Вкратце о Вестеросе и месте действий
23 августа 2018 г. в 16:06
Стоит сперва поговорить о мире, в котором будет происходить действие рассказа.
Итак, Вестерос. Это один большой континент из мира «Песни льда и пламени» Джорджа Мартина, вытянутый с севера на юг, словно неровный прямоугольник со всякими рельефными шероховатостями по бокам, и поделенный на области. В нашем случае назовем их штатами (по аналогии с США). Допустим, это одна страна, возглавляемая каким-то далеким и маловажным президентом, в каждой области которой имеется свой губернатор и хорошая современная инфраструктура, как в вышеупомянутых Штатах. В общем, Вестерос на момент описываемых действий переживает свой технологический расцвет и располагает всеми удобствами нынешнего времени.
Теперь об областях, среди которых фигурируют Северный регион, понятно на каком конце страны расположенный, Речные земли прямо под Северным регионом, чуть восточнее них горная Долина Аррен, чуть западнее и южнее Простор с бескрайними степями, и совсем на юге жаркий и песчаный Дорн. Климат в зависимости от широты меняется от ледяных просторов на севере до жарких пустынь на юге, как не трудно догадаться.
Теперь о самих областях. Для понятности можно загуглить карту Вестероса.
Северные земли начинаются за Рвом Кейлин, маленьким городком на болотистой местности, чем-то смахивающим на обычные рядовые городишки Миннесоты, однако являющимся важным административным пунктом Перешейка — узкой части материка, словно так и созданной, чтоб отделить для полной видимости малонаселенный Север от цивилизованного и перенаселенного Юга. Контрольные блок-посты в этом городе ежедневно пропускают свыше десяти тысяч машин из одного штата в другой, поэтому уровень охраны у него соответствующий, хоть это мало сказывается на добродушном виде провинциального городка.
Севернее, на пятьсот километров простираются хвойные леса, горные, усыпанные мшистой зеленью ландшафты. Главное шоссе страны, Королевский тракт, ведет прямо в административный центр северной области — мрачный, но величественный Винтерфелл. По стране давно гуляют легенды про этот старинный город, с его готическими соборами, древними, не единожды отреставрированными башнями романского стиля. Зимой он и вовсе превращается в мистическое существо из сказок, дремлющее под покровом снега. Словно рога пронзают небеса, два величественных собора стоят в его центре — один собор Старых богов севера и другой собор Новых богов юга. Исконно тут почитали старых богов, символом которых служило красное Чардрево, дерево с молочно-белой корой и красными, как кровь, листьями, но затем в процессе переселения и смешивания народов, появилась и южная вера, которая почитала семерку Новых богов. Толерантность, как-никак.
Но в остальном этот красивый цветущий город похож на канадский Монреаль и уже не пугает современных беспринципных жителей туманами, которые от повышенной влажности и холода бывали частыми гостями уличных закоулков и парков, творя мистику средневековья.
На всю округу не сыщется города поцивильнее, поэтому (и, наверное, потому, что) он никогда не пустовал без рабочей силы и умов. Так и вышло, что один единственный город в силу своего многолетнего царствования на северных просторах перетянул на себя всех жаждущих заработать денег людей в округе, оттого и развивался. Другим поселениям просто ничего не оставалось, как смириться, когда какой-нибудь очередной выскочка изъявляет желание переехать в центр за лучшей жизнью. Медленно хирея в отдалении от Королевского тракта, однако уповая на счастливое будущее, в котором уставшие от шума больших городов люди одумываются и уезжают обратно, города живут своей жизнью и потихоньку, невзирая ни на что, обустраиваются на те немногие финансы, что имеют. Надежда не дремлет. Возможно, когда-нибудь им повезет, и люди потянутся обратно к ним. Все же надо хоть иногда задумываться об экологии! Воздух и леса вдали от Винтерфелла гораздо чище.
А вот дальше, совсем на севере, стоит она — величественная Стена. Древняя, как мамонты или наши пирамиды Мемфиса.
Эта археологическая достопримечательность долгие тысячелетия стоит на самом заснеженном склоне, возвышаясь на добрые триста метров ввысь и протянувшись с запада на восток, отрезая путь на крайний север, практически неизведанные ледяные пустоши, куда не каждый исследователь решится отправиться с экспедицией. Поговаривают, что там водятся всякие леденящие кровь твари, оттого-то мало смельчаков возвращается обратно. Но на самом деле, самая обыкновенная неосторожность в передвижении по скалам да мороз в минус сорок становятся решающим фактором в этом вопросе.
Южнее Северной области и Перешейка с Рвом Кейлин находятся Речные земли, где административным центром приходится город Риверран. Вполне говорящее за себя название — город стоит на соединении двух рек, что в немалом виде повлияло на его экономическое развитие. В далеком средневековье. Сейчас же это обычный город с красивой архитектурой, которая состряпана из различных стилей, наподобие позднего барокко (центральная часть) с примесью строгого классицизма и уже впоследствии модерна. Бурная река довершает пейзаж этого архитектурного ансамбля из белокаменных стен и возвышающихся над ними сооружений. Вдалеке Риверран похож на город эльфов. Особенно в осеннюю пору, когда все кругом замирает в листопаде горящих золотом листьев.
Восточная Долина Аррен целиком состоит из гор и возвышений, расщелин и каньонов. Его центром, уже долгие годы, значится Орлиное гнездо — полугород-полукрепость. Из-за его неприступности и расположения, он слыл самым надежным городом, опять-таки до недавнего времени. Он возвышается над остальными на километр, где-то в высоте гор виднеется маленькая вершина его смотровой башни. Лучшие мастера трудились над его обликом и это у них получилось на славу. Именно поэтому «Орлиное гнездо» значится центральным городом, а на деле остается лишь напоминанием о далеких ушедших веках, в которых оно было когда-то величественным. А теперь мэрия области сместилась ниже, в более удобный город под названием Огненные врата, тоже находящийся на возвышении, но уже гораздо ближе к Речным землям. Через него теперь проходит асфальтированная дорога дальше на восток, к городам на побережье холодного моря — на этой широте климат не позволяет воде нагреваться выше пятнадцати градусов даже летом.
Зато горные реки и водопады располагают неиссякаемым запасом пресной воды. Да еще чистой, как слеза девственницы. Прямо райский уголок для любителей дикой природы — деревья, реки и водопады, вокруг хорьки, птицы, а если податься вглубь заповедных лесов, находятся зверюшки и по оригинальнее.
А вот южнее Вестерос уже плавно погружается в цивилизованную жизнь больших городов. Стоит проехать по Королевскому тракту через уютный туристический город Дарри, и перед вами открывается вид на самые обыкновенные леса умеренных широт, за которыми прячутся то тут, то там, поселения гораздо крупнее тех, что упоминались ранее. Климат определенно сказался на их облике — стремящиеся ввысь небоскребы и светящийся новизной модерн везде, куда бы не упал любопытный взгляд обывателя северных земель. Приезжая сюда, люди в первую очередь задумываются, а не остаться ли здесь на совсем.
В окрестностях Королевской Гавани, мегаполиса, умело сочетавшего в себе все исторические эпохи, от сухого романского до возвышенного барокко, и не забывая про преобладающий модерн. Не осталось городов, которые бы не преминули совершить такой же поворот в архитектуре и не переделать все на современный лад. Однако до уровня Королевской Гавани, административного центра Простора, им не вознестись. Но и на том они не остаются в проигрыше, потому что перенаселенный мегаполис давно уже страдает от недостатка мест, поэтому строит всевозможные пути к пригороду, разрастаясь до невообразимых размеров.
Западнее Королевской Гавани лежит, в руинах былого величия, город Хайгарден. Его «золотой» отблеск архитектуры пестрит заморской мозаикой, а беломраморные колонны еще помнят века, когда в их тени прятались от знойного солнца дамы в корсажах. Этот город именовался бы Помпеями из-за необычайной, словно срисованной с иллюстраций Константинопольских дворцов, красоты, которая, увы, по прошествии веков встретила свой скоропостижный конец. История ушла вслед за хозяйкой Временем, беспощадно раскрошив мраморные колонны и золотые венцы Хайгардена, потрескав старинные мозаики и обрушив расписные своды. После нескольких войн в Дорне, которые в прошлом и нынешнем времени нарушали покой страны, не раз добираясь до Простора, от некогда красивейшего города остались лишь арки да площадки. Люди уже привыкли к тому, каким стал этот оплот высшей иконы искусства.
Но Хайгарден не зря именовался внеземным садом. Как прирожденный художник снова тянется к прекрасному, чтобы вдохновиться, так и он воспрянул вновь, став если уж не самым красивым, то самым утонченным городом страны. Развалины превратились в достопримечательности, наподобие римских, а те дворцы, что получилось отреставрировать, превратились в различные общественные места — от шикарных отелей до милых глазу ресторанов.
Но это только в исторической части города, в остальном же все развивалось, как положено, и в итоге, привычный всем бытовой стиль вперемешку с модерном пришел на замену канувшему в небытие поклонению историзма, перетянув акцент со статуса достопримечательности на статус города «модниц». Как и Милан, он слегка сменил поле творческой деятельности, уходя от классических видов искусства к индустрии моды, причем самой передовой. И не осталось больше женщин в Просторе, которая бы хоть раз не купила одежду от знаменитых кутюрье этого города. Для них это было чем-то вроде конкурса на самую престижную вещь — хвастать ею перед подругами.
А вот в Дорне ценности женского населения отличались кардинально.
Горячие пески и редкие оазисы в головокружительной сказке, наподобие «арабских ночей». До недавнего времени там правил патриархат в самой жесткой своей форме, но недавняя революция и последующие волнения, навеянные феминистическими движениями, преобразили расстановку сил в самом южном клочке страны. Теперь равноправие тут пытается ужиться с консервативным патриархатом.
И конфликт разгорелся нешуточный. Еще не окрепший от войн прошлого столетия, Дорн погряз в спорах и локальных стычках, часто перерастающих в вооруженные бунты, которые с трудом регулировались военными. Для соглашения двух сторон — «женской», возглавляемой соответственно представителем женской партии, и «мужской», возглавляемой, как было положено, мужчиной, — приводились всевозможные доводы, включая компромиссы и уступки. Дошло до того, что на должность министра в совете пригласили женщину. Консерваторы от этого стали яростнее вдвойне, требуя возвращения былого строя, но женщины от все больше одалживаемой им свободы отказываться не хотели. Таким образом, конфликт все еще оставался нерешенным.
И по сей день, когда рассказ взял свое начало на базе отдыха вблизи Винтерфелла, в одной из заповедных зон необъятных хвойных лесов, ситуация на юге Вестероса обстояла далеко не радужная.
Но вернемся к началу.
Где-то за тридцать километров к западу от Винтерфелла, в небольшом санатории под названием «Медвежья лапа» проводят свое лето всякого рода туристы, устав от изнывающей жары июля и решив поплескаться в ледниковых озерах севера и поохотиться на зверей.
Тут, в заповедной части лесов, всем известно, что охотиться запрещено в каком бы то ни было виде, но к особому контингенту отдыхающих, к которым принадлежат гости «Медвежьей лапы», этот запрет не относится. Услужливые лесничие и лесная охрана дружно закрывают глаза на произвол людей, желающих пострелять в зверюшек, из-за старой дружбы с владельцем санатория, который не раз устраивал для своих друзей вечера с баней и пивом в компании местных прелестниц.
Север не располагал такими уж ресурсами, чтоб всякий раз удивлять приезжих чем-то новеньким. В этой части страны, необъятной и заледенелой в своих обычаях, люди обретают отдых скорее душевный, иногда скрашиваемый романтикой запустелых лесов. Хотя для искателя острых ощущений тут есть чем поживиться, но об этом знает только малый круг лиц, и то понаслышке от какого-нибудь знакомого местного забулдыги.
Однако «Медвежья лапа» находится под ведением центра и является местом отдохновения для таких шишек, как весь административный аппарат города, и их семей или любовниц. Нередко вип-апартаменты санаторной базы резервировались на недели вперед, когда какой-нибудь чиновник желал уединиться в компании жены или любовницы без риска быть узнанным здесь — отдельные коттеджи рядом с озером, располагающие чуть ли не всем инвентарем пятизвездочной гостиницы, как раз абстрагировали стеснительного бюрократа от любопытных глаз. Затерянные среди густых ветвей леса и камней, они не беспокоились о конфиденциальности.
Сам санаторий стоит на возвышении в центре десяти гектар его территории. Дорога, ведущая к нему от Винтерфелльской магистрали, минует необитаемые местности, прежде чем утыкается в массивные железные ворота, под стать старинному поместью. Однако само здание санатория пестрит новизной. Громадное, насчитывающее до ста мест для проживания, оно возвышается угловатым айсбергом, стерильно начищенным до белизны и оттеняющим окружавшую его голубоватую хвою. То тут, то там вьются аккуратные дорожки поперек ухоженного газона, а в углах то и дело встречаются каменные композиции а-ля скандинавские клумбы. Да, финансирование этого детища съедает приличную часть бюджета области, но мэрия на свои прихоти никогда не скупится.
В отделанном стеклом и грубым бежевым камнем здании постоянно снуют работники в белых одеждах. На территории, от главных ворот до самого озера с прилегающими постройками, изредка ходят садовники, уборщики и прочий персонал. Охраны тут, как таковой, нет. Только в самом здании, и то лишь для общего соблюдения норм.
В основном, этот санаторий является оздоровительной частью одной огромной базы отдыха, потому и отделан передовым технологическим оборудованием. Чуть дальше в лес простираются мелкие лагеря палаточных туристов и другие виды баз. Этот лес, к западу от Винтерфелла, никогда не пустовал без путешественников.
Таким благоухающим местом отдыха застает санаторий тот самый день, когда спокойной жизни суждено встретить свой конец.