Кошмар

Вы ве­рите в пу­тешес­твия во вре­мени? Нет? Я то­же не ве­рил. Осо­бен­но не ве­рил, что мож­но так прос­то по­пасть в лю­бимую кни­гу, ну, или фильм. Как ока­залось, зря. Ме­ня зва­ли Тим. Ти­мур. Это имя мне да­ли ро­дите­ли, ко­торые еще да­же не ро­дились. За­бав­но, прав­да? Мне по­чему-то не очень. Черт, как же хо­чет­ся по­пасть до­мой в мою у­ют­ную трех­комнат­ную квар­тирку, по­сидеть за ком­пом, за­вис­нуть в ин­терне­те, ус­лы­шать фо­ном зву­ки из те­леви­зора, тран­сля­цию оче­ред­но­го фут­боль­но­го мат­ча. Воз­му­щен­ные кри­ки от­ца с бра­том, опять, ви­димо, жа­лу­ют­ся на ма­зилу фут­бо­лис­та, улыб­нуть­ся при­мири­тель­ной ре­чи ма­мы - на­шего се­мей­но­го дип­ло­мата. Хо­чет­ся по­чувс­тво­вать за­пах ее фир­менно­го пи­рога с ли­моном, поп­ро­бовать хо­тя бы ку­сочек это­го ше­дев­ра, (не­сом­ненно, ше­дев­ра) ку­линар­но­го ис­кусс­тва. Мой пос­ледний день из прош­лой жиз­ни я пом­ню очень хо­рошо. Ваш по­кор­ный слу­га то­пал ран­ним сен­тябрь­ским ут­ром в ин­сти­тут. Све­тило сол­нце, на не­бе не бы­ло ни об­лачка, в на­уш­ни­ках иг­ра­ла му­зыка. В ин­сти­туте ме­ня жда­ли вер­ные друзья. У нас не по­луча­лось встре­тить­ся ле­том. Нет, ко­неч­но, мы об­ща­лись по скай­пу, пе­репи­сыва­лись в соц.се­тях. Но это же так ма­ло. Не прав­да ли? Ко­роче, я спо­кой­но пе­рехо­дил до­рогу на зе­леный свет, ни­куда не то­ропясь. Как вдруг из-за по­воро­та на чер­ной ино­мар­ке вы­ехал ка­кой-то ко­зел. Даль­ней­шие со­бытия пом­ню пло­хо. Вро­де про­изош­ло стол­кно­вение, мое бед­ное те­ло шмяк­ну­лось на ас­фальт, в гла­зах по­тем­не­ло от бо­ли. Где-то на краю соз­на­ния мне слы­шались воз­му­щен­ные го­лоса сви­дете­лей про­ис­шес­твия. Или это мое боль­ное во­об­ра­жение? Не суть. Оч­нулся уже ве­чером, ле­жа в гря­зи. Пер­вым де­лом на­щупал в кар­ма­не джин­сов мо­биль­ник. Ка­ким чу­дом он уце­лел, ос­та­ет­ся толь­ко га­дать. Вок­руг ме­ня ни­кого не бы­ло. Что, собс­твен­но го­воря, по­каза­лось мне стран­ным. Где брат, ро­дите­ли, врач, мед.сес­тры? По­чему ник­то не от­вез пос­тра­дав­ше­го в боль­ни­цу? Не мог­ли же у нас в го­роде бро­сить ва­ля­юще­гося без соз­на­ния на ас­фаль­те че­лове­ка, от ко­торо­го, меж­ду про­чим, да­же не ра­зило ал­ко­голем? Кто-ни­будь по-лю­бому бы ско­рую выз­вал. Даль­ней­шие мои мыс­ли прер­вал бом­же­вато­го ви­да тип в ста­ром паль­то, ко­рич­не­вой шля­пе-ко­тел­ке, гряз­ных шта­нах, раз­легший­ся на до­роге. — Не мог бы ты одол­жить па­ру мо­нет на вы­пив­ку бед­но­му ста­рику, бра­тиш­ка? — Э-э, — глу­боко­мыс­ленно от­ве­тил я, оша­рашенно ко­сясь на бом­жа, так по­хоже­го на пь­яни­цу из филь­ма «За­вод­ной Апель­син». — Из­ви­ни, чу­вак, но де­нег нет. Ну и де­ла. По­думать толь­ко, ка­кие шту­ки мо­жет вы­давать мое боль­ное соз­на­ние. Ста­рикан что-то не­доволь­но про­бух­тел в ад­рес мо­лоде­жи, ко­торая сов­сем не ува­жа­ет стар­ших. Мне бы­ло не до не­го. Мыс­ли пу­тались. Не каж­дый день по­пада­ешь в при­думан­ной чь­ей-то фан­та­зи­ей мир. Пусть да­же эта фан­та­зия при­над­ле­жала Эн­то­ни Бер­дже­ссу — ве­лико­му че­лове­ку, на­писав­ше­му ве­ликий ро­ман, по ко­торо­му за­тем один та­лан­тли­вый ки­норе­жис­сер сни­мет ве­лико­леп­ный фильм с од­но­имен­ным наз­ва­ни­ем. По­раз­мышлять ва­шему рас­сказ­чи­ку не да­ли. Тус­клый свет улич­но­го фо­наря ос­ве­тил че­тыре фи­гуры в бе­лом. Че­тыре фи­гуры, че­тыре рэ­кети­ра. Алекс с ко­ман­дой. Юные кре­тины, кру­шащие все на сво­ем пу­ти в сти­ле ста­рого доб­ро­го уль­тра­наси­лия. Ох ты ж е-мое, на­до же бы­ло так вля­пать­ся. — Ли­ня­ем, — в па­нике за­орал я. Но по­жилой ал­ко­голик толь­ко флег­ма­тич­но ик­нул. Спа­сать­ся бегс­твом он не со­бирал­ся. Хо­тя бы по­тому, что был не в си­лах дер­жать­ся на сво­их дво­их. — Так-так-так, ко­му-то это не спит­ся, drugi мои, — ши­роко улыб­нулся гла­варь, ос­ка­лив в улыб­ке ров­ные бе­лые зу­бы. Вот ел­ки-пал­ки, по­вез­ло, так по­вез­ло. Вот это тип­чик. Вы­раже­ние ли­ца ди­кое, бе­зум­ное, в гла­зах ка­кой-то ли­хора­доч­ный ого­нек. В ру­ках трость. Хо­рошо еще у ме­ня в рюк­зачке пер­цо­вый бал­лончик с элек­тро­шоке­ром зап­ря­таны. За­щитить­ся, зна­чит, мо­гу. — При­ветик. На гу­бах мо­их по­каза­лась глу­пова­тая улыб­ка. Хо­тя нет, да­же от­кро­вен­но де­биль­ная, а-ля глу­пый на­ив­ный иди­от, не по­нима­ющий ни хре­на, что здесь про­ис­хо­дит. Юные гоп­ни­ки зар­жа­ли. Не зас­ме­ялись, нет, а имен­но зар­жа­ли. По­тому как ужас­ный звук, вы­рыва­ющий­ся из их по­ганых пас­тей, да­же при ал­ко­голь­ном опь­яне­нии нель­зя наз­вать сме­хом. Ваш же рас­сказ­чик был аб­со­лют­но трезв, друзья мои. — И что это у нас за ptitsa та­кая? — раз­ве­селил­ся Алекс, по­казы­вая на ме­ня тростью. — Бол­тли­вая наг­лая ptitsa. Не под­ре­зать ли те­бе язык, уб­лю­док? — Под­ре­зать язык, — пов­то­рил вер­зи­ла, дер­жа­щий в од­ной ру­ке цепь. Мать моя, страш­но-то как. Не по­думай­те, ко­неч­но, Тим не был тру­сом. В шко­ле вся­кое бы­вало. Мне би­ли мор­ду, я бил чу­жие мор­ды. Встре­чались, ко­неч­но, в азар­те дра­ки сло­ман­ные но­сы, на та­кие ме­лочи как си­няки, сса­дины, уши­бы во­об­ще ник­то не об­ра­щал вни­мания. Но так-то бы­ло на ку­лаках. Мы, обыч­ные шко­ляры, ни­ког­да не поль­зо­вались раз­ны­ми опас­ны­ми иг­рушка­ми вро­де це­пей, но­жей, бритв. Ни­кому не хо­телось си­деть по­том в тю­ряге за по­ножов­щи­ну. Да по­том: од­но де­ло пос­та­вить ко­му-ни­будь фин­гал под гла­зом и сов­сем дру­гое из­бить ко­го-то до по­лус­мерти. — Мо­жет, ра­зой­дем­ся с ми­ром, брат­ва? Оче­ред­ной го­гот ху­лига­нов по­казал — мое пред­ло­жение о ми­ре от­вер­гли. Зна­чит, при­дет­ся драть­ся. Блин, страш­но-то как. — А что это у вас там за спи­ной? Ха, не та­кой уж не­вин­ный воп­рос. На­пада­ющие от­верну­лись. При­ем­чик сра­ботал. Все-та­ки хо­рошо иметь при се­бе пер­цо­вый бал­лончик. — А-а, мои гла­за. Не ви­жу, ни­чего не ви­жу, — за­орал тер­ший ве­ки паль­ца­ми здо­ровяк - струя из бал­лончи­ка дос­тигла все-та­ки це­ли. — Эта ско­тина ме­ня ос­ле­пила. Bratia мои, от­режь­те это­му уб­людку бей­цы. Упс. Ско­ро ста­нет очень ве­село. Зна­ете один глав­ный не­дос­та­ток мо­лоде­жи 60-х? Не зна­ете? Так вот мо­лодежь 60-х не при­вык­ла к сов­ре­мен­ным де­вай­сам и гад­же­там. Она прос­то не мог­ла знать о них. Этот не­дос­та­ток стал как раз мо­им пре­иму­щес­твом. Про­щай, мой друг, мой слав­ный, лю­бимый, клас­сный мо­биль­ный те­лефон. Эх, сколь­ко в твою па­мять эро­тичес­ких фо­то бы­ло заг­ру­жено, сколь­ко му­зыки ска­чено с ши­роких прос­то­ров Ин­терне­та. Да­же жал­ко с то­бой рас­ста­вать­ся. Но рас­ста­вать­ся с собс­твен­ной шку­рой еще жаль­че. То­го крат­ко­го ми­га, ког­да бан­дю­ганы обер­ну­лись, же­лая пос­мотреть, что это там та­кое пря­чет­ся у них за спи­ной, мне впол­не хва­тило, что­бы пос­та­вить рин­гтон, сто­ящий у ме­ня на звон­ке. Гром­кий рев яще­ра пер­во­быт­ных вре­мен из ма­лень­кой, бро­шен­ной к но­гам гла­варя ко­робоч­ки, ис­пу­гал слав­ную чет­верку. Впро­чем, вско­ре их изум­ле­ние прой­дет, за­то злость к чу­жаку уд­во­ит­ся. Про бом­жу­юще­го пь­ян­чу­гу ско­рее все­го за­будут. А по­ка бе­ги, Тим, бе­ги. На­де­юсь, ты уме­ешь быс­тро бе­гать. Пусть те­бе по­могут но­ги.