было все равно неизбежно. В конце концов, пробудился Закрисош, Бог Крови и Войны. Хотя, Кор Фаэрон не понимал, почему его именно так назвали. Но с другой стороны, к чему приводит злость и ненависть? Но помимо тех Богов Хаоса, что неизбежно бы нашли свое отражение в Имматериуме и сформировались бы не смотря не на что, были и божества, что были созданы искусственно. Их были тысячи, миллионы, да даже миллиарды. За многие миллиарды лет, множество рас, живших достаточно долго смогли сформировать своих божеств по всей мультивселенной. Да даже если взять одних только эльдар, у них штук десять наберется. Они не порождение эмоций, но четко отображенный символ веры. Азуриан, Иша, Кхейн, Иннеад, и другие. — Искуситель, — послышался потусторонний голос. Кор Фаэрон сидел посреди, казалось бы, бесконечного черного зала на стеклянной поверхности. Черное небо казалось начиналось на расстоянии вытянутой руки и было укутано в туманности и покрыто мириадами звезд. Несущий Слово обернулся. Это был астартес, причем не обычный, а один из самых известных. Его боялись даже высшие демоны Закрисоша, а в былые времена Империума его одного имени было достаточно, чтобы обратить в бегство целую армию. Он был огромен даже по меркам астартес, под три с лишним метра ростом, в кроваво-красной броне, покрытый символами Хаоса и с огромной пряжкой в виде пятиконечной звезды, выполненной из костей людей. В его левой руке был большой топор, а правая представляла из себя перчатку с когтями. За его спиной было что-то вроде тотема из скелетов и черепов поверженных жертв. Лицо было перекошено в бесконечном оскале злобы, а кроваво-красные глаза всегда говорили лишь об одном: желании убивать. — Гурон, — голос Кор Фаэрона был очень низкий, хриплый, но тем не менее, казалось бы вводящий в некий транс. Несущий Слово поднялся на ноги. — Для тебя есть задание от Повелителя, — голос Гурона Черного Сердца казалось бы словно въедается в кости, пылая ненавистью. — И почему весть доставляешь мне ты? — Потому-что я иду с тобой. Работать в паре с безумцами Кор Фаэрон не хотел. С кем угодно, даже с Черным Легионом, но с магистром ордена Красных Корсаров рассчитывать на какой либо исход, кроме кровавой бани было бы глупо. — Что за дело? — Наконец выдал Великий Искуситель, внешне не показав своего презрения к Гурону. — Повелитель требует доставить ему человека, — Черное Сердце шагнул вперед, закинув топор на плечо. За ним показалось еще с пять десятков бойцов разной степени разложения от скверны Хаоса, часть из которых давно полностью потеряло человеческий облик. — После смерти Лоргара и Эреба, теперь ты глава Несущих Солово. Повелитель очень тебя ценит… — Достаточно сладких речей, Гурон, — отмахнулся Кор Фаэрон, нахмурившись. Символы на его коже блестели потусторонним фиолетовым светом. — Какого человека нам предстоит найти? — О, тебе это будет по-нраву, — и без того страшное лицо Черного Сердца накрыла адская ухмылка.***
Трое примархов и сам император расположились в просторном зале. — Может, чаю? — Стивен Стрендж расположился рядом. Камар Тадж все наполнялся новыми рекрутами, ввиду довольно сильно проредившегося контингента после вторжения войск Хоруса и Темных Богов. — Нет, благодарю, — улыбнулся Император. Он был не в своей броне, но в просторных одеяниях магов этого мира. За последнее спокойное время он вернул своему телу былые физические характеристики, утраченные после смерти в прошлом. Конечно, он сейчас был едва ли выше или сильнее кустодия, но и это прекрасный прогресс. Для чего-то большего, в том числе становлениям вновь Вечным, ему нужны его лаборатории и образцы предыдущего тела. Разработка с нуля займет слишком много времени. Вулкан был в неком недоумении. Огромный чернокожий гигант пропустил слишком многое в своей гробнице, поэтому два оставшихся примарха и их бессмертный отец вводили его в курс дела. — Больше ста двадцати тысяч лет, — Вулкан посмаковал эту бездну времени на языке. Он был в своей броне, которая сохранилась в идеальном состоянии. Его легендарный молот, способный крушить целые тектонические плиты покоился рядом диваном. — Я сам был в шоке, когда узнал, — добавил Леман Русс, пробуя на вкус медовуху местного розлива. — Империума больше нет, повсюду ксеносы. — Скажи спасибо, что это мирные ксеносы, а не некроны с тиранидами, — усмехнулся Октавиан. Русс кивнул, осушая бокал. — Еще! — Требовательно произнес он. Взмах рукой и магия Стрэнджа наполняет бесконечный бокал новой порцией медовухи. — Вот бы ты был у меня на Фенрисе тогда. — Я маг, а не бармен, — с укором сообщил ему Стрэндж. — Ну, со вторым ты великолепно справляешься, — взорвался смехом Волчий Король. — Итак, — голос Императора, раздавшийся в стенах помещения привлек внимание окружающих. — Не описать, возлюбленные сыновья мои, сколь рад я видеть вас здесь. Затем Ашер перевел взгляд на Октавиана. — И сколь рад, что ты смог отринуть свой гнев на Русса, — улыбнулся Император. — Месть не принесла бы мне удовлетворения, — покачал головой Октавиан. — Как бы не было это грустно, вы это все, что напоминает мне об Империуме. Император кивнул. — Я планирую воссоздать астартес по вашему геносемени, — разверзнулся голос Императора, заставив оставшихся примархов удивиться. — Мы хотим восстановить Империум? — Выгнул бровь Леман Русс. — Да, — слово из двух букв сотрясало зал, захлестнув братьев различной смесью эмоций. — Человечество знает, что оно не одиноко. Среди тьмы звезд кроется множество угроз, часть из которых, возможно, даже хуже, чем то, что было в нашем времени. Мы щит, охраняющий человечество от вымирания. Мы свет, за которым пойдет наша цивилизация. — Ты уверен, — нажал на последнее слово Октавиан, подавшись вперед. — Что власти Терры будут рады такому? — У них не будет выбора, — вдруг послышался голос Стивена Стренджа и показ пальцем в небо, — Они знают, что их ждет во тьме, там. Император лишь кивнул в знак верности данного утверждения. — Это отличные новости, — оживился Вулкан. — Остается вопрос с тем, как ты будешь создавать астартес, — сказал Дракон Пустоты, до этого стоявший у стены в тени, опершись плечом об деревянную поверхность. — У меня есть ваш ДНК, мои знания и время, — развел руками Ашер. — Технологии и мои силы позволяют это сделать. Не так быстро, но это решаемо. — Я не о том, — Маг’ладрот шагнул вперед, выйдя из тени. — Откуда мы возьмем столько людей. Если я ничего не путаю, на середину похода у тебя было примерно два миллиона астратес. — Сначала придется решить проблему клонированием, — сказал Император. — Если выбрать верный оригинал, то это должно сработать. — Если это получится, — задумался Русс. — То остается проблема с кораблями. Терра в начале третьего тысячелетия не Терра тридцать первого тысячелетия. — Не проблема, — отмахнулся Дракон Пустоты, сев на один из просторных диванов. — У нас есть пример кораблей местных рас. — Это ксенотех, — выразительно глянул на него Волчий Король. — Ты можешь попытаться достать оригинальный имперский корабль в Варпе, — снисходительно произнес Октавиан, подавив смешок. — Очевидно, что нам нет нужды лишать себя технологий, как в былые времена, — произнес Ашер, а затем перевел взгляд на примарха второго легиона. — Кроме искусственного интеллекта. Мы же не хотим снова вторую Долгую Ночь, верно Октавиан? — Так, а в чем проблема с искусственным интеллектом? — поднял руки Доктор Стрендж, на что словил укорительный взгляд Императора. — В триллионах погибших и катастрофе. — Ладно, — выдохнул Октавиан. — Какие бы пользы он нес, я тут согласен с отцом. Долгая Ночь и Эра Раздора не дадут нам повторить ошибки. — Вам определенно стоит рассказать мне историю вашего мира, — поджал губы Верховный Маг Земли. — Когда-нибудь, — мягко улыбнулся Ашер. — Остается три вопроса для обсуждения, — подался вперед Дракон Пустоты. — Лион Эль’Джонсон. — Он жив? — Позволил показать себе капельку надежду Вулкан. — Я не знаю, — покачал головой Император. — Однако, если он в это время был в Паутине или Варпе, то он действительно мог уцелеть. Нам нужно попытаться отыскать его. Что-то еще? — Лаш’удрра и Тсара’нога, — два имени Звездных Богов сорвались с уст Дракона Пустоты. — Если Бесконечный Рой здесь, то и бесчисленные орды Тиранид рыщут среди галактик, пожирая все на своем пути. — Мы не знаем, что они творение его рук, а не Древних, — произнес Император. — Я знаю, — утвердительно процедил Маг’ладрот. — И они придут, не сомневайся. — Два К’Тан, — осторожно начал Вулкан. — Чего они хотят? — Того же, что и всегда, — прикрыл глаза Дракон Пустоты, вспоминая свое далекое прошлое. — Чего мы с ними всегда хотели. Душ. Больше душ живых существ. — Значит остановим их, — воскликнул Леман Русс. — Главное, чтобы хватило времени создать армии и подготовиться, — произнес Октавиан, задумавшись, а затем добавил. — Мы будем помогать нашим друзьям в соседней галактике? Император поднялся на ноги. — Вейлин справится, я в нее верю, — громогласно заключил он. — На нас лежит другая важнейшая забота. Вы знаете, какая. Такая-же, какая и на заре Империума. Мы пройдемся огнем и мечем, забирая то, что наше по праву. — Я надеюсь, без ксеноцидов? — Выгнул бровь Октавиан. — Тебе их жаль, брат? — Усмехнулся Русс. В его глазах это было, разумеется, слабостью. — Я признаю, что времена изменились, но… — Мы не будем никого истреблять, — в примирительном жесте поднял руку Ашер. — Однако, не все ксеносы в этом мире подобны тем, что пришли нам на помощь в борьбе с Хаосом. Мы устраним угрозы Терре, и найдем ей могучих союзников. Такое мое слово.