***
Минерва играла с идеей пригласить Гермиону на ее первую попытку восстановить воспоминания ее родителей, но решила, что первая попытка дала бы ложную надежду, — поскольку она была совершенно не уверена в том, действительно ли зелье сработает. Стоя у парадного входа в новый дом Грейнджеров, она услышала смех за деревянной дверью и несколько минут ждала, прежде чем встретиться лицом к лицу с миссис Грейнджер. — Здравствуйте, могу ли я Вам помочь? — вежливо спросила она. Минерва скромно улыбнулась. — На самом деле, да.***
Тем временем Гермиона была в кабинете Минервы, просматривая бумаги директрисы, пока она с тревогой ждала ее возвращения. Ибо, несмотря на все меры предосторожности Минервы, Гермиона узнала ее намного лучше, чем подозревала, и сразу же почувствовала беспокойство женщины, когда она ушла этим утром. Конечно, что-то важное должно было произойти. Стук в дверь успокоил ее, и она подняла голову, когда Помона вошла в комнату. — Здравствуй, милая! — сказала она с ослепительной улыбкой. К тому времени, привыкшая к буйной природе профессора, Гермиона улыбнулась и с уверенностью встретила ее. — Я просто пришла, чтобы посмотреть, как ты поживаешь. Минерва сказала мне, что ее не будет весь день, и, ну, я подумала, что мне стоит поздороваться с тобой… или присмотреть за тобой, — Гермионе удалось не нахмуриться, зная, что она имела в виду хорошо. — Ну и как ты? Помона улыбнулась. — Хорошо, немного скучно, но не на что жаловаться, — коротко сказала Гермиона. С предварительной подготовкой и преувеличением женщина наклонилась, будто ученица должна еще что-то сказать. — Ты говорила с Минервой? Ну, она была явно тупой. Рефлективно Гермиона покачала головой, она давно научилась отрицать все. — Хотя… подождите, я имею в виду, да. Мы немного поговорили, — она приготовилась к допросу, но снова была удивлена и застигнута врасплох, когда Помона откинулась на спинку стула. — Это хорошо, я волновалась, что она не скажет тебе, — Помона наколдовала две чашки чая. — А как насчет тебя, дорогая? Она сумела дозвониться до тебя? Гермиона моргнула. — Простите? — Знает ли Минерва, почему ты так расстроена? Глаза Гермионы сузились. — Да, — она сжала руки в кулак, но Стебель только засмеялась. — Тебе не нужно беспокоиться. Я только просила, чтобы увидеть, будут ли вы двое помогать друг другу. Гермиона покраснела. — Профессор МакГонагалл не нуждается в моей помощи. Помона снова рассмеялась. — Поверь мне, я знаю ее гораздо дольше. Гермиона подняла бровь, пытаясь спросить, что, во имя Мерлина, здесь происходит, но профессора Стебель снова сменила тему, оставив Гермиону в недоумении, как она может быть полезной для Минервы.***
Минерва сидела в гостиной с портфелем в руке и палочкой в рукаве, нервничала намного больше, чем в свои юные годы. Ей хотелось просто наложить заклинание и отправить их в Шотландию, где она могла спокойно объяснить все в контролируемой ситуации. Увы, неестественное поведение с ее стороны вызвало бы подозрения, чего Минерва не хотела делать. Министерство, несомненно, запретит их дальнейшее участие в волшебном мире, и Гермиона, возможно, была вынуждена, как и Минерва, попрощаться с ними. Но Минерва не была готова допустить этого. Поэтому ей предстояло провести ряд сложных действий. Излишне говорить, что Минерве пришлось тянуть довольно много струн с различными связями по всей стране, и полагаться на свои знания о поведении маглов. Но она преуспела, и теперь она лепетала в гостиной комнате новой жилой квартиры Грейнджеров, пытаясь вести себя любезно. — Значит, Вы говорите… Что мы, в частности, восприимчивы к этой болезни? Мать Гермионы нахмурилась. Минерва улыбнулась, кивнула и мысленно проклинала, что Гермиона действительно унаследовала свой интеллект от родителей. — Это из-за климата, мэм. Миссис Грейнджер отмахнулась от формальностей и улыбнулась, сверкнув безупречной улыбкой. — Пожалуйста, зовите меня Джин. Почувствовав внезапное чувство дежавю, Минерва вспомнила пример, в котором она сначала рассказала Грейнджер о волшебных способностях их ребенка и, преодолев вдохновение, решила снова попробовать тот же метод. Прижимая сумку ближе к себе, она изменила такт. — Полагаю, Вы догадались, что я здесь не для того, чтобы предупредить Вас об опасностях климата. Я здесь, чтобы поговорить с Вами о более интересном. Она вытащила свою палочку, наблюдая за реакцией Грейнджеров. Кратковременное мерцание признания, сопровождаемое пустотой, мелькнуло у мистера Грейнджера. — Теперь Вы должны понять, что это не шутка, я не являюсь частью сложной мистификации, и я не сумасшедшая. Мистер Грейнджер первый решил задать вопрос. — Чего Вы хотите от нас… На лице Минервы появилась улыбка. — Отличный вопрос. Я здесь, чтобы рассказать Вам о молодой девушке по имени Гермиона Грейнджер…***
Гермиона постукивала пальцами по столу, пылко желая, чтобы она сопровождала Минерву. Сидя теперь между Стебель и Флитвиком, она размышляла над иронией, которая произошла несколько дней назад, когда она лихорадочно присоединилась к их разговору с неприкрытой радостью. Как бы то ни было, все, о чем она могла подумать, — это то, что было уже пять часов, а Минервы все еще не было. Но даже когда Флитвик попытался привлечь ее к разговору, Гермиона не могла перестать думать о том, что ее дорогой друг даже не отправил записку, рассказывающую ей, когда она вернется. — Это будет очень медленно.***
Через час после того, как она впервые вошла в их дом, Минерва снова смотрела на слегка недоверчивых родителей Грейнджер. — Но что, если мы не будем… я имею в виду, что именно мы ее, — она указала на фотографию Гермионы, — родители? Как мы узнаем? — Я встречала Вас раньше, чтобы сначала познакомить Вас с нашим миром, — Минерва спокойно ответила, довольная, что наконец-то добилась определенного прогресса. — Я не ошибаюсь. Миссис Грейнджер продолжала хмуриться. — А что, если это не сработает? Вы нас оставите? Минерва посмотрела ей в глаза и солгала. — Конечно, я только хочу вернуть родителей этой девушки. Мистер Грейнджер взял жену за руку, успокаивая ее, прежде чем взглянуть на нее. — Тогда мы попробуем. Минерва вытащила флакон из своей сумки и вылила определенное количество в каждый стакан, нервно наблюдая за процессом.***
Глаза Помоны снова были нацелены на часы, и через мгновение последовал Филиус. Гермиона, со своей стороны, просто откинулась на спинку стула и уставилась в стенку. — Ну, становится довольно поздно, и у меня все еще есть несколько работ для проверки, — сказала Помона, поглядывая на Гермиону. — Филиус? — Ну, нет… но на самом деле у меня есть несколько поручений… Помона усмехнулась. — Прекрасно! Гермиона, милая, я думаю, что ты не прочь помочь Филиусу с его поручениями, чтобы он был готов к ужину? У него есть ужасная привычка опаздывать. Она подмигнула. Гермиона выглядела разозленной, но согласилась, удивляясь, почему оба профессора не хотели оставить ее в покое.***
Миссис Грейнджер резко остановилась, а затем села, прежде чем снова встать, пока ее муж просто стиснул зубы и поправил очки. Минерва пошатнулась, требуя, чтобы они успокоились, прежде чем снова поговорить о Гермионе. —… я знаю, что Вы можете рассердиться… — Вы не представляете, как я себя чувствую, — его тон был резким, неуступчивым. Минерва моргнула, не понимая, как справиться с этим. — Я… — Миссис Грейнджер первой заговорила, слезы покатились из ее глаз. — Как могла наша маленькая девочка… — Я могу заверить Вас, что с ней все хорошо… она сделала это в Ваших интересах. — Наши интересы? — голос мистера Грейнджера стал хриплым. — Она даже не спросила, как она могла не сказать нам… все исчезло… нас удалили из ее жизни! — он продолжал становиться все более и более взбешенным, прежде чем рассердиться. — Как она посмела? — Джон… — его жена попыталась его успокоить, хотя она тоже казалась расстроенной. — Джон, сейчас не время. — А когда? Наша дочь не понимает, что мы вовлечены в ее жизнь? Она даже не рассказала нам, почему она это сделала! Минерва теперь знала, что Гермиона даже не стала рассказывать родителям об угрозах, с которыми она столкнулась. — Полагаю, Вы знаете, — продолжил мистер Грейнджер. — Полагаю, теперь Вы больше знаете о нашей дочери, чем мы! — Я… — Он, вероятно, был прав. — Это справедливо? Я стала плохой мамой? — миссис Грейнджер снова была в слезах. — Почему я должен идти к ней сейчас, счастливый от своей беззаботности, и сказать ей, что все будет в порядке? У меня были друзья, у меня была семья, у меня сейчас две жизни! — Джон, Джон, сядь. Она привела мужа к стулу и взяла его за руку. Они пошептались несколько минут, и сама Минерва услышала всего несколько слов. —… не так… Я не могу разобраться… время… Джин… Тщательно запутавшись в своем поведении и чувствуя себя как третье колесо, Минерва решила уйти, чтобы оставить их наедине, но перед уходом она хотела сказать несколько заключительных слов. Она сочувствовала Грейнджерам и знала, что они испытали, но также она чувствовала, что им нужно знать о том, как чувствовала себя Гермиона. — Гермиона не спала каждую ночь в течение последних нескольких месяцев, задаваясь вопросом, правильно ли она поступила. Я знаю, что Вам больно, но Вашей дочери тоже, и если Вы будете кричать на нее — это не поможет наладить отношения, которые были разрушены. Я могу отвезти Вас к ней в любое удобное для Вас время, если Вы не причините ей вреда. Она слишком много пережила, и я не позволю никому препятствовать ее выздоровлению, — она положила маленький лист на стол. — Если захотите связаться со мной. Она помедлила, прежде чем аппарировать. — Мне жаль, что все получилось так, они сделали свой выбор.***
Минерва появилась в собственном доме. Она сделала глубокий вдох и успокоилась. «Ты просто угрожала родителям ребенка». Она прислонилась к стене, медленно дыша. Минерва не ожидала, что она закончит встречу таким образом. Но ее внутренняя львица все еще была готова сражаться, повторяя ей, что безопасность ее ребенка важнее всего. — К сожалению, это мой ребенок. Она выпрямилась, признав последствия своих действий собственной ошибкой, зная, что рано или поздно они узнают все. Она собралась и вошла в свою комнату. — Гермиона…? Услышав молчание, она ухмыльнулась. Филиус и Помона явно все еще сидели с Гермионой, как она и просила, но пришло время признаться во всем своему маленькому другу. Отправляя серебристый патронус кошки, Минерва начала готовиться к ужину, все время отчаянно планируя в голове трудную беседу.***
— Минерва! — Гермиона вбежала в комнату, выпустив облегченный вздох, увидев своего наставника. — Где Вы были весь день? Она упала на стул, чувствуя себя счастливее, теперь она знала, что ничего не случилось, и положила голову руки. Минерва улыбнулась, положив две тарелки их, несколько минут наблюдая за Гермионой. — Ну, я не очень помогла тебе, честно говоря, — она села, беря в руки ложку. Как и ожидалось, Гермиона перестала есть. — Как Вы это сделали? Минерва слегка напряглась, прежде чем ответить. — Ну, я зашла очень далеко для одного дня, но, как говорят маглы, Рим не за один… — Но что это значит? — выпалила Гермиона, исподлобья глядя на МакГонагалл. Минерва нахмурилась. — Не груби, я просто не хочу возлагать ложные надежды на недостижимые уровни. Гермиона печально улыбнулась. — Я прошла через войну, думая, что мы все это преодолеем. Я могу справиться с разочарованием, Минерва. Это не значит, что это тяжелее. — Ты слишком цинична для своего возраста. Гермиона смотрела, ожидая, пока Минерва скажет ей, чего она добилась. Женщина вздохнула, предположив, что ей придется сказать. — Мне удалось воспользоваться зельем, предназначенным для того, чтобы вернуть твоим родителям воспоминания. Это сработало, и они, похоже, помнят. Гермиона подняла от удивления брови. — К сожалению, у них два набора воспоминаний, должна сказать, что эти довольно хорошая работа, но и им нужно некоторое время, чтобы разобраться во всем этом, — она подумала, совершенно уверенная, что Гермиона сможет принять это. — Не льстите, пожалуйста. Что они думают обо мне? Они помнят меня? Они меня ненавидят? Минерва попыталась объяснить ситуацию. — Гермиона, я не могу придумать причины, по котором тебя кто-то ненавидит. Они просто хотели бы… привыкнуть к ситуации и обдумать все. Немедленно Гермиона откинулась на спинку стула, выглядя странно спокойной. — О, тогда все в порядке. Минерва улыбнулась и попыталась перенаправить разговор. — Как прошел твой день? Остальная часть беседы прошла мирно. Однако Минерва не смогла определить точное поведение Гермионы. Как только они закончили, Гермиона извинилась, уходя в комнату, и Минерва подождала несколько минут, прежде чем последовать за ней. Прислонив голову к двери, она услышала приглушенные рыдания, за которыми последовало резкое дыхание и, не задумываясь, она вошла. — Гермиона, что случилось? Она обнаружила, что девушка сидит у стен, с подушкой, прижатой к ее лицу, и ее руки опираются на колени. Когда она заговорила, Гермиона подняла голову и уставилась на нее. — Я не глупая, Минерва, я знаю своих родителей. На ее лице появилось больное выражение, и она снова заговорила. — Я знаю, почему их здесь нет. Минерва автоматически потянулась к Гермионе, но была удивлена, когда она отстранилась от нее. — Что случилось? Вопрос казался глупым в свете всего происходящего. — Почему Вы не сказали мне? — Я не хотела причинять тебе боль. — Я не ребенок, Минерва, Вы не должны на цыпочках ходить за мной. — Я просто хотела сохранить твои интересы, Гермиона, я не… — Я не просила Вас об этом, я просила Вас быть честной со мной, относиться ко мне как к равному, а не как к маленькой девочке. Минерва нахмурилась. — Я знаю, сколько тебе лет, Гермиона, и я действительно сказала тебе правду, я просто не хотела сообщать тебе о родителях и нанести дополнительный ущерб твоему эмоциональному состоянию. Гермиона снова напряглась, и на мгновение Минерва подумала, что она вот-вот начнет кричать, но вместо этого она положила лицо на подушку. Положив на плечо руку, Минерва приблизилась к ней. Она положила свои руки на ее и почувствовала, что Гермиона тихо наклонилась к ней. Обняв девочку, она заговорила. — Все знают, что ты не ребенок Гермиона, ты и мальчики слишком быстро выросли, но несмотря ни на что… я люблю тебя. Я знаю, что ты взрослый человек, но ты для меня стала другом, и я защищаю друзей. Я только что узнала, как Рон и Гарри отреагировали на нашу ситуацию, и я, честно говоря, этого не ожидала. Все, что я могла представить, это «нам очень жаль, но мы не знаем, что делать, как помочь». Я не хотела, чтобы ты теряла надежду, я знаю, как трудно вернуть ее. Она почувствовала, как Гермиона сжала ее руку. — Что касается твоих родителей, то я с сожалением могу сказать, что мы никогда не сможем по-настоящему понять другого человека, не прожив их жизнь, и даже в этом случае самые лучшие из нас ошибаются. Им было трудно понять, почему ты сделала такой выбор, и я подозреваю, что они не полностью знали о твоей жизни. Гермиона фыркнула. — Я не хотела, чтобы они… беспокоились. Минерва почти закатила глаза. — Они твои родители, Гермиона, они всегда будут чувствовать, что что-то не так. Они заботятся о тебе, и если ты попытаешься их оградить от своих проблем, то это не убережет их. Гермиона впервые взглянула на нее, похоже, смущаясь под ее взглядом, как одиннадцатилетний ребенок, которым она когда-то была. — Но как я могу это исправить, Минерва? — Ты снова заговоришь с ними и откроешься им. Гермиона снова выглядела потерянной. — Это не будет быстро, и это, безусловно, будет нелегко, но ты должна приложить усилия. Гермиона снова вздрогнула, и Минерва обратилась к неотвеченному вопросу. — Те, кто нас любит, никогда не покидают наших сердец. Теперь, иди сюда. Она открыла руки для объятий, пока Гермиона не обняла ее. Минерва погладила ее по голове, прежде чем поцеловать ее в лоб и прошептать: — Им просто нужно время.***
Каждую ночь после этого разговора Минерва всегда держала свою палочку в поле зрения, чтобы она не пропустила сигнал от Грейнджеров, потому что она была уверена, что они одумаются. Такие дети, как Гермиона, не забывают о них. Тем временем Гермиона, казалось, не замечала новостей в своей жизни, хотя, как и каждый день, она продолжала заниматься все больше и больше. Учеба позволяла ей не думать о родителях. Минерва не уделяла ей внимание, так как и сама допоздна засиживалась на работе. Гермиона казалась мрачной, когда оставалась наедине с своими мыслями, а Минерва сомневалась, что есть что-то, чем она смогла бы помочь бедной девушке, но был один способ. — Рон! — Гермиона рассмеялась, когда Рон подошел к ней. — Итак, перестань так расстраиваться, я здесь, и я хочу твоего полного внимания, — нахально ответил он, наблюдая за игрой Гарри и Гермионы. Она моргнула, а затем улыбнулась. — Послушай, тебе больше не нужно уделять внимания, я все равно выиграю. Она подмигнула Гарри, с которым она играла в шахматы. — В твоих мечтах! МакГонагалл может обыграть нас всех всего за несколько минут! Минерва заглушила смех, прикрывшись своей книгой, и наблюдала, как Гарри и Гермиона маневрировали в бесконтрольной игре, а Рон все время улыбался. Они действительно были хорошими друзьями, и если кто-то мог заставить Гермиону чувствовать себя лучше, это были они. «Они действительно хорошие друзья». Когда она думала об этом, ее палочка начала мигать переливающимся красным. Понимая, что это были родители Гермионы, она посмотрела на девушку и вернулась к палочке, не зная, что делать. С одной стороны, встреча может испортить праздник девушки, но с другой стороны… она может снять огромный вес с ее плеч. Подходя к троице, она заговорила с девушкой. — Гермиона… твои родители… Она сразу обернулась, сосредоточившись на Минерве. Она оглянулась на Рона и Гарри, ее глаза были нечитаемы. — Что я должна делать? Она почти прошептала слова и посмотрела на Рона. Его ответ был прост: — Я думаю, ты должна сделать то, что сделает тебя счастливой. Гермиона, казалось, пристально смотрела на Рона, а потом взглянула на МакГонагалл. — Приведете ли Вы их сюда? Минерва не знала, что ответить, но когда Гермиона отступила назад, она поняла. Ей хотелось быть окруженной друзьями. Кивнув, Минерва повернулась и аппарировала обратно к родителям Гермионы, молча молясь, чтобы они не возражали.***
Минерва выпрямилась, как только она вошла в дом, желая вернуть Грейнджеров обратно в Хогвартс. К счастью, они ждали ее. Она нашла миссис Грейнджер на диване. — Здравствуйте, — выпалила она, когда появилась Минерва. — Где Гермиона? Чувствуя себя совершенно неуместно, Минерва начала искать глазами мистера Грейнджера, который держал поднос с чаем. Она проницательно осмотрела их, ища любые признаки гнева или неприязни. — О, так что, мы… Увидимся в Хогвартсе? — спросил мистер Грейнджер, явно немного разозлившись, что его дочь предпочла остаться в школе. МакГонагалл кивнула и протянула руку. — Мне нужно, чтобы Вы крепко сжали мою руку.***
Уровень неловкости был осязаем в воздухе, когда они возвращались в комнату Минервы, и Гермиона снова извивалась, увидев своих родителей, совершенно не подготовленных к появлению вины, что принесло их присутствие. Она почти хотела подбежать к Рону, Гарри и Минерве, когда они извинились и ушли, но вместо этого она села на стул и попыталась улыбнуться. — Хотите чашечку чая? — она спросила, прекрасно понимая, что она застопорилась. К сожалению, ее родители покачали головами. Ее настроение упало, и она посмотрела на пол, не зная, как именно она должна начать объясняться. — Знаешь, у нас есть рождественские украшения, которые твоя бабушка принесла нам, — сказала ее мать. — У нас… даже есть комната для тебя, ты знаешь, то есть, если ты хочешь вернуться домой. Голос ее матери был робким. — Конечно, я хочу. Прошла минута. Она тянулась дольше, чем урок истории. — … Почему ты оставила нас, Гермиона? Обычная веселая натура ее отца исчезла. — Я хотела… Я хотела, чтобы вы были в безопасности, и я не хотела, чтобы Вы… Она подняла глаза и увидела слезы в их глазах. — Разве ты не думаешь, что нам, возможно, хотелось узнать, что происходит? Мы даже не знаем, почему ты это сделала, Гермиона, — ее мать вздрогнула. — Мы посетили старый дом — он разрушен. Я не думаю, что ты… — Я сохранила некоторые фотографии, я думаю, что они в фотоальбоме в моем чемодане, - она солгала; она сохранила их всех, спрятала в сундуке. Ее мать снова открыла рот, чтобы расспросить дочку, но Гермиона продолжила. — Все вещи, что касались меня, я была вынуждена продать. Отец нахмурился, наклонив голову. — Я… скрывалась. Я была в бегах, от этого темного волшебника, вы помните Волан-де-морта? Они медленно кивнули. — Ну, он преследовал магов, точнее Гарри — своего главного врага. Мне пришлось помочь Гарри, — она усмехнулась. — Вы знаете, что мальчики без меня никуда… Никто не улыбнулся ей в ответ, и она неловко кашлянула. — Я знала, что вы тоже в опасности. Они придут искать вас, чтобы найти меня. Я должна была держать вас в безопасности, и это было лучшее, что я могла сделать, — она остановилась. — Ну, это если очень кратко. Она сгорбилась, ожидая, когда они снова заговорят. — Наверное, нам есть о чем поговорить, Гермиона, — ее мама встала. — Мы просто позвонили, потому что надеялись, что ты проведешь Рождество с семьей. Мистер Грейнджер подошел к своей жене. — Вероятно, нам нужно наверстать упущенное, разобраться в чем-то. Гермиона опустила голову. — Гермиона, я знаю, что есть много недосказанного, но ты наша дочь, и мы всегда будем любить тебя. Гермиона вздрогнула и почувствовала, как подступили слезы. — Я думала… — она внезапно почувствовала ужас. — Ничего. Ладно, — девушка улыбнулась. — Гермиона, даже после всего этого, ты все равно можете обнять свою мать, — миссис Грейнджер распростерла руки. Гермиона смутилась и снова улыбнулась, прежде чем ее мать обняла ее. Слезы начали катиться по ее лицу. — В последнее время я слишком много плачу, — Гермиона сухо засмеялась. — Нет ничего плохого в том, что ты показываешь свои эмоции. — Гермиона, ну… тебе нужно упаковать вещи? Ты же не против отметить Рождество с нами? Гермиона улыбнулась, ее глаза были на мокром месте, когда она поняла, что это первое Рождество, которое она проведет с родителями, после тех жутких событий. Ее отец кашлянул, вытащив ее из своих мыслей, и Гермиона моргнула. — О да, хорошо, мне лучше поговорить с Минервой. Когда Гермиона вышла из комнаты, она расстроилась, поняв, что сегодня будет последний день, проведенный с ней. По правде говоря, ей очень понравилось присутствие женщины и поняла, как для нее были дороги те дни. Тем не менее она любила своих родителей и была обязана попытаться исправить свою ошибку. Она обнаружила, что Минерва фальшиво улыбается, когда девушка все рассказала. — Тебе нужно упаковать вещи? — спросила МакГонагалл, и Гермиона кивнула. — Что ж, полагаю, я лучше отправлю школьные вещи обратно в общежитие, — сказала наконец Минерва, чтобы нарушить тишину в комнате. — Ты в порядке, Гермиона? Ты не выглядишь… счастливой, как я думала. Упаковав одежду, Гермиона обдумала свой ответ. Она наверняка не хотела становиться слишком сентиментальной в этот вечер. — Я счастлива, — ответила она, не имея в голосе хоть какого-то блеска радости. — Но я думаю, что я, вероятно, больше не увижу Вашу библиотеку, кулинарию и шахматы. Минерва приподняла бровь. — Приятно знать, что ты будешь скучать по мне, — сухо ответила женщина, смеясь, когда Гермиона покраснела. — Ну, конечно, я буду скучать! Я просто не хотела привыкать. В конце концов, я возвращаюсь в школу, и я, конечно, не думаю, что в последний раз вижу Вас, — сказала девушка, избегая зрительного контакта, что-то царапая на листе бумаги. — Но стоит, конечно, проводить Рождество с родными, — ведь это твоя собственная семья, и тебе должно быть комфортно с ними, не так ли? — женщина рассмеялась. Минерва остановилась, видя, что Гермиона опустила голову. Она схватила девушку за плечи и заставила ее взглянуть на нее. — Все будет хорошо. Тебе не нужно беспокоиться, Гермиона. Завтра ты уже будешь смеяться над этой ситуацией, — МакГонагалл грустно улыбнулась. — Кроме того, если что-нибудь пойдет не так, и тебе некуда идти, я всегда буду рядом с тобой, вместе с Гарри и Рональдом, или даже с Молли. Гермиона выглядела застенчивой. — О, иди сюда! — сказала Минерва, обнимая ее. — На этой неделе я слишком много обнимала тебя, — женщина засмеялась. — Никогда не может быть слишком много объятий, — ответила Гермиона. Минерва закончила помогать девушке и проводила ее обратно к родителям, которые все это время сидели в гостиной. — Ну, тогда, Гермиона… счастливого Рождества, я желаю тебе и твоей семье удачи, — Минерва улыбнулась, все еще чувствуя себя ужасно. — Я сообщу учителям, что ты вернешься после каникул, — она остановилась, чтобы сказать больше, но ничего не могла придумать. — Пойдем? — она протянула им руку. Они снова оказались на кухне квартиры. Не в силах подумать о предлоге остаться, и не желая казаться, будто ей неловко, директриса Хогвартса повернулась к Гермионе. — Не делайте вид, что Вы мне чужая, Минерва, — сказала Гермиона, глядя на нее умоляющими глазами. — Я имею в виду, что я нашла нового друга, и… я хотела бы поддерживать связь. Спасибо Вам за все. Я… надеюсь, что мы все равно… будем общаться? — она грустно посмотрела на профессора, ожидая, что Минерва объявит ее предложение некомпетентным. Вместо этого она была поразительно удивлена, когда Минерва схватила ее за руку и мягко сжала ее, прежде чем прошептать: — Мне очень приятно. До скорой встречи, Гермиона, и я желаю тебе удачи.***
Вернувшись в свою комнату, она обнаружила, что было довольно пусто. Конечно, Минерва знала, что привыкнет к ней. Обедать в большом зале она не очень любила. Решив пораньше закончить все дела, Минерва вошла в комнату и нашла на столе небольшой упакованный подарок, сопровождаемый запиской. — Большое спасибо за помощь, которую Вы мне предложили. — Гермиона. Улыбаясь, она покрутила подарок в руке, удивившись, когда он уменьшился в ее руке, и новое примечание появилось в записке. — Подарки предназначены для Рождества. Не раньше! Она засмеялась и продолжала читать. — Она слишком хорошо меня знает… — Надеюсь, Вы примете мое приглашение на праздник. — Гермиона Улыбаясь, Минерва потерла лоб, задаваясь вопросом, как она собиралась убедить Филиуса прикрыть ее хотя бы на час.