Саске. Академия.
Это был день, когда всем ученикам нашего класса говорили их тотемное животное и назначали дополнительные уроки по их контролю, чтобы не было таких ситуаций, как например, внезапные ушки или змеиный язык. Я стоял около стены отдельно ото всех, не обращая внимания на всеобщий всплеск эмоций. Вообще-то, мой тотем должен был пробудиться еще два года назад из-за сильного потрясения от смерти всего клана, но этого не произошло. Поэтому сейчас я стою вместе со всеми этими идиотами и жду, когда мне наконец-то «вынесут приговор».
— ШИКАМАРУ НАРА! — крикнула помощница главного врача, подзывая к себе очередного ребёнка.
Юный гений клана Нара с флегматичным выражением лица зашёл в кабинет и не появлялся оттуда примерно минут 20. Интересно, чем они там занимаются столько времени. Те везунчики, которым суждено было уже освободиться, говорили, что там просто много бумажек надо заполнять и отвечать на различные психологические вопросы. И надо же было устроить проверку на психпригодность именно сегодня.
— Эй, как думаешь, какой у тебя тотем?
— Не знаю, но хочу, чтобы это был лев.
— А я хочу птицу, чтобы, когда захотел, расправил крылья и взлетел.
Мне пришлось приложить много усилий, чтобы не закатить глаза на подслушанный мною разговор. Вот у моего брата была птица. Как и все ниндзя, Итачи получил ворона в 10 лет, а спустя несколько месяцев сдал экзамен на чунина. Отец им всегда гордился. Ведь он в совершенстве овладел силой тотема за две недели. Мне всегда нравилось смотреть, как он летал. Все время обещал меня покатать. Вот из кабинета выходить Шика и к нему первым подлетает Чоджи.
— Ну? Кто ты? — от нетерпения он прыгал вокруг Нара как заведенный.
— Олень, — все с таким же скучающим лицом ответил мальчик, — У нас это семейное.
— ИНО ЯМАНАКА! — снова раздался крик.
И длинноволосая блондинка вприпрыжку понеслась к заветному кабинету с белой дверцей, чтобы узнать большой-большой секрет. На это мне не хватило выдержки, и я все же возвёл глаза к небу. Совершенно не понимаю весь этот ажиотаж. Я не отрицаю, что это важный этап в обучении, но зачем устраивать весь этот цирк?
— Саске-кун, а как думаешь, какой у тебя тотем? — спросила писклявым голоском Сакура, чьи глаза сияли маниакальным блеском. Честно признаюсь, иногда ее эта одержимость пугает.
— Хм, — как всегда многозначно ответил я и отвернулся, продолжая ее игнорировать. Бесит.
— Эх, — послышался грустный вздох, и она пошла к своим подружкам, гадать, какой же у них тотем. Еще бы карты достали и разложили их, смотря в будущее.
Вот из кабинета выходит расстроенная Ино и к ней быстро подбегают все её подружки, которых было немалое количество с разными вопросами.
— Рассказывай все в подробностях… — дальше я не вслушивался, но заметив искорку превосходства в глазах Сакуры и услышав её вопль «Ино-свинина», я уже знал, кто она. Бедняжка.
— НАРУТО УЗУМАКИ!
О, вселенская головная боль заходит в кабинет врача с каким-то опасением. Зная, как Узумаки не любит тесты, я уже сочувствую врачу. Но на удивление в кабинете очень тихо. А через 20 минут дверь распахивается и оттуда спокойным шагом выходит это недоразумение в полной растерянности. Что же там такое случилось?
— Что, Узумаки, неужели твой тотем амёба, — кричит какая-то девчонка из компании Ино и Сакуры.
— Или улитка, — крикнула другая.
— Или бегемот, как самое тупое и неповоротливое животное, — протараторила третья. Все дружно рассмеялись.
Что меня удивило, так это его реакция. Я ожидал взрыва эмоций, отрицания или гнева, но не пустого взгляда и едва дрожащих губ. Зачем мне это? Я и сам не знаю, но чувствую, что это надо выяснить. Словно прочитав мои мысли, из кабинета появился сам врач и подошел к Узумаки.
— Ты не переживай, отсутствие тотема не надо стыдиться. Это не значит, что ты хуже других, это зна… — договорить ему не дал дикий ржач всех собравшихся. Каждый считал своим долгом выкрикнуть что-то наподобие «Пустышка» или «Бесполезный».
— Узумаки, ты ничтожество, — в моих глазах превосходство, на губах усмешка, а в словах яд. Мне было и правда, очень смешно слышать то, что Наруто «пустой». А как мне понравилось смотреть в его глаза, как они наполняются злобой и ненавистью. Он ведь постоянно кричал, что станет сильнее всех. Что ж, его мечтам не суждено сбыться. А потом он убежал, напоследок громко хлопнув дверью. Все ещё долго продолжали смеяться, а врач только покачал головой и скрылся в своем кабинете.
— УЧИХА САСКЕ!
Мой выход. Зайдя в кабинет под влюблённые ахи и вздохи, я остановился перед двумя столами: за правым сидел сам врач, а за другим слева орудовала медсестра с трубками и пробирками.
— Ты правша или левша? — задала вопрос медсестра.
— Правша.
— Проходи, садись, — я обошел врачебный стол и сел на стул так, чтобы слева была мини лаборатория, а справа бумажки, — Я из левой руки возьму у тебя кровь для анализов, а Тоширо-сан даст тебе тесты и документы для заполнения, — мило улыбаясь, сказала девушка. Я кивнул и стал заполнять бумаги, которые мне подсовывал врач.
Как оказалось мой тотем — чёрный волк. Мне сказали, что при регулярных тренировках я смогу полностью обратиться примерно через два-три месяца. Попрощавшись, я покинул кабинет.
На следующий день в классе стоял гул. Многие делились мнениями своих родителей на новость о тотемах или обсуждали ситуацию об отсутствии хранителя у Узумаки. Когда в класс вошел Наруто, то вся аудитория сначала замолчала, а потом залилась диким хохотом. А блондинчик только обвел всех смеющихся отсутствующим взглядом и пошел на свое место на последнем ряду.
— Итак, класс. Спокойнее. По какому поводу такой шум? — войдя в класс, спросил Ирука-сенсей.
— УЗУМАКИ ПУСТЫШКА! — проорали Сакура и Ино и залились еще большим смехом, как и все в аудитории, включая меня. Даже слезы от смеха пошли. Давно я так не смеялся. Учитель со всем усилием сдерживался, чтобы казаться взрослым и серьезным, но было видно, что ему тоже очень весело. Ведь Джинчуурики самого опасного хвостатого бракованный. Он и так не подавал больших надежд на то, что вообще станет ниндзя, а тут еще и эта ситуация. Смех, да и только.
— Ладно, хватит. Давайте начнем урок, — пару раз вдохнув, он успокоился и начал объяснять новую тему.
— Не забудьте, завтра собираемся на тренировку у ворот Академии, предупредите родителей об этом, — под конец урока сенсей напомнил о дополнительных занятиях по контролю за тотемами. Все радостно закричали и побежали делиться новостями с родителями. Я же побрел на свой, облюбованный с детства, причал.
***
Долина Завершения.
Я стою у подножья статуи Мадары Учихи, за моей спиной развиваются кожаные крылья из-за третьей стадии проклятой печати Орочимару и длинный пушистый чёрный хвост из-за тотема волка, на голове на фоне сине-серых удлиненных волос два чёрных ушка выглядят очень заметно, но сочетаются с крестом на переносице. Напротив меня стоит Наруто, окутанный красно-оранжевой чакрой, а за спиной развиваются три хвоста из чакры Лиса, и смотрит на меня своими алыми глазами с вертикальным зрачком, в которых пылают обида и боль. Он стоит у подножья статуи Хаширамы Сенджу. Как символично.
— Саске, не уходи, пожалуйста. Сдался тебе этот Орочимару. Он же хочет только твое тело как сосуд. Здесь же твои друзья, здесь я. Останься. Я люблю тебя, — на грани слышимости прошептал Наруто последние слова, а в глазах боль, тоска и капелька надежды на то, что я, правда, останусь. Ради других. Ради него. Идиот. Неисправимый идиот. Мне нужна сила.
— Зачем мне ты и твоя любовь, жалкое, слабое, пустое недоразумение? Зачем мне твоя Коноха, когда Орочимару может дать мне силу убить брата? Он поможет мне отомстить. А ты мне только мешаешь. Вечно суешь свой нос и все портишь. Яркое бесполезное создание, не заслуживающее жизни. Лучше бы ты сдох вместе со своими родителями 13 лет назад, — я еще много чего говорил холодно-презрительным тоном, замечая гаснущий взгляд бывшего друга, затем создал Чидори и бросился на него. В свою очередь Джинчуурики создал Расенган и кинулся на меня. Когда я пришёл в себя, Наруто лежал без сознания. Несмотря на дождь, я заметил одинокую слезинку на полосатой щеке. Вот же плакса. Бросив на него последний взгляд, я ушёл.
***
— НАРУТО! — прокричал Саске, просыпаясь от этого кошмара в темной комнате, сломанные ребра отдались глухой болью в груди и он закашлялся.
— Плохой сон? — раздался тихий голос сбоку. Повернув голову, Учиха увидел Безликого АНБУ. Он сидел на окне и смотрел точно на него. При свете луны сонному мозгу показалось, что на него смотрят ярко-синие знакомые глаза, но все быстро было списано под штампом «воображение». Быстро встав со своего места, Безликий подошел к пострадавшему и приложил руки с зеленой чакрой к голой груди, — Ты ворочался во сне, а затем прокричал «Наруто». Это он тебе снился? — поинтересовался тот.
— Да, мы были в одной команде до моего ухода, а потом он исчез и никто не знает, что с ним стало, — со стоном облегчения сказал Саске, когда зеленая чакра исчезла и боль приутихла, — А мне очень надо его найти.
— Я его знаю, — сказал член АНБУ, — Видел недавно. Без слез не взглянешь, — подлечив раненого, он отвернулся и опять подошел к окну, — Ложись спать, Саске. Подъём через 4 часа.
Саске и правда, чувствовал себя не лучшим образом, поэтому без разговоров улегся обратно. Он не понимал, почему ему снились его детские воспоминания. Более трех лет их не было, а сейчас дали о себе знать. И в каждом был Наруто.
«Даже во сне он мне жить мешает», — вот с такими мыслями Учиха уснул. А ниндзя, что сидел на окне, смотрел на лежавших на полу шиноби и ни о чем не думал. Просто смотрел.
***
Сакура. Спустя месяц после битвы в Долине Завершения.
Розоволосая куноичи сидела на скамейке в том месте, где в последний раз она видела своего любимого. Воспоминания были очень свежими, что могло создаться ощущение, будто он только вчера ушел, а не месяц назад. Она помнила все. Каждую черточку на хмуром лице, каждое его слово, сказанное в тот вечер. Воспоминание отдалось глухой болью в груди. Несмотря на все сказанные слова, девушка все ещё любила Учиху.
«Ты и правда, слишком назойливая», — эта фраза слышалась ей постоянно. Всегда один и тот же холодный тон и презрительный взгляд черных глаз.
— Сакура, можно с тобой поговорить? — тихий голос вывел девушку из мира грез. Повернув голову, она посмотрела на своего друга, который обещал ей вернуть любимого в деревню. Обещал, но не вернул. В зеленых глазах вспыхнула ненависть, — Сакура-чан, я хотел извиниться. Я не смог вернуть Саске, но…
— Заткнись! Да как у тебя вообще хватило наглости прийти сюда? Зачем мне твои жалкие «НО» и «В ДРУГОЙ РАЗ ПОЛУЧИТСЯ», слабак? Ты совсем не изменился. Как был жалкой тратой пространства, так ей и остался… — она еще много чего говорила, обвиняла его во всех смертных грехах, в своей невзаимной любви, в уходе парня. А мальчик просто стоял и смотрел на нее стеклянными синими глазами. Стоял и слушал, как его в очередной раз поливают грязью. А потом ушёл. Тихо и без лишних слов. Ушёл, оставив всех тех, кто так сильно его ненавидел. Он просто исполнил их желание: исчез из их жизней.
