Больше двух часов. Уже больше двух. А я не замечаю никаких изменений. Неужели не сработало… Не верю!
Я ещё раз посмотрел на то, что осталось от моей руки. В этот раз всё словно стало страшнее. У меня, чёрт побери, кость торчит в открытую! Как здорово, что морфин ещё действует, и я не чувствую боли. Как же это противоестественно. Как неправильно.
Пальцы сами потянулись к кости, в то место, которое не было испачкано кровью. Очень твёрдая. И шершавая. И я её вижу и могу дотронуться.
— Почему регенерация ещё не началась? — позади раздался голос Томаса.
— Я очень надеюсь, что для человека просто нужно больше времени, — ответил ему Хэм.
Джейн резко поднялась со своего места около меня и начала медленно отклеивать лейкопластырь с моей шеи.
— Зажило, — прошептала она, — Укус зажил!
Я потянул ладонь к месту укуса и не нащупал там ничего, кроме целой кожи. Тяжеленная бетонная плита упала с сердца. Я знал, я верил, что выживу!
За спиной раздались облегчённые выдохи, а самому хотелось смеяться от счастья. Проклятый Т-вирус… Он спас меня.
Голова уже начинала кружиться от всего пережитого. Мозг перестал успевать обрабатывать всю информацию и тем более выдавать какую-то ответную реакцию.
— Как ты? — спросила меня Джейн.
— Жив. Больше не могу ничего сказать, — я попытался улыбнуться, но понял, что нет никаких сил оформлять эмоции, — А хотя… Погоди-ка.
В месте раны как будто начало что-то шевелиться. За считанные секунды начался кошмарный зуд, и я вцепился ногтями в то целое, что осталось от конечности. Стараясь сдерживать себя, я часто водил ногтями по коже, не оставляя глубоких царапин.
— Что? Началось? — подбежал ко мне Томми. Сквозь вырывающееся шипение я едва смог утвердительно ответить.
Под левой ключицей появилось тепло. Жар. Он вдруг бушующей рекой понёсся к плечу, обжигая там всё ещё сильнее. Отдалённо даже начала чувствоваться покалывающая боль.
— Да что же это такое…
Ох, если бы не морфин, я бы скорее всего рухнул в обморок от боли. Настолько мощные нервные импульсы мозг бы просто-напросто не выдержал и отключился.
Сердце колотилось, как бешеное, воздуха критически не хватало. Объективно я понимал, что это мощнейший выброс энергии, как если бы я сейчас бежал марафон. Но это тело мобилизует все имеющиеся запасы на постройку утраченной части.
Все мышцы в левой половине груди и верхней части спины напряглись и стали непроизвольно подёргиваться. Тут уже становилось натурально страшно. А что, если организму сейчас взбредёт накинуться на кого-нибудь? Да хотя бы просто побежать куда-то против моего желания?
Торчащая кость немного елозила по металлической поверхности стола, создавая противный скрип.
— Марти, не молчи, — взывал ко мне Хэм, — Можешь говорить?
— Да… — со стоном протянул я. Прости, друг, но сейчас немного не до разговоров, — Но лучше не буду.
— Ладно, понял.
Я опустил голову на согнутую правую руку, чтобы отдышаться. Надо сосредоточиться. Хотя бы унять эти раздражающие судороги, а то словно тело не принадлежит мне. Я представлял в голове подробную схему строения мышц, будто пытаясь добраться до них по нервам. Я — это моё сознание, сознание живёт в мозге, мозг связан со всем остальным нервами.
Вроде даже начало получаться. Сосредоточившись на дыхании, я избавился от ощущения боли, благо она была несильная. Мышцы подуспокоились, вернулись, так сказать, к своему хозяину. Но одновременно контроль слегка потерялся над правой рукой. Я хотел было развязать бинты на культе, но пальцы стали дрожать, и пришлось постараться, чтобы добиться своего.
Давление. В ране ощущалось давление, как будто что-то хочет вырваться оттуда.
Только что подчинявшиеся мне мышцы резко дёрнулись и развернули остатки конечности в каком-то нужном им одним направлении. Кость снова звонко ударилась о стол. Сужающиеся лоскуты кожи чуть разъехались в стороны, и я почувствовал обжигающий жар, словно изнутри полилась лава. В ошалевшем мозгу проскочила важная мысль — содрать лигатуру* с артерии, иначе всё будет зря.
Дрожащими пальцами я принялся стягивать нить с этой трубочки, коротко торчащей из окружающего массива мышц. Плотная, как резина.
К моему удивлению, кровь не хлынула, как из шланга. Мелкими капельками она начала вытекать из артерии, матовыми каплями расплёскиваясь по блестящей поверхности стола.
— Как странно, — задумчиво произнёс Томми, поближе наклоняя свой нос ко мне.
А потом началось. Красные волокна мышц потянулись вдоль кости, покрываясь сверху прозрачными плёнками. Протягивались извилистые вены и прямые толстые стволы нервов, уходящих каждый в своё отведённое место.
Обе части бицепса слились в одну и превратились в белую полоску сухожилия, которое, казалось бы, шло в никуда, но под ним начала вырастать новая кость.
Снова всё внимание сосредоточилось на этом фантастическом процессе. В этом кажущемся хаосе была строгая упорядоченность, предусмотренная природой.
По мере обретения, а точнее, возвращения моей руки, я начинал её чувствовать. Тонус мышц, прохладу, улавливаемую вырастающей кожей. Последнее было особенно приятно на фоне разливающегося огня, идущего за каждым новым фрагментом.
Я умудрился оторвать взгляд и одним глазом заметить, как остальные неподвижно стоят и наблюдают за происходящим. Да уж, не каждый день такое увидишь. Видел ли вообще кто-нибудь что-то подобное, кроме работающих здесь учёных?
Сердце продолжало бить меня изнутри. Я ещё никогда не испытывал настолько мощной его работы и даже не представлял, что оно может настолько быстро и сильно сокращаться. Надеюсь, оно вдруг не выдохнется от усталости спустя пять минут. По мере того, как оно сумасшедшим темпом разгоняло по телу кровь, я осознавал, как отступает страх смерти. Это жизнь растекалась по клеткам, а те радостно ликовали.
Последние фаланги пальцев обрастали кожей и покрывались ногтями. Всё остановилось. Внутренний жар начал отступать, окончательно уступая место прохладе помещения. И как это я вообще не сгорел заживо от такой температуры?
Томас глубоко вздохнул и протянул многозначительное «мда». Да я сам не знал, как мне реагировать. Я только что был на волосок от смерти. Или это была всё же не смерть? По крайней мере, человеком после такого я бы вряд ли остался. А теперь я могу не страшиться никаких ножей и пуль, так что ли?
— Как самочувствие? — подошла ко мне Джейн.
— Гораздо лучше, чем было. Сейчас я хотя бы уверен, что не стану ходячим трупом.
Я провёл большим пальцем по всей длине левой руки. Всё точно на месте, мне не показалось. Согнул и разогнул пальцы. Работают. Провёл тест на другие возможные движения во всех суставах. Всё в полном рабочем состоянии.
Как же это здорово!
Томми резко схватил меня за предплечье.
— Настоящее. Не обманываешь.
Следом лапать экспонат потянулись и остальные. Впрочем, я понимал их и даже не раздражался. Увидеть такую выходку от живого человека — совсем не то, что на мыши.
Радость резко оборвалась, когда я ощутил необъяснимое помутнение, словно что-то внутри отключилось. А следом пришли чудовищная жажда и голод. Как они могут появляться так быстро?
— О нет, — в горле пересохло. Желудок стянуло в узел, и я непроизвольно схватился за живот.
— Что такое? — нахмурилась Джейн.
— Еда… Срочно на кухню!
Я рванул со всех ног из кабинета в коридор, а по нему к лифту, даже не намереваясь никого ждать. Все внутренности тянет друг к другу, а в голове какой-то белый туман. Только бы не потерять контроль и не наброситься на людей…
Номер Три. Она ведь кинулась тогда на меня, когда я принёс ей сыр. И на других, когда чистили клетку. От голода напала на тех, кто в сотни раз больше неё. А что мне другие люди? В неадекватном состоянии я бы и Хэма повалил, а уж он повыше меня будет.
Так. Откинуть эти бешеные мысли о нападении на друзей. Подумать только, как нехватка пищи в считанные мгновения захватила всю мою сущность. Коридор, выстланный красным ковром. Один лестничный пролёт, второй. Просторный холл. Дверь в столовую. На столе стоял графин с водой. Я немедленно кинулся к нему и за секунды осушил. За дверью в дальней стене была кухня, откуда доносился запах варёного мяса.
— Дайте мяса, быстро! — гаркнул я в душное помещение. Там было три повара, склонившихся над посудой.
— Прости, парень, обед ещё не готов. Приходи через час, — ответил один из них и недоверчиво на меня посмотрел. Да я же сейчас с ума сойду, чтоб тебя!
— Нет! Мне сейчас надо! Сейчас же!
Позади себя я услышал частый топот. Это оказался Хэм, так быстро успевший за мной.
— Ребята, дайте ему скорее какое угодно мясо, очень долго объяснять! — заступился он за меня. Спасибо тебе, дружище.
— Оно не доварено тут… — всё ломался повар. Я хотел крикнуть, но почему-то вышел сиплый шёпот.
— Да наплевать.
Пожав плечами, повар наконец-то пошевелил своей тушей. Он взял здоровенные щипцы, открыл крышку стоявшей на плите кастрюли, из которой сразу повалил пар, и начал доставать оттуда серо-розовые кусочки.
Скорее-скорее, давай же, ну!
Кошмар, на кого же я похож со стороны. Голодный зверь в человеческом обличье. Ну уж нет! Я тут командую парадом своих действий!
Уняв дрожь в теле, я вернулся в столовую, аккуратно отодвинул стул, устроился за столом, взял в руки нож и вилку. Хэм принёс тарелку с полусырыми, но такими ароматными кусками говядины. Плевать сейчас, как это выглядит со стороны. Плевать, что думают повара. Плевать, что я в расстёгнутой рубашке ношусь по особняку. Я хочу есть.
Изо всех сил старался держаться, чтобы не распилить ножом тарелку и не подавиться. Почему мясо казалось таким сладким? Почему оно не обжигало до боли? Точно, морфин же ещё действует. Ой, да плевать вообще на всё. Есть хочу!
Даже не обратил внимания, как рядом оказались другие мои напарники. Я только сосредоточенно отрезал кусочек за кусочком, насаживал на вилку и отправлял в рот. Стало ощутимо легче. Белый туман испарялся из головы, дрожь в руках исчезла. Я снова мог назвать себя человеком. Откровенно странным, некультурным, но человеком. Только бы не было больше подобных сюрпризов, мне на сегодня более чем достаточно…
Когда тарелка опустела, я глубоко вдохнул и выдохнул, не веря самому себе. Не веря в происходящее вообще. Казалось бы, двадцать минут назад я готов был прыгать от счастья, а сейчас снова чёртово отрицание реальности. Реальность была впрямь жестокой.
— Это какой-то кошмар, — всё, что я смог выдавить из себя.
Как хотелось бы сейчас проснуться в старой кровати в комнате с затхлым воздухом и понять, что всё случившееся со мной за последние несколько часов — идиотский сон, сгенерированный испуганным сознанием.
Я спрятал лицо в ладонях. Не знаю, что сейчас думают остальные. Кто я для них теперь? Непредсказуемый зверь? Интересный подопытный экземпляр? Или по-прежнему товарищ, который просто оказался в неприятностях?
— Пожалуйста, скажите что-нибудь или я сойду с ума, — проговорил я сквозь ладони.
Рядом скрипнул по полу стул, и на плече оказалась тяжёлая рука.
— Спокойно. Мы не собираемся тебя бросать, — Хэм. Бесконечное тебе спасибо. Бесконечное. Справа послышался ещё один, женский голос.
— Всё верно, не собираемся.
— Надо сделать пару анализов, дабы убедиться, что с тобой всё в порядке, — таковым было проявление сочувствия от Тома. Но и оно было приятным.
***
Пока готовились все данные, я стоял напротив клетки с Номером Три и наблюдал.
— Мы теперь должны заботиться друг о друге, ты так не думаешь? — тихо проговорил я грызуну.
Смотрел, как в зеркало. Кривое такое зеркало. Быть может, это вправду сон? Всё-всё-всё: Амбрелла, Учебный Центр, Т-вирус — всё один длинный сон? Теперь уже трудно сказать, хочется мне этой реальности или нет. Настолько тяжёлыми на чаше весов оказываются все пережитые на собственной шкуре события, где на второй чаше лежат все открытия, сделанные нами. Это ещё учитывая тот факт, что до меня до сих пор не в полной мере дошло осознание. И слава богу, что не дошло, без того тяжко живётся.
Левая рука оказалась в мягком капкане чьих-то чужих. Джейн принялась прощупывать пальцами через рубашку каждый квадратный сантиметр, словно проверяя на достоверность.
— Ничего необычного нет? Ткани уплотнились, — спросила она.
— Абсолютно. Рука как рука, — я перехватил её ладонь и сжал в своей. Девушка улыбнулась.
— А в целом самочувствие?
— Трудно сказать. Мне кажется, что я давно уже должен был рухнуть без сил, предварительно свихнувшись. Всё так быстро происходит, всё настолько безумно… Я не успеваю за собственными ощущениями, — Джейн обняла меня за несчастную руку и прижалась ближе.
— Всё самое страшное уже позади, — я обнял её в ответ. Хорошо вот так было стоять вместе, так тепло. Если бы не окружающая со всех сторон реальность.
— А всё ли?
Результаты анализа крови и биопсии мышцы, после взятия которой, кстати, не осталось и следа, показали всё то же самое, что и с мышью Номер Три. А это значило, что я гипотетически стал сильнее. Касалось это вообще-то всего тела, а не только отросшей левой руки. Но я не чувствовал себя ни сильнее, ни тяжелее вследствие уплотнения мышц. Видимо, первое компенсировало второе. Может, стоило взвеситься? Только вряд ли в лаборатории найдутся напольные весы для таких больших масс. Зачем бы им здесь быть?
Том снова расплылся в полной иронии улыбке.
— Что ж, поздравляю. Согласно анализам, вы — Супермен. Как бы нам только это проверить? — все стали дружно переглядываться, пока Джейн не остановила взгляд на мне.
— А подними меня, — парни синхронно усмехнулись.
— Я бы итак тебя поднял, не придумывай.
— Всё равно подними. Если совсем легко будет — значит сила вправду увеличилась.
Что ж, перед такими соблазнительными аргументами трудно устоять. С улыбкой от предвкушения я встал напротив Джейн. Она уже демонстративно раскинула руки в стороны. Ладно. Левой рукой обхватываю её под лопатки, правой — под колени, и поднимаю лёгкую девушку в воздух. Действительно. Совсем-совсем лёгкую. Кто-то громко усмехнулся и хлопнул в ладоши.
— Ну как? — совершенно серьёзно спросила Джейн.
— Ты будто пёрышко, — почему-то именно это слово первым пришло в голову.
Я слегка качнул её вверх и вниз, отчего она ойкнула от неожиданности. Я не смог сдержать смеха.
— Ладно тебе, совсем не страшно! Ну что, ставить тебя или так побудешь? — Джейн пару секунд с загадочным прищуром обдумывала ответ.
— Лучше поставь.
Я с неохотой вернул её на ноги. Надо думать, что делать дальше.
— Что теперь? — спросил у всех Крэйг.
Ответа на этот вопрос не было ни у кого. По идее надо бы рассказать о случившемся Вескеру и Биркину. Но, опять же, сомневаюсь, что они сколь-нибудь восторженно отнесутся к этой новости, раз уж мы потащились к Маркусу, несмотря на запрет. Хотя Биркина наверняка заинтересуют случившиеся со мной метаморфозы.
С другой стороны, у меня самого была немалая гора вопросов к главе лаборатории, как накопившихся за долгое время до этого, так и возникшие сейчас. Какого чёрта в вольере с животными на полу сидела пиявка? Он серьёзно устроил таким образом охрану? Сумасшедший старик точно знал, к чему приведёт укус инфицированного червя.
— Я всё ещё хочу поговорить с Маркусом. Теперь мне точно нечего бояться.
— Не спеши, — вмешался Хэм, — Вдруг опять наткнёшься на пиявку?
— Я уже заражён. Хуже быть не может.
— Не согласен. Вспомни о том, как был получен Т-вирус. Прародитель интегрировался в геном пиявки и превращался в новый вирус. Где гарантия, что Т-вирус в тебе не превратился во что-то другое, что не подвергнется изменениям при повторном инфицировании?
Гарантии нет. Но терпение у меня тоже лопалось. Хочу, чтобы все потрясения, тревоги и нервные напряжения закончились сегодня. Надоели недосказанность и неизвестность.
— У меня есть план, как найти Маркуса, не рискуя встретиться с пиявками.
— И что же ты придумал?
— Скажу, что согласен стать объектом исследований в обмен на встречу со стариком.
— А ты согласен?
Мне показалось или я услышал в этом вопросе вызов?
— Нет.
***
Как только я покинул пределы родного кабинета, сразу же начал спрашивать сам себя: а правильно ли я всё-таки поступаю? Не слишком ли тороплюсь? Не тащу ли себя в очередной раз в смертельную ловушку, из которой уже вряд ли получится выбраться?
Всё правильно. Никуда я не тороплюсь. А ловушек уж как-нибудь избегу.
За дверью у Маркуса было слышно движение. Кто бы там сейчас ни был, разговор будет решительным и не терпящим отказов или увиливаний.
Разумеется, там был почти что неразлучный дуэт.
— Так-так-так, — опередил меня с приветствием Вескер, — Похоже, ты своего добился, не так ли?
Он уже знает о случившемся? Как? И сколько именно знает?
— Не знаю, о чём ты.
— Как же. Не знаешь, — усмехается парень, — Уилл, скажи-ка незваному гостю, что нам не послышалось, как кто-то вопил там, в специальной секции лаборатории.
— Так и было. Не послышалось, — в такт своему другу кивнул Биркин. Нет, ребята, я сегодня в эти игры играть не собираюсь.
— Ах, ты об этом! Но ведь так бывает, когда от людей скрывают правду. Они идут искать её сами, — но и Вескер был абсолютно непроницаем.
— Кто заражён? Скажи во имя безопасности всех нас, — так я и знал, что им известно о сидящих в засаде пиявках.
— Так значит ты в курсе, что Маркус устроил на нежеланных свидетелей ловушки. И не сказал.
— Кто заражён? — бесстрастно повторил он.
— Почему бы тебе самому не прийти к нам и не спросить об этом? Раз уж ты так печёшься о безопасности.
— Я знал, что кто-нибудь из вас всё равно прибежит с криками о помощи, — Вескер усмехнулся, — Только вот не слышу криков пока что.
— Их не будет.
Я заражён.
Альберт лишь приподнял бровь, а Уильям прямо-таки застыл в удивлении. Ну вот они и попались на крючок.
— Нет, я не стану мертвяком. Я успел повернуть в нужную сторону.
Уильям отложил карандаш и журнал в сторону и сделал шаг вперёд.
— И что? Всё реально получилось? — он, кажется, напрочь позабыл о всём предыдущем разговоре. Вескер разочарованно покачал головой, глядя на приятеля.
— Ещё как получилось. И в связи с этим у меня предложение — будем изучать Т-вирус с моей помощью, но только если вы скажете, где Маркус.
Тут они оба замерли. Держу пари, что Биркин душу бы продал за такой шанс, но, видимо, находился под слишком сильным влиянием Вескера. Тот всё неотрывно смотрел на меня. Или не на меня — через эти вечные очки не понять ни черта.
— Вот как? — непривычно задумчиво отозвался Альберт, — Что скажешь, Уилл?
— Соглашаемся конечно же! — без раздумий выпалил Биркин.
— Хм. Но ты должен понимать, что мы ни под каким предлогом не можем подорвать доверие доктора Маркуса. Поэтому поступим следующим образом. Через часа два-три мы тут закончим и вернёмся в лабораторию. А потом ты можешь искать его где угодно.
— Где ещё ловушки, кроме вольера?
— В его личном кабинете в конце левого коридора и в хранилище, вторая дверь по правому коридору.
— Забавно получается. А как он сам ходит в эти места?
— Вот уж чего не знаю, того не знаю, — пожал плечами Вескер.
— Тогда до скорой встречи, — я снова побрёл обратно.
В этот раз всё точно получится. Я наконец-то поговорю с этим непонятливым человеком и мы окончательно разберёмся со всеми недосказанностями.
Джейн изъявила желание пойти вместе, но я запретил ей подвергать себя опасности. Хватило и прошлого раза. Тогда на моём месте могла оказаться и она, и Хэм. Больше я не позволю никому, кроме себя, пострадать из-за своей идеи.
***
Три часа тянулись мучительно долго. К тому же меня снова хватил приступ голода. Не такого, как в первый раз, но явно гораздо сильнее обычного. Хорошо, что на сей раз я был в полном адеквате и нормальный ужин к этому времени был готов.
Я решил провести время за перечитыванием журнала наблюдений за Номером Три. Это была такая своеобразная книга предсказаний. К счастью или к сожалению — тут уж с какой стороны посмотреть — никаких дальнейших изменений, кроме повышенной агрессивности, у мыши не наблюдалось. А что я? Я — человек, и я себя контролирую.
Наконец, когда злосчастные часы прошли, я решительно отправился к Маркусу, не медля больше ни минуты. Сначала надо было найти его. От вида двери в вольер по спине пробежали мурашки. Дальше было что-то другое, до чего мы так и не добрались. Обычный кабинет с приборами и компьютерами. Ещё дальше. Хранилище реактивов. Ну и, в конце концов, помещение, явно предназначенное для вскрытий и препараций. А вот и долгожданная персона в белом халате склонилась над столиком.
— Какого чёрта? — тут же бросил он, посмотрев на меня.
— Добрый вечер, — сдержанно протянул я, заходя внутрь и закрывая за собой дверь. Маркус тут же выпрямился и злобно нахмурился.
— Как ты здесь оказался? Что ты здесь делаешь?
— Да вот гулял от безделья и заблудился.
— Утром тоже кто-то из вас здесь заблудился? Надеюсь, ему досталось по заслугам?
— Досталось, не переживайте. Но этот человек очень хотел бы знать, за что ему досталась такая участь? — Маркус неожиданно засмеялся своим сухим голосом.
— Спроси у своего драгоценного Спенсера, — фамилию главы Амбреллы он прямо-таки выплюнул, — А от меня ему передай, что ничего он не получит! Т-вирус мой!
Вот и подъехала паранойя. При чём тут Спенсер? Маркус думает, что тот приставил нас украсть работу над Т-вирусом? Как иронично, что единственные, кто реально может это сделать, это обладатели безоговорочного доверия безумного учёного. И только их двоих прислал лично Спенсер. Поделиться бы с Маркусом всей забавой от этой ситуации, да только мне совершенно ни к чему сдавать его учеников.
— Сэр, вы глубоко заблуждаетесь. Никто из нас никогда не хотел отбирать ваши исследования, тем более мистер Спенсер. Почему вы так решили? — но, по-видимому, Маркуса было не разубедить.
— Да я же по вашим глазам видел, как вы все себя возомнили главными! Как замышляли урвать себе тёплое местечко повыше с помощью открытий!
Такого бреда я не ожидал. Что мне теперь делать? Я всё пытался понять, что же сподвигло начальника подозревать нас. Однако тот просто-напросто сошёл с ума на ровном месте.
— Это не так.
— Говори, что хочешь, мальчишка, но я вижу тебя насквозь! — злобно шипел Маркус, — Но, несмотря ни на что, я буду очень признателен, если ты приведёшь укушенного моей драгоценной пиявкой сюда. Я так давно хотел посмотреть на заражённого Т-вирусом человека, — раз так, то вот тебе сюрприз.
— А не надо никого приводить. Я итак здесь.
На секунду в его лице застыло замешательство. А потом в нём отразилось что-то совсем нехорошее.
— Любопытненько. Тогда это многое меняет.
* — лигатура — нить для перевязки сосудов.
