-Я не дам тебя больше в обиду

      В воздухе повис тяжёлый запах пыли и свежей крови. Который сейчас час? Из широкого окна с разбитым стеклом и полусгнивший рамой, к которой на ржавые гвозди прибиты кривые доски, было видно лишь часть от тускневшего неба, по его оттенку казалось, что сейчас около восьми. Видимо, он довольно долго здесь лежит. Вспомнить бы, как он здесь оказался и почему так пахнет кровью.       Эл попытался приподняться на трясущихся руках, но тут же рухнул обратно на грязный бетонный пол. Сколько он был в отключке? Вопрос глухой болью отозвался в рёбрах, так, словно они сломаны. А ещё жутко болели ноги, голова и саднящее плечо.       Джарахов перевернулся на спину, тяжело шипя от физического дискомфорта. В глазах всё плыло, влажными, похоже, от крови, пальцами он попытался нащупать очки, что получилось не сразу. Предмет оказался разбит на одну линзу, но это лучше, чем ничего. В голове начали проясняться отголоски случившегося. По крайней мере то, что его избили, он вспомнил довольно точно.       С прояснившимся зрением парень хотя бы смог приподняться на локтях и оглядеться: помещение слишком знакомое, в нём не раз приходилось бывать со своей компанией. Эдаким пристанищем для бомжей и трудных подростков была обычная заброшка, бывшее общежитие, которое стояло на снос уже несколько лет. В углах до черта мусора, пивных банок и пачек от сигарет, а ближе к середине комнаты (точнее того, что от неё осталось, ведь стены в некоторых местах были полуобрушены, а в потолке зияла дыра больше метра в ширину) бочки, в которых по ночам жгли костры.       Джарахов обессиленно упал обратно на спину, вспоминая, чем же он провинился, что ему переломали пару костей. Кажется, он начал встречаться с девушкой, а потом бросил её. Только вот девушка оказалась родной сестрой местного школьного авторитета, с которым Эл был не в лучших ладах. А тому только повод дай наброситься на неугодивших ему парней со своими дружками-подпевалами. Самое главное, что бросил он её давно, а её защитники опомнились только сейчас.       Как его затащили в здание, Эльдар не помнил, зато помнил, что он возвращался домой ещё днём, а на небе уже играл красками алый закат. Спустя несколько неудачных попыток школьнику всё-таки удалось подняться и на подворачивающихся ногах, держась за стену и то и дело опускаясь на колени, дойти (доползти) до рюкзака с вываленым содержимым. Странно, что вещи не забрали, особенно телефон. Хотя кому сдался старый кнопочный гаджет? Следовало кому-то позвонить за помощью. Родителей сразу откидываем: они не в городе, да и беспокоить их не стоит, Джарахов перебирал в голове имена знакомых, судорожно закашлявшись остановился на Поперечном.       От его номера, заученного от слишком частого набора, уже были несколько пропущенных, Эл сухо улыбнулся: волновался, обычно они виделись ближе к вечеру, а сейчас от него целый день нет вестей. Парень нажал окровавленным пальцем на кнопку вызова.

***

      У Данилы дома тепло и пахнет пиццей. Пиццу, кстати, можно будет потом съесть. Диван хоть и скрипучий, но мягкий, а плед особенно приятно сминать пальцами, чувствуя ворсистую основу.       — О чём ты, блять, думал? Эти придурки на всё готовы, — Поперечный шипит, заклеивая очередную ссадину пластырем. Джарахов молчит, но уголки его губ вздрагивают от каждого мягкого прикосновения парня.       — Тебе в больницу надо, — продолжает рыжий, обрабатывая плечо чем-то жгучим, из-за чего Эл мычит в рукав. — Извини… — Резко сбивается на шёпот Даня слыша его реакцию.       — Завтра в больницу, — соглашается шатен, снова сжимая плед. -Можно я у тебя сегодня? Поперечный кивает, зарываясь пальцами в его волосы:       — Я не дам тебя больше в обиду.