Целый мир

Свобода не была для него бескорыстным даром. Он многое сделал, чтобы получить ее - он убивал, обманывал, предавал. И бежал. Бесконечно бежал-бежал-бежал. Не оглядываясь, зная, что иначе - смерть. И свобода была главным в его жизни. Тем, что он ценил больше всего. Она была его смыслом. Она была его жизнью. Хоук стал для Фенриса олицетворением этой свободы. Он был так понятен. Его жизнь - так знакома. Они оба бежали. Долго, не оборачиваясь, зная, что иначе - смерть. Хоук так же убивал, обманывал и не гнушался вонзить нож в спину. Они были похожи несмотря на все различия. И Фенрис рискнул сблизиться с ним. А потом ушел - потому, что захотел его в личное пользование. Запереть. Спрятать. Хоук был воплощением свободы, но Фенрис видел - озвучь он свои желания, и Хоук беспрекословно выполнит все. Это не было правильно, свободу - чужую, любую! - нельзя ограничивать. Он ушел не оборачиваясь, зная, что иначе... Хоук, казалось, понял, ведь не спрашивал почему Фенрис ушел. Он укрепил свое положение и теперь никто не был способен запереть его - город практически принадлежал ему. Его свобода стала абсолютной, и Фенрис, видя, что Хоук все так же смотрит лишь на него, решил, что им стоит поговорить. Ему все же нужно объяснить, объяснить по-настоящему почему он оставил тогда влюбленного в него мага. Но письмо сестры напомнило, что сам Фенрис еще не полностью свободен - Данариус шел за ним. Иди не оборачиваясь, зная, что иначе - смерть. Фенрис не побежал, но сделал шаг назад, чтобы встретиться с прошлым. С тем, кто хотел забрать его свободу. Но... -Можешь забрать его. ...беги не оборачиваясь... Фенрис обернулся. Хоук смотрел сквозь него, как смотрел на тела тех, кого убил. Фенрис для него уже был мертв. Рука с зажатым мечем опустилась, готовая разжать судорожную хватку... ...пока уши не уловили приторное "Волчонок". Волчонок. Домашняя, покорная псина, что и не смотрит в сторону двери, выпускающей из имения хозяина. Он снова станет таким? Нет! Вспышка темной энергии расшвыряла абсолютно всех. У него больше не было союзников, которых стоило беречь от лириумных атак. Ярость и безумие выжигало нутро и Фенрис впервые не противился им, отдавая всего себя и не думая о том, что будет после. Мертвый Данариус осел на пол и Фенрис рухнул рядом. Адреналин уходил, сменяясь платой за силу - боль сжирала его, совсем не тихо говоря о скорой смерти. Мерриль, плача, пыталась отогнать ее, но та лишь смеялась за спиной Фенриса. Хоук сделал шаг к нему и Фенрис судорожно дернулся прочь. Хоук не гнушался ударить в спину - с него бы сталось добить живучего эльфа. Смерть смеялась, сковывая тело холодом, и Фенрис просил Мерриль сжечь его тело, чтобы его не было в посмертии. Где бы он не оказался: У Создателя, Митал, в Бездне, или Тени, обреченный вечно убегать от Ужасного Волка. Мерриль плакала, Хоук смотрел сквозь него, Варрик словно застыл, не зная чем помочь. Смерть склонилась и протянула руку, зовя с собой. Фенрис закрыл глаза и обхватил протянутую кисть, с помощью вставая и идя следом. Иди не оборачиваясь, не слыша эльфийских молитв и прощаний, не видя слез и не чуя чужого страдания. Иди не оборачиваясь, Лито.