Сказка, рассказанная до конца

      Ночь накрыла Бук-Энд чёрным куполом. Седые клочья зимних туч затянули небо густой паутиной, не оставив места луне и проблескам звёзд. Окраины торговой деревушки проглядывались лишь в тусклом свете высоких уличных фонарей. Под ногами хрустела тонкая ледяная корка, а с неба сыпались хлопья белого снега. С наступления комендантского часа в школе Эвер Афтер Хай прошло около четырёх часов. Близилась полночь.       Рейвен и Северин остановились напротив обшарпанной телефонной будки. Высокой, ярко-красной, с покатой крышей и прямоугольными окошками в двери и по бокам. Над запертой дверью висела узкая табличка с лаконичной надписью «Telefon», а вытянутая деревянная ручка казалась почти чёрной из-за стёршейся краски. Обычный уличный телефон. Вполне типичный для Мидланда, к тому же расположенный подальше от всяких любопытных глаз.       – Вот, эта будка нам подойдёт.       – Она точно рабочая? – с недоверием спросил Северин, рукой закрыв лицо от резкого порыва ветра.       – Не знаю, – Рейвен слегка пожала плечами. – Сейчас проверим.       Её узкая ладонь, затянутая в чёрную замшевую перчатку, ухватилась за холодную ручку и резко дёрнула. Проржавевшие петли жалостно скрипнули, а потёртая дверь неспешно приоткрылась. Одинокая лампочка, свисавшая из центра потолка, послушно зажглась, наполнив небольшое помещение тусклым, болезненно-жёлтым светом.       Изнутри стены телефонной будки также оказались выкрашены в ярко-красный. Любимый цвет Эппл. Правда оттенок краски был единственным, что хоть как-то роднило телефонную будку с королевскими апартаментами. В остальном, вид у неё был порядком запущенный. С потолка свисали тонкие белёсые нити паутины. В дальние углы и зазоры напольного покрытия забилась грязь и частицы талого снега. И чего-то ещё, похожего на плесень, отчего в кабинке стоял странный кисловатый запах. Отличное место. Прямо-таки идеальное для маленькой злодейской авантюры.       Рейвен обернулась через плечо и широко улыбнулась. Северин её энтузиазма не разделил и лишь снисходительно улыбнулся уголками губ. В взгляде его снова промелькнуло сомнение. Оно и понятно, план правда был рискованным. Зато если всё получится… Если только всё получится, они наконец-то узнают, где именно искать настоящую Книгу Наследия. Да сама затея уже стоила того, чтобы нарушить комендантский час и не явиться ночевать в школу! В конце концов, они же злодеи.       Взбодрившись от собственных мыслей, Квин плавно взмахнула рукой, пригласив юношу следовать за ней, а сама решительно переступила порог телефонной будки. После лёгкого мороза, в маленьком узком помещении оказалось на удивление тепло. Показавшийся резким запах не так уж сильно щекотал ноздри, а тусклого света потолочной лампы вполне хватало, чтобы разглядеть самое главное – телефон.       Массивное прямоугольное устройство было закреплено на дальней стене кабинки, примерно в пяти футах от пола. Широкий металлический корпус давно утратил свой глянцевый блеск и почти целиком был исписан небрежными разводами маркеров и чернильных ручек. У левого края на разветвлённом рычаге висела телефонная трубка. Вытянутая, смолисто-чёрная, покрытая россыпью мелких царапин. На правой части корпуса находилось двенадцать прямоугольных кнопок, по три в каждом ряду. Надписи на них стерлись вместе с верхним слоем краски, но по расположению Рейвен всё ещё могла догадаться о назначенных им цифрах. В нижнем правом углу прибора находились узкая щель для монет и две светодиодные лампочки, верхняя из которых мигала красным.       Квин уверенно прошла вперёд и принялась похлопывать себя по бокам, стряхивая налипший снег. Подтаявшие снежинки слишком быстро потеряли свою уникальную красоту и теперь походили на бесформенные осколки разбитого зеркала. Преисполненные завистью к чужой красоте, они будто специально цеплялись за ворсинки длинного замшевого пальто, забивались в воротник и манжеты из чёрных перьев, оседали на волосах, напрочь убивая аккуратную укладку.       Северин вошёл следом и несколько раз постучал сапогами по напольной плитке. Его узкие бледные ладони принялись неспешно скользить по плечам и спине Рейвен, смахивая остатки снега. Девушка собралась было что-то ответить, повернула голову и озорно сощурила глаза, но юноша остановился. Отвёл от неё обе руки, на несколько мгновений замер, словно о чём-то вспомнил, и резко повернулся к выходу. Правой рукой он ухватился за дверную ручку и быстро потянул на себя. Раздался лязг расшатанных петель, а следом за ним хлопок двери.       – Замка здесь нет, – спокойно отметил Лаваль. – Придётся запереть на щеколду.       – Давай, – отозвалась Квин и задумчиво поджала губы. – Я пока проверю телефон и всё подготовлю.       Ловким движением пальцев, она стащила влажную перчатку с правой руки и принялась разминать холодные пальцы. Магия отозвалась под кожей приятным теплом, проступила мягким свечением у основания ногтей. Как всегда не вовремя, хотя выглядело красиво. Красиво и опасно для всех электрических приборов в округе. Не хватало ещё, чтобы из-за неё по всему Бук-Энду случилось короткое замыкание. Рейвен спешно встряхнула кистью и заставила свечение погаснуть.       Позади послышался металлический скрежет. Тонкая заледеневшая пластина всё же сдалась под напором руки Северина и послушно сдвинулась влево, заняв отведённый ей паз. Пути назад больше не было, значит оставалось только действовать. В тот же миг Квин сняла вторую перчатку и сразу обе опустила в боковой карман пальто. Свободной рукой из другого кармана она уверенно вытащила несколько тетрадных листов, сложенных вчетверо. Все они от первой до последней строчки были небрежно исписаны семизначными числами.       Рейвен разместила записи на узкой полке, висевшей слева от телефонного аппарата. Взгляд девушки невольно задержался на покосившейся деревянной табличке с краткой инструкцией пользования телефоном. Ниже приводились коды для звонков в каждое из Союзных Сказочных Королевств и номера всех экстренных служб Мидланда. Предусмотрительно, но для нынешней затеи бесполезно.       Квин решительно сняла трубку. Та оказалась гораздо тяжелее, чем могло показаться на вид. Настолько, что с непривычки правая рука девушки начала невольно опускаться вдоль тела, и нижнюю часть трубки пришлось поддержать другой рукой. Северин стоял за её спиной, неспешно отряхивая снег с мехового воротника своей куртки. Едва заметив, как Квин пошатнулась, он тут же подался ближе и обхватил за предплечья, помогая устоять.       – Отлично! Телефон ещё работает. Слышишь? – в доказательство своих слов она отвела трубку от собственного уха и слегка повернула в сторону. Из верхнего динамика отчётливо доносился шум бесконечного телефонного гудка.       – Уже неплохо, – Лаваль коротко вздохнул и отвел ладони от её плеч. – Рей, я говорил и повторю снова. Мне не очень нравится эта идея.       – Ой, да ладно тебе! Всё же просто, – Квин нетерпеливо отмахнулась и опустила верх трубки на плечо. – Ты всего лишь поговоришь с отцом.       – Ну да. Всего лишь, – низкий голос юноши был полон сарказма. – При том, что мой отец давно мёртв.       – А вот это как раз не проблема. Напомню, я – колдунья. Тёмная колдунья. И я могу установить контакт с миром мёртвых.       – То есть, – Северин недоверчиво нахмурился. – Ты просто наберёшь нужный номер? И там, за гранью, возьмут трубку?       – В целом так и есть, – Рейвен невозмутимо пожала плечами. – Понимаешь, с тем миром можно связаться разными способами. Мы будем использовать телефон.       – А чем тебя не устраивает специальная доска? Зеркало?       – Прошлый век! Да и мороки больше, а так мы сразу услышим ответ, – с видом знатока пояснила Квин. – Представь себе один огромный поток, широкую реку. Из неё можешь черпать, ковшом, чашкой, и, в любом случае, ты наберёшь одинаковую воду.       – Примерно понял, – Лаваль коротко кивнул, слегка задевая подбородком висок девушки. – И ты находишь эту «реку» по номеру телефона?       Рейвен теснее прижала верхний динамик трубки к собственному плечу, заглушая назойливый писк гудка. Освободившейся левой рукой она взяла один из бумажных листов, разложенных на полке, и протянула его Северину. Тот взял его в руку и с полминуты внимательно разглядывал, скользя взглядом по длинному списку семизначных чисел. На бледном лице не проступило никаких очевидных эмоций, и оставалось только догадываться, ищет ли он какую-то скрытую закономерность или ужасается про себя от небрежности почерка.       – На последней паре старик Румпель сказал, что цифры существовали всегда, и они универсальны. Их комбинации используются для всего. Чтобы высчитать средний балл за семестр, вес принцессы, которую нужно вынести из башни, или шанс своего провала на экзамене, – Квин выдержала театральную паузу и торжествующе улыбнулась. – «Ну и вызова духа», – подумала я.       – Надо же. Не знал, что ты вообще слушаешь Румпеля.       – У меня сел плеер на его паре. Пришлось слушать.       – И ты же не дружишь с цифрами, – продолжил допытываться Лаваль, возвращая ей исписанный листок. – Как ты подбирала комбинации?       – Ну, я не всё подбирала сама, – честно призналась Квин. – Пришлось кое-куда подсмотреть.       Юноша многозначительно улыбнулся, но деталей уточнять не стал. С первого курса он оставался отличником и во всём, что касалось учёбы, был неисправимым занудой. Это пришлось как нельзя кстати. Рейвен буквально чувствовала, что теперь, когда он чётко представил себе, как много времени и сил она потратила на подготовку, то сам невольно начинал верить в успех этой авантюры. Совсем другое дело.       – Ну что, давай пытаться, – Квин нетерпеливо повернула голову к телефону. – Времени у нас немного, всего до четырёх утра. Ближе к рассвету нам уже не ответят.       – Стой. Самый важный вопрос, – Северин задержал её правую руку своей, не давая поднести трубку к уху. – Если нам и правда удастся выйти на связь, какова будет цена?       – Об этом не волнуйся, я всё предусмотрела.       Квин перенесла телефонную трубку в левую руку, а правую опустила в карман пальто. В следующий миг на её ладони оказалась пригоршня одинаковых серебряных монет, источавших едва заметное свечение.       Чтобы собрать эту коллекцию мидландских четвертаков, пришлось не одну неделю бегать то в столовую, то по комнатам друзей, упрашивая разменять крупные купюры. Несмотря на суету, задача эта оказалась не особо сложной. Серебряные четвертаки оставались в ходу с начала правления Белоснежки, и из года в год дизайн их оставался неизменным. Круглая форма, рифлёный гурт, на аверсе номинал и портрет королевы, а на реверсе − широкое раскидистое дерево, символ семьи Уайт. Эти элементы ничем не противоречили условиям ритуала, и лишь когда общее количество монет перевалило за сотню, Рейвен стала обращать внимание на годы их выпуска.       Четыре цифры в нижней части реверса в сумме должны были давать строго нечётное число. После сортировки по этому признаку, пригодной оказалась только треть от общего количества монет. Но и на этом испытания не закончились. Четверо суток эти круглые кусочки серебра пролежали в земле, под корнями осины, поражённой разрядом молнии. И лишь после этого, наконец-то, начали источать притягательное магическое свечение.       Квин горделиво вскинула голову и около минуты выразительно покачивала монеты в руке. В этот момент она искренне жалела, что не могла нормально обернуться, чтобы увидеть лицо Северина. И вслух он не сказал ни слова, но весь его упрямый скепсис, местами переходящий в паранойю, куда-то исчез. А всё потому, что он собственными глазами увидел её чары и наконец-то убедился в том, что она предусмотрела всё. На этот раз.       – Раз всё в порядке, действуй, – негромко сказал Лаваль, словно прочтя её мысли. – Я в тебя верю.       Рейвен улыбнулась ещё шире и, уверенно расправив плечи, вернула почти все монеты в боковой карман пальто. В её правой руке осталась лишь одна, зажатая между большим и указательным пальцем. Девушка перехватила телефонную трубку левой рукой и собиралась было опустить монету в небольшую щель, но неожиданно остановилась.       – Сев, есть ещё важный момент, – сказала она, чуть повернув голову к юноше. – Когда нам ответят, молчи, что бы ни случилось. Говорить с ними могу только я.       – Хорошо, я всё понял. Давай приступать.       В следующий миг серебряный четвертак мягко закатился в отведённый ему паз и скрылся где-то в глубине телефонного аппарата. Красная светодиодная лампочка погасла, уступив место своей зелёной сестре. Долгий писк гудка в верхнем динамике трубки затих, в телефонной будке наступила тишина. Такая внезапная и отчётливая, что в первые несколько секунд Квин искренне удивилась тому, что слышит собственное дыхание. Сердце взволнованно сжалось, верхние зубы нетерпеливо надавили на нижнюю губу. Тонкие пальцы подрагивали от предвкушения, но почти без пауз нажимали на потёртые кнопки, повторяя первую комбинацию из списка.       Из трубки не донеслось ни звука. Ни голоса, ни гудков. Тишина, густая и плотная, прерывалась лишь редким потрескиванием где-то в глубине прибора. Мучительное ожидание длилось почти минуту, пока на смену ему не вернулся уже знакомый бесконечный писк.       – Не сработало, – с досадой отозвалась Рейвен и коротко вздохнула.       – Попробуй набрать повторно, – Северин подошёл к ней почти вплотную и понизил голос до шепота.       – Нет, тут нужна другая комбинация, – она потянулась в карман за новой монетой. – Я выписала все варианты, и один из них должен подойти.       Слегка приободрившись, Квин забросила в щель второй четвертак. Искоса поглядывая на собственные записи, она вновь надавила указательным пальцем на холодные круглые кнопки. Семь цифр, семь нажатий, и гудок в трубке превратился в тишину. Изматывающую, долгую, раздражающую. Телефон, словно дряхлый старик, отчаянно пытался понять, что же означают загадочные цифры, которые ему сообщают. После минуты раздумий, ответа он так и не находил, потому предпочитал просто забыть и о своей работе, и о полученном четвертаке. Снова, снова и снова.       После пятнадцатой попытки Рейвен ощутила, как её тонкие бледные пальцы начали замерзать. Словно предчувствуя очередную неудачу, двигались они уже не так ловко и давили на кнопки без прежней силы. Телефонная трубка с каждым звонком, как на зло, становилась всё тяжелее, а ноги начинали подкашиваться. Раздражение собиралось в её горле плотным комом, затрудняя дыхание, вынуждая то и дело гневно прикусывать собственные губы.       Северин неспешно подался ближе и накрыл ладонями её плечи. Длинные гибкие пальцы начали заботливо поглаживать худые предплечья, вновь и вновь спускаясь почти к локтям. Прикосновения. Такие приятные и простые. Они без слов передавали всё, что хотел сказать Сев. Не нужно отчаиваться, стоит продолжать, пытаться. Снова и снова, пока в кармане ещё лежит хоть один зачарованный четвертак.       Тело юной колдуньи наполнило приятное тепло, на бледных щеках выступил лёгкий румянец. Так и не повернув головы, она почувствовала ровное дыхание у самого затылка. Вновь потянулась в карман за следующей монетой, коснулась металла подушечками пальцев и ощутила что-то ещё… Поцелуй. Лёгкое, заботливое прикосновение губ к своей макушке. Тех самых губ. Таких холодных, тонких. Таких упрямых.       После того случая… Того кошмарного срыва на Блонди Локс, Северин осознанно отдалился ото всех, особенно от Рейвен. Словно заперся от неё за огромной дверью. Стоял у самого входа, слышал, как она зовёт его, но осознанно молчал. Даже после окончания домашнего ареста любые попытки флирта оставались незамеченными. Прикосновения настойчиво сводились к дружеским, а о поцелуях и вовсе речи не шло. И вот теперь, он сам…       – Сев, я… – голос девушки предательски дрогнул.       – Продолжай, – тихо попросил Лаваль, вновь коснувшись её плеч. – Мы точно на верном пути.       – С чего ты взял?       – А ты взгляни в окно. Вокруг нас ничего нет.       Квин растерянно моргнула и недоумённо повернула голову влево. Боковая стена телефонной кабинки была решётчатой. Сквозь квадратные вставки стекла, словно в маленькие окошки, прежде был отчётливо виден Бук-Энд. В свете высокого уличного фонаря должны были проглядываться очертания дороги, жилых домов, облетевших деревьев. А теперь там была только тьма. Совсем не та, что бывает безлунной ночью. Она была сплошная, чёрная, настолько густая, что в ней запросто мог исчезнуть даже мощный поток света. Она будто она и была создана для того, чтобы тянуть силы из всего живого. Тянуть силы… Значит эта странная слабость и нарастающее раздражение тоже говорили о том, что они на верном пути.       Рейвен заметно приободрилась и нетерпеливо достала из кармана очередную монету. Дрожащими пальцами она несколько раз неловко ударила рифлёным гуртом о края устройства и лишь с третьей попытки сумела загнать упрямый четвертак в щель. Уже привычно загорелась зелёная лампочка, указательный палец решительно потянулся к кнопкам.       Четыре… Два… Пять… Мысли путались. Цифры, еще мгновение назад державшиеся в памяти, исчезали оттуда, словно след на песке во время прилива. Виски нестерпимо ныли, глаза начали болеть. Несколько секунд Квин растерянно искала взглядом собственные записи. Длинные, нескончаемые строчки цифр. Она почти проверила уже пятый листок. Вот только на каком номере остановилась? Пятый сверху или шестой? Проклятье! Никогда в жизни она так не ругала себя за то, что не взяла с собой карандаш или перьевую ручку. Лучше карандаш. Чернила могут застыть на холоде и тогда она не сможет… не сможет что? Цифры. Не сможет вычеркнуть цифры. Не сможет понять, какой номер уже проверила, а какой нет…       Квин упрямо поджала губы и заставила себя набрать оставшиеся четыре цифры. Указательный палец гневно давил на кнопки, всякий раз вызывая в трубке приглушённый треск. Гудок прекратился. На смену ему пришла тишина. Эта мучительная тишина. Рейвен взывала к ней снова и снова, но ей никто не отвечал. Набирала номер один за другим вовсе не для того, чтобы… В трубке снова послышался треск. Всё тот же, означавший жалкие попытки этого ржавого котла напрячь свои микросхемы. Затем даже этот легкий отголосок звука провалился в тишину. Тишину, разорвавшуюся от очередного бесконечного гудка, означавшего неверно набранный номер.       – Проклятье! – яростно выкрикнула Рейвен, едва сдержавшись, чтобы не швырнуть трубку на пол. Она рассерженно пнула стенку будки и выдохнула. Из её рта вырвалось легкое облако пара, какое бывает, когда долго находишься в холоде.       – Рей… – Северин вдруг прервался на полуслове и тяжело сглотнул. – Кто вообще должен нам ответить? На том конце.       – Там должен быть оператор. Ну, кто-то, вроде него, – пояснила она, потирая пальцами правый висок. – Они обычно помогают медиуму, который к ним взывает.       – Понятно, – безо всякого интереса к вопросу отозвался Лаваль. – Голова сильно болит? Если хочешь, мы прямо сейчас можем уйти.       – Нет! Нельзя уходить, – непривычно резко возразила Квин, повернув голову к юноше. – Сев, пожалуйста, ещё чуть-чуть… Мы ведь почти у цели.       Узкая прохладная ладонь юноши коснулась её разгоряченного лба. Длинные пальцы заботливо смахнули выступившие капельки пота, отодвинули в сторону налипшие пряди волос. Рейвен невольно поймала себя на мысли, что ей почему-то нравится, когда Северин стоит за её спиной. Не имея возможности взглянуть ему в лицо, она была вынуждена только догадываться о его настроении. Старательно прислушиваться к оттенкам его низкого, грудного голоса. Запоминать каждое из прикосновений, задумываться об их смысле.       – Рей, давай я продолжу набирать сам, – юноша болезненно сцепил зубы и торопливо сглотнул. – Тебе давно пора прерваться.       – Нельзя. Ни в коем случае нельзя прерывать контакт, – возразила она уже гораздо спокойнее. – Из меня тянут силы, значит они всё видят. Ни в коем случае не касайся ни телефона, ни кнопок.       – Ладно. Тогда я буду тебе диктовать, так пойдёт быстрее.       Лаваль подался чуть ближе и обхватил руками её узкую талию. В этом смелом, почти откровенном жесте почему-то не было ни намёка на пошлость. Его бледные ладони не пытались спуститься ниже, коснуться её бёдер или ягодиц. Гибкие пальцы крепко сцепились в замок и спокойно легли на уровне живота. Сев… Он стоял так близко, прижавшись вплотную, и всеми силами пытался помочь ей устоять на ногах. Будто чувствовал, что в любую минуту, её худое, ослабленное тело может беспомощно свалиться на пол. Ну уж нет. Не в её правилах сдаваться так просто.       Рейвен крепко стиснула четвертак между большим и указательным пальцами. Свободный край она почти целиком погрузила в щель и слегка подтолкнула вперёд. Монета беспомощно провалилась в глубины телефонного аппарат, принеся себя в жертву ради яркого света зелёной светодиодной лампочки.       – Набирай, – негромко, но настойчиво потребовал Северин. – Четыре, два, четыре, два...       Указательный палец Квин послушно скользил от кнопки к кнопке. Впервые за эту проклятую авантюру, она ни секунды не сомневалась над тем, какую именно кнопку жмёт. Цифры, стёртые с них от частого пользования, буквально стояли перед глазами.       – Пять, шесть…– всего на миг Лаваль болезненно сощурился, – четыре.       Рейвен быстро поднесла телефонную трубку к уху. Продолжительный мерзкий гудок стих, уступив место уже привычной тишине. Только теперь тонкий слух девушки не мог различить в ней даже легкого потрескивания. Где-то в голове промелькнула мысль о том, что магический след на монетах повредил какие-то контакты, и старому таксофону всё-таки настал конец. Тишина казалась абсолютной, глубокой, невыносимо долгой, но на деле продлилось только полминуты. Она исчезла, и вместо неё заиграла музыка. Такая тихая и будто бы смутно знакомая. С простым повторяющимся ритмом, как у детской песенки, но играл её целый оркестр. Квин готова была поклясться, что слышит проигрыш фортепиано, трогательные переливы арфы, жалостливый плач скрипки.       Дыхание перехватило, ноги подкосились. Тонкие брови взмыли вверх, глаза широко распахнулись. Уголки губ, невольно приподнялись, создавая растерянную улыбку. Бледные холодные пальцы ослабли сами собой и едва не упустили тяжёлую телефонную трубку. Руки Лаваля тотчас напряглись и крепче сжали талию девушки, помогая сохранить равновесие. Его отрывистое, напряжённое дыхание коснулось волос у самого затылка.       – Сев! У нас получилось! – голос Рейвен дрожал от восторга. – Ты слышишь это? Слышишь?! Это оно!       Она слегка повернула голову и попыталась обернуться через плечо. Лица юноши разглядеть не удалось, только несколько прядей его волос. Чуть вьющихся, синих, влажных от растаявшего снега. Он помнил о необходимости молчать и вместо ответа лишь одобрительно кивнул.       Музыка прекратилась. В трубке послышался отрывистый щелчок, будто кто-то нажал кнопку на механической клавиатуре. Раздался голос. Высокий и отчетливый, но холодный и какой-то… бесполый. В первые секунды Квин показалось, что он принадлежал молодому мужчине, но на середине фразы уже звучал, как женский.       – Доброй ночи. Вы дозвонились в контору «Говард и Ко». С вами говорит оператор Джейн До. Чем могу быть полезна?       – Доброй ночи. Прошу вас соединить меня с Гилбертом де Лавалем.       – Гилбертом де Лавалем? Гил-бер-том де Ла-ва-лем? – по слогам повторил голос из телефонной трубки. – Все верно?       – Да, именно с ним, – подтвердила Рейвен, хотя была уверена в том, что собеседник расслышал её точно.       – Поняли вас, мисс Квин. Ожидайте.       Снова раздался щелчок. Следом заиграла мелодия, всё та же, смутно знакомая. Сочетание этих нот настойчиво дразнило память, навевало размытые ассоциации, но в последний момент ускользало из головы. Что бы она там ни значила, Рейвен было радостно уже от той мысли, что мучительное ожидание было не напрасным. У них получилось. Почти получилось… Ещё минута, ещё чуть-чуть, и они наконец-то получат ответы на все вопросы.       Дышать становилось всё труднее. Головная боль, вспыхивавшая до этого лишь небольшими очагами, теперь сжимала раскалённым кольцом. С каждой нотой, звучавшей в ухе, оно будто стягивалось сильнее, впивалось в лоб, виски и затылок. К горлу подступил плотный ком, во рту начало пересыхать. На лице, у нижней части носа выступило что-то тёплое. Несколько капель вязкой жидкости собрались вместе и под собственной тяжестью медленно стекали ко рту тёплой струйкой.       Рейвен крепко сжала телефонную трубку правой рукой, а левой быстро коснулась собственного носа. Подушечки и боковые стороны пальцев сразу же покрылись небольшими разводами крови. Густая и насыщенно-красная, она сильно выделялась на бледной коже. Никогда прежде её вид не вгонял Квин в такой ступор. Она стояла и растерянно разглядывала собственные пальцы, всё ещё сжимая другой рукой телефонную трубку.       Северин достал из кармана куртки носовой платок. Быстро встряхнув кистью, он расправил сложенный вчетверо квадрат ткани и вложил его в ладонь девушки. Она смущенно улыбнулась и быстро промокнула мягким сгибом ноздри и линию губ. Ситуация вышла неловкая, но… по-своему приятная. Даже если сам Лаваль этого мнения не разделял. Стоя к нему спиной, Квин отчетливо ощущала, как сильно он встревожен и, не меньше её, измотан долгим ожиданием.       Музыка неожиданно прекратилась, раздался уже знакомый механический щелчок невидимых клавиш. Высокий, сдержанный голос оператора зазвучал только из верхнего динамика трубки, хотя Рейвен на секунду показалось, будто оператор стоит совсем рядом.       – Спасибо за ожидание. К сожалению, мы вынуждены сообщить, что абонент под названным вами именем не числится в нашей базе.       – В смысле?! – выпалила Квин, плотнее прижав трубку к уху. – То есть... Как так?       – У вас проблемы со слухом, мисс? – голос на другом конце наполнили стальные нотки. – Мы не можем соединить вас с мистером Лавалем. В нашей конторе с ним не составлено договора.       – Это какая-то ошибка! Перепроверьте!       – Вы сомневаетесь в нашей компетентности?       Рейвен с досадой прикусила кончик языка. Ведь знала же, знала, что с ними нельзя открыто спорить. Не говоря уже о том, чтобы идти на конфликт. Несколько мгновений она отчаянно соображала, как именно вести себя дальше, и быстро опустила носовой платок в карман своего пальто.       – О, нет, ни в коем случае. Я всего лишь прошу проверить ещё раз. – Квин осторожно обернулась через плечо.       – Что ж…– голос оператора заглушил неразборчивый шум. – Оставайтесь на линии, не вешайте трубку.       Музыка вернулась. Всё та же зацикленная мелодия повторялась снова, снова и снова. Чем дольше Рейвен её слушала, тем сильнее проникалась ненавистью к каждому инструменту, к каждой, идеально сыгранной ноте. Ни одна из них даже не думала фальшивить и звучала ровно так, как и на предыдущем проигрыше. Настолько идеально, что зубы начинало сводить.       Из раздумий девушку вывел приглушенный звук кашля. Она невольно вздрогнула и оглянулась, стараясь не уронить телефонную трубку. Северин уже давно отвёл обе руки от её талии и стоял позади, отступив на один шаг. Его узкая ладонь, плотно прижатая к губам, почти не приглушала хриплых позывов кашля. Цвет лица теперь казался болезненно-бледным, а на лбу выступила испарина.       – Сев, ты слышал? – спросила она, стараясь не выдать тревоги.       – Слышал, – совсем тихо повторил он, смахивая капли пота тыльной стороной ладони. – И считаю, что нам нужно уходить. Ответа не будет.       – Уже поздно. Я оставила новый запрос, и нас не отпустят, пока мы не выслушаем ответ полностью.       Рассуждения Рейвен внезапно прервал уже знакомый щелчок, пришедший на смену назойливому оркестру. Стараясь не упустить ни секунды, она быстро поднесла трубку вплотную к уху. Чувство подвоха, поселившееся в ней ещё с первого ожидания, становилось всё сильнее с каждой пройденной минутой. Сердце замерло в предвкушении, слух напрягся.       – Мисс Квин, сообщаем вам, что в нашей базе присутствуют другие клиенты с фамилией «Лаваль», – оператор намеренно выдержала короткую паузу. – Соединяю с тем, кто готов принять вызов.       – Подождите, с кем я…       Остаток фразы Рейвен беспомощно растворился в пронзительных звуках скрипки. Жалостливых и меланхоличных, словно реквием по её неудачному плану. И самым обидным было то, что он действительно сработал. Во всём, кроме самого главного! Переполняемая досадой, девушка гневно сжала свободную руку в кулаке и шумно выдохнула носом.       В знак поддержки, её тонких предплечий вновь коснулись узкие ладони Северина. Он сделал это снова. Так привычно и естественно, словно и не было между ними никакой «запертой двери». А раз так, стоило всё же признать, что эта авантюра всё-таки немного себя окупила.       Оркестр снова затих. Слух, привыкший к тишине, царапнул отрывистый треск. Голос, зазвучавший из телефонной трубки, теперь был другим, отчётливо женским. Это было очевидно, даже не смотря на сильную хрипоту собеседницы.       – Кто здесь? Говорите… Говорите со мной…       – Госпожа де Лаваль? Лоретта? – голос Рейвен невольно прозвучал громче. – Мне пришлось потревожить вас, чтобы... чтобы задать вопрос.       Шум повторился, на этот раз ещё сильнее. Отдалённый, прерывистый треск теперь больше походил на нарастающий гул. Такой громкий и отчётливый, будто его источник находился совсем рядом, у самого уха.       – Он отдал ключ. Я всего лишь хотела посмотреть… – голос женщины, казался слабым и болезненным, как угасающая свеча. – Он перерезал мне горло и смотрел, как из меня вытекает кровь…       Рейвен нервно сглотнула. От услышанного по коже пробежали мурашки. Каждое слово, каждый звук был пропитан болью и отчаяньем, таким сильным, что сердце болезненно сжалось в груди. Вот только… перерезанное горло? Последней жене Синей Бороды ведь удалось сбежать. Её жизнь оборвалась после тяжёлых родов, а не от лезвия ножа.       Квин быстро повернула голову в сторону и попыталась найти взглядом Северина. Юноша без труда понял её вопрос и несколько раз отрицательно покачал головой. Он вытянул правую ладонь, выпрямив пальцы, все пять. Пятая супруга. Элейна де Лаваль.       – Я... Я сочувствую вам, мадам. Вы пережили ужасную смерть, которой не заслужили и...       – Твое сочувствие – ничто… Пустые слова… – голос женщины то прерывался, то переходил в стон. – Я умирала долго... А потом меня повесили на крюк… И я до сих пор чую холод стали в груди...       – Я...Могу я позвать оператора? – неловко поинтересовалась Рейвен.       – Мне больно… Боль возвращается… Её не было давно... – казалось, Элейна вовсе не слышала её. Её голос звучал все громче, всё отчетливее, на фоне тишины. Из какого места говорила она, что там было так тихо? Могла ли знать, где они находятся?       – Кто там рядом с тобой? – вдруг спросила женщина, сменив тон. − Кто он?       Плохо дело. Они слишком долго поддерживают связь, не задавшись конкретным вопросом. Она всё видит. Чувствует сразу обоих. И при любом намёке на ложь может серьёзно разозлиться.       – Здесь... Здесь его сын, – Квин осторожно произносила каждое слово. – И он хотел бы помочь вам. Помочь обрести покой.       – Помочь?!       Хриплый, надрывный голос женщины снова превратился в шум. Поначалу он походил на отдалённый, постепенно ускоряющийся скрежет, но с каждой секундой всё больше превращался в крик. Болезненный, предсмертный крик. И этот крик словно раскачивался по ту сторону трубки. Но потом резко прервался. В динамике что-то завозилось, и девушка невольно дёрнула головой.       – Дай мне поговорить с ним, девочка… Позови его… – голос на том конце сделался ласковым, почти нежным. – О, я поговорю с ним… Только передай ему устройство…       Квин крепче сжала в руках телефонную трубку. С каждой секундой ситуация всё сильнее выходила из-под её контроля и теперь всерьёз грозила опасностью для Сева. Нельзя. Нельзя ни в коем случае идти на поводу у мстительного духа. И, в конце концов, пора бы уже ей напомнить, кто здесь медиум!       – Сперва вы ответите на мой вопрос, ма.. – как можно твёрже потребовала Рейвен.       – Он убьёт тебя, девочка, − оборвала её женщина. − Он такой же, как его отец…       – Элейна, я требую, чтобы вы…       – Он даст тебе ключ, − голос понизился до возбуждённого, горячего шепота. – Дождётся, пока ты нарушишь запрет и спустишься в подвал… Тот самый подвал…       Квин резко вдохнула и собиралась было возразить, но голос на той стороне снова поглотил шум. На этот раз он подходил на лязг закрывающейся двери. Массивной, металлической, с широким встроенным замком. Дальше шаги. Тихие, осторожные. Туфли с высокими каблуками так отчётливо стучали по широким каменным ступеням. Следом раздались уже другие. Тяжёлые, резкие, мужские. И голос… Умоляющий женский голос.       – Сев, отпусти! Прошу тебя, отпусти! Нет! Не надо… Не трогай меня! Пожалуйста… Рейвен охватила паника. Ноги подкосились, стали почти ватными. Желудок болезненно сдавило, вызывая приступ тошноты. Девушка готова была поклясться, что услышала голос. Свой собственный голос. А потом… Нет, это был не крик. Этот звук больше походил на вой. Треск рвущейся ткани, скрежет…       – Прости… Пожалуйста, прости меня! Я… не должна была ослушаться… Я всё поняла…       Крик повторился снова. А вслед за ним – глухие удары, один за другим.       Квин бросила трубку. Вернула на короткий, разветвлённый рычаг в левой части настенного телефона. Крепко держала рукой, будто искренне страшась, что звонок ещё не был закончен.       Северин обнял её. Развернул к себе лицом и привлёк так близко, что девушка отчётливо слышала его прохладное, встревоженное дыхание. Всё это походило на сон. На какой-то дурацкий кошмар. Если бы она была решительнее. Если бы она прервала контакт сразу, а не задавала глупых вопросов. Если бы не потеряла контроль… Проклятый план! Проклятый спиритизм! Да пусть эта Книга сгниёт где-нибудь в могиле!       – Рей, нам надо уходить, – решительный тон Лаваля вывел её из раздумий. – Забери всё, а я открою дверь.       Квин медленно кивнула. Уйти отсюда было прекрасной идеей. Самой лучшей, что только можно было предпринять. Разговор с Элейной с самого начала был ошибкой. С первых фраз было ясно, что она не проявит к сыну своего убийцы ни капли милосердия. Пытаясь отринуть от себя тревожные мысли, Рейвен неспешного отступила на полшага и позволила юноше отпустить её.       – На ногах устоишь? – снова спросил он.       – Да, я в порядке, – не совсем честно отозвалась Квин.       Время сейчас было слишком большой роскошью, чтобы тратить его на пустые разговоры. Больше всего ей хотелось выбраться из этой пыльной, грязной коробки и вдохнуть свежий морозный воздух. Рейвен быстро повернулась к небольшой полке, рядом с телефонным аппаратом и небрежно смяла свои записи. Тонкие тетрадные листы, исписанные семизначными числами, превратились в один большой бумажный ком и скрылись в боковом кармане пальто.       Со стороны телефона не доносилось ни звука. Светодиодный датчик горел красным.       Раздался приглушенный стук. Квин повернула голову на шум и с удивлением обнаружила, что Северин всё ещё стоял напротив запертой двери. И вместо того чтобы просто отпереть, пытался выбить её плечом. Причём безрезультатно. Рейвен прошла вперёд на несколько шагов и остановилась точно за спиной юноши. С близкого расстояния она наконец-то смогла понять проблему. Пока они стояли здесь и пытались дозвониться до той стороны, металлическая щеколда куда-то исчезла.       Лаваль навалился на дверь ещё раз. И снова впустую. Рассохшийся кусок крашенной доски, висевший на проржавевших петлях, не сдвинулся ни на дюйм. Будто возомнил себя четвертой стеной и накрепко прирос к каркасу. С губ Рейвен невольно сорвался смешок. Тревожный, почти истерический.       – Не поддаётся, – пояснил юноша, пытаясь отдышаться. – Её что-то держит, с другой стороны.       – Сев, у тебя вся куртка в краске, – отметила Квин указывая на расплывшиеся пятна.       – Да, я видел. За кожу она тоже цепляется, – в подтверждение своих слов, он вскинул обе руки. – И я не уверен, что это краска.       От кончиков пальцев до самых локтей руки его покрывала липкая красная жидкость. Несколько крупных пятен въелось в ткань куртки на груди и плечах. Чем сильнее это вещество высыхало, жадно впитываясь в короткие ворсинки, тем сильнее менялся его оттенок, становился темнее и походил, скорее, на бордовый или бурый.       На самой двери консистенция краски тоже изменилась. Сухая глянцевая корка теперь казалась подвижной, почти живой. Словно жидкость в лабораторных колбах, она медленно двигалась сверху-вниз, хотя на пол не стекло ни единой капли. Из-за неё в маленькой узкой кабинке теперь стоял терпкий, металлический запах.       – Ты уверена, что прервала контакт? – спросил Северин, подходя ближе к двери.       – Вроде бы да, – неуверенно отозвалась Рейвен и повернула голову к боковой стене телефонной будки.       За стеклянной вставкой по-прежнему царила тьма. Непроглядная и чёрная, не оставлявшая даже намёка на очертания улицы или зданий торговой деревушки. Даже если предположить, что в Бук-Энде разом перегорели все фонари, а в жилых домах отключили электричество, то как объяснить наличие освещения в старой телефонной будке?       – Рей, взгляни сюда, – позвал её Лаваль, жестом указав на дверь.       Красная жижа на поверхности начала вести себя ещё страннее, чем прежде. Её медлительные потоки начали собираться в непрозрачные, округлые сгустки. Со стороны их можно было принять за крупные пузыри, но внутри они были не полые, а целиком состояли из этой же субстанции. Всего их выходило около семи, и происходящее явно не предвещало ничего хорошего. Один из пузырей лопнул. Брызги разлетелись в стороны, и на его месте начали проступать очертания чего-то длинного и тонкого, похожего на… ладонь.       Женская рука, худая и бледная, стремительно вытянулась вперёд и крепко впилась пальцами в меховой воротник на куртке Северина. Следом за ней, из соседнего пузыря, появилась другая и также быстро схватила его за плечо. Третья оказалась снизу, на уровне лодыжки, и тотчас попыталась ухватить юношу за голенище кожаного сапога. Одна за другой, эти руки вылезали из густой красной жижи, но сами оставались чистыми, мертвенно-бледными.       Рейвен тотчас бросилась вперёд, крепко обхватила Северина за талию и попыталась оттащить назад. Сам юноша успел перехватить две из нападавших рук. Сильными пальцами он сдавил тонкие запястья и сумел выгнуть их под неестественным углом. Несмотря на потустороннюю природу, боль они ощущали ничуть не хуже живых существ. Корчились в судорогах, сгибали тонкие пальцы, пытаясь добраться до лица и расцарапать его обломками ногтей.       Несмотря на отчаянные попытки Квин, с места они почти не сдвинулись. Оставшиеся пять рук, крепко держали юношу на месте и почти свободно скользили вдоль его тела. Расстегнули замок на кожаной куртке, забрались под ткань плотного свитера, ослабили кожаный ремень на брюках.       – Рейвен! Прекращай это! – хрипло выкрикнул Северин. – Закрывай!       Квин нехотя ослабила цепкую хватку рук и отпустила талию юноши. Мысли в голове путались, от терпкого металлического запаха начинало мутить. Почти задыхаясь от собственного волнения, она спешно огляделась по сторонам. Всё, что от неё требовалось, просто найти проводник контакта и прервать его. А проводником для её ритуала служил… телефон.       Не тратя больше не секунды, Рейвен быстро повернулась к настенному аппарату. Черная, исцарапанная трубка по-прежнему спокойно висела на отведённом ей рычаге. Взгляд опустился ниже и почти сразу задержался на узкой щели для приёма монет. Как и ожидалось, крохотная светодиодная лампочка рядом с ней, горела ярким зелёным светом.       Квин решительно вскинула обе руки и крепко вцепилась пальцами в металлический корпус. Тёмная магия, воплощение чистого хаоса, охотно откликнулась на зов своей хозяйки. Мощными, искрящимися разрядами, она стремительно скользила под тонкой кожей и собиралась в самом центре ладоней. Сегодня она служила своей естественной цели: тёмная магия существовала, чтобы разрушать.       Рейвен слегка запрокинула голову и позволила своей силе наполнить телефон до предела. Пронзить его насквозь. Разорвать провода, выжечь платы и микросхемы. Окончательно прервать связь с миром мертвых. Радужка её глаз сияла ярким фиолетовым свечением, а над кожей рук выступила тёмная аура. Лампочка на потолке телефонной будки начала мигать. Плотное стекло не справилось с напряжением и осыпалось вниз пригоршней мелких осколков. Узкое помещение погрузилось в темноту. Мелкие фиолетовые искры посыпались из всех щелей телефона, пока на смену им не пришёл едкий черный дым и стойкий запах гари.       Дверь распахнулась наружу от резкого удара сапога. Протяжно застонали тонкие, проржавевшие петли. Квин не сразу осмыслила эти звуки, лишь ощутила, что с улицы повеяло холодом. Свежий морозный ветер манил её на свободу, подальше от узкой, затхлой телефонной будки. Она торопливо отвела руки от обгоревших остатков телефона и обернулась. Северин крепко сжал пальцами её запястье и потянул за собой. Ладони нестерпимо болели, раскраснелись и покрылись россыпью мелких волдырей. Едва оказавшись на улице, Рейвен опустила обе руки в снег.