За закрытыми дверями

Есть всегда во дворце те, кому не нужны благосклонность короля или его убеждения. Они всегда тщательно планируют в своих покоях планы действия, как противостоять королю, шпионят друг за другом, пытаясь продаться тому, кто встанет на их сторону и поможет им, но в итоге всё не всегда бывает так радужно, как бы им хотелось. Порой слишком сложно предугадать, в какую сторону подует ветер. Ветер перемен и бунта, к которому как обычно ведутся дела. Быть в тени, находиться бок о бок с врагами, мило с ними беседуя, передавая сообщения, играя в опасные игры. Но когда два человека шпионят для двух разных влиятельных людей, тогда не все становится на свои места. Однако предатели бывают разными — кто-то шпионит под носом у короля, а кто-то теряет веру в короля и принимает убеждения народа, который воспротивился воле самого же правителя. Все сложнее, чем казалось, однако жизнь неизвестно как повернется к человеку, если не знать, чья сторона выгоднее. Маршаль никогда не думал, что сможет предать короля и веру в него, но народ оказался куда сильнее всех его убеждений. Он видел, что творится, видел, как народ бунтует против решения короля превратить всю страну в католиков, продать собственную веру ради какой-то старой любовницы, что решила изменить всю страну по собственным убеждением. И он верил народу, потому что каждая его попытка ареста заканчивалась неудачей, но вместе с тем приказ Людовика отыскать предателя во дворце, который перенаправлял все сведения королю Австрии, сводил его с ума. Он никогда не думал, что сможет побороть себя и наконец-то покинуть этот чертов пост, который он занимал годами при дворе. Все казалось тщетным, пока он не стал совершать одну ошибку за другой. Поиск предателя занял долгое время, однако Маршаль уже предполагал, кого выбрал король Австрии на роль шпиона. Неудивительно, что им стала Софи. Наверное, она появилась в Версале вовремя — когда началась вся заварушка, когда королева стала слабеть, а новая любовница короля приобретала все больше сил и влияния при дворе. Софи стала заложницей ситуации — ей нужно было шпионить за каждым во дворе, узнавая политические решения короля по поводу Испании и делясь ими с королем Австрии. И все это было ради свободы, которую тот обещал. Ради безграничных возможностей и денег, которых у нее, к сожалению, не было. Ради обхождения правил, чтобы ее не поймали и не казнили, потому что она, придворная дама, предала короля ради собственных амбиций. Маршаль не сразу, увы, понял, что она была предательницей, но всякий раз он ее проверял, испытывал, придумывая различные способы, как ее подловить. Но зачастую он сам за ней шпионил, но никогда не говорил Людовику, кто сливал всю информацию врагам. Ему хотелось дать еще один шанс Софи, чтобы она не напоминала ему ее мать, которую он казнил за поднятие мятежа среди дворян. Но она была очень похожа на свою мать, отчего Фабьен всегда относился к ней с осторожностью — он никогда не знал, чего от нее можно было ожидать, ведь теперь, когда он сам сидит в тюрьме за предательство и уход со службы его Королевского Величества, он понимал, что его решение отпустить ее было не напрасным — она могла жить спокойно где-то вдали от всех этих вечных интриг и смертей, происходящих во дворце. Она знала, что он следил за ней неустанно. Софи пыталась обхитрить его, уворачиваясь каждый раз от его назойливых расспросов и допросов, которыми он мог запытать ее до смерти; девушка знала не один хороший трюк, как увернуться от внимания таких мужчин и не выдать себя с головой. И вот в один день, когда ее судьба почти была ясна для Маршаля, он решил зайти к ней, чтобы убедиться в том, что все же он прав. — Могу я войти? — спросил он негромко, стучась в дверь. Софи лишь тихо ответила «да», чтобы их никто не видел и не слышал. Она стояла у туалетного столика, расчесывая свои волнистые волосы. — Почему вы еще не одеты, когда все давно уже в залах? — снова начал он допрос, и Софи это не понравилось. Либо она сейчас усыпит его бдительность, либо такого шанса у нее уже не будет. — Я только что проснулась. Даже не заметила, как рассвело. — Софи надела халат на плечи, прикрывая свою белоснежную сорочку. — Тогда вас, наверное, должны были предупредить, что вас хотела видеть принцесса австрийская? — Софи понимала, что была загнана в тупик, однако не стала выдавать своей паники, а просто приблизилась к Маршалю, заглядывая в его глаза. — Я что-то не припоминаю такого, — на мгновение она замолчала, а потом продолжила более строгим голосом. — Почему вы всегда меня подозреваете в каких-то интригах, будто я похожа на мать? Если я под подозрением, тогда скажите, в чем я провинилась? Чем заслужила ваши бесконечные назойливые вопросы о моем каждодневном времяпровождении? Она буквально закидала его вопросами, но он не понимал, почему вдруг она решила на него нападать. А если так… Никто не понял, в какой момент они потянулись друг к другу, но они оба нисколько не жалели, что оказались в постели, сминая простыни и упиваясь такой опасной и непредсказуемой близостью. После они не стали долго лежать в постели, он просто поднялся, начав одеваться. И ее задело то, каким обычным и повседневным тоном он с ней говорил, будто до этого ничего не происходило. Маршаль попросил ее о кое-чем, прежде чем она спросила, что это. Но было уже поздно, он заручился ее согласием. Жаль, что только согласие с ее стороны в этом деле выражалось в том, чтобы принцессу Австрии арестовали, а она в этом приняла непосредственное участие, после которого Людовик дарует ей все, что она пожелает. Но было уже поздно. Софи давно приняла сторону врага, и это уже ничто не изменит. Она устала от вечных обещаний короля, которые он раздавал налево да направо; она была сыта этим по горло. Поэтому, нисколько не думая, она решила бежать из дворца вместе в принцессой, даруя ей свободу и жизнь. Все же с некоторых пор они стали в каком-то смысле подругами, отчасти, может быть, потому она приняла такое необдуманное решение. И все было бы хорошо, если бы не Маршаль, вмешавшийся в ее побег. Она так хотела получить эту свободу, и уже это сделала, но он снова нашел ее. Отыскал в монастыре, когда они с принцессой решили передохнуть после долгой дороги. Он мог бы перерезать ей горло, мог посадить ее в тюрьму, как предательницу трона и изменницу двора короля, но он даровал ей жизнь, а вместе с тем и свободу. — Уезжайте. Но если я еще раз вас встречу здесь, или вы решитесь обе вернуться во дворец, тогда вас ждет очень печальная участь, — проговорил он, крепко держа Софи за подбородок. В последний раз он ее поцеловал, и они оба навсегда исчезли из жизней друг друга, потому что больше друг о друге они ничего не знали и не слышали. С тех прошло много чего странного, отчего Маршаль еще не раз пожалел, что надо было окончательно уйти со службы еще с того самого дня, когда умерла Клодин. Ему не хватало свободы, свободы в действиях. Он не мог действовать так, как хотелось, потому что приказы короля были совершенно другими, в отличие от тех, что ему раздавал младший брат короля. Он потерял всякую веру в то, что все можно вернуть, и жизнь в Версале станет другой, а народ перестанет бунтовать. Давно надо было перестать тешить себя жалкими иллюзиями, которые ровным счетом ничего не значили. Может быть, поэтому он и пошел в народ, чтобы понять, почему все так происходит. И ему не пришлось долго понимать этих бунтующих людей. У них крали веру, отбирали последнее, на что они могли полагаться, заставляя рушить их привычное мировоззрение. Он и не представлял, как народ страдал от этих самодурских приказов короля, который с каждым днем становился все более непредсказуемым. Народ хотел лишь оставить все, как есть, и Фабьен их полностью поддерживал, потому что со временем понял, как много он потерял с того самого дня, как он вернулся на службу. Жизнь становилась с каждым разом все ужаснее, и ничего вокруг не менялось. Однако слова короля о том, что он приедет в Париж, вызвало у населения лишь возбуждение от того, что наконец-то они смогут покончить с самодурством короля и вернуть всем свои права, а не бежать, как позорные крысы с корабля. Наверное, поэтому Маршаль оказался так не вовремя не в том месте. По приказу короля он был схвачен как один из зачинщиков мятежа, а позже его лишили всяких орденов и бросили гнить в темницу, где он раньше с пристрастием пытал людей, исполняя тем самым долг перед страной и королем. Но теперь все изменилось, и больше ничего не будет так, как это было когда-то. Он стал предателем для всех. Ведь Людовик даже знал о том, что он даровал жизнь Софи, позволив ей сбежать. Один поступок за другим разрушил его жизнь за считанные дни, однако ему теперь нечего было терять. Все кончено, потому что предатели во дворце всегда платят слишком высокую цену, даже когда их цели остаются благими, как и помыслы…