Равновесие

— Ненавижу? Я давно вырос из этого понятия… Восточный парк, около одиннадцати часов ночи, прошлое. На старой открытой сцене, собирается играть свою заключительную песню молодая группа. Из четырёх человек выделяется один — молодой парень лет семнадцати, чья длинная взлохмаченная каштановая чёлка закрывает брови и почти падает на глаза. Он небрежно откидывает её назад. На его шее чёрной удавкой виден ошейник с шипами, но он только добавляет ему амплуа, как и изумрудная футболка, делающая глаза ярче, а чёрные рваные и потёртые джинсы, как и кроссовки — завершают образ бунтаря. Он держит левой рукой тёмно-вишнёвую электрогитару и правой сжимает микрофон. — А теперь последняя песня группы «Изгнанники судьбы». Вы готовы её услышать, ведьмы и ведьмаки? — кричит в микрофон юноша. Под одобрительный гул толпы, парень начинает петь. — Мы не будем частью их игры, Мы не будем просто жертвами. Они разрывают наши мечты на части, И то же самое со всеми. Некуда идти, Некуда бежать, Им нравится смотреть, как я падаю, Они думают, что все это знают… Я кошмар, катастрофа, — Вот что они всегда говорили. Я потерян, потому что не герой, Но я справлюсь со всем самостоятельно. Я докажу им, что они не правы, Я — против мира… Уверенно перебирая струны, парень продолжает петь: — Это правда, что в любви и войне Сталкиваются миры и разбиваются сердца… Подожди, Скоро все изменится. Я чувствую теперь, что пути назад нет — Грядёт время перемен. Оно подкрадывается, как вор в ночи, Ни знака, ни предупреждения, Но мы полностью готовы к битве, Подними свой меч, Не бойся! Я докажу им, что они не правы, Им никогда не сломить нас, Я справлюсь со всем самостоятельно, Я — против их мира… Грядёт время перемен!.. Под жаркие аплодисменты Тори завершает припев, но не выпускает микрофон из рук. — Друзья! День, которого мы ждали, настал. Вы в курсе, что у нас всё получилось, как я и обещал! — поделился хорошей новостью ведьмак. — Моя смелая песня — это всего лишь прелюдия к тому, что нас ждёт. Мы все, — он обвёл глазами присутствующих человек. — Устали от гнёта Добрых сил, от их контроля… Сегодня, в П3, в подсобке откроется портал, который доставит нас в другой мир: Магии, которой можно смело пользоваться в разумных пределах. Несколько девушек и парней рассмеялись, а остальная группа подростков расплылась в улыбке. — Я не блефую, вы можете в этом убедиться. Вы все знали, что я работал для поиска нам благоприятных условий, и если вас они устраивают — милости прошу в клуб моей матери! Парень-барабанщик с дредами на голове и тёмной кожей, но в белой рубашке и джинсах, наклонился к Тори и кое-то ему шепнул. — Твои предки здесь, скоро подойдут… Ведьмак отдал ему свою гитару, перевёл дыхание и продолжил речь: — Чтобы было удобнее, и вы сможете без входа в клуб попасть к порталу через это проход за сценой. Тори кивнул девушке в жёлтом рваном топике и синих джинсах. Она ответила едва заметным кивком головы, откинула прямые золотистые длинные волосы, и щёлкнула пальцами. И тут же за сценой появился круглое сиреневое окно-проход, ведущее в подсобку клуба Старшей Зачарованной. Собственно, она — мать троих детей и её муж пробились сквозь толпу к сцене. Видно, что их вытащил звонок с романтического ужина — по крайней мере фрак отца и красивое классическое коралловое платье, как и высокая причёска Пайпер явно на это намекали. Где-то за пределами поляны и сцены послышалась полицейская сирена. — Виктор Холливелл! Что это ты вытворяешь?! Что ты тут устроил за концерт? — Наслаждаюсь жизнью, — с усмешкой парировал Тори. Девушка, что открыла проход, подошла к нему, обняла за шею, и провокационно поцеловала. Пайпер опешила от такой демонстрации отношении посреди разговора. Лео только нахмурился, а остальные подростки тем временем незаметно покидали поляну через магический проход. Некоторые из них заранее подготовили рюкзаки, и на их лицах была написана решимость. — Не тяни с переходом, — шепнула девушка в ухо парню. — Не буду, моя муза, — он приобнял её за талию, и поцеловал в шею. Этого было достаточно, чтобы его мать буквально взорвалась. — Милочка, будь добра, отлипни от моего сына! — Виктор, веди себя прилично, — хмуро проговорил бывший хранитель, а ныне смертный — Лео. — Увидимся, — она послала воздушный поцелуй ведьмаку, и тоже ушла за сцену. Тори остался с родителями наедине. — Нам пришлось упросить Дэррила не вмешиваться, — сказала Пайпер. — Я тронут, — сыронизировал парень, скрестив руки на груди. — В чём причина твоего наплевательского отношения, а, сын? — выдвинул вопрос Лео. — Может в том, что случилось? — Тори показательно сдёрнул ошейник с шеи и бросил к ногам родителей. Пайпер испугалась. — Тори, мы сделали это ради тебя, хотели, чтобы ты рос в семье! — произнёс за свою жену её муж. — Ага, через раз. Лучше бы отдали в приёмную, отец! Это было бы гуманнее вашей лжи! Не заставляли братьев лгать мне, не скрывали от меня то, что есть на самом деле! — Ты предпочёл бы всю жизнь пить блокирующее зелье?! — вымолвила ведьма. — Я выбрал бы рискнуть, а не быть оторванным ломтем! Ты всегда была частью силы Трёх, мама, как ты можешь не понимать, что я, что Мы чувствовали! Это будто… часть сердца вырезали, когда меня отрезали от Криса и Вайета. — Но сейчас ты свободен и собираешься уйти?.. — Это не мой мир, и я не собираюсь за него сражаться и умирать!.. И вам не остановить меня! Тори зажёг на руке зелёный энергетический шар, который вспыхнул фиолетовым. Тут же в небе возникла аналогичная, только огромная зелёно-фиолетовая дыра, которая буквально стала затягивать в себя облака. — Посмотрим, как ваши Старейшины справятся с этим!.. Как сотрут память остальным! — и ведьмак создал ещё по несколько дыр в небесах… Корвин на пару секунд прикрыл лицо рукой, а затем встал с дивана и что-то прошептал, что не расслышал Лео. В руке парня появился красный термос с двумя белыми чашками без рисунка. Полуаватар поставил их на журнальный столик, и открыв термос, налил малиновую жидкость в обе чашки. Жестом пригласив отца пригубить напиток, Корвин отозвался: — Всё осталось в прошлом. Извини, что вспылил, как подросток, просто не люблю, когда мои вещи трогают. — Но как ты телепортировался как хранитель? — поинтересовался мужчина, который сначала и не знал, что именно ему спросить у парня, настолько он оказался сбит с толку. Он всё ещё разглядывал взрослого сына, отчего последнему слегка было не по себе. — О, всего лишь любопытный трюк. К тому же я насмотрелся на вашу небесную телепортацию с детства, — поведал полуаватар. — Я бы никогда так с тобой не поступил, — высказался Лео, не трогая чашку. — Мы с Пайпер не дали бы согласия на то, чтобы на тебя одели ошейник и сковали магию. Казалось, что парень втянул воздух сквозь зубы, но тут же успокоился. — Дело прошлое. Ты пей чай, это хороший сорт, помогает собраться с мыслями, — посоветовал Корвин и первым отпил из чашки. — Расскажи, что с тобой случилось, — попросил мужчина. — До или после того, как я явился сюда? — вопросом ответил полуаватар. — Извини, но это закрытая информация. — Я хочу знать о тебе… И я так понял, что у меня на одного сына больше… — попытался отшутиться Лео, хотя всё ещё пребывал в шоке. — Не только, — Корвин дождался пока отец сделает осторожный глоток лесного чая с малиной, красной смородиной и мятой, и продолжил. — Технически у тебя четверо сыновей сейчас в этом измерении, включая Криса и Вайета. Есть моя младшая версия семнадцати лет и я… Потрясённый Лео поставил чашку на стол. Ему нужно было время, чтобы переварить информацию о том, что у него есть ещё дети от Пайпер. Корвин прекрасно это осознал, судя по его прищуренному взгляду, он будто знал наперёд, что собирается предпринять хранитель. — И где он, другой ты? Я что-то могу сделать и для тебя? Нет, я должен… — Прости, что втянул, но я — взрослый человек, сам справлюсь… Ничего ты не должен, папа, — сказал его сын и шевельнул рукой, подойдя к хранителю почти вплотную. Лео поднялся с кресла, словно обнять сына, но замер на месте, а термос с чашками пропали из комнаты. — Только вернуться к Старейшинам, и забыть обо мне и Тори, — глаза полуаватара вспыхнули зелёным. Корвин менял пространство, стирая о себе малейшие воспоминания, как и о том, что явился в облике Криса. Он заменил их тем, что отец собирался на зов сил Добра, но по пути заскочил домой за забытым фотоаппаратом. Просканировав память отца, Корвин опустил руку ему на плечо, чуть сжал на прощание. Его глаза перестали светиться, в них промелькнуло сожаление. — Я думаю, что ты бы так не поступил, папа. Ты из этого мира, возможно, сражался бы за меня до конца, — признал это Корвин и вздохнул. — Но, по-настоящему, мы не узнаем этого никогда… Парень телепортировался в зелёных искрах, полыхнув синим туманом. После его исчезновения, Лео разморозился, взял фотоаппарат с тумбочки, и перенёсся наверх, в Небесную Обитель. *** — «Проклятая чародейка…» — мысленно поносил девушку Захари. Из-за неё он оказался в безвыходном положении. Он не мог попросить помощи у Себастьяна, ведь это означало проявить слабость перед Подземным миром. А слабость никогда не прощалась. И теперь ему приходилось прятаться по углам переулка, пока он не вернётся в комнату отеля, шарахаться чуть ли не от каждой тени, как когда-то в прошлом, когда мать оставила его в монастыре… Ему было нечего предложить тёмному колдуну. — Или есть что? — он вынул из-за пазухи рог. За каменной стеной с садом, откуда возвышались подсолнухи и уютным домиком, где прятался Захари, раздался плач маленького ребёнка. — Заткнись! — прошипел парень, которого раздражали именно крики детей. Он почувствовал боль маленькой пятилетней девочки, которая ударилась коленкой. Она поразила его, точно как своя собственная, и неожиданно корзинка с бельём, которая стояла на балконе, слетела вниз. Парень пнул её и задумался. Он прислушался к своим чувствам, и проломил телекинезом мостовую. Ему определённо стало легче. — «Да, чужая боль делает меня сильнее… Я нашёл свой источник силы. Надо будет поблагодарить чародейку посмертно и за проклятие…» Его взгляд вновь стал жёстким. — «Когда я её найду, то никакие силы её не защитят…»