***
Я пришёл к мысли, что эта странная война, как та, что была во время Второй Мировой, мне надоела. Маркус заблуждается относительно нас, мы толком не знаем о его планах. Домыслы разрушили наше сотрудничество, и есть смысл провести разговор и расставить все точки над «i». В конце концов, разве не Маркусу принадлежит лозунг «единение — сила»? Как-то за работой я поделился рассуждениями с ребятами. — Предлагаю прийти к Маркусу и поговорить о вопросах доверия. — Я не пойду, — фыркнул Томас, — Он так лихо от нас устранился, что вряд ли вернётся обратно. А Хэм и Джейн согласились. Обожаю этих двоих, есть же нормальные люди в мире! Но не обошлось и без лишней болтовни. — Ты всерьёз хочешь с ним поговорить? Ты? Разве тебе уже не страшно встретиться с безумным стариком? — сощурился Хэм. Я нервно сглотнул. Вовсе я не перестал бояться. Просто взял всю волю в кулак, собрался ради общего дела. — Страшно. Но, в конце-то концов, я уже устал бояться этой неизвестности, каких-то образов, абстрактных планов! Пока не поговорю с ним лично, не перестану об этом каждый раз думать, — я очень надеюсь, что это наконец развеет все мои страхи. Или подтвердит. Как знать. Хэм понимающе закивал, а Джейн потянула мою левую руку за палец. — Молодец, — она мило улыбнулась и заглянула мне прямо в глаза, — Пойдём, покончим с неприятностями. Задержав взгляд на её лице, обрамлённом рыжими прядками, я повёл верных друзей в святая святых — кабинет доктора Маркуса. Путь до него показался мне непривычно долгим, что на самом деле было даже к месту, так как я всё продумывал предстоящий разговор. Я уже представлял перед собой его полный недоверия взгляд, презрительно поджатые губы и в целом угрожающий вид. Но думать надо не об этом. Думать надо о своём тоне, о своих аргументах. С осторожностью, но уверенно я открыл дверь и… в кабинете никого не было. Даже Уильяма с Альбертом. Ладно, эти двое могут быть где угодно в лаборатории, но Маркус? Он же никогда отсюда не выходит, даже эксперименты тут проводит, невзирая ни на какие правила безопасности! — Вот те на, — хмыкнул Хэм и прошагал дальше в кабинет. В нём было всё по-прежнему. Раскиданные открытые тетради с вложенными карандашами или ручками, бесчисленные листки с мелкими записями, сложенные в неустойчивую башенку книги. Так посмотреть, и не скажешь, что в голове у учёного что-то изменилось. Быть может, там и не менялось ничего? Дойдя взглядом до дальнего угла, я неосознанно дёрнулся назад. Там стоял аквариум с этими проклятыми тварями — пиявками. Да какие же они омерзительные, фу! Здесь я совершенно не чувствовал себя в безопасности, даже тело непроизвольно напрягалось. Хэм встал напротив одного из столов, плотно заставленного высокими стопками книг. — Так-с, а здесь у нас кто? — он указал пальцем перед собой, но из-за книг я не видел, куда. Подошёл поближе и увидел клетку, плотно покрытую со всех сторон стеклом с дырочками для воздуха. Внутри сидело что-то зелёное и знакомое на вид. — Это лягушка? — раздался из-за моей спины голос Джейн. — Точно. Лягушка. Она была, само собой, гораздо больше обычной лягушки. Гладкая кожа кое-где была покрыта пятнами малахитового цвета, на теле то тут то там выступали округлые выросты, напоминавшие набитые после ударов шишки, а из пальцев выступали короткие толстые когти. — А разве у лягушек есть когти? — вслух вырвалось у меня. — Нашёл, чему удивляться, — усмехнулся Хэм и выпрямился, — Но да, вроде бы не должны быть. Дверь скрипнула, и мы синхронно обернулись. Однако вновь вместо Маркуса перед нами предстали его ученики. — Так. Это ещё что значит? — строго спросил Альберт, делая шаг вперёд. — Спокойно. Мы просто пришли поговорить с доктором Маркусом, — я поднял ладони в усмиряющем жесте. — Чего? Я же ясно выразился — Маркус вас видеть не желает от слова совсем. Или ты всё же не понял тогда? К чему этот высокомерный тон? Аж противно становится! Из-за Альберта показался Уилл. — Серьёзно, ребята, ради вашего же блага. Вы бы слышали, как Маркус причитает по поводу того, что кругом одни шпионы, — голос Биркина был торопливым, но гораздо более приветливым, — Он доверяет только нам. — Чем же заслужено такое высокое доверие? — спросил Хэм с нотками насмешки. — Талант, — без секундной задержки выпалил Вескер. Что ж, с этим трудно поспорить. — Тогда такой вопрос: чем занимается Маркус? Зачем ему столько разных подопытных? — Он инфицирует их Т-вирусом и просто описывает проявляющиеся изменения безо всякой определённой цели, — продолжал отвечать Уилл. — В самом деле? Безо всякой цели? — это было смешно. Помешанный вроде Маркуса не мог не иметь цели, — Вы не хотите об этом говорить или не знаете? — Скорее и то, и другое, — вновь вмешался Вескер, — Уходите. Пока не вернулся доктор Маркус, и нам всем не поздоровилось. Я ещё раз смерил сей дуэт вундеркиндов взглядом. Что ж за непруха! Мы не получили никакого ответа! А парни признаваться не желают. Есть что скрывать? Вряд ли. Если Вескер ещё сыплет неоднозначными репликами, то Биркин точно не врёт. Я тронулся к выходу, и мои друзья за мной. — Ну ладно. Надеюсь, у тебя всё под контролем, Альберт, — сказал я ему, проходя рядом. — У меня всегда всё под контролем, — снова моментально парировал он. Оказываясь в коридоре, я смог наконец-то расслабиться. Напряжение, что появилось со входом в кабинет начальства, исчезло. Я опять не знаю, что думать. Я не разговаривал с Маркусом уже три месяца. Знаю о его работе только из уст его помощников и немного от Мелины. Уж не сговорилась ли эта троица о чём-нибудь? Нет-нет-нет, это всё чёртова паранойя. Нельзя впадать в паранойю. Сам же только что говорил, что домыслы рассорили нас с главой центра, а теперь позволяю себе то же самое. Только факты, только объективность. Словам Биркина я всё-таки верил. Но, опять же, с какой стати Маркус заражает Т-вирусом всех животных подряд? Ради забавы? Не очень похоже на такого крупного учёного. Он определённо либо спятил, либо преследует некую цель, о которой не рассказывает даже тем, кому доверяет. — Не расстраивайся, мы всё равно найдём способ с ним переговорить, — утешал меня Хэм. — А вы не заметили, что на стене, около книжных шкафов, была дверь? — совершенно неожиданно заявила Джейн, — Я сама только сейчас её увидела. — Уверена? Может, тебе показалось? — Нет, абсолютно точно. Она по цвету такая же, как стены, и даже ручки не было. Но была маленькая замочная скважина, — Вот так интересно. — Думаешь, здесь есть какой-то секретный кабинет? — мы дошли до рабочего места и вернулись к месту, на котором прервались. — Всё сходится, Марти, — говорил Хэм, — Помнишь то воронье карканье? Нигде в лаборатории мы не видели птиц. И лягушек тоже. И никого из тех, что называла Мелина, — и вправду, это как-то прошло мимо меня. — Значит там Маркус. Определённо. По-другому и быть не может. Где ж ему ещё быть. Всё! Я теперь точно не успокоюсь, пока не узнаю, чем он там занимается.***
Пару дней в перерывах между работой мы с Хэмом и Джейн делали короткие вылазки к двери кабинета начальника. Прислушивались, нет ли в нём никого. Уж если Альберт и Уильям не смогут нас остановить, но сообщить своему наставнику о вторжении — запросто. Однажды нам удалось уличить момент тишины. Мы тихонько пролезли в кабинет, словно ночные грабители. Благо свет в нём горел всегда. Джейн указала на место, где находится потайная дверь, и это оказалось самой настоящей правдой. Как же я раньше её не замечал? Хотя, признаться, она действительно очень неприметная. Хоть бы было открыто. Я начал аккуратно толкать дверь от себя, и она послушно поддалась. Что будет, если нас увидят здесь, я как-то не думал, да и чёрт с ним. Меня сейчас волновали только ответы, не дававшие покоя уже так давно. Очутились мы в коротком коридоре, идущем поперёк выходу из кабинета. Стены были абсолютно такими же, как и везде в лаборатории. Разве что лампы были поновее, и в углу между стеной и потолком проходило больше проводов. — Пойдём направо, — шепнул я своим товарищам, и мы тишайшим шагом двинулись вглубь коридора. Первая дверь появилась спустя метров двадцать. Я посмотрел на друзей, они переглянулись и кивнули мне. Я кивнул в ответ и медленно открыл дверь. Темно. Яркий свет из коридора всё шире врывался в помещение по мере открытия двери. Внутри горело лишь красное аварийное освещение. Зачем оно? Сразу стало ещё больше не по себе. Темноты я не боялся. Меня пугало то, что в ней всегда неизвестность. А вот неизвестности я страшился ещё как. Хэм с Джейн шли прямо рядом со мной, не отставая ни на полшага. Когда глаза более-менее привыкли к темноте, я различил стоявшие вдоль длинных стен высокие клетки. Из одной из них раздалось шуршание, и я рефлекторно отпрянул назад, чуть врезавшись в идущих позади. — Вот они, спрятанные сокровища, — прошептал Хэм. Я смог различить в нижнем ряду клеток вдоль одной из стен тех самых лягушек. Правда, эти были на порядок крупнее. Сверху стояли клетки с птицами. Да, это те самые вороны, которых мы слышали. — Они все заражены? — риторически спросила Джейн. — Не могут быть вороны такими огромными, — да и остальные подопытные тоже. Животные не спали. Они смотрели на нас. Наблюдали за каждым движением. Кто-то снизу вверх, кто-то сверху вниз. Уже становилось жутковато. Надо бы отсюда уходить и посмотреть другие двери. — Ладно, пойдёмте дальше, — мы развернулись к выходу. Стараясь не шаркнуть случайно, я аккуратно переставлял ноги. Зачем? Да не знаю. Вдруг за спиной я услышал звук какого-то тихого всплеска, и что-то прилетело мне в шею. — А-ах! Твою мать! — ужасная жгучая боль вспыхнула моментально. Кто-то укусил меня прямо за шею, чёрт возьми! Я вцепился рукой в нападавшего. Скользко. Холодно. Противно. Пиявка. О нет… Хэм и Джейн тотчас повернулись. Что есть мощи я дёрнул монстра и на миг взглянул на него. Да. Омерзительная, вонючая, зубастая пиявка. Я отшвырнул её от себя. — О, чёрт, Марти, — успел сказать Хэм до того, как я гаркнул. — Бежим! И мы понеслись со всех ног в обратный путь. Я зажал ладонью укус, который горел адским пламенем и неистово щипал. Чёрт, там приличная рана под пальцами. И кровь. Кровь вытекает. Чёрт. Нет. Нет! Через считанные секунды мы оказались в нормальной части лаборатории. — Проклятье, только не это! — простонала Джейн и зашла мне за спину, — Покажи. Больно, было больно, мать его! Я убрал ладонь, ещё раз взглянув на неё. Тёмная кровь. Заражённая. Это конец. — Рана небольшая, — констатировал спокойным голосом Хэм, — Но глубокая. Капелька крови стекла по спине. Т-вирус. Я заражён Т-вирусом. Я погиб. Я стану ходячим трупом. Я буду только съедать всё, что дадут, и больше ничего. Я теперь никто. Если только мне… — Мартин, слушай меня, дружище, — Хэм развернул меня лицом к себе, — Регенерация. Устроим её, слышишь? Нужно массированное повреждение, — его голос сочился уверенностью и хладнокровием, а взгляд был очень сосредоточенным, что не давало мне выпасть из реальности. Да. Да-да-да, повреждение организма. Большое, сильное повреждение. — У нас мало времени! — Джейн, в отличие от Хэма, вся дрожала. Мне самому захотелось её успокоить. — Бегом к нам! — Хэм подтолкнул нас вперёд.***
Не терять времени, не терять. О боже, нет, я не знаю… Я не хочу… Не хочу быть разлагающимся куском мяса! Мы влетели в наш кабинет. Джейн метнулась к шкафчику и вытащила оттуда бинты. Хэм за пятнадцать секунд объяснил, что произошло. — Допрыгались? Допрыгались?! — чуть ли не прокричал Том. Да заткнись ты, бабка сварливая! — Умники вы мои! — Значит так! — перекричал его Хэм, не теряя спокойствия в голосе — Мы сейчас не даём Мартину умереть. Все меня слышали? Я почувствовал, как Джейн убирает мою ладонь, закрывающую рану, и прикладывает туда сложенный в маленькую марлю бинт. — Спасибо, — тихо прошептал я ей. Тем временем Хэм продолжал строгим голосом командовать. — Сейчас проведём операцию, — он вдруг замялся на мгновение и посмотрел на меня, — Вырезаем мышцы на левой руке. Да, так будет хорошо. Достаточно повреждений. Я видел, как Томас складывает на голову сложенные в замок ладони. Крэйг часто моргал, упирая в бока руки. — Джейн, морфий, — скомандовал Хэм, и девушка дёрнулась в сторону шкафчика, оставляя меня самого держать бинт. — Крэйг, Том, готовим инструменты и место. Как же это всё нереально. Полное безумие. Не могу поверить. Время как будто замедлилось. Вокруг меня бегали мои напарники. Они что-то говорили друг другу, махали руками. Но я их не слышал почему-то. Я слышал только внутренний голос. «Спокойно, спокойно, приятель. Ты ведь знаешь, как это работает. Ты знаешь, что оно реально работает. Ты уже видел. Как миллионы клеток вырастают будто из ниоткуда, очерчивают все естественные, а оттого такие красивые линии, выстраиваются в строго определённом порядке, возвращают всё к жизни. Всё будет, поверь мне». Я ведь безоговорочно верил тогда, когда мы пробовали сделать медленную регенерацию. Поверю и сейчас. А что мне остаётся делать? Т-вирус. Разложение. Гниение заживо. Но не смерть. Хуже смерти. Нет! Я сам лично его изучал! Я видел его в действии! Я знаю, как он работает и при каких условиях. Мои друзья знают. Я им доверяю. Где-то на подсознании я увидел, что край стола после максимально тщательного надраивания дезинфицирующими средствами был накрыт какой-то тканью, видимо, первой попавшейся на глаза. К столу был подставлен стул. И я поплёлся к нему, стягивая по пути халат с рубашкой и по-прежнему не слыша ничего вокруг. Только когда уселся, вытягивая левую руку на стол, вернулся слух. — Никогда бы не подумал, что когда-нибудь буду тебя резать, Марти, — съязвил Том, укладывая лоток с инструментами. Кто-то прилепил бинт на моей шее лейкопластырем. Затем подошёл Крэйг. Он обмотал мне верхнюю треть плеча узкой полоской плотной ткани и завязал тугой жгут. — Ну-ка, как начнёт покалывать — скажи, — Крэйг обхватил меня за предплечье, — Так, уже холодеет. Рука действительно стала быстро холодеть. Я и без того остался в одних штанах, а теперь холод отдавал на всё тело. Конечность начала бледнеть, а потом синеть. Вдруг загорелась, как рана на шее, а потом тут же сменилась какими-то странными ощущениями. Я даже не мог подобрать слова, чтобы их описать, потому что никогда ещё не чувствовал такого. Видимо, это и есть то самое «покалывание». — Что-то чувствуется необычное, — пробурчал я. — Отлично, сиди так дальше спокойно. Тут же подошла Джейн. Она плотно сжала губы, но я видел, что они дрожали. Да и руки, в которых она держала шприц, тряслись. — Прости, я сейчас попрошу кого-нибудь, — она подошла к Томми и тихо что-то сказала ему. Он перехватил шприц и встал рядом со мной. — Поработайте кулачком, — процитировал Томас всех медсестёр разом. Игла аккуратно вошла в вену, и поршень постепенно загнал жидкость в кровь, — Обещай, что больше никогда не будешь принимать наркотики! — я, наверное, никогда не смогу определиться в своём отношении к этому человеку. Иногда его сарказм выводил меня из себя, а иногда поднимал дух, как ничто другое. — Клянусь, это в последний раз. Джейн потёрла лицо руками. Ей совсем не идёт быть грустной. — Эй, всё нормально. Не расстраивайся, — я бы взял её за руку, но придётся разогнуть локоть, и из вены пойдёт кровь. — Прости, это я должна тебя успокаивать, — она печально улыбнулась, по-прежнему дрожащими губами, — Мы справимся, с тобой всё будет хорошо. — Ну естественно, — а, впрочем, плевать. Я потянул правую руку к её щеке, аккуратно дотронувшись до тёплой кожи. Большим пальцем мягко провёл по изогнутой в грустной улыбке линии губ, — Иди ко мне. Джейн сжала мою ладонь в своей, присела рядом, и я почувствовал её пальцы на виске, передвигающиеся к затылку. А потом её губы на своих. Теперь я точно был спокоен. — Так-так-так! Никаких прощальных поцелуев! Никто не умер и не собирается, понятно? — на сей раз точно наигранно недовольно проворчал Томас, — Давайте, время идёт. Джейн отстранилась, но уходить не стала, оставшись держать меня за руку. Всё равно какое-то нестабильное состояние. Меня качает то в безмятежность, то в панику. Осознание того, что мне сейчас без наркоза, хоть и с сильным обезболивающим, будут отрезать руку, утешения не приносило. Сознание металось между страхом стать живым мертвецом, вырезанием мышц на живую, сильнейшим желанием жить и сжимающей мою ладонь Джейн. А ещё время. Если как можно скорее не нанести сильные повреждения, Т-вирус сработает в негативном своём варианте. Но нужно ещё сперва дождаться действия морфия. Хэм, Томас и Крэйг пришли, уже в перчатках и готовые меня спасать. Весьма необычным образом. Я отдалённо ощутил прикосновение к левой руке. — Больно? — спросил Крэйг. — Нет, только немного само прикосновение почувствовал. — Тогда вот так, — я видел, как он прикладывает остриё скальпеля к коже на моём предплечье и проводит им вниз. Слой кожи разъехался в стороны и тут же покрылся кровью, но я не чувствовал боли. — Ничего. — Отлично. Жгут усилит анестезию, так что ты скорее всего даже давления не почувствуешь. Рациональные мысли потихоньку начали заполнять голову, оттесняя страх и панику. Верно. Морфин заблокирует болевые сигналы, а отсутствие кровоснабжения из-за жгута оставит нерабочими и чувствительные окончания нервов. — Ну, тогда приступаем, — Хэм дал команду к началу, и три скальпеля начали свою работу. Они чертили ровные дорожки, оставляя за собой расщелины с содержимым руки. Это было просто не описать, как странно. Я собственными глазами наблюдаю, как мою руку режут острейшими ножами, рассекают слой за слоем, но я при этом не ощущаю ничего. Убедившись, что я ничего не чувствую, Крэйг сделал один большущий разрез от локтевой ямки до самой кисти. Как с той мышью. С Номером Три. Только тут всё гораздо нагляднее, крупнее. И вообще, тут моя рука, единственная левая, другой у меня нет. Под кожей крупные жёлтые зёрна клетчатки, блестящие в свете ламп. Тёмные извилистые трубки вен, при пересечении которых начала медленно, но верно литься тёмно-вишнёвая кровь. — Ну ты нам тут всё зальёшь сейчас, — снова иронизировал Томас. Кровь стекала на ткань, впитывалась и расползалась по ней большим пятном, — Нужно с кровью поаккуратнее быть. Я ведь теперь носитель Т-вируса. Переносчик. А через кровь заразиться — самый верный путь. — У нас мало времени, — напоминал Хэм, — Давайте, хватит нежничать, режьте быстрее. — Расслабь руку как можно сильнее, — сказал мне Крэйг. Миорелаксантов мне не вводили, мышцы в своём привычном тонусе. Это затруднит их разрезание. Но лезвия инструментов всё яростнее и яростнее вонзались в красные ткани и разводили их в стороны. Мясо. Внутри все мы тоже мясо. Красное, поперечно-полосатое, с белыми гладкими лямками сухожилий, покрытое тонкими скользкими плёнками фасций. Джейн слегка потянула меня за правую руку. — Тебе точно не больно? — Совершенно. Ты всё рассчитала абсолютно верно, — она наконец-то перестала грустно улыбаться. Я крепче сжал её ладонь и вернул взгляд к кровавому зрелищу. Кровь и вправду продолжала вытекать из вен. А мои коллеги-«хирурги» не останавливались и кромсали мою руку. В локтевой ямке показались мыщелки плечевой кости. Хэм сосредоточенно отрезал оттуда белые плотные полоски, вытягивал красные мышцы с длинными сухожилиями, идущими к другому концу предплечья, и отсекал их там. Серовато-жёлтые нити нервов резко перерезались и отправлялись в лоток-мясосборник. Том отрезал у запястья сухожилие, уходящее в ладонь, и мои пальцы тут же разогнулись. После перерезки ещё одного такого, пальцы окончательно выпрямились и даже стали выгибаться назад. Со временем на передней поверхности остались только белеть две кости, одна заостряющаяся на видимой стороне, а другая — по бокам. Какой я, оказывается, тощий внутри. Даже плоский. Мне согнули руку, поставили на локоть. Сделали такой же длинный разрез на задней поверхности предплечья и циркулярный — по запястью. Стали отсекать клетчатку, снимая вниз получившийся широкий лоскут кожи. А я тем временем начал чувствовать, что поплыл. В голове был тяжёлый туман, но приятный туман. Звуки вокруг приглушались. Глаза немного начали слипаться. Я плавно повернул голову к Джейн. — Морфин… начал работать… по полной программе, — заплетающимся языком проговорил я. Последнее, о чём я успел нормально подумать, это что при передозировке опиатами останавливается дыхательный центр. А потом стало так хорошо. Так легко. Так классно. Кожей я ощущал, что было прохладно, но мне самому было так тепло и уютно. Где-то слева что-то резко звякнуло. Небрежно повернувшись, я смотрел, как трое моих хороших знакомых орудуют скальпелями по моей руке. Спасают меня. Отлично. Пусть спасают. Вижу, что белый металлический лоток уже переполняется тёмно-красным окровавленным мясом с блестящими гладкими шнурками, растущими из него. Так смешно. И это внутри нас? Хе-хе. Да-да, забавно. Кровь под рукой запачкала всю ткань. Но я могу и ещё поддать! Э-эх, жаль, что жгут стоит, а то так бы и устроил вечеринку с фонтанами крови. Кожу мне стали дальше резать, почти до жгута. О-о, но тут-то мяса побольше будет. К тому же, я ведь не дистрофик какой-нибудь! Нормальный парень. Интересно, что об этом Джейн думает? Она ведь оценила всю мою внутреннюю красоту, м-м? Красота, она ведь изнутри идёт. Вот они — мышцы-то. Вплетаются прямо в кость. Толстая жёлтая палка с пятнами крови. Ох-ох-ох, вот это интере-есно! Отрезали последнюю мышцу, врастающую в кости предплечья. И предплечье-то всё! Нет больше у меня предплечья! Ха-ха-ха! Видел бы Хэм сейчас своё лицо, помер бы со смеху. С таким видом покрутил мои полруки, ухохочешься! Вот и осталась из меня торчать толстая жёлтая палка. По ней ещё немного стекала кровь. Но с таким смешным звуком она встала на стол, хе-хе-хе. — Мартин, слышишь меня, — за другую, целую руку меня теребили. Джейн. — Слышу конечно, красота, — улыбаюсь. По-идиотски, наверное, выглядит, но я же искренне. Джейн тоже строит смешное лицо. Я уже не могу сдерживаться и хохочу. — Как ты себя чувствуешь? — ну что за глупые вопросы. Разве по мне не видно? — Замечательно чувствую. Лучше не бывает! Слева послышался смех. Вот, люди меня понимают. Продолжаю смотреть эпичнейшее зрелище. Как мне руку отрезают мои друзья по работе. Весёлая у нас работа, ничего не скажешь. Ух, а вот здесь надо поаккуратнее, это же артерия! Интересно, что они будут потом делать? Так всё оставят или зашивать будут? Я же помню Номер Три. Она чесалась перед тем, как у неё лапка отросла. А я ненавижу зуд! Отрезали все шмотки мяса от кости. Оно так и сочится кровью. Ну ещё бы! Оно ведь живое. Я ведь живой? Вот и оно живое! Перевязали артерию. Ну, хорошо, так уж и быть, не буду устраивать фонтан. — Эй, ты в порядке? — голос принадлежит Хэму. — В полном, командир. — Мы закончили. Теперь надо ждать. — Да-да. Я помню. А с рукой моей что будете делать? — дружище нахмурился. — Всё в утиль. В любом случае, она тебе больше не нужна. Обмотали мне плотно мою недокультю бинтом. Сняли жгут. Ох, как сразу белые бинты покраснели. Капилляры заработали моментально. Снова чувствую тёплые ладошки на правой руке. Потом на спине. — Ты мёрзнешь, — Джейн отпустила меня и тут же накинула сверху мою рубашку, — Давай, надевай. Я просунул правую руку в рукав. Ха, ну, а в левый рукав и просовывать-то нечего. Ладно, чёрт с ним. Кругом опять чего-то зазвенели, зашумели, загалдели. А мне хочется прилечь. Вот я и прилёг головой на стол. Вот теперь вообще отлично! — Господи, ребята, ну во что вы только ввязались? — слышу голос Крэйга. — Говорил же я им, не надо никуда идти, — Томас. — Думаю, эта чёртова пиявка была там не случайно, — Хэм, — Не было там вообще аквариумов с пиявками. — Хочешь сказать, её туда кто-то положил? — снова Томас. — Уверен. Маркус не хочет, чтобы кто-то посторонний выискивал его секреты. Я лежал, но не мог уснуть. Да и не хотелось. Хотелось просто вот так лежать и наслаждаться волнами радости. Но со временем волны всё уменьшались и уменьшались. Радость сменилась обычным спокойствием, расслаблением. Ох, вот это меня унесло. Никогда не испытывал такой безудержной эйфории. Своеобразное состояние. Отлип от холодного стола. Реально, холодно ведь. Взглянул на левую руку. Чёрт подери, такое даже в страшном сне не приснится! На плече остались забинтованные ничтожные части мышечного массива, из которых торчала беловато-жёлтая кость, покрытая тёмными пятнами крови. Я подвигал этой конструкцией. Так непривычно легко. Словно ничего и не весит. Какой же это всё кошмар, сущий кошмар. — Сколько времени прошло? — я заметил сидящую справа от меня Джейн. Лицо у неё было чересчур обеспокоенным. — Уже больше двух часов. Больше двух? Но для всех предыдущих подопытных требовалось как раз около двух…