Маленькая мышка для больших опытов

Время стремительно утекало сквозь пальцы. За несколько месяцев напряженной работы Браксу и Говерфри удалось значительно продвинуться в исследованиях, но были и минусы. Едва ли Говерфри хоть раз оставался в кабинете без Бракса, пожалуй, сегодняшний день стал особенным. За долгое время он, наверное, первый раз наедине с Алайной. Ри часто размышлял над их методами и результатами. Проведение любой процедуры давались крайне тяжело. Даже титаническое спокойствие Ритрика начинало давать сбой. Стоило только прикоснуться к рабыне, как у той начиналась истерика, страх, крик, а потом она впадала в оцепенение, и только после этого можно было приступать к работе. Уйма времени тратилась вникуда. Айна стояла обнаженная в магнитно-резонансном сканере и тряслась как хрупкий лист, готовый вот-вот сорваться с дерева. — Пожалуйста, не двигайся, — уже не удавалось сдержать раздражения в голосе. Никакие уговоры не помогали. Рабыня продолжала трястись и еще больше нервничала, когда Ри начинал с ней говорить. Уже был потерян целый час работы. Доктор сделал глубокий вдох и выключил сканер, от которого сегодня не было толку, не удалось сделать ни единого снимка. — Лайна, подойди, — чуть спокойнее постарался произнести он. Рабыня с некоторым облегчением выдохнула, когда заглохла эта шумная и пугающая машина. Она подошла к доктору и остановилась в двух шагах от него, все еще стыдливо прикрывая самые интимные места. — Согласно карте, ты все детство провела в исследовательском центре? Лайна едва заметно поежилась. Было неприятно лишний раз окунаться в эти воспоминания. — Да, — как и полагалось, коротко ответила она. Взгляд непроизвольно скользнул вдоль ее обнаженной упругой груди, ниже, к плоскому животику, Ри мотнул головой, не позволяя появляться лишним мыслям. — Ты знаешь, что с тобой делали? — Нет. В этот момент взгляд Ри вновь вернулся к ее лицу и стал сосредоточенным. — Ты знаешь, что с тобой делаем мы? — Нет. Тогда доктор пришел в тихий ужас. Конечно, не удивительно, что она так реагирует на любые манипуляции. Ей никогда не объясняли, что с ней делают, что с ней происходит. Она ведь всего лишь рабыня. — Айна, ты что-нибудь знаешь о своей болезни? — Нет. Жутко представить себя на месте этой маленькой рабыни: тебя куда-то везут, что-то с тобой делают, причиняют боль. И никто ни разу не удосужился объяснить, что происходит, ведь разве кто будет считаться с рабами… Что ж, отныне он — будет. С этого момента доктор Говерфри должен исправить свои ошибки или хотя бы попытаться. — У тебя болезнь Хорраса. Выражение лица Айны никак не изменилось, имя великого врача, который первым обнаружил болезнь, ей совершенно ни о чем не говорило, но слушала она внимательно. Ри продолжил: — Все рабы с этой болезнью умирают в двадцать шесть лет. На мгновение, что-то в ее светлом лице поменялось, правда, было непонятно, что именно. То ли в светлых серых глазах мелькнула печаль, то ли едва заметно дернулась правая бровь и крохотная родинка над ней. А в это время, в мыслях Алайны поселился настоящий хаос. Вот и все, оказывается, она в любом случае скоро умрет. Так мало времени… А она ведь не хочет умирать! Совсем не хочет! Рабам не велено проявлять любопытство, но Лайна должна была знать, тем более, это ведь доктор Говерфри, а не Бракс… он не такой, жестокий. — Вы с доктором Браксом ищите лекарство? — Да, ты все правильно понимаешь. Лайна молча развернулась, переступила порог сканера, сделала глубокий вдох и лишь после произнесла: — Тогда я потерплю. На удивление, разъяснительная беседа оказала потрясающий эффект! Не теряя ни минуты, Ритрик запустил сканер и начал делать снимки. Айна держалась прекрасно. — Ты молодец. Отлично справляешься! Ри был чертовски доволен, что дело стало так быстро продвигаться. Лайна слушала и выполняла все, что говорил доктор. Вскоре работа была завершена, нужные снимки получены и загружены в компьютер. На все было потрачено поразительно мало времени. Лайна и вправду сегодня была молодец и заслуживала награды. После завершения всех процедур, Ритрик улыбнулся и посмотрел на свою рабыню: — Лайна, скажи, есть что-то, чего тебе хотелось бы? — Хотелось бы… Она и подумать не могла, что ее о таком спросят. Ведь никто и никогда не спрашивал! Айна точно знала, чего хочет. Тогда она подняла глаза и так ясно посмотрела на Ри, так проникновенно, что щеки доктора налились краской, и уже ему пришлось на мгновение отвести взгляд. — Увидеть свой дом, — без сомнений ответила рабыня. Просто увидеть дом? Место, где эта маленькая рабыня когда-то давно чувствовала себя в безопасности. Что ж, пожалуй, это он мог устроить. — Обещаю, я свожу тебя туда, где был твой дом. В голове все перемешалось, сердце едва не выпрыгнуло из груди, а в горле пересохло. Она и подумать не могла, что все так произойдет! И хотела бы сказать: «Спасибо!», обнять крепко-крепко своего доктора, но внезапно раздался писк из компьютера. Доктор Говерфри отвлекся на монитор, и Айна сдержала неловкий порыв, осталась стоять рядом, покорно опустив взгляд в пол, стараясь унять дрожь в руках. Ри открыл пришедшее по почте письмо, читал, и настроение его менялось, а лицо становилось хмурым. Словно нависло грозовое облако. Тяжело и грузное сосредоточение молний. Он дочитал от начала, до конца. Всего несколько строк от научного руководителя. Ри заглянул в другие письма. Именно в этот момент надо было появиться на пороге Браксу. Видимо, оповещение о письме пришло ему и он торопился его… Скрыть? — Лайна, иди в свою комнату, — напряженно выговорил Говерфри, зло глядя на друга. Взъерошенный, Сай только-только вылетел из своей комнаты и примчался в кабинет. И сейчас Бракс смотрел таким перепуганным взглядом, словно его застукали, поймали, вскрыли страшную тайну. Что ж, тайна и вправду была вскрыта. — Сай. Нам надо поговорить. Айна поспешила удалиться, ловко проскользнув мимо вставшего в дверях Бракса, даже не взглянув на того. — Ну давай. Поговорим, — Сай напрягся и сложил на груди руки. Он нервничал, сразу понял, что Ри узнал то, о чем знать не должен был. — И ты молчал об этом? — Говерфри зло ткнул пальцем в монитор, сейчас ему было плевать, что на нем останется некрасивый след. На экране красовалось письмо от профессора Стоуна: «Добрый день, коллеги. В связи с острой нехваткой финансирования и излишними затратами на ваше исследование, должен уведомить о предстоящей проверке». Там были и другие письма, задолженности, кредиты… Теперь Говерфри знал все, что ему нужно. — Тебе незачем это знать, — Сай недовольно, как бы невзначай фыркнул, но от злости все же побагровел. Или от стыда? Да черт его знает от чего! Главное, что он лгал! Ложь скрывал не первый день и даже не первый месяц. — С какого хрена? — Ритрик был зол не меньше и не собирался этого скрывать. Сая нужно ставить на место. — С такого, — едва сдерживаясь, сквозь зубы процедил он. — Я сам решу этот вопрос. Не будет никакой проверки. Ри театрально развел руки от негодования: — Я смотрю дохрена нарешал уже. Ты понимаешь, что не должен был от меня скрывать подобные проблемы! — Ты никогда свой нос не совал в денежные вопросы! С хренали теперь лезешь не в свое дело! — Ты пиздел мне в лицо, говоря, что у нас блядь все прекрасно! У тебя вообще совесть есть? — Да потому что ты вот такую херню начинаешь разводить на пустом месте! — Ахуеть пустое место! Работа всей жизни на пороге краха! — Нехуй драматизировать, — доктор Бракс всплеснул руками, градус напряжения между ними зашкаливал. Еще немного, и он не выдержит и врежет своему лучшему другу. — Сай, ты не прав. Еще долго доносились крики из кабинета врачей. Меньше всего сейчас Айна хотела слышать эту ссору. Она погрузилась в мысли о предстоящей поездке. В машине Лайна старалась сидеть тише воды, даже шелохнуться боялась и лишний раз вздохнуть. Доктор Говерфри сжимал руль крепко, до побеления костяшек, и ехали они слишком быстро. За всю дорогу он не проронил ни слова, а Айна не решалась на него взглянуть. Закончился долгий период дождей, начинались первые заморозки. Приятно было выехать за бесконечно шумный город, вечно пестрящий галограмными вывесками, неоновыми подсветками. За затемненными стеклами стали мелькать смутно знакомые пейзажи, это немного отвлекло. Что-то теплое и далекое поднималось в памяти, сердце чаще забилось в груди. Автомобиль остановился у разрушенного дома. Точнее, возле чего-то, что раньше должно было быть домом. Сердце Айны болезненно сжалось. Она вышла из машины и как-то разом побледнела в лице, кажется, даже причудливые веснушки потускнели. Возможно, не стоило ее сюда привозить. Кто знает, как это скажется на дальнейшем поведении. Такая травма, могла окончательно сломать рабыню. Что ж, пожалуй, Ри переживал сильнее, чем того требовалось. Значит, прошлого не осталось. Не осталось совершенно ничего. Возвращаться некуда. Можно постараться и представить, какие здесь раньше были дома: маленькие, уютные, всего в один этаж. Они едва ли отличались друг от друга. Стены, от которых остались руины, из больших камней, а крыши — деревянные. От деревянного пола также ничего не осталось. По всей бывшей комнате росла зеленая трава, местами с высохшими пожелтевшими прожилками. В этом ли доме она жила? Или в соседнем? Теперь они едва ли отличались друг от друга. Одинаковые руины. Ри внимательно следил за каждым ее жестом, каждым шагом. Лайна не говорила ни слова, по лицу по-прежнему было невозможно понять ее чувств, оно было словно маска. Она подошла к стене, прикоснулась рукой к шершавому камню, замерла. — Здесь была ферма, — негромко говорил Ри. — Ферма по выращиванию рабов. Хозяин обанкротился и распродал всех рабов. Это все, что я знаю. Лайна не торопилась. Наверное, в ее маленькой красивой головке сейчас все перемешалось или, наоборот, прояснилось? В любом случае Ри ее не торопил. Айна повернулась к доктору и спросила, ровно и спокойно: — У моей мамы была моя болезнь? — Скорее всего. Вероятность восемьдесят семь процентов. Рабыня молчала, по лицу невозможно было прочитать эмоций. Рабы, они ведь должны быть такими простыми и понятными, отчего эта такая сложная? Алайна отчаянно пыталась собраться с мыслями. В голове всполохами бились воспоминания, далекими, почти невзрачными обрывками. Может, все не так плохо… Может, лучше ей и вправду примириться с ее теперешней жизнью. Ведь, если так подумать, все не так уж плохо. Рабыня подошла к Ритрику. Так близко, что между ними осталось всего несколько сантиметров. Она прикоснулась к его щеке. Нежно-розовое платье красиво сочеталось с белыми кудряшками. — Что ты делаешь?.. — Ритрик невольно напрягся, едва сдержал позыв отстраниться. Тонкая, аккуратная ручка с нежной бархатной кожей. Ее лицо было так близко, теперь он отчетливо видел каждую крохотную веснушку возле носа. Лайна едва заметно улыбнулась самыми уголками губ. Краткое мгновение показалось вечностью; Ри словно бы делал невидимую фотографию, запечатывая в памяти этот миг. Он и не успел понять, как ее губы прикоснулись к нему в легком поцелуе, словно бы говорящим «спасибо». Но за что, за что его благодарить? За то, что привез в эти руины, отняв надежду увидеть дом, за то, что мучил ее своими экспериментами? За то, сколько принес слез и боли? Нет, его не за что было благодарить. Как оказалось, он не настолько хороший человек, как самому хотелось думать. Пока разрозненные мысли терзали голову, Лайна успела отстраниться и опуститься перед ним на колени. «Остановись! Не смей» — протестующе забилось в голове. Ри не мог даже пошевелиться, не хотел шевелиться, боялся спугнуть. Она сама расстегнула его ширинку, приспустила черные брюки до колен и на мгновение — замерла. «Передумала? Испугалась?» Но в следующий же миг приятные мурашки ворохом искр пробежали по телу, когда теплые губы коснулись головки возбужденного члена. Мысли разом оборвались. Больше не было привычного порядка в голове, да и к черту этот порядок! Как же долго он об этом мечтал, жаждал ее теплоты, ее красивого и трепетного тела. Приятный шершавый язычок скользнул по уздечке. Лайна провела губами по всему стволу, позволяя ему продвинуться вглубь ее ротика. Член мягко скользнул в глотку. Ри наслаждался этими драгоценными мгновениями, это было просто незабываемо. Такое невозможное и такое реальное. Он положил руку ей на затылок, чуть сжав в руке золотые кудрявые локоны. Лайна на удивление умело двигалась взад и вперед, снова и снова, позволяя калейдоскопу эмоций разноситься по всему телу с каждым движением. Тело накрыла стремительная волна молниеносного удовольствия, и он излился в теплый рот Алайны с таким приятно шершавым язычком.