Целый мир

Она не привыкла верить кому-либо - мать всегда врала всем, и Нэйша с детства видела, как легко обманывать людей; они словно сами хотели быть обманутыми. Когда в город прибыли кунари, мать приняла их религию и уклад. У кунари не было детей и мать решила избавиться от нее - или спасти, как думалось ей после разговоров с Фенрисом - отдав ее антиванскому торговцу за обещание заботиться. Всего лишь за обещание. Думать, что за нее, как и за остальных - более завидных - невест приплатили золотом было куда приятнее. Золотом и курицей. Или козой. Животное было не важно, просто упоминать про мнимый торг матери за цвет этой самой курицы - или козы - было не так тоскливо и казалось, что все это произошло не с ней. Возможно ей даже повезло - пусть муж и "делился" Нэйшой с друзьями, но он брал ее с собой в море. И она полюбила его. Их обоих: море и Льюиса. Но ничто никогда не идет так, как хочется - муж все реже брал ее с собой в море, и не было удвительным то, что она нашла ему замену. Зевран не был похож на него, но она невольно искала схожие черты. И когда нашла - попросила эльфа заменить его окончательно. Ей достались свобода и корабль. Впоследствии именно о корабле она и сожалела больше всего - он был памятью о муже, о том, кого она не желала забывать. И кого не смогла заменить всей той вереницей мужчин и женщин, прошедших через ее постель. А потом она встретила Хоука. Маг много шутил, флиртовал с ней и обещал, что поможет достать реликвию, которую она ищет. Она не поверила ему. Но Хоук, несмотря на внешнюю несерьезность, действительно помогал тем, кто нуждался в этом. Она много думала о нем, и когда он вернулся с Троп, потеряв на них брата, она пришла к нему. Пришла как Изабелла - лихая, раскованная пиратка, не придающая значения всяким там "чувствам". Хоук мягко осадил ее, не поведясь на образ, а через несколько дней она заметила его у поместья Фенриса. Хоуку не была нужна Изабелла, и она осталась с ним как Нэйша - девушка, нашедшая в нем то, чего ей не смог дать ни один любовник - чувство причастности, того, что она не одинока. Что нужна не как тело, которое можно поиметь и оставить в остывающей постели, уйдя, и не бросив более на нее ни единого взгляда. И Нэйша искренне постаралась ответить ему тем же - осталась прикрывать его спину, не сделав ни шага в сторону бегущего с реликвией Сэма. Когда волна магии ударила ее о котел с горячим металлом, Нэйше не было страшно: где-то рычал Фенрис, противясь кровавой магии, поминал Совершенных Варрик, а Хоук плел заклинания. Ей не было страшно, когда она поняла, что не в состоянии подняться. Когда котел скрипнул и первые капли металла попали на кожу. Ей не было страшно. Льюс улыбнулся ей с палубы "Зова Сирены". И сожаления о потраченных до встречи с Хоуком годах сгорели, словно под пламенем, что обрушилось на нее.