Маленькая мышка для больших опытов

Наступил день, которого Айна так сильно боялась. Ри объяснил ей, что предстоит вынести. Рассказал, что с ней будут делать. Сколько людей будет смотреть на нее и для чего всего это нужно. Ранним утром доктора вместе со своей пациенткой прибыли в «Первый медицинский экспериментальный», который спонсировал их исследование. Бракс и Говерфри приехали раньше всех, чтобы у них было достаточно времени подготовиться. Проверка пройдет в лекторном зале. Зал даже слишком большой для десятка проверяющей коллегии, и от этого Лайне становилось совсем не по себе. Огромные застекленные окна позволяли осенним солнечным лучам без проблем проникать внутрь, освещая читающих лекции, зал словно сцена. На этой вымышленной сцене предстояло выступать маленькой рабыне. Алайне пришлось раздеться, мурашки осыпали тонкую светлую кожу, ее усадили в кресло в центре сцены, подключили датчики к запястьям, груди, голове. Рядом стояли мониторы, а позади висел большой экран, на котором скоро будет отображаться каждая мельчайшая деталь. Ничто не ускользнет от любопытных глаз. Доктор Говерфри видел, как начинала нервничать его маленькая рабыня. Хотя, почему его? Она ведь общая… она принадлежала не только ему одному, но и доктору Браксу в равной степени. Этому эгоистичному и самодовольному барану, видеть которого сейчас хотелось меньше всего. Надо гнать прочь лишние мысли и стоило сосредоточится на предстоящей речи. Ри подошел к Алайне, погладил рукой по голове, прикоснулся к кончикам кудрявых колос, словно утешая маленького испуганного ребенка перед врачом: — Все будет хорошо. Тут же надо подоспеть доктору Браксу. Стоило отметить, что он все же умел делать выводы и уже не был так резок и жесток с рабыней после того, как увидел значительные улучшения в работе с ней по методам доктора Говерфри. И, признаться, это задевало его еще сильнее. Ведь он был настоящим мастером! Всегда лучше других знал, как следует обращаться с рабами, а теперь — его метод полностью повержен, как и он сам. — Мы о тебе позаботимся. Ни о чем не беспокойся, — произнес Сай, рядом с Алайной, стараясь не смотреть ни на нее, ни на Говерфри. — Скоро все закончится. Ты только потерпи. А потом, мы вместе выпьем горячего шоколада, с чем захочешь, сама выберешь десерт, я любой тебе куплю. — Спасибо, — Лайна даже постаралась улыбнуться, но улыбка эта вышла немного вымученной. В зал стали заходить доктора в белых накрахмаленных халатах. Кто-то здоровался с доктором Говерфри и Браксом, кто-то молча кивал в знак приветствия и проходил на скамью слушателей. Десяток докторов, профессоров, узких специалистов собрались в зале. Лайна провожала каждого из них встревоженным взглядом. Сегодня ее доктора тоже были в белых наглаженных халатах и выглядели серьезнее обычного. — Добрый день, коллеги, — поздоровался с «присяжными» доктор Бракс. — Добрый день, — подхватил Ритрик и добавил так, что прозвучало почти искренне. — Рады видеть вас. Десяток пар глаз устремились на пациентку, подопытную, рабыню. Лайна вновь ощутила себя словно на том самом рынке, когда целый день мимо нее проходили люди, покупатели, хозяева. И не было в мире ничего отвратительнее этих безразличных, ищущих, пугающих глаз. Только сейчас иначе. Сейчас она знала, что ее доктора не бросят, они обязательно защитят от этих стервятников. Да, именно стервятниками представлялись ей ученые. Злыми, голодными хищниками. Последним в зал зашел сам профессор Строун и устроился на первом ряду. Именно его слово станет решающим. — Что ж. Начинайте, — слегка прохрипел он и уставился в планшет, на котором отображался текст представленного исследования. Вступление начал доктор Говерфри, стараясь не выдавать волнения в голосе. Хотя на самом деле он переживал очень сильно, ведь от решения горстки людишек зависело все их будущее, будущее их работы. Ведь теперь, как оказалось, спасибо Саю, они полностью финансово зависимы от спонсирования института. — Наше исследование направлено на изучение и, безусловно, лечение болезни Хорраса. Едва Говерфри начал говорить, как его перебили: — И вы считаете эту проблему актуальной? — слегка пренебрежительно прозвучало от одного профессора. Ри даже на мгновение растерялся и потерял мысль. Вмешался Сай. Что-что, а ставить на место он умел как нельзя вовремя. Несмотря на их разногласия с Ри, он ни за что не позволит задушить работу их жизни. — Вся обоснованность и актуальность исследований представлена в докладе. Если останутся вопросы, вы можете задать их после, — чуть грубее, чем следовало ответил Бракс. Затянувшуюся ссора с Ритриком, не помешает их детищу. Решительность доктора подействовала. Больше в выступление так нагло никто не вмешивался, им позволили спокойно вести доклад. — Итак. Болезнь Хорраса впервые была обнаружена девяносто три года назад. Тогда от нее массово погибли сто тридцать рабов, бывших в пользовании исследователя, доктора Френсиса Хорраса, в честь которого и названо заболевание. Доктор Френсис Хоррас был первым и единственным профессором, который пытался применить научный подход к изучению заболевания. Доктор Говерфри был прекрасным лектором, если бы он выбрал преподавательскую стезю, ему не было бы равных. Он досконально любил разбираться в каждой детали, в каждой клетке, в каждом вопросе и ко всему прочему, он прекрасно умел объяснять и заинтересовать слушателей. Даже доктор Бракс в тайне улыбался и гордился умениями своего «друга», в мыслях он осекся и поправил — «своего коллеги». — …Также нас интересовало поражение миокарда, но и оно было обусловлено метаболическими нарушениями, которые стандартно приводят к дистрофии и дисфункции сердечной мышцы. У пациентки не наблюдается ни одного характерного симптома, среди которых: перебои сердечного ритма, тахикардия, головокружение, одышка. Рентген, МРТ, эхокардиография, фонокардиография, а также биохимические исследования крови не показали отклонений, характерных для данного заболевания. Ри делал небольшие паузы, позволяя переварить предложения, чтобы до профессоров доходили выводы, мысли. В это время Бракс переключал на компьютере датчики, меняя картину на большом мониторе для наглядности. — Признаки деструктивного воспалительного процесса, при котором формируется множество гнойных очагов в легочной ткани, отсутствуют. Классических симптомов в виде фибральной температуры, озноба, тяжелой интоксикации, а также кашля с мокротой не обнаружено. В любом случае, пневмония всегда являлась лишь частью айсберга. Она появлялась в результате попадания возбудителей в легочную ткань ослабленного организма. На огромном экране отображались все текущие показатели: сердцебиение, дыхание, мозговая активность. Алайну словно бы разобрали на молекулы и наблюдали за ней. Что ж, пока что все было в норме. Ри читал доклад дальше: — Болезнь Хорраса наследственна и носит психо-соматический характер, — он вновь сделал небольшую паузу, перевел взгляд на зрителей, которые слушали его речь с неподдельным любопытством и интересом, и продолжил. — Иными словами, уважаемые коллеги, в ходе исследования мной и доктором Браксом были сделаны следующие выводы: в результате неграмотного, жестокого или недостаточно должного обращения с рабами, у которых имеется в анамнезе болезнь Хорраса, у них активизируется процесс саморазрушения, приводящего к неминуемой смерти. Сто тридцать рабов Френсиса Хорраса подверглись жестокому обращению в рамках различных экспериментов в том числе, в каждом из них активизировался процесс самоликвидации практически одновременно. Механизм заболевания все еще изучается. Доклад растянулся на сорок шесть минут, точно в десять часов тридцать две минуты Ритрик закончил свою речь: — Можете подойти ближе и задавать вопросы. Поначалу все было не так плохо, но услышав эту фразу, Алайна невольно вжалась в кресло и с ужасом посмотрела на «стаю» врачей и профессоров. К несчастью Айны, ближе захотели подойти все. Десятки глаз окружили ее, нависли неприятные любопытные лица. Они ее разглядывали, смотрели кожу, волосы, ногти, светили фонариком в глаза. — А здесь что… — один из профессоров потянулся к родинке над правым соском Алайны. Ритрик как бы невзначай отодвинул доктора, не позволяя ему излишне распускать руки. — Совершенно обычная родинка, не склонная к перерождению. — Ясно-ясно, — отстранился доктор, невзначай облизнув сухие тонкие губы. — Да-да, вопроса нет. Очень неплохой экземпляр я вам скажу! Было еще несколько вопросов, минут двадцать обсуждали, делали выводы, и постепенно длинная лекция подходила к концу. «Стая» профессоров начала сдавать. Последним высказался профессор Строун: — Коллегия вынесет решение о дальнейшем финансировании в ближайшее время. Доктора прощались, жали руки. Некоторые задерживались, задавали какие-то вопросы, но вскоре зал опустел и остались только напряженный Бракс, уставший Говерфри и совершенно измотанная Алайна. — Как думаешь, какое решение они примут? — Ри потер уставшие глаза. — Однозначно в нашу пользу. Сомнений и быть не может. Ри улыбнулся Алайне, вновь погладил ее по голове. — Все закончилось. Ты молодец, — он поцеловал Лайну в лоб с такой нежностью… с неподобающей для доктора нежностью. — Закончилось и больше никогда не повторится, — утвердительно кивнул Сай, ничего не сказав вслух про этот опрометчивый поцелуй, слишком откровенный для подобных мест. Постепенно кошмар забывался, а жизнь возвращалась в теперь уже привычное русло. И не было это русло отталкивающим, не было пугающим, скорее — спокойным, в некотором смысле обыденным и привычным. Единственное, что не позволяло в полной мере насладиться теперешним положением вещей, так это затянувшаяся ссора доктора Говерфри и доктора Бракса. — Пока еще рано говорить об абсолютной победе, но, думаю, она не за горами. Закончив очередное обследование, произнес доктор Говерфри. Сай кивнул в знак согласия. Общение они свели к необходимому минимуму. Лайна незаметно посмотрела сначала на одного, затем на другого. Лед между лучшими друзьями не таял и от этого было чертовски не по себе. Бракс был слишком горд, чтобы первому просить прощения. Он так и будет всю жизнь ходить, мучиться, но на уступки не пойдет. А Говерфри не считал себя виноватым, и прощения просить ему было не за что, пока не извинится Сай, Ри к нему не подойдет. Вот так и уперлись они — два друга. Если оставить все как есть, они так никогда не придут к согласию. А Лайна ведь много подмечала, то, чего не видел Ри. Она видела, как мучается доктор Бракс. Тот самый, некогда внушавших ужас и страх Сай. За последнее время он совершенно изменился в лице, ссора что-то сломала в нем и продолжала ломать день ото дня. Темные серые глаза потускнели, под ними появились темные мешки, а кожа словно бы становилась прозрачной, истончалась. Что ж, пусть она глупая рабыня, но ей пора вмешаться в происходящее. Лайне всегда тяжело давалось общение, к счастью, слова сейчас были совершенно не нужны. Она взяла за руку Ри, слегка потянула к себе, привстав на носочки, губы едва коснулись его губ. После отстранилась и второй аккуратной ладошкой она взяла руку доктора Бракса. Оба доктора ее слушали, откликались на каждое движение. Вскоре они втроем уже были в ее комнате, возле большой кровати с чистыми бежевыми простынями. Лайна посмотрела в глаза доктора Бракса и слегка улыбнулась. Сначала он смотрел на нее с недоверием, словно ожидая какой-то подставы. Но подобного и в мыслях не было у Алайны, и она всем видом давала понять искренность своих намерений. Опустила лямку платья сначала с одного плеча, затем с другого. Ненужная ткань упала на пол. Наконец-то доктора больше не ссорились, не желали поскорее закончить этот неловкий момент и никто никуда не спешил уходить. Алайне удалось приковать их внимание к себе. Да, она часто, будучи их пациенткой, была в центре, но сейчас ее роль особенная, а они ждали, что же она предпримет дальше. Что ж, она не намеревалась отступать. Пальцы ловко расстегнули пуговицы наглаженной черной рубашки доктора Бракса. Всего несколько месяцев назад Лайна и представить не смогла бы, что увидит Сая таким. Необычно видеть доктора робким, чуть неуверенным. Перед этой искренностью меркли неприятные воспоминания о нем. Да, она умеет прощать. А сейчас, эта его некоторая беспомощность была на руку Алайне. Ритрик легко приобнял ее сзади, руки сомкнулись на плоском животике, он словно говорил: «Не забывай обо мне», не требовательно, мягко напоминал. Она не забывала, повернулась к нему, нежно поцеловала сначала правый сосок, затем левый, чуть сомкнув зубы на затвердевших бусинках, заставляя вырваться тихий вздох с губ доктора Ри. Когда она отстранилась, губы Бракса коснулись ее шеи, отчего мурашки пробежали по телу, а ноги предательски задрожали. Он вновь нежно поцеловал ее туда же, ближе к мочке уха. Да, он безошибочно угадал! И это было безумно приятно. Айна и подумать не могла, что Бракс может быть таким. В это же время она ощутила на губах поцелуй доктора Говерфри, и в голове окончательно все перемешалось калейдоскопом эмоций. Руки, губы, прикосновения — это было невероятное сплетение! Так они и переместились на кровать. Уже вскоре Лайна сидела верхом на докторе Ри. Одежды не было, ничто больше не отделяло их друг от друга, они предстали такими, какие есть. Сай нежно целовал ее шею. Именно Бракс хочет быть первым во всем. Что ж, она предоставит ему это право, пусть так. На это Ритрик точно не обидится, он понимает, чувствует, насколько дорог ей. Туго сжатое колечко анальных мышц не было готово к проникновению и не желало впускать в себя ничего постороннего, несмотря на старания Айны расслабиться. Но Сай не торопился, он понимал и делал все постепенно, сначала слегка массируя, потом осторожно проникая. Да, было немного больно, но вполне терпимо. Теперь Бракс показывал иную свою сторону, больше не было злости, жестокости, напротив, он старался быть нежным. Он входил в нее мягко и осторожно, позволяя телу привыкнуть к новым, пока еще не изведанным ощущениям. И лишь спустя какое-то время возбужденный член вошел в нее полностью и стал неспешно двигаться внутри. Только после того, как Алайна немного свыклась с ощущениями, во влагалище вошел доктор Говерфри, и Лайна впервые в жизни почувствовала невероятное чувство заполненности. Они стали единым целым. Целый мир сомкнулся, и только они трое были его центром. Лайна чувствовала каждое движение, каждой клеточкой тела. Доктор Бракс и доктор Говерфри двигались внутри нее, то синхронно, то в разнобой. Ощущение заполненности не покидало ни на миг. И вновь были поцелуи, руки, прикосновения к самым чувствительным местам, особенно, когда Ри прикоснулся пальцем к ее клитору, от чего стон сорвался с ее губ. Они оба двигались, она ощущала их обоих, была между ними, вместе с ними. И вновь поцелуи, движения, объятья. Оргазм накрыл ее внезапно, миллиард бабочек промчался по телу, концентрируясь чем-то невероятным внизу живота. Она совершенно расслабилась, сильные мужские руки, Ри или Сая, поддерживали ее. Слишком сильным стало напряжение и для докторов. Сдерживаться больше было просто невозможно, движения стали совсем дикими, резкими. Вскоре первым излился в нее доктор Бракс. Спустя всего несколько секунд доктор Говерфри последовал его примеру. Так они и остались внутри нее еще какое-то время, позволяя бешено колотящимся сердцам успокоиться и прийти в норму. Тяжелое дыхание постепенно восстанавливалось и все возвращалось на свои места. Неспешно вышел из нее Бракс, затем и Говерфри, оставляя ощущение некоторой пустоты и нехватки чего-то важного, что было в ней всего несколько секунд назад. Все же, они сейчас были рядом с ней, оба. И всегда-всегда будут защищать. Наверное, впервые в жизни Алайна стала по-настоящему счастливой.