Справедливость, которую мы заслужили

— В нашей студии необычный гость, который может пролить свет на волнующие события последнего сезона Голодных Игр. Аквилий Оксвелл, глава корпорации "Оксвелл Лимитед". Люди в зале зааплодировали, и Аквилий подумал: интересно, они действуют по интуиции или им подсказывают, когда бить в ладоши, когда смеяться? Грация Голдман, похожая на золотую статуэтку, повернулась к нему. — Аквилий, вы выглядите очень довольным. — А я доволен, — он небрежно свесил руку, демонстрируя унизанные кольцами пальцы. — Я потратил кучу денег, чтобы поддержать её на арене. — То есть, это вы прислали электрошокер? И воду? И антибиотик? И противогаз? И... — Хватит, хватит... — он рассмеялся. — Так мы до завтрашнего утра не закончим угадывать. Не все подарки были от меня. Но противогаз был от меня. Откуда я мог знать, что она не умеет им пользоваться? - - - Когда Аквилий понял, что девушка, буквально выросшая в заводских стенах, не умеет этого, он драл три шкуры со своего директора по технике безопасности. Стало ясно, что средств индивидуальной защиты на заводах не хватает, а те, что есть, — допотопные, просроченные, хранятся кое-как. Согласно записям отца, а затем и Беллоны, на обеспечение безопасности выделялись средства... Но, может быть, недостаточно? Отец мог экономить на этом. Аквилий стал вникать. Это называется "бросить камень в пруд". Или, как говорил его приятель по Киноакадемии — "взорвать гадюшник". Аквилий не считал себя идеалистом, но он и представить себе не мог, что воруют все, на всех уровнях, начиная от мальчика, который тянет из цеха стальной пруток, заканчивая высшими управленцами, вот только мальчика, если поймают, засекут до смерти... Аквилий почувствовал себя пленником собственного наследства. Он навестил Агесандра в его клинике. "А что ты хотел?" — спокойно спросил брат. И долго смотрел своими печальными, серыми, как осеннее небо, глазами. "Он всё-таки вовремя улизнул", — решил Аквилий. У Беллоны глаза были похожи на сталь, но и она не справилась. Аквилий подписал контракт со сторонней фирмой на модернизацию системы безопасности своих предприятий. Он даже лично присутствовал на учениях, убедился, что рабочие знают, как присоединить фильтр к противогазу... — Всё это игрушки, Друза. — Больше ему не с кем было откровенничать. — Они только ругают меня по вечерам на кухнях, что я вызверился. Всё же было нормально, а теперь их заставляют делать бессмысленные вещи... Они правы. Знаешь, в случае серьёзной утечки, двери цехов блокируются, вот так, — он нарисовал на салфетке примитивную схему. — Теперь у меня будут мертвецы в противогазах... Служанка погладила его по руке, забрала изрисованную салфетку и решительно подвинула блюдо со вторым. Он ковырнул вилкой гарнир... — Я наелся. Отдай собакам. Он был смешон сам себе. - - - — Откуда я мог знать, что она не умеет им пользоваться? — Да уж... Весь Панем замер тогда у экранов, у меня чуть сердце не остановилось, — Грация обаятельно изобразила испуг. От её причёски пахнуло сандалом и амброй. Туфли-лодочки, усыпанные изумрудной крошкой, сверкнули, когда она переменила позу. — А вы умеете? — Спросила она неожиданно. — Я умею, — он блеснул безупречными зубами. — Это и много других бесполезных вещей. — Я заинтригована! — Она соединила руки на груди, готовясь слушать очередную порцию чепухи. — Могу починить застёжку-молнию, — охотно поддержал игру Аквилий. — Могу сделать причёску вашей собачке. Верите? — Я верю всему, что вы произносите этим вашим вкрадчивым голосом. В зале послышались вздохи. Ну точно — им подсказывают. — Хотел бы я, чтобы мои партнёры по бизнесу мыслили так же, — он перекинул ногу на ногу. — Не скромничайте! — протянула Грация. — Общественность на вашей стороне, и не за одни только красивые глаза. Недавний альянс с "Барнетт Энерджи" аналитики приветствовали как начало новой эры в разработке недр. Вы счастливчик, Аквилий Оксвелл. — Знаете, дорогая Грация... Комбинезон из золотого атласа. Интересно, застёжка сзади или сбоку? Глубокий вырез. Изумрудная брошь в виде... — он не ошибся? жук-переродок из нынешнего сезона? Браво, Грация, браво. Высокая причёска собрана, видимо, из собственных волос... Вот бы проверить это в спальне. Грация привлекала его, как привлекали женщины вообще, особенно те, что знают себе цену. Любопытно, что она знает о затронутом ей предмете? — Людей бывает трудно убедить принять изменения. Они сопротивляются даже собственной пользе — до тех пор, пока прогресс не постучится к ним в дверь, снимая проблему выбора. Экономическая необходимость берёт своё в том числе у тех, кто не желает с ней считаться. Только на порядок грубее. - - - Он говорил, а сам думал, что было неплохо, если бы они сопротивлялись, а не стояли, с тупым равнодушием глядя, как гибнет их прошлое, история их семей. Беллона с большим вниманием ознакомилась с проектом "Барнетт Энерджи", надо признать, весьма амбициозным и обещающим баснословную прибыль. Аквилий не сомневался: выгода от этого дела была для неё очевидна. Её ответ был краток: "Этого не будет". Когда ей предложили не рубить с плеча, подумать, она уточнила: "Вопрос исчерпан. Этого не будет, пока я жива". Хорошо или дурно поступил Аквилий, позволив уничтожить старейшее в Дистрикте-6 поселение с уникальной церковью и кладбищем, чья древность исчислялась веками? Аквилий помнил провалившийся купол (прямое попадание снаряда), помнил мозаики с выпавшими фрагментами — особенно одну: большеглазый ангел с шестью крыльями протягивал смотрящему на него факел. Он бродил между надгробиями, вросшими в землю, надписи на них уничтожило время. Прикасался к покрытым мхом статуям, пил затхлую воду из их ладоней, пил — и остался жив... Знала бы мать! Аквилий считал, что ему повезло быть там именно осенью — лучшее время для посещения подобных мест. Мозаику с ангелом он спас. Всё остальное — нет. Он один не мог бы этого сделать, для таких историй нужна комиссия, нужен труд учёных, помещение музея, в конце концов... И вот тут Аквилий рассчитывал на протест. Если бы люди встали живой стеной, он не позволил бы давить бульдозерами людей — и кто осудит? Он выиграл бы время. С другой стороны, велика ли ценность кладбищенских истуканов, когда они стоят в музее? Когда правнуки правнуков тех, чей сон они охраняют, не прикасаются к ним ручонками, не знают их азбуку, не лакают из их ладоней дождевую воду? Беллона умерла, потому что не позволила это разрушить. Возможно, она всё-таки недооценила стратегическую ценность проекта, надеялась на что-то... Не услышала, как прогресс стоит у дверей и стучит. Было ли то стремлением защитить наследие предков для людей, которым всё равно? А возможно, она слишком ценила эти старые камни сама. Возможно ли? Аквилий не успел с ней поговорить. - - - — Вас знают, как человека, который никогда не делает ставки, — лукаво заметила Грация. — Вы изменили себе на этот раз? — Ставки? — Он слегка поднял бровь, как будто ослышался. — Что вы, конечно, нет. Я не собирался заработать на её победе. — То есть... — Грация хотела досказать вопрос через небольшую паузу, но Аквилий вклинился: — Нет. — Нет — что? — Вы хотели спросить "То есть, это любовь?" — уверенно пояснил Аквилий. — Я по глазам прочёл, не отпирайтесь. — Значит, не любовь? — недоверчиво переспросила она. — Может быть, — сдался Аквилий. — Красивая девушка в беде... Знаете, как это щекочет нервы? Вернее, стилисты сделали её красивой, но когда я услышал её имя на Параде Трибутов, то вспомнил совершенно другую Лаверну Тигль. В тот раз в беду попал как раз я... В продолжение его речи камеры крупным планом выхватывали в зале напряжённые лица, женщин и мужчин, прикладывающих платки к уголкам накрашенных глаз... Грация перевела дыхание. — Это самая потрясающая история, которую я слышала! — заверила она. — Столько благородства... Чего же нам ждать теперь? — Лично я жду прибытия поезда в Капитолий. Лаверна меня вряд ли помнит, будем знакомиться заново.