За закрытыми дверями

Они были созданы для правления, такими их сделал Бог. Он правил страной, а она — его телом и разумом. Они стояли у власти, смотря в окно королевских покоев, и видели, как мир преображается по их велению. Король и его фаворитка создали для себя все, о чем только могли пожелать. Не было и дня, чтобы они не нарушали запретов. Он хотел жениться на женщине не королевских кровей, а она, как верная католичка, сопротивляющаяся напору короля, отдалась ему без зазрения совести, наплевав на свои принципы. Проще быть у власти, чтобы действовать так, как захочется, а не как велено. У кого есть деньги, мощь, силы и власть, те могут абсолютно все. Франсуаза завоевала сперва доверие короля, а потом уже сердце, затем же она получила его власть, его всевидящие глаза — так она могла управлять не только королем, но и страной. Был ли все это чистый расчет? Возможно, так и считали все во дворце, превращая ее в нечестивую женщину, захотевшую всего и сразу. Люди насмехались над ней, однако маркизе до этого не было никакого дела. Она входила в его Совет, делала замечания, когда понимала важность всей проблемы, а потом и вовсе стала смещать с мест советников Людовика. Она завоевывала короля все больше и больше, не давая тому шансов на отступление. Она покоряла его своим умом, выдержкой, умением оставаться в тени, когда это нужно, но вместе с тем еще и слишком голодным телом, постоянно искавшим прикосновения его рук. Маркиза знала, на что шла, знала, что ее ложе часто будет пустовать на второй половине, однако король есть король, и она не смела ему перечить. Лишь только в самый сокровенные минуты она прижималась к нему сильнее, шепча, что боится одиночества и разлуки. Но был ли на это расчет? Или же это все — искренние чувства, которые не поддавались ухищренным ловушкам разума? Людовик никогда не знал, какие мысли бродят в ее голове, только спросив, он мог узнать ее мнение или ее чувства, однако он никогда даже и не задумывался — искренни ее чувства, или она претворяется? Возможно, он до конца жизни оставался слепцом, но это было сладкое неведение. Франсуаза покорила его сердце сначала своей чистотой, своим набожным отношением к множеству вещей, а затем и ее способностью здраво обсуждать политику. Король знал, что она поддерживает его во всех начинаниях, она помогала укрепить его собственное мнение, что только он, как абсолютный монарх, может управлять этой страной, потому что на то была воля Божья. Он верил ей и вместе с тем иногда не понимал, откуда во дворце берется слишком много слухов о ней. Бывали дни, когда они оставались в его покоях одни, снова смотря на парк через большое во всю стену окно, и он заводил беседу на тему ее прошлого. Людовик искренне недоумевал, когда маркиза решилась рассказать ему всю правду. Как она сказала, за такое не бывает прощения, однако, казалось, что король ей уже давно все простил. Она нагло этим пользовалось, вводя его в состоянии пытки, когда он не мог заполучить ее тело, а только ее разум. Она умело водила его за нос, тщательно утаивая свои самые грязные секреты. Да, она стала алчной до власти, гордой, хоть порой за это себя корила, прося у Бога прощения, часами перебирая четки. До того дня как они стали ближе Людовик не понимал, почему ее вера настолько сильна, почему каждый день она обращалась к Богу. Здесь, в Версале, Бог и роскошная жизнь никак не могли совмещаться, а думать постоянно о том, как они грешат и вводят себя в искушение, им абсолютно не хотелось, но она… Франсуаза выделялась среди остальных. Ее ум, развитый для своих лет, восхищал короля, а ее манеры привлекали к себе. Однако Людовик никогда не видел дальше своего носа, раз позволил себе жениться на ней. Когда этот день настал, Франция, казалось, потеряла свой прежний сияющий, могущественный вид. Страна катилась к чертям, но король считал каждое их продуманное действие и закон благом для своего народа. Версаль с годами начал терять свой золотой и богатый вид — все пришло к запустению, а поданные двора стали уезжать в свои имения и дворцы, чтобы скрыться от жесткого и слишком набожного взгляда короля, который, кажется, давно помутился рассудком. Сначала религиозные войны за установление единого Бога в стране, потом эта свадьба и неудачная политика Людовика… Чего она добилась своей алчностью, многим было не понять. Некоторые люди считали, что она убила в Людовике короля, сделав его собственной пешкой в играх против народа, затем позволила греховному дворцу прийти в упадок. Но, наверное, Франсуаза не замечала, что алчность поглотила ее, что многие во дворце были настроены против нее. Сначала Атенаис, распускающая про нее сплетни, потом королева, герцогиня Орлеанская, брат короля, который также не считал, что этот брак хоть как-то мог быть успешным, со временем к ним добавился и Шевалье, видящий, как настрадались и Лизелотта, и Филипп от этой ведьмы. Вот как ее называли многие. И даже Атенаис со своими заговорами и клеветой выглядела на ее фоне более желанной пассией короля, чем сам Людовик мог подумать. А может, он вообще решил не реагировать на подобные выпады со стороны его семьи. Он хотел просто семейного счастья, мира и спокойствия. И наконец-то он все это нашел, когда получше узнал маркизу. Он наверняка думал, что эти чувства взаимны, потому что всегда видел, с каким обожанием и восхищением смотрела на него Франсуаза. Он доверял ей не только свою жизнь, но и страну, которая становилась все ближе и ближе к пропасти. Это уже не был тот король-солнце, что сделал из страны вновь державу, Людовик сильно изменился, но маркизе нравились эти перемены… — Надеюсь, вы довольны, мадам, этими переменами во дворце, — сказал как-то король однажды, целуя ей руку. — Ничего, господа скоро привыкнут к тому, что надо искупать свои грехи и забыть прошлое, начиная жить новой жизнью. — Многие уже уехали, сир, например, ваш брат и его жена, с ними же и Шевалье, — возразила она, зная, что в итоге всегда получает желаемое. — Я могу их вернуть обратно, мадам, надо лишь только их заставить сюда приехать, они ведь тоже моя семья. Однако уже будет не так все, как прежде. — Как пожелаете, сир, — кротко отвечала она, наслаждаясь его объятиями. Казалось, во многих вопросах ее можно было посчитать той еще ханжой, но за закрытыми дверями их огромных покоев, она вытворяла такое, о чем король никогда и не мог помыслить. Она была той еще грязной натурой, но отчего-то хотела выглядеть непорочной и справедливой в глазах остальных, иногда Людовик этого не понимал. Однако даже после стольких лет он и про это стал просто-напросто забывать. Этот брак в итоге никому ничего хорошего не принес, лишь только довел страну до упадка и морального истощения. Люди готовы были осквернять их короля, лишь бы все вернулось на свои прежние места, однако они даже и не подозревали, какое действие имело мнение маркизы де Ментенон на Людовика. Казалось, одна прихоть, и он уже готов был для нее на все… Мир менялся, а вместе с ним и они сами. Да, они были правителями, во многом похожие, но все же… Он правил страной, совершая волю Господа, а она держала в стальных тисках его сердце, не давая ему сделать и свободного вдоха без нее. Они скрывались за дверями покоев, однако никто и никогда не смел забывать тот факт, что все же они были правителями разных судеб и жизней, которые создавали историю Франции...