Материнская плата

Порой кажется, что родители и дети никогда не найдут общего языка. Из века в век внегласной традицией передаётся противостояние мнений и интересов, взглядов на время и прогресс. Дети никогда не станут слушать своих отцов, ведь каждый ребёнок считает, что ему видно лучше, он сам способен распоряжаться своей жизнью. Сложно спорить с тем, что жизнь у каждого своя, но ведь без советов более опытных и мудрых тяжелее приходится в жизни. Все реалии мира не заложены в нашей голове с рождения, их познают в течение всей жизни, а перед ликом Смерти понимают, что узнали не всё. Тайны мира непостижимы для человеческого разума. Мало кого из детей волнуют эти самые тайны мира. Мы немногих детей и подростков знаем, которые задаются вопросами, что и взрослому состоявшемуся человеку недоступны для понимания или раздумья. Юнона Эджил была тем человеком, который с самого детства задавалась сложными философскими вопросами. Всю свою жизнь Юнона Эджил провела среди врачей, запаха лекарств, скорби родителей и насмешек. Ей было привычно то, что она чуть ли не каждую неделю по несколько раз посещала больницы и врачей. И каждый раз одно и то же: мягкие улыбки, выражающие сострадание, и отрешенные глаза, полные жалости. Так на неё смотрели все врачи во всех больницах. Каждый из них говорил одинаковые вещи, просто слова и формулировки были разные. Юна перестала слушать слова людей в белых халатах годам к пяти. В этот момент она поняла, что в мире всё будет враждебным или жалостливым к ней. Это не удручало, не обижало, нет. Всё было принято как данность. В пять лет Юнона Эджил перестала говорить с родителями, да они и не особо рвались. Вместо этого она часами думала. Молчала и думала. Люди вокруг неё считали, что девочка просто отсталая, она неполноценная внешне и внутренне. Это было не так. Просто Юне было не о чем говорить с родителями. Она прекрасно осознавала, что очень больна. Врождённое рецессивно-наследуемое отсутствие пигмента меланина. У девочки была самая тяжёлая форма глазо-кожного альбинизма, глазо-кожный альбинизм 1 А. Юнона знала всё о своей болезни, знала, что теперь с ней не оберёшься хлопот, поэтому держалась подальше от родителей, сидя в своей комнате. Сначала девочка ждала, что к ней придут и будут пытаться с ней заговорить или как-то наладить контакт. А потом она долго плакала, когда пришла мама и через дверь сообщила, что оставила ужин под дверью. Им не нужна была такая проблемная дочь. Юна плакала долго, а потом перестала и приняла как данность. Она сама по себе. Когда Юноне Эджил было пять лет, она поняла, что в доме, где она жила, ей места не осталось. У неё родился младший брат. Милый мальчишка, совершенно здоровый, без каких-либо мутаций и прочей хрени. Юна долго злилась на счастливых родителей и улыбающегося беззубого младенца, а потом перестала. Приняла как данность и больше вообще никогда не переживала по поводу семьи. У неё её просто не было. Что в школе, что дома Юнона Эджил почти не разговаривала. В школе друзей у неё не было, поэтому она только лишь отвечала на вопросы учителей. На уроках спрашивали девочку редко, так как она была чуть ли не круглой отличницей, плохо только с физкультурой было, зато с другими предметами Юна справлялась без особых проблем. Она была поразительно умна и способна. А ещё ей было не занимать наглости. Простой серьёзной наглости. В один день она просто заявилась в кабинет директора и потребовала перевести ей из второго класса в седьмой. Трезво оценивая свои шансы, Юна понимала, что в восьмой ей пока рановато. Директор немного прифигел, но так как девочка написала необходимые для перевода тесты, ей позволили перевестись. Когда об это узнали родители Юноны Эджил, они были приятно удивлены. Их больная дочь оказалась гением. Они тут же стали интересоваться жизнью дочери, её интересами и планами на будущее. Вот только девочке это внимание уже не было нужно. В этот раз она не стала принимать как данность такое поведение. Оно не было искренним. Юна закрылась в своей комнате и не пускала туда никого. Школу Юнона Эджил закончила в десять лет, но не спешила поступать в университеты. Лига плюща заранее отправила гениальной девочке свои рекламные брошюры, но как родители ни старались убедить свою дочь поступить хоть куда-то, все их доводы разбивались о скалы неприступной крепости со рвом, которую выстроила их дочь. Юна не собиралась нигде учиться, на эту жизнь у неё были свои планы… Как-то идя по улице, она врезалась в высокого мужчину в чёрной толстовке. В руках у него была маска, а на плече висела сумка с ноутбуком. Мужчина был уставшим, явно не спавшим несколько ночей. Его заинтересовало то маленькое и белое существо, которое в него врезалось, а теперь стояло и с самым серьёзным и невозмутимым видом взирало на него снизу вверх. Юна в тот день познакомилась с самым настоящим хакером. С этого знакомства всё и началось. В пятнадцать лет Юнона Эджил уже давно ушла из отчего дома. Она открыла счёт в банке. Подставной. Через неделю там было уже триста двадцать шесть тысяч долларов. Она стала работать. Девушка могла с лёгкостью залезть в киберпространство, найти и взломать всё, что угодно. Ей с лёгкостью покорялись все системы и механизмы. А ещё она была хакером. Самым настоящим, которого знают в сети и уважают. «Альбус696» был известен на всю сеть Даркнет. Вот только известна она стала совсем не тёмными делишками. Обойти или взломать, чаще взломать было даже труднее, чем обойти, систему безопасности, найти то, что нужно, скопировать и переслать за определённую плату не было сложно. Так большинство частных сыскных бюро или детективных агентств получали от девушки самое необходимое, чтобы улучшить свой бизнес, а Юна получала деньги. В пятнадцать лет Юнона стала улыбаться. Она улыбалась своим родителям и восьмилетнему брату, когда сказала, что уходит из семьи. Юнону не хотели отпускать, но она уже давно всё решила. В пятнадцать лет, когда захлопнулась за спиной дверь отчего дома, Юнона Эджил поняла, что жизнь налаживается.

* * *

Жизнь совершенно отказывалась налаживаться. С тех пор, как Виван пропала, всё пошло куда-то не в ту степь. Почему-то не сиделось больше Юноне дома. Приключений захотела. Хотела? Изволь, получи! В тот момент, когда Юну засекли за скачиванием данных с компьютера её, видимо уже бывшего, бойфренда, девушка поняла, что малина кончилась. Паниковать она особо не стала. Заговорить не самых остроумных охранников было просто, незаметно стянуть флешку ещё проще, а вот после этого однозначно надо было бежать так далеко, как только можно. Выбить форы удалось всего лишь пять минут, но этого хватило, чтобы забрать из номера отеля, где проходил официальный приём, где сейчас толкал речь неудавшийся спутник жизни Юноны Эджил, всю компрометирующее себя любимую, а затем бежать, слившись с толпой. Так как внешностью её природа наградила очень приметной, Эджил было всегда трудно избежать косых взглядов или лишнего внимания. С годами она научилась хитростям женского марафета, который очень выгодно скрывал её среди пустышек с яркими глазками, к тому же её давняя подруга Хиёри провела мастер класс по воровству по мелочи. Стянуть с вешалки портье чьё-то длинное пальто было просто, а на голове уже красовался парик из номера, так что на камерах Юнона своей истинной внешностью не засветилась, но на всякий случай лицо прятала. На улице было сложнее. Может, район и богатый, но в дорогой и броской одежде ходить здесь явно не стоило. Пришлось быстренько слинять в ближайший торговый центр, а там в первый магазин одежды. Юна имела отвратительное зрение, спасибо болезни, всего пять процентов от нормы, поэтому носила с собой очки всегда. В повседневной жизни она научилась виртуозно обходиться без них, но при работе с техникой они были незаменимы. Через мобильник Юна влезла в охранную систему магазина и зациклила её на повторении одного и того же участка времени. Не очень надёжно, быстро обнаружаемо, но много времени и не надо. Всего лишь сменить гардеробчик. Парик девушка решила снять позже, пока что его наличие на руку. А вот от платья вечернего и довольно дорогого придётся избавиться. Эджил к вещам не привязывалась, поэтому весьма быстро смогла принять эту мысль. Что ж, пора из светской львицы превращаться в бизнес-леди. Платье и туфли быстро были скинуты в примерочной и сменены на блузу и костюм с удобными сапогами, как-никак конец осени. Пальто из отеля тоже пришлось оставить, но на его смену пришёл бежевый плащ, а на голову платок. Тёмные очки надевать было нельзя, хоть и хотелось скрыть лицо, но девушка в тёмных очках ночью вызвала бы подозрения. Снять бирки и устройства против краж было проще простого, и вот уже совершенно новая Юнона Эджил вышла из магазина, мило улыбнувшись охраннику, и размеренным шагом прошествовала к выходу из торгового комплекса. Теперь путь девушки лежал как можно ближе к центру Нью-Йорка. Её будут искать по частным домам и окраине, как предсказуемо. Прятаться или прятать нужно всегда под самым носом.

* * *

Когда твой бывший бойфренд ищет тебя по всему Нью-Йорку, есть не особо много мест, куда ты можешь пойти. Как хорошо, что никто не мог подумать, что Юна будет скрываться в трансформаторной будке в самом центре города. Двойная безопасность, но долго здесь отсиживаться было нельзя. Девушка уже три раза прокляла свою мутацию самым изощрённым матом. Аманда могла без сна и еды спокойно существовать не менее трёх дней, а Юна через два дня бодрствования и полсуток без еды загибалась. Вечная слабость тела убивала морально. Надо было срочно придумать, где спрятаться. Размышляя о своём трудном положении и прикидывая, как далеко ей удастся убежать, не попавшись, Юна вспомнила кое-что очень миленькое и подходящее к ситуации. «Человек — паразит, ко всему привыкает», — сказала когда-то Виван цитатой из какой-то книги, не вспомнить её названия сейчас даже под дулом пистолета. Виван была миленькой, по мнению Юны: Калима была кладезем самых парадоксальных и противоречивых качеств, и это было мило. Юне нравилось дружить с Вив, она была интересная, сильная и без памяти верная своей семье. Эх, была бы Вив сейчас в городе, ну, или хотя бы в стране, она бы мигом примчалась на помощь, а так просить подмоги не у кого. Придётся спасаться самой, но перед этим Юна смоется в канализацию к семье своей лучшей подруги, ставшей уже чуть ли не сестрой. Так или иначе, а зелёным мутантам придётся принять у себя белого мутанта, потому что, как рассказывала по секрету Вив, они очень добрые. Сейчас это на руку. К тому же так хочется посмотреть в глаза «Ди326», который умудрился дать «Альбус696» достойный отпор. Прямо рядом с будкой был люк. Тяжелый, чуть ли не неподъёмный для маленькой тощей девушки, но жить хотелось очень сильно, а Юна знала точно, что если её найдут, то ей уже точно не жить, поэтому она сдвинула крышку из метала и спустилась по лесенке вниз. А потом поднялась обратно и титаническими усилиями закрыла за собой вход. Спрыгнув в грязную и вонючую воду, даже не поморщившись, Юнона поправила причёску, скинув куда подальше парик из каштановых волос, перевязала платок на шею и пошла по тоннелям, что-то ища в своём мини компьютере, то есть телефоне. Не сразу Юна заметила, что идти ей сложно, в глазах двоится и плывёт. Ах, да! Как можно было забыть, что Юнона калека, не способная на долгие и тяжёлые физические нагрузки и бодрствование без пищи и воды. Для больного альбинизмом это было слишком. Юнона ненавидела в такие моменты свою чёртову болезнь, которая была ещё и в тяжелой форме. Мешало жить. Полуобморочное состояние становилось всё более невыносимо. Обычно так сильно уставала Юна, только когда вместе с компанией сильных хакеров, своей командой, которая иногда собиралась, приходилось вместе взламывать особо надёжно защищённые сети крупных компаний. Вот только сейчас девушка вырубится не у себя дома за столом в комнате с компьютерами, а посреди канализации в грязной воде и, возможно, захлебнётся насмерть, чего очень не хотелось. Надо было срочно найти это место, дом черепах. Юна не могла его не найти. Три года назад она уже проникала в систему канализационного гения в сиреневой маске, но он потом нагло выпихнул её оттуда, ещё и пинка для ускорения дал, а свою сеть закрыл за железными воротами. Ну, разве можно так с дамой обращаться?! В самом деле. Хотя какая она дама? Всего лишь уродливое подобие женщины с глазо-кожным альбинизмом. Тощая, мышц почти нет, белая вся, даже глаза почти не имеют цвета, полное отсутствие пигментации, тело не способно его выработку, так ещё и куча вытекающих из этого проблем со здоровьем. А вот мозг был бесценен. За это её можно было любить. Хотя бы ради нахождения интересного собеседника Донателло мог не выставлять Юнону за порог. Вот только ему и без неё, видимо, хватало разговоров в жизни. Но сама Юна тоже не считала разговорчики особо важными в жизни. Она спокойно жила сама по себе, не размениваясь на нахождение друзей, с самого детства. Ещё в школе её научили держаться подальше от других, опыт был не самый приятный, надо признаться. Но Эджил и не расстраивалась сильно. Приняла как данность. Зато нет никого умнее неё. Какое счастье, что девушка и была такой вот больно умной, ведь без этого достоинства ей было бы не добиться того, что есть у неё теперь, например, кучи денег и ещё дома. Правда, она пару часов назад всё это просрала, но не это главное. Главное, ей удалось найти след своего спасения. И ещё пара поворотов, и Юна будет на месте. Когда Юнона оказалась на месте, её вид был уже совсем неприемлем. Сапоги где-то потерялись, так как девушка сняла их, они больно натирали ноги, а теперь ступни были исколоты об осколки стекла и прочий мусор, из-за чего порвались капроновые колготки. Чёрные зауженные брюки семь восьмых промокли до колен, стали липкими и грязными, впрочем, как и ступни с щиколотками. Удлинённый жакет с вышивкой порвался на плече по шву, его полы тоже были все в грязи. Пальто где-то осталось брошено, оно стесняло движения. С собой Юна несла только сумку, куда сложила самое важное и нужное. Волосы растрепались, а глаза были краснее, чем обычно, казалось: ещё пара минут — и даже бледно-голубая радужка станет белой, а потом красной. Дышала девушка тяжело. Она уже не разменивалась на то, чтобы снять уродливые очки с безмерно толстыми стёклами или убрать мобильник с глаз чужаков долой. Юнона хотела дойти до места своего спасения живой. Силы стремительно покидали тщедушное тельце, но сила воли не давала упасть и потерять сознание. Пока рано. Дверей в канализации не было, а в логово вход даже не загораживали ничем. Такие смелые, или просто не они, а их боятся? Впрочем, не так это и было важно. С большим трудом усмехнувшись побелевшими сухими губами, которые все уже потрескались, Юна предстала в не самом лицеприятном виде в этом логове. Плевать, главное, что живой добралась. Она сразу увидела, как на неё посмотрели две пары глаз: чёрные и голубые-голубые, яркие, словно звёзды. Такие красивые. У людей не бывает таких прекрасных глаз. — Знаю, меня не ждали, — начала Юна, растягивая губы в страшной красной улыбке: губы начали кровоточить. — Но я подруга Виван Калима. И кажется, я сейчас умру. Свет театрально померк, и девушка стала падать вперёд. Она уже не видела и не чувствовала ничего, поэтому не могла сказать, встретилась ли она с полом или её поймали тёплые руки.