Pride and Prejudice

Осенний воздух был прохладен, заставляя чуть краснеть и зябнуть тонкие пальцы Трандуила. Он вновь пришёл к каменному водопаду, с которого открывался прекрасный вид на Лихолесье. Эльф, нахмурившись, стоял на верхней точке обрыва, рядом с потоком. Уже не согревающее солнце, приближаясь к зениту, заставляло капли воды искриться радужными переливами. Он часто приходил сюда после смерти отца — именно рядом с этим водопадом Орофер учил его стрельбе из лука. Как и все Лесные короли, Орофер хотел иметь наследника-альфу, который стал бы достойным преемником. Но Трандуил родился омегой. Конечно, отец любил его, но всё же иногда в его взгдяде проскальзывало сожаление. Трандуил видел это, и понимал, ведь был воспитан во всех традициях Лихолесья — а из них следовало то, что омеги давали жизнь юным эльфам и занимались их воспитанием и обучением, а альфы занимались охраной земель и дворца, договаривались с людьми о пропитании, строили жилища. И наследный титул передавался только альфам, за исключением редких случаев. У эльфов Лихолесья редко рождались дети. Кроме того, у каждой пары могло быть только одно дитя — такова была плата за бессмертие. Если у короля не было наследника, то в случае его, короля, смерти, эльфы проводили состязание, самостоятельно выбирая себе владыку. Очень редко, королём могли избрать эльфа-омегу. Пройти испытания было непросто, но если омега справлялся, и его признавали достойным, его почитали и уважали так же, как и правителей-альф. Потому, Трандуил бросал все силы на своё обучение, чтобы не подвести отца — он стал умелым воином, искуснейшим дипломатом и архитектором. Чтобы быть достойным. Он был горд и импульсивен. И был уверен, что сможет достойно править Лихолесьем. Но право, он не ожидал, что ему придётся взять на себя правление Лесным народом так скоро. Несмотря на сомнения, боль от утраты, многочисленные потери Сыновей Леса, временный упадок Лихолесья — эльфы приняли его. И Трандуил не подвёл их. Он восстановил дворец, нашёл для эльфов новый кров, дал работу и обеспечил всем необходимым. Звук лёгких шагов заставил Трандуила обернуться и вопросительно посмотреть на юного лучника. Это оказался один из дозорных эльфов, которые без устали стерегли покой Дворца и Лихолесья. — Господин! — Дозорный приветственно склонил голову. — Орки подобрались к нашим границам. Мы думаем, что они хотят напасть. — Приветствую, дитя леса. Вот как? И сколько же их? Конечно, они могут доставить неприятности, но в любом случае, не понимаю, на что они расчитывают — они не смогут противостоять нашим лучникам, когда мы на своей территории. — Трандуил нахмурился. — Полагаю, нужно дать им это понять. Их не много, видимо, это отщепенцы — обычно орки не подходят близко к Лихолесью. Но и в таком малом количестве обычно не передвигаются. — Что ж, проверим это. Собери несколько воинов, пусть подготовят коней, а я, пожалуй, поеду с вами. — Господин, это не кажется мне хорошей идеей. Возможно, это какая-то уловка. Мне кажется, вам не стоит покидать Дворец, пока мы не проверим, в чём дело. — О, не говори глупостей, сын леса, их интеллекта не хватает даже на то, чтобы добыть себе пищу. А я довольно давно не выбирался за пределы Дворца. — Как скажете, господин. Но всё же, вы сами всегда говорили нам, что не стоит недооценивать врагов. — Я говорил о равных, сын леса. Орки не ровня нам. Они не смеют осквернять наши земли. Вскоре кони были готовы. Небольшой отряд воинов вместе с королём отправился на разведку. *** — Азог, ты думаешь, остроухие поведутся на наш манёвр? Бледный орк раздражённо взглянул на говорившего. Серые проницательные глаза полыхнули холодом. — Ты сомневаешься в моих планах? — Нет-нет-нет, — тут же залебезил орк. — Что ты, как я могу сомневаться в моём Владыке? Но эльфы умны. — И до крайности высокомерны. Иногда чрезмерный ум может сыграть злую шутку. Они думают, что мы безмозглые животные. Кто-нибудь из них несомненно расплатится за это ошибочное мнение. Все готовы? — Разумеется, мой Господин. Отряд готов. — Пусть ждут моего сигнала. Пострайтесь схватить их живыми, они попортили нам слишком много крови, чтобы убивать их быстро. — Азог махнул рукой, отсылая подчинённого. Белый орк усмехнулся. — Повеселимся, мои остроухие друзья. *** Эльфы быстро и бесшумно пробирались к границе леса. Кони ступали так легко, что раздавался лишь еле-различимый, даже для тонкого эльфийского слуха, шорох — родившихся и выросших в этих землях, лес не выдавал чужакам. Одиннадцать всадников, включая короля, довольно быстро достигли цели своей вылазки. — Владыка, возможно, вам стоило бы вернуться, — поровнявшись с Трандуилом, негромко сказал дозорный, полный неясных предчувствий. — Тебе ли учить меня осторожности, юный сын леса? Это не стоит твоего беспокойства, — мягко произнёс король, в мимолётном успокаивающем жесте коснувшись плеча эльфа, и пришпорил тёмного жеребца. — Владыка, послушайте! — не унимался дозорный. Да, он был юн, но достаточно опытен. К тому же, несмотря на присущее владыке высокомерие, эльфы его любили и уважали, и уважение это было заслуженным. Не было ничего удивительного в том что дозорный беспокоился за него. К этому времени они уже были у самой границы леса. Чуть дальше начинались Мглистые горы. Король хотел было ответить, но пролетевшая на волосок от плеча стрела помешала ему. Из-за деревьев показались орки. — Вперёд! — сухо скомандовал Трандуил, выхватив клинок из ножен. Эльфийские всадники, неуловимыми движениями выхватив оружие, помчались на противников. Движения эльфов были быстры и слаженны. На землю то и дело падали сражённые твари. В воздухе стоял отвратительный смерд орочьей крови. Клинки искрили, сталкиваясь друг с другом. Повсюду раздавалось лошадиное ржание и злобные крики орков, что передвигались верхом на варгах. Трандуилу что-то бросалось в глаза, но занятый сражением, он никак не мог понять, что именно. В пылу боя, владыка леса не заметил, что орки уводят их от границы. Они словно хотели выманить их дальше от леса. Эльфы, главной мыслью которых было защитить короля, также не обратили на это внимания. А орков постепенно становилось всё больше. И снова лесному правителю что-то бросилось в глаза. Зрачки резко расширились от осознания. Он совершил чудовищную ошибку. Но самое худшее — подвёл сыновей леса, которые, защищая его жизнь, королю без сомнений вверили свои. Он понял, что так бросалось ему в глаза — эти были не орки. Говоря точней, это были големы, которых сами орки использовали как «пушечное мясо», для отвлечения внимания. Они не имели собственных желаний, только те, что им внушили их создатели. Трандуил думал, что среди орков уже множество столетий как не осталось некромантов. Но, очевидно, что их ввели в заблуждение. Если не присматриваться, то они были почти неотличимы от настоящих орков, с образов которых и были слеплены. А появление подобных тварей означало, что их специально заманили в засаду, где их и поджидают настоящие орки. Трандуил надеялся, что не всё ещё потеряно — раз он совершил оплошность, он исправит её, и сможет увести эльфов в безопасность, под покров леса, где выстоять будет гораздо легче и другие эльфы придут к ним на помощь. Как мог он, он — который правдами и неправдами старался приучить свой народ к острожности, к тому, что нужно всё обдумать, перед тем как действовать — вот так опозориться? Он больше не повторит подобной ошибки. Они не ушли от леса слишком далеко, нужно только дать знак эльфам, что необходимо отступать. Но ему не дали такого шанса. — Владыка! — раздался крик дозорного, предупреждавшего Трандуила. Сейчас уже не было смысла жалеть, что он не послушал его. Король оглянулся в его сторону. Темноволосого эльфа держал за горло бледный орк верхом на белом варге. Конь эльфа был мёртв и лежал на боку. Юноша яростно брыкался и выворачивался, но безуспешно. Хватка Азога была подобна стальным тискам. Трандуил выдохнул сквозь зубы и обвёл быстрым взглядом поле боя. Они были за границей родного леса, далеко, намного дальше, чем он думал — значит, он не защитит их, преимущество было потеряно по собственной глупости, а также они были окружены превосходящим количеством орков. На каждого эльфа приходилось не меньше тридцати противников. Даже магия была здесь бессильна. — Доброго здоровья, правитель Лихолесья, — на короля насмешливо смотрел Азог, предводитель орков. — Как я и предполагал, твой ум обернулся против тебя. Хотя, точнее будет сказать, высокомерие. Теперь ты увидишь, как твой народ ответит за твою гордыню. Ответишь и ты. Смотри же. — Орк вынул из ножен клинок из тёмного металла. Клинок почти ласково, как нож в масло, проник в живот дозорного, который не сдержал болезненного вскрика. Остальные эльфы заскрипели зубами от бессильной ярости, не имея возможности помочь, будучи под прицелами сотен копий. — Стой! — закричал Трандуил. — Чего ты хочешь? Ты знаешь, что у меня и моего народа есть много золота, серебра и самоцветов. Какой откуп ты примешь за сыновей леса? — уже спокойнее спросил он. Лесной король заметил, что остальные орки, настоящие, а не големы, на которых эльфы лишь напрасно потратили все силы, смотрят на него как-то слишком злорадно и усмехаются. — Никакого. — Азог, придерживая теряющего сознание дозорного, смотрел на короля эльфов со спокойствием удава, который придушил свою добычу, и знает, что она от него уже никуда не денется. — Золото и самоцветы есть и у моего народа. А эльфы убили слишком много орков, мы не намерены и дальше терпеть ваше пренебрежение. Не отрицай, эльф — вы считаете нас безобразными порождениями Чёрной магии. — Эльфы — мирный народ. Мы никогда не нападаем первыми. — Трандуил с тревогой смотрел на раненого эльфа. Сама рана была неопасна, но он терял много крови и это могло привести его к смерти. Эльфы были бессмертны, но они не были неуязвимыми. Но он понимал, что сражения им уже не выиграть. На последнее утверждение орка эльф промолчал, но Азогу и не нужен был ответ, они оба это понимали. Он снова перевёл взгляд на правителя орков. — Чего ты хочешь?! — Всего лишь возмездия. — Азог смотрел на Лесного короля совершенно невозмутимо. А Трандуил пытался понять, как им выбраться из этой западни с меньшими потерями, но ничего не приходило в голову — орки повели себя не так, как от них ожидали. Чтобы эти уродцы отказались от звонкой монеты и переливающихся на солнце самоцветов? Невозможно — сказал бы любой лесной и горный народ. Но они отказались. И теперь Трандуил был растерян и подавлен — он изо всех сил пытался не дать чувству вины перед своими эльфами завладеть им, это было бы бессмысленно и только замутняло ум, который сейчас нужен был, как никогда. — И какое же возмездие тебя устроит? Неужели наша смерть в этом поможет? — Поможет, эльф. Что до возмездия... раз тебе так не терпится это узнать, не буду томить тебя ожиданием. — Азог дал знак оркам, и тех эльфов, которых ещё не сбили с коней и не обезоружили, быстро обезвредили. Разумеется, они не собирались сдаваться без боя, но что значат ловкость и гибкость перед грубой силой и тоннами мышц? Их просто задавили весом. А затем оглушили. *** Эльфы со своим королём очнулись связанными и прикрученными верёвками к деревянным столбам, лицом к друг другу. Образовался круг, диаметром около двадцати метров. «Для хорошего обзора», — заржал один из орков в ответ на настороженные взгляды эльфов. В центре круга, несмотря на то, что солнце было ещё высоко, полыхал огромный костёр. Это оказалось неприятным сюрпризом — все думали, что орки не выносят солнечного света. Рядом с ним расположился Азог и множество орков. Место, где все они находились, было похоже на горный хребет и со всех сторон окружено огромными каменными глыбами, создавая подобие кратера. В небольшом отдалении виднелся высокий грот. Азог задумчиво рассматривал своих пленников, орки рядом с ним выказывали нетерпение. Он решил, что пора приступать. — Радбуг! — позвал Азог. — Да, господин? — отозвался один из орков. — Ты особо отличился сегодня. И заслужил награду. — Азог указал на столбы с привязанными к ним эльфами: — Выбирай любого из них, кроме короля. — Орк неверяще уставился на своего предводителя, но тот только ещё раз раздражённо кивнул головой на пленников. Остальные орки молча злились от зависти. Радбуг оскалился, и медленно прошёл рядом с каждым эльфом, оценивающе разглядывая их. Эльфы старались сохранить остатки достоинства и не морщиться, спокойно встречая его взгляд. — Вот этот, господин, — орк уважительно поклонился Азогу, остановившись рядом с молодым темноволосым эльфом со светло-фиолетовыми глазами и кожей цвета слоновой кости. Бледный орк глянул на эльфа и кивнул Радбугу. — Он твой. Может делать с ним всё, что захочешь. Орк ещё раз поклонился своему предводителю, а эльфы со скрытым отчаянием смотрели на своего собрата, который тоже пытался не показать своего страха, но получалось у него плохо. Радбуг отвязал свою награду от столба, легко закинул на плечо, и унёс в грот, из которого не доносилось ни звука. От неизвестности и скопившегося напряжения, у некоторых эльфов сдали нервы, они кричали, просилили отпустить собрата, но их никто не слушал. — Ну, а теперь займёмся вами, — жёстко произнёс Азог. — Друзья мои, — обратился он к оркам, — давно ли вам доводилось пробовать жаркое из мяса лесного эльфа? — Он поддел ногой огромный казан. Эльфы с трудом дышали от страха, но уже не пытались что-то говорить. Всё было кончено. *** Одного из эльфов вырвали из верёвок, и несколькими грубыми движениями избавили от одежды. Один из орков подтащил эльфа ближе к казану. Эльфа трясло от ужаса, но он попытался сохранить остатки достоинства и гордо выпрямился. Чтобы в следующий момент рухнуть на траву и безумно закричать от... боль была бы неправильным словом, это слово отдалённо не передавало того, что эльф испытывал. Орк, который приволок пленника к казану, замахнувшись широким клинком , отрубил эльфу ноги, начиная от основания стоп, снова замахиваясь и отрубая чуть выше, и снова замахиваясь, и снова, и снова. Он неспеша рубил тело эльфа на аккуратные, равные по размеру, слегка дымящиеся на холоде кусочки, наклоняясь затем, и бросая их в казан. Воздух остро запах металлом. Кровь забрызгала всё окружающее пространство. Кости, невозможно белые на ярко-красном фоне, приковывали взгляды. Эльфы, привязанные к столбам, судорожно хрипели, не в силах дышать. Некоторых из них вырвало. Орки жадно наблюдали за происходящим. Закончив с ногами, орк приступил к рукам, начав с правой. Эльф уже не кричал, только как-то тонко, рвано, жалобно пытался втянуть в лёгкие хоть немного воздуха, отчаянно мотая головой, в неосознанной попытке отрицать, то что видел и чувствовал, не вполне ещё осознавая происходящее, но уже весь забрызганный своей кровью. Глаза эльфа почернели от расширившихся зрачков. По вискам сами по себе текли слёзы. Лишь когда орк вспорол его грудную клетку, чтобы вырвать органы, эльф перестал шевелиться. Остальных пленников била крупная дрожь, но они не закрывали глаз, и не отвернулись. Орк продолжил разделывать эльфа, как ягнёнка, напоследок отделив голову от шеи и сняв скальп с черепа, затем отбросил светлые волосы эльфа в сторону, а голову - в казан, пробормотав что-то вроде «А то вечно волосня в глотке застревает». Заглянув в казан, Азог, сокрушаясь, покачал головой, поцокал и обернулся к «мяснику»: — Маловато будет. Давай-ка ещё одного. Вот того, темноглазого, — он указал на самого юного эльфа. — Позже можешь добавить конину - нашим гостям их жеребцы больше не пригодятся. — Неееет!!! — срывая голос, закричал Трандуил, бешено пытаясь вырваться из верёвок. Азог усмехнулся, наблюдая, как второго эльфа избавляют от одежды, и протянул «мяснику» зажженный факел: — Попробуй этим. Опали нашу дичь, чтобы не пришлось опять ощипывать. «Мясник» послушно поднёс факел к волосам второго эльфа. Волосы вспыхнули, мгновенно полностью сгорая. Трандуила стало безудержно рвать. *** Яркий, мучительно алый, закат окрашивал всё, что попадало под его свет в красные тона. Слышалось пение редких для этих мест птиц — здесь вообще почти не водилось ничего живого. Особенно теперь. Холодный осенний ветер развевал окровавленные пряди эльфов. И мёртвые и живые повисли на верёвках, опустив головы. Один за другим сыновья леса не выдерживали пыток, а другие погибали от того что видели. Из двоих эльфов, Азог, как и обещал, приготовил жуткое подобие еды, участливо предлагая «наверняка проголодавшимся гостям» попробовать, насильно запихивая им в глотки куски тел убитых эльфов, после чего живых эльфов безудержно тошнило. Остальные орки с удовольствием попробовали получившееся «блюдо». Эльфы, не в силах смотреть, как твари терзают порубленные останки своих братьев гнилыми, но острыми зубами, беззвучно, беспомощно рыдали, до тех пор, пока не пришёл их черёд. Большинство вывернуло наизнанку от запаха жареной плоти. Над остальными надругались не менее жестоко. Им отрезали конечности, вырезали органы, снимали кожу, избивали плетьми со стальными шипами, сжигали заживо, справляли с их телами свои низменные потребности, насиловали. Прекрасные сыновья леса были сломлены, а затем убиты. Один за другим, эльфы теряли дар Валар — бессмертие, которое будучи даром, порой было и проклятием, поскольку давало своим носителям живучесть и регенерацию, которые не спасали от смерти, а лишь продлевали мучения эльфов и удовольствие их палачей. Через несколько часов, которые показались пленникам столетиями, в живых остался лишь король, и молодой эльф, унесённый орком по имени Радбуг. О том, что стало с эльфом, было неизвестно. Трандуил видел, как погибали его подданные, как умирали сыновья леса. Он видел, как лучи солнца отражались в остекленевших глазах тех, кому их не успели вырезать. Души эльфов оставили свои изувеченные тела. Они отправились в Чертоги Мандоса, не выдержав звериной жестокости. Они были свободны от вечного скитания по земле, от бессмертного существования, им больше не суждено было увидеть неизбежную гибель этого мира. Предсмертные крики верных эльфов, их полные страдания глаза, запах палёной плоти, звук ломающихся костей и рассекаемой кинжалами кожи, и густой, металический запах крови, вой варгов, жуткий смех орков… всё это впечаталось в сознание лесного короля, подобно калёному железу. Если он останется в живых, — а что-то подсказывало эльфу, что всё не закончится так просто, — то это будет преследовать его до конца, будет вгрызаться острыми клыками в сознание, не давая забыть о себе. Его вина. Только его. Его гордыня, его предубеждение, что орки лишь безмозглые животные, порождённые чёрной магией — Азог был прав, большинство эльфов действительно так считали. Его уверенность в своём уме и силе. Орки ничего не сделали с ним, они просто заставляли его смотреть, как умирают те, кто доверил ему свои жизни. Каждый раз, когда он терял сознание, его приводили в чувство. А теперь он остался один. Ему было страшно, от горечи и отвращения к самому себе хотелось выть и кричать, не переставая. Ведь теперь настал его черёд. Краем сознания, он был даже рад этому — ведь рано или поздно они наиграются и убьют его, нужно лишь перетерпеть, в память о своих воинах, и наступит долгожданное забытье. Другая часть сознания убеждала, что ему необходимо выжить, ведь Лесной народ не должен оставаться без правителя, и хотя он спорил сам с собой, будучи уверенным, что не достоин быть королём, после того как по его вине погибли эльфы, он понимал, что нужен своему народу. И решил, что использует любой шанс выжить, но не будет тешить себя напрасными надеждами, и будет готов умереть, если не получится остаться в живых. Сильная боль вернула Трандуила в реальность. Острый нож без труда прошёл сквозь тонкую броню, рассёк кожу на рёбрах. — Ну вот, остроухий, — на него внимательно смотрел Азог, продолжая рисовать на нём какие-то непонятные узоры. — Теперь твоя очередь. Скажи, каково это — знать, что твой народ погиб по твоей вине? Эльф бросил на него гневный, беспомощный взгляд. В глазах снова начало темнеть. У Трандуила был очень низкий болевой порог, и он всегда очень стыдился этого факта, несмотря на то, что так распорядилась природа, хотя обычно у омег наоборот была более высокая терпимость к боли. Он ощущал, как кровь быстро покидает его тело, и сознание, в который раз за эти несколько часов, накрыла тьма. И в который раз его силой вырвали из забытья. — Что вы намерены с ним делать, господин? — спросил кто-то из орков с жадным любопытством. Азог глянул на орка, а затем снова на короля эльфов, который смотрел в ответ с отрешённым безразличием. — Придумаем что-нибудь новое. Интересно, сколько он продержится. Судя по всему, он плохо переносит боль. Не переусердствуйте — я хочу выпить его агонию до последней капли. Орки окружили Трандуила. У каждого из них в руках был острый кинжал, булава, или кожаная плеть со стальными наконечниками. И снова начался Ад. *** К моменту, как орки заскучали, на эльфе не осталось живого места. Затем Азог отослал их, сказав, что закончит сам. Трандуил не понимал, как до сих пор оставался жив. Он умолял их, что сделает всё, что угодно, лишь бы они прекратили. Он умолял их убить его. Как мог он так низко пасть? Единственное, чего Азог не позволил своим оркам — изнасиловать его. Этот «десерт» он решил оставить себе. Эльф думал, что хуже уже просто не может быть, но снова ошибся. Азог отвязал своего пленника и отнёс в грот, в темницу, освещённую факелами. В темнице было некое подобие кровати. «Здесь нам будет удобнее», — усмехнулся Азог, швырнув его на деревянное ложе. Эльф вздрогнул от вспышки боли, когда его раны резко соприкоснулись с грубым деревом, но попытки шевельнуться не предпринял — повреждения давали о себе знать даже в состоянии покоя. Одежды, как таковой, на Трандуиле после пыток не осталось, орку хватило пары движений, чтобы содрать остатки лохмотьев. Азог не утруждал себя подготовкой «десерта», он даже не снял с себя одежду, только сдвинул свои штаны вниз. Он провёл ладонью по груди Трандуила, собрав кровь, затем смазал свой огромный орган, подхватил несопротивляющегося эльфа под бёдра — у него просто не осталось сил на сопротивление, но даже если бы и остались, он всё равно не смог бы ничего сделать — и одним движением ворвался в истерзанное тело. *** Это походило на то, если бы кто-то пронзил его раскалённым прутом. Крик застыл в горле, воздух застрял на полпути к лёгким — дышать не получалось. Глаза в шоке распахнулись. Наконец он закричал — как не кричал, даже когда его пытали. Потом хрипел, а дальше просто стискивал зубы изо всех сил, но стоны боли всё равно прорывались наружу, а слёзы стекали по вискам прохладными жгучими струйками. Азог двигался размашисто и быстро, с бешеным напором преодолевая сопротивление тесных мышц, разрывая их снова и снова. Сколько прошло времени к тому моменту, как Азог с громовым рыком наполнил его своим семенем, сжав в кулаке светлые волосы эльфа, Трандуил ни за что не смог бы сказать — ему казалось, что прошла вечность, хотя умом он понимал, что прошло совсем немного времени. С омерзительно-влажным звуком Азог вынул окровавленный член из тела эльфа, отпустив его бёдра и волосы. Орк посмотрел на пленника, который после произошедшего выглядел совсем жалко и еле дышал. Но чувствовал на себе взгляд мучителя, от которого его била дрожь. В область солнечного сплетения закралось дурное предчувствие. Хоть бы он не догадался. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста. Хоть бы он убил его сразу. А бледный орк всё рассматривал его с прищуром. Затем резко склонился над его шеей, и втянул в себя запах эльфа. И тихо рассмеялся. — Ты — омега. — Это был не вопрос, а констатация факта. — А я всё думал, что для альфы ты пахнешь как-то странно. Король — омега, — орк захохотал. — Рассказать — не поверят. И чудо, как хорош, — гаденько ухмыльнулся Азог. — И когда же у тебя течка, мой восхитительно пахнущий остроухий? — Просто убей меня, прошу, — прошептал Трандуил. — Ты не раз ещё об этом попросишь.Что ж, я подожду. Времени у нас с тобой предостаточно, — с горящим предвкушением взглядом сказал орк. — Это будет интересно. — Затем он вышел из темницы. А искалеченный эльф молча глотал слёзы, проклиная в этот момент весь мир, но в особенности — себя самого. Моя вина. Моя величайшая вина.