***
— На колени, шлюха! — прорычал очередной девице Мингю, заходя в свою комнату. Наблюдая, как та испуганно смотрела на него, медленно выполняла поручение садясь на колени, Ким усмехнулся. Он удобно устроился в своем кресле, окидывая взглядом жалкий вид девушки: заплаканные глаза, грязное, рваное платье и тонкие запястья с костлявыми пальчиками, которыми та пыталась расправиться с ширинкой юного короля. Ким зло посмотрел на поданную снизу вверх, противно постукивая пальцами по подлокотнику своего "трона". На лице девушки было отвращение к королю, который правил лишь в свое удовольствие, ставя перед собой на колени всех, кого только пожелает. Подчинял своей воле, издеваясь и унижая своих рабов. — Слишком много прелюдий, — огрызнулся парень, рывком освобождая свое возбуждение из брюк и подтаскивая девушку к себе за волосы, — Соси, — приказал он и облизнул свои клычки в довольной ухмылке, наблюдая, как его игрушка покорно выполняет указы. "Люди такие жалкие", — думал он, спустя время ставя перед собой на колени очередную жертву. Киму нравилась эта картина: он управляет целым царством, после того, как успешно избавился от всей его "горячо любимой" родни. Так получилось, Мингю подслушал разговор отца и старшего брата и услышал, как те обсуждали, что отцу уже следовало бы передать трон старшему брату. С детства у Кима зародилась дикая ненависть к людям. К тем, кто должны быть самыми близкими, быть поддержкой, но они все лишь продажные твари. Ким приемный, его отец продал его за бутылку соджу, а значит, он бы никогда не смог взойти на трон, но и это было не единственной преградой. Мингю — младший брат, а значит, престол не перешел бы ему в любом случае. Тогда Мингю решил убить короля отца, подставив брата, а после приговорить его к казни за измену. Все прошло даже лучше, чем он ожидал, ведь никто так и не узнал о той тайне, которую теперь знает лишь он один. Его боялись, потому что у этого парня явно нет чувства жалости от слова совсем. Киму ничего не стоило вонзить нож в спину товарища или свернуть тому шею. Спустя несколько минут изнасилования чужого рта, Мингю кончил несчастной прямо в рот, вызывая еще более неприятные чувства, провоцируя рвотные рефлексы неприятным ощущением стекающей вязкой жидкости по стенкам горла. Король бросил на нее презрительный взгляд, показывая на дверь и прошипел не громкое "прочь". — Черт бы их побрал, скоро будут лежать в моих ногах и называть меня папочкой, — усмехнувшись сказал Ким, снова ударяя рукой со злости о подлокотник своего королевского кресла в комнате.***
Прекрасное цветущее поле, усыпанное сотнями разных растений и полевых цветов. Хансоль беззаботно сидел где-то в кустах и наблюдал за бабочкой, собирающей нектар с одного из цветков. Аккуратные бело-серые крылья с простым узором, вытянутое тельце и длинные усики. Бабочки такие маленькие и хрупкие, могут умереть от малейшего касания. Хансоль тоже был как эти прекрасные насекомые: не переносил касаний против его воли и не допускал никого к своим крыльям, которые и без того, кажется, вот-вот порвутся. Легким взмахом та улетела с цветка, как ветерок гоняет листья на дороге по осени. Чхве рухнул прямо на мягкую траву, которая еще была в капельках росы, что так приятно охлаждает его тело и душу по утрам. Небо было нежно-голубым, а мягкие пушистые облачка спокойно двигались по небу, улетая куда-то вдаль за линию горизонта. Прикрыв глаза, Хансоль начал было напевать какую-то песенку, мотив которой он уже давно забыл. Состояние некой эйфории, душевной тишины и спокойствия. Кажется, парень мог наслаждаться этим все дни напролет, но услышал крики со стороны деревни, Чхве буквально вскочил на ноги и побежал. Приблизившись тот увидел дым, испуганных людей и королевских стражников. Жители пытались убежать, а слуги короля убивали всех, кто сопротивлялся или пытался вырваться. Кровавое месиво в объятиях пламени. Огонь быстро распространялся, загоняя тех, кто еще не успел выбежать из дома, в угол, смотря страху прямо в глаза. — Сунен! — прокричал Чхве, забежав в дом Квона, счастьем или печалью было то, что он нашел Сунена, но.. Тот сидел посреди выгоревшей комнаты, склонив голову над мертвым окровавленным телом его отца. После смерти своей семьи, семья Квона стала для Чхве самыми родными людьми. Парни дружили с самого детства, всегда были не разлей вода. Даже если кто-то был не прав, они не спорили из-за этого, а спокойно решали проблемы разговорами, которые в итоге заканчивались единым решением. Просто понимали друг друга с полуслова. Им не требовалось оправдываться за то, что у кого-то было плохое настроение и можно было попасть под горячую руку. Все мы люди в конце концов. Видя смерть отца своего лучшего друга, у Чхве из глаз потекли дорожки слез. Просто потому что он не мог ничего сделать, лишь смотреть, как дрожащий Сунен держит руку господина Квона, который уже никогда не скажет своему сыну, что тот в который раз опоздал к обеду, или о том, что он забыл покормить кур вовремя. — Прячься, а то они и тебя убьют — сказал Сунен вытирая слезы и указывая на дверь. — Я не брошу тебя тут! Хен, нужно уходить вместе! — Чхве тянул парня за руку, но тот даже не двинулся, лишь оттолкнул его от себя. Хансоль не помнил, как оказался связанным, не помнил, как стража его поймала и отвела в замок. Слышал лишь грубый бас, сквозь серую пелену в глазах, что приказал взять его и еще некоторых жителей, под стражу и отвести в подвал. После увиденного, сознание парня просто перестало воспринимать реальность. Ему казалось, что он попал в ад. Ад под названием "Королевство Мингю", который сжег родную деревню Хансоля, убил лучшего друга и его отца, как и родителей Чхве убили когда-то. Ранее все было иначе. Не таким, как сейчас. Старый король правил мудро и решительно. Всегда поддерживал мир и идиллию в королевстве. Часто посещал близстоящие города, устраивал карнавалы и сезонные ярмарки. В детстве Хансоль часто ходил на такие ярмарки вместе с родителями, сестрой, Суненом и господином Квоном. Ровно до того решающего дня, когда на их поселение напали с юга. Люди кричали, разбегались в разные стороны, и сильно толкались, от чего маленький Хансоль чуть ли не падал на землю. Будто течением его затягивало дальше и дальше, буквально затаптывали в толпе. Пятна крови, перемешанные с грязью. Сунен схватил Чхве за руку и потянул за собой, уводя с места происшествия, пока тот терял своих, уже мертвых родителей из поля зрения. Войска короля оборонялись изо всех сил, но враг не сдавался просто так. Тем, кому удалось убежать, помогали укрыться в замке. Ноги неслись прочь, а сознание парня было пустым. На глазах Хансоля были убиты все его родные. Слезы невольно лились из глаз. С того момента он их и не видел. А позже остался жить вместе с Квонами, потому что семилетний ребенок не может жить один, ему нужен кров и забота, которую подарили ему Сунен с отцом.***
Хансоль облокотился на некое подобие подоконника, устремляя свой взгляд в окно, которое было распахнуто на всю. Ему ничего сейчас не мешало сделать шаг в бездну, поставить точку на всем этом, но.. Что-то так завораживало его мысли, то, что происходило в чернеющем небе. Он был не готов решиться всех этих звезд даже после очередной выходки в виде острого лезвия к горлу, которым Ким вечно угрожал ему, когда тот не слушался. Мингю лишь царапал и без того израненное тело, но никогда и не думал убивать свою любимую жертву. Хоть было еще и не совсем поздно, а стрелки часов едва-ли доходили до половины десятого вечера. Небосвод уже было черно-фиолетовым, и лишь там, куда ушло солнце, совсем немного виднелось желто-голубое. Мингю бы быстро пробежался взглядом по пейзажу и снова перевел свой взгляд на свою любимую жертву. Ким был противен ему всяким образом, отвратительный король в своем паршивом, грязном царстве. Звезды начали проглядываться одна за одной, как только Чхве пригляделся. Яркие пятна света перекрыли собой темно-фиолетовое небо, вырисовывая созвездия. Луна была так близко, что можно было разглядеть все ее очертания и границы, а свет этого гигантского спутника был таким ярким, что буквально слепил рыжего своим блеском. Парень мог долго наблюдать за всей этой красотой, мечтая о дальних мирах и звездах, но дверь в его комнату открылась, громко ударяя о стену, и быстрым шагом к нему приблизился — Он. Адский демон внутри, которому всего всегда мало, и вполне, на первый взгляд, милый ангел снаружи, с внешностью смазливого мальчишки. Ким схватил младшего за горло, отталкивая его от окна и с силой кидая на кровать, нависая сверху. — Скучал, малыш? — Мингю буквально срывал одежду с Чхве, оголяя того по пояс. Старший сильно кусал за шею и ключицы, оставляя алые следы и засосы. Ким не целовал никого кроме Хансоля, только на нем он оставлял различного плана отметины, буду то засосы, синяки на теле или даже порезы. Всеми силами показывал, что он принадлежит ему. Только ему. — Я ненавижу тебя, мудак, — кричал младший сквозь слезы боли и ненависти. Он пытался как-то сопротивляться, но был меньше и слабее Кима, поэтому мог только пытаться вырваться и звать на помощь, хоть и понимал, что его не спасут. Хансоль извивался под парнем как только мог, но все попытки выбраться из-под него, как и всегда, не заканчивались успехом. — Ты будешь моим, хочешь ты этого или нет, — Ким проводил коготками по ребрам своего заложника, сдирая только застывшие сгустки крови с изрезанной плоти, заставляя того кричать еще сильнее. — Гори в аду, тварь! — руки Хансоля были над его головой, в хватке старшего. Высвободив одну из рук, Чхве со всей силы, что у него была, ударил Кима по лицу, разбивая тому скулу. Столкнув тяжелую тушу с себя, он изо всех сил метнулся бежать в сторону коридора. Не успел он добежать до поворота к лестнице, как его ударили по голове, отчего Хансоль тут же отключился и рухнул на холодный пол.