32
22 сентября 2018 г. в 09:34
Кей выходит за мной, натягивая пиджак.
— Хороший здесь стол, как раз нужной высоты. Как-нибудь мы на нём это сделаем. Жаль, что дивана нет, раскладного.
Я закатываю глаза, а он приобнимает меня на ходу и спрашивает:
— Всё ещё злишься из-за Ньёко?
Я раздраженно передёргиваю плечами.
— Конечно злюсь.
— Не стоит, мне она совершенно не нужна. Не люблю, знаешь ли, тех, кто притворяется кем-то другим ради собственной выгоды.
— Вообще-то, — усмехаюсь я, — я тоже с утра до вечера, и даже ночью, притворяюсь кем-то другим ради собственной выгоды.
— Ты — другое дело, — не соглашается Кей. — Твоё притворство по сути есть высшее проявление честности, это не что иное, как выражение слишком сильной любви.
Вот парня понесло!
— Надеюсь, однажды ты полюбишь меня так же, — говорит он напоследок.
— Мечтаешь обрести своего собственного психа-преследователя? — спрашиваю я, помрачнев.
— А это возможно? — тут же интересуется он.
Я качаю головой:
— Это очень больно, так любить. Не думаю, что смогу ещё раз решиться на такую глупость.
— Жаль, — разочарованно вздыхает Кей, — но я буду надеяться, что мне повезёт.
Я не могу понять, серьёзен он или насмехается надо мной. И в том, и в другом случае, это недопустимо. Меня злит его наглость, как он смеет говорить об этом в таком фривольном тоне? Смеяться над моей больной любовью? Я не выдаю своих чувств ни словом, ни жестом, вместо этого немного забегаю вперёд, поворачиваюсь к нему и говорю, невинно улыбаясь:
— Кажется, я знаю, как с тобой расстаться. Надо всего лишь переспать с твоим братом.
Я вижу, как его шаг сбивается, а улыбка спадает с лица.
— Переспать с моим братом не сложно. Если так хочешь расстаться, вперёд! — говорит он безжизненным голосом и проходит мимо меня, не удостоив даже взглядом.
И я понимаю, что эти мои слова задели его не меньше, чем его слова задели меня. И в общем-то, если я захочу, это будет конец. Спать с его братом не понадобится, достаточно намекнуть, что сделаешь это. Пусть даже и в шутку.
Я не успеваю обдумать свои действия и прикинуть последствия. Что-то будто толкает меня вперёд, я роняю сумку на пол и настигаю его в два шага, ловлю за рукав, разворачиваю к себе и обнимаю.
— Скажи, — спрашиваю я, уткнувшись ему в плечо, — скажи, вот как ты можешь любить, хотя знаешь, что в любой момент тот, кого ты любишь, может тебя предать или даже умереть?
Кей некоторое время стоит неподвижно, а потом тоже обнимает меня, и как всегда мне становится тепло и спокойно в его объятьях. Я знаю, что это всего лишь иллюзия, но всё же.
— Я не знаю, — отвечает он на мой вопрос. — Сам удивляюсь, думал, что уже не смогу, а тут ты. И потом, оказывается, я и сам могу предать в любой момент.
— Это была шутка, про твоего брата, — говорю я, не в силах попросить прощения по-другому.
— Я знаю, — вздыхает он. — И я знаю, почему была эта шутка.
Я отстраняюсь от него, поднимаю ладонь и произношу:
— Никаких шуток про братьев!
— Никаких шуток про братьев! — присоединяется Кей.
С серьёзным видом мы киваем друг другу, принимая клятвы. Затем он подходит ко мне вплотную и смахивает слезинку с моей щеки.
— Почему ты никогда не плачешь при мне, Йошида? — вдруг спрашивает он.
— Если бы!
— Нет, в смысле, я много раз доводил тебя до слёз, но ты всё равно не позволяешь себе как следует расплакаться.
— Слушай, завязывал бы ты уже с этими своими извращениями, — говорю я, возвращаясь за брошенной сумкой. — Я сам не без греха, всё понимаю, но ведь надо же как-то держать себя в руках….
— Я не об этом.
А я знаю, но всё равно спрашиваю:
— А о чём?
— Ты мне всё ещё не доверяешь.
— И что с того?
— Ничего, просто как факт.
— Если уж на то пошло, я ни перед кем не плачу, — говорю я со вздохом. — Знаю-знаю, ты мой парень, и тебе я могу показать всё, но привычка есть привычка. Так что обойдёшься пока без моих слёз.
— Я буду ждать, — многообещающе произносит Кей и опять предпринимает попытку сократить дистанцию между нами.
Но тут нас вылавливает дежурный преподаватель. Кей очень убедительно сочиняет, что оставил в клубной комнате свой конспект, и что я, как обладатель ключа, помогал ему этот конспект вернуть. Всё прокатило в лучшем виде.