Все еще будет. Я это знаю.

Три недели. Ровно три недели прошло с проигранного им матча школе Сейрин на Зимнем Кубке, согласитесь, всего ничего, чтобы такой гений, как Акаши Сейджуро, смог так просто забыть о произошедшем и продолжить относительно радоваться жизни.  Сейджуро был подавлен, хоть внешне этого и не показывал. Находясь там, на баскетбольной площадке, когда прозвучал последний гудок, он смог встать и, выпрямив спину, с достоинством истинного императора принять поражение. И плевать, что разница в счете была всего в одно очко, плевать! Для Акаши, столь явно просчитавшегося насчет своего бывшего сокомандника, это стало настоящим потрясением.  Он перестал быть непобедимым. Перестал быть лучшим.  Лучи заходящего солнца окрасили школьный класс багрянно-оранжеватыми тонами, исполосовали стулья, парты и доску, а в воздухе неплотной завесой кружила пыль, занесенная в кабинет через открытое окно. Со школьного двора все еще слышались веселые голоса студентов, где-то недалеко, как определил гетерохромик по характерным звукам, практиковался клуб дзюдо.  Одинокая птица звонко напевала красивую мелодию, а Сейджуро слушал ее и слушал, уже долгое время рассматривая доску для сеги.  Он что-то упустил. Нечто очень важное.  Акаши аккуратно переставил одну из фигур на доске, что стояла позади всех в центр. Это был «Куроко», известный как Фантом. Напротив него стояла другая шашка — «Акаши».  Сейджуро, подхватив только что переставленную фишку двумя пальцами, продвинул ее на два хода вперед. Теперь «Куроко» и «Акаши» были на одном уровне, в то время как еще четыре разные фигуры, которые ранее затмевали собой незаметную фигурку, остались позади, на самом краю игровой доски.  Где-то еще с минуту рыжий гипнотизировал доску так, словно именно она была виновата во всех его бедах и проблемах, но все же продвинул одну из шашек вперед. На лице Акаши заиграла циничная полу-ухмылка. Теперь он ничем не отличался от тех, других, что остались позади, сами того не заметив. Фантом неожиданно оказался выше, сильнее и продуманней всего «Поколения Чудес».  Откинувшись на спинку стула Сейджуро чуть поморщился от попавших прямо в глаза лучей солнца.  Он знал это. Точнее давно предполагал, что все именно так и кончится. Наверное, никто, кроме Акаши, этого не осознавал, но именно Тецуя был тем, кто когда-то объединил «Поколение Чудес», сделав из них ту команду, какими их привыкли видеть окружающие. Фантом был чем-то вроде крепкой цепи, удерживающей вместе нескольких талантливых баскетболистов, совершенно разных по характеру и мировоззрению, способностям и привычкам.  Сейчас Сейджуро остается лишь раздраженно вздыхать, сожалея о своей глупости. Пойми он это раньше, то обязательно бы остановил тогда Тецую, разочаровавшегося в баскетболе, остановился бы и сам рыжий. Сейчас-то бывший капитан «Тейко» понимал, насколько глупо он поступил, когда поставил победу выше всего, а главное — выше самого баскетбола и своих принципов.  Акаши искренне сожалел, что забыл о том, зачем пришел в баскетбольный клуб «Тейко». А он пришел не за местом капитана, ни за страхом и беспрекословным подчинением команды, а для того, чтобы играть в свой любимый баскетбол.  Внезапно Акаши расплылся в теплой улыбке, в голове одно за другим всплывали давно забытые воспоминания. В основном главным их участником становился невзрачный первогодка из третьего состава баскетбольного клуба, который, несмотря на все свои усилия, так и не смог самостоятельно пробиться даже во второй состав. Вспомнилась первая встреча Сейджуро с Тецуей, вежливое «Куроко-кун» и стальная вера в то, что светловолосый именно то, что нужно «Тейко» для создания идеальной баскетбольной команды. А потом был целый год — чего уж от самого себя таить! — изнурительных тренировок, матчей, побед и веселья.  Да, точно. Акаши было весело, пусть вслух он в этом никогда и никому не сознается. У него была хорошая команда: сплоченная, дружная и любящая баскетбол так же сильно, как и он сам.    — И я же сам все это разрушил... — голос рыжего растворился в шуме потока ветра, с огромной силой ворвавшегося в раскрытое окно.  Сейчас Акаши, наконец, осознал, что был не прав. Даже императоры могут ошибаться, верно?  Подросток встал со стула, потянулся, посмотрел на наручные часы. Чуть огорченно цыкнув, Сейджуро вдруг понял, что опаздывает на ужин с отцом, взял сумку и уже на выходе, чуть притормозив, обернулся, кинув взгляд на игральную доску. Его главная ошибка, словно в насмешку, освещенная последними лучами заходящего солнца, будто бы ярко засияла, отбросив длинную и густую тень на оставшиеся позади фишки.  Общая картина смотрелась на удивление неорганично, и, будь шанс, Акаши бы с радостью ее подправил. По комнате прокатился невеселый хмык.  Жаль, что свою удачу он упустил.  *** Мурасакибара шумно хрумкал печеньками, совершенно игнорируя товарищей по команде и думал о чем-то своем. Краем уха гигант услышал что-то о том, что он совсем от рук отбился с тех самых пор, как Химуро вернулся в Америку.  Атсуши лишь про себя назвал парней идиотами, и, не слушая их надоедливого жужжания, вновь погрузился в себя.  Всего ничего прошло с конца Зимнего Кубка, но сердце центрового Йосен каждый раз предательски болезненно сжималось, когда он вспоминал о своем маленьком бывшем товарище. Впервые в жизни Атсуши задумался о том, как действительно относится к Тецуе, лишь после проигрыша Сейрин. Придя к неутешительному выводу, что был просто ужасным другом для Куроко-чина, особенно в самом начале их знакомства, Мук-кун захандрил.  Куроко стал для Атсуши первым настоящим другом, таким, с которым можно было сходить поесть мороженного, многозначительно помолчать вместе, с кем не жалко было поделиться вкусняшками. Таких отношений у него не было в команде ни с кем, даже с Ака-чином, который по сути считал Атсуши скорее своим верным псом, нежели товарищем.  Мурасакибара резко поднялся, чем сильно испугал двух новичков, в ужасе отшатнувшихся от него. Не замечая никого и ничего, Мук-кун покинул спортзал, нашел пустую раздевалку и с блаженством опустился на низкую скамейку, вытаскивая из-за пазухи пачку чипсов.  У Атсуши никогда не было друзей. С самого детства его боялись, презирали и ненавидели лишь потому, что он был другим. У мальчика был большой, нет, просто невероятно огромный талант, который с годами только рос. Но хоть и велик был потенциал мальчика, так и сильна была его отстраненность от реальности, ненавидящей его и каждый раз больно бьющей по лицу. Атсуши уверял себя, что это его собственная сила так защищает его. У него был талант, а на остальное мальчику было плевать.  И даже когда в Тейко его за спиной обзывали, сплетничали и просто откровенно унижали он молчал, Мурасакибара всегда знал цену себе, и ему не было обидно. Не тратить же свое драгоценное время на всяких мелких сошек, которые даже в первый состав команды войти не могут?  Мурасакибаре было плевать на мир и его обитателей довольно долго, ровно до тех пор, пока не появился Тецуя. Раздражающий, слабый и невероятно маленький мальчишка, не обладающий совершенно никакими талантами. Он взбудоражил гениального Атсуши. Заставил нечто в самой глубине его почти окаменевшего от одиночества сердца зашевелиться, нещадно начиная разламывать эту непробиваемую оболочку. Мук-кун, по неопытности своей, принял это чувство за ненависть и раздражение, — что было для него в новинку, — и он начал упорно шугать голубоглазого, надеясь на уход последнего.  Но, когда Тецуя не ушел ни в первый, ни во второй раз, к Мурасакибаре пришло внезапное озарение — это зависть. То чувство, что разрывало его сердце в мучительной агонии, было завистью.  Чему завидовать, спросите вы? Ведь у Куроко нет ни силы, ни таланта Атсуши, он был маленьким и незаметным, по сути Фантом, казался никем. Но у Тецу было то, что не имел выдающийся Атсуши: усердие, сила воли и надежда. Куроко-чин сражался с собственными слабостями и постепенно становился лучше, сильнее. Лиловоглазый это тоже заметил.  Тецу-чин медленно расцветал, подобному молодому ростку, его техника совершенствовалась.  Впервые в жизни Мурасакибара ощутил неконтролируемый приступ гнева, когда Ака-чин сказал, что Куроко станет партнером Дайки. Атсуши считал это, по меньшей мере возмутительным — сам он был ничуть не слабее Аомине, может, даже сильнее. Но у него никто даже не спросил, хочет он Тецу-чина к себе в напарники или нет! После того случая отношения между мулатом и Мук-куном заметно ухудшилось, зато Тецуя теперь стал частым спутником фиолетововолосого во время походов по магазинам и иже с ними. Атсуши и сам не успел заметить, как сдружился с тихим и неразговорчивым Тецу. Прежняя враждебность куда-то исчезла, уступив место приятному щекочущему ощущению в районе солнечного сплетения. А потом появился Кисе.  В начале Атсуши даже значения ему не придал — лицо и имя блондина благополучно вылетели у подростка из головы уже после первой их встречи. Поэтому вторым моментом, когда Мурасакибара испытал неконтролируемый гнев, стало появление Реты в команде. Модель безбожно клеилась к Тецуе, причиняла светловолосому неудобства и жутко раздражала центрового Тейко. Но Куроко молчал, предпочитая просто игнорировать Кисе, и тот со временем стал уделять Фантому намного меньше времени.  Отношения у Мук-куна с Ретой стали намного лучше, чем в самом начале знакомства.  Атсуши радовался, как ребенок, ведь у него теперь был друг. Угрюмый, молчаливый и грубоватый, но все же хороший товарищ.  Эйфория продлилась около года-двух. Мурасакибара даже и не заметил, как отдалился от него Куро-чин, хотя, чего уж там! — никто не заметил, как Куроко медленно умирал для «Поколения Чудес». Никто в погоне за новой силой даже не почувствовал, как Тецу начинает превращаться в настоящего фантома, бледную тень Дайки и вообще всего «Поколения Чудес».  Поэтому внезапный уход Тецу из команды стал своего рода болезненной оплеухой судьбы, которые он раньше с легкостью игнорировал. Впервые в жизни стало настолько обидно и нестерпимо больно. Его Куроко, его лучший друг бросил Мук-куна!  Почти сразу после обиды пришла ненависть. Атсуши во что бы то ни стало решил отобрать у Куроко самое дорогое, что у него только было — баскетбол. Парень уверил себя, что ненавидит играть, что занимается баскетом лишь потому, что талантлив. Атсуши решил разбить Тецую на Зимнем Кубке и сломать все его мечты и надежды.  После окончания средней школы гигант перевелся в Йосен, где встретил своего нового «друга» — Химуро Тацую. Молодые люди быстро нашли общий язык, и, играя за одну команду, они продвигались все выше и выше по турнирной таблице Кубка. Как и команда Сейрин, в которой был Куро-чин.  Третьим и, пожалуй, самым сильным приступом ненависти стал тот, что произошел после встречи Мурасакибары с Кагами, — новым Светом Тецу. Слабый, самоуверенный, не такой уж и талантливый, как говорили, рыжий почти сразу вывел Атсуши из себя. Такой, как Тайга, недостоин быть Светом Куроко.    — Ну, если ты хочешь меня переубедить, попробуй! Я буду ждать тебя на зимнем кубке, — последнее что сказал Атсуши Куроко, прежде чем уйти. Он хотел сокрушить его. Своего единственного, драгоценного друга он хотел растоптать в пыль и доказать, что Куроко ошибся, когда не выбрал его.  Он хотел доказать... Но не смог. Потому что позорно проиграл, не смог сдержать данное самому себе слово — вернуть Куро-чина и вновь стать его другом.  А Тецуя... Ну, а что он? Он заставил Мурасакибару вспомнить, что тот играет не только потому, что талантлив. Мук-кун всегда любил баскетбол, который отличал его от других.  И Куроко, что не удивительно, тоже считал Атсуши своим другом — дорогим и добрым другом. А потому голубоглазый был счастлив, что смог напомнить бывшему товарищу о том, что тот давно забыл.    — Стремление к победе... — глухой шепот сорвался с искусанных губ баскетболиста. Пачка чипсов уже давно кончилась, парень свернул ее в комок и одним точным броском отправил в мусорку. Через приоткрытую дверь раздевалки послышался звук свистка. Парень лениво поплелся в сторону зала, чтобы начать тренировку — может, не с такими талантливыми и сильными сокомандниками, как он сам, но с людьми, которые также сильно любят баскетбол.  *** В баскетбольной команде Шуутоку стало неестественно тихо после окончания Кубка, что несомненно настораживало Мидориму. Еще будучи студентом Тейко он лишь грезил о спокойствии, ведь среди его сокомандников были такие люди, как Аомине и Кисе. Сейчас же его главная головная боль и заодно заноза в заднице стал крайне мало времени проводить с Шинтаро.  Такао, кажется, устроился на подработку в каком-то кафе. Почти сразу после окончания тренировок парень стремглав мчался в раздевалку, после чего исчезал из поля зрения снайпера «Поколения Чудес» до следующего дня. Немного покоя, несомненно, радовало Мидориму. Появилось время подумать.  Поправив свой талисман дня, маленькую подвеску на телефон в виде рака, подросток пристальным взглядом вперился в дерево, стоящее напротив его скамейки. В парке было довольно тихо, не считая редких детских вскриков, раздающихся со стороны игровой площадки.  Чуть помедлив, Шинтаро перевел взгляд с дерева на свои пальцы. Длинные и ухоженные, перевязанные пластырем, они являли собой идеальное оружие гениального снайпера.  Мидорима стал намного лучше. Он стал сильнее, чем раньше.  Парень резко сжал пальцы в кулак, от чего даже костяшки побелели, послышался жалобный хруст смявшихся пластырей. Он стал сильнее, но даже этого недостаточно, чтобы стать лучшим.  В последнее время зеленоволосый часто думал о прошлом и пришел к неутешительному выводу, что, будучи в «Поколении Чудес» парень становился сильнее не только за счет таланта и тренировок, но и благодаря талисману на удачу. Что за талисман? Все просто.  Кажется, его бывшие товарищи и были тем самым талисманом, благодаря которому Шинтаро развивался. Оно и немудрено, ведь если вокруг тебя столько талантливых соперников, непроизвольно начнешь задумываться: «Как же мне стать сильнее?» Птица в небе гулко вскрикнула. Мидорима расслабил ладони и положил себе на колени, переведя взгляд на небо. Наверное, самым главным среди всех «талисманов» был парень с глазами такими же голубыми и пронзительными, как это бескрайнее небо.  Шин, несмотря ни на что, действительно уважал способности Тецуи. Но его крайне раздражало лицо мальчишки: отрешенный взгляд, безучастное выражение и ни одной эмоции. Но еще больше бесило то, когда Куроко с таким «каменным» лицом лез комментировать действия и странные наклонности Снайпера. Причем происходило это редко, но настолько метко, что зеленоглазый даже не успевал отходить от прошлого «комментария» Фантома, как получал новую порцию троллинга.  Стоп, троллинга? Ах, точно. Тецу ведь только притворялся кремнем, хотя в душе у него жил наидобрейшей души садист с языком острее, чем секира. Сейчас, думая об этом, Шин-чан даже немного рад, что голубоглазый так и не поступил в его школу. Если бы такой, как Куроко, сдружился с Такао... Представить страшнее участи для себя юноша не смог, а потому, вздрогнув всем телом, отогнал неприятные мысли подальше.  А им на смену пришли новые. Точнее, старые, но в то же время совершенно новые мысли: смог бы он стать сильнее, если бы «Поколени Чудес» вновь собралось вместе? Смог бы развиваться и радоваться новым победам, а не просто ставить очередную галочку, мол, победил очередного противника? И, что самое важное... Нет, серьезно, Шинтаро это волновало в первую очередь... Сумел бы он заткнуть Куроко? Ведь оба парня стали старше и умнее, у мнения обоих появилась более развернутая аргументация, из чего следует... «Господи, — мысленно поморщился Мидорима, — о чем я только думаю?» — и перестал думать. Просто отключился от реальности, рассматривая окружающий мир и не находя в нем для себя ничего интересного.  Сознание его медленно возвращалось, он снова думал о прежних товарищах. Мидорима долго с ними боролся, но справился лишь только к тому времени, как начало темнеть.  Поняв, сколько времени безбожно было потеряно, парень стряхнул с себя оцепенение, встал и замер. Через несколько минут внимательного изучения мысков своих школьных ботинок зеленоглазый сдвинулся с места.  Солнце медленно закатывалось за горизонт.  «С другой стороны, — решил для себя Шинтаро, — второй шанс мало кому дается, даже самым везучим».  Вопрос, к чему была эта фраза, он опустил. Признаться в том, что для совершенствования ему нужны бывшие товарищи не позволила гордость.  Не признаться в том, что он этого хочет, не дала совесть.