-Ты вернулся! -А ты спалил дом...

За несколько дней визитов Громовержца в клинику он и Льюис стали друзьями. Каждый вечер они составляли компанию друг другу. Тор рассказывал много историй из прошлого, причём все эти истории так или иначе были связаны с его братом. Льюис с интересом слушал, и не только потому что это была его обязанность как психотерапевта. Лоусону действительно хотелось докопаться до самых сокровенных мыслей Бога Грома. А раскрытие сердца и души — дело не быстрое. Лоусон обращал внимание на каждое сказанное Тором слово, на каждый жест друга, на каждое изменение в мимике лица, со стороны любому непосвящённому человеку кажущееся незначительным. Во время изложения Богом Грома новой истории, чувствовалось, что Тор волновался. Но несмотря на глубокую душевную рану, Тору становилось легче после того, как он делился с Льюисом воспоминаниями. Тот, как и должно профессиональному психотерапевту, помогал Громовержцу извлечь из каждого случая какой-то урок, откопать в каждом событии прошлого определённый скрытый смысл. Потому что Тор, как ни старался, самостоятельно не мог до конца проникнуть в тайны и суть произошедшего за последний десяток лет. Льюис иногда буквально открывал Одинсону глаза на то, о чём тот раньше и не догадывался, или в чём он сомневался. — Льюис, — как-то сказал другу Тор во время очередного визита, — ты будто моя личная норна. — С чего так вдруг? — Льюис вопреки ожиданиям Тора не удивился такому странному определению. Он просто чуть-чуть вскинул брови, даже немного равнодушно, и, как показалось Тору, задал вопрос просто так. «Что у него на уме сейчас, хотел бы я узнать», — размышлял про себя Одинсон. — Ты слышал что ли про норн? — Те, что ведают людскими судьбами? — Именно, — сам Тор подумал: «Откуда он столько знает?». Льюис, будто прочитав на лице друга недоумение, указал на ту самую книгу со скандинавскими мифами. Тор промычал, — мм, ясно. — И какая же я норна? — полюбопытствовал с улыбкой Лоусон, сложив руки в замок. — Насколько я знаю, их всего три. — Льюис открыл книгу и прочёл, — Урд — что значит прошлое или судьба. Верданди — что значит настоящее или становление. Скульд — что значит будущее или долг. — Ты раскрыл мне глаза на прошлое, помог разобраться в настоящем и… — Тор помедлил, — мне кажется, что благодаря нашим встречам мне в какой-то степени открылось моё предназначение… — То есть выходит… Я немного исполнил роль сразу трёх норн? — Льюис был немного озадачен. — Да, выходит, что так. И знаешь, что странно? — спросил Одинсон. Льюис легонько мотнул головой, приложив худые бледные пальцы к вискам и устремив свой проницательный взгляд на Тора. «Надо же, он впервые сейчас не совсем меня понимает», — пронеслось у Громовержца. — «Очень странно, Локи когда не понимал меня, тоже прикладывал пальцы к вискам…» — как только Тор подумал об этом, Льюиса будто кто-то в бок кольнул, он откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди, поджав губы. — Что странно?.. — спросил он. А голос предательски дрогнул. — Ты мне очень напоминаешь брата, — на выдохе произнёс Тор спокойным голосом. Льюис сглотнул. «Что с ним? Он нервничает? Но почему?.. Хотя слышать, что ты похож на того, кто напал на Мидгард с армией, наверное, не очень лестно…» — сказал сам себе Одинсон, а потом добавил вслух, — но только внешне. Вы с ним в душе очень разные, не переживай. Уж ты точно не склонен к разрушению, хаосу и обману, — подбодрил друга Тор. — Просто, я к чему это… Ты помог мне разобраться в моей судьбе, в прошлом, в самом себе. А вот Локи наоборот. Когда он был живой, особенно в последние годы, я вообще не понимал, как мне вести себя, чтобы не задеть его чувства, чтобы не получить нож в печень. — Тор помедлил, взглянув на Льюиса, чтобы удостовериться, что тот успевает за его ходом мысли. Тот смотрел куда-то в сторону, но слушал внимательно. — Ты помог мне , Льюис, убедил в том, что у меня есть смысл жить дальше, я тебе за это очень благодарен. Правда, очень помог. С Локи же всё запутанно… Поразительно, вы с ним правда очень похожи внешне. Знаешь, — Тор почесал затылок, — если бы в баре ты не подбежал к официанту, чтобы помочь, когда тот упал, я бы вообще решил, что ты мой брат, просто сменивший облик, спрятавшийся под иллюзией. — Льюис на этих словах вскинул брови, и Тору показалось, что он был скорее напуган, чем удивлён… — Но вы с ним разные. Совершенно разные. С тобой мне легко, а с ним легко не бывает, — подытожил Тор. — Мм, я даже не знаю, что ответить на такое… — Льюис облизнул губы, помедлив. Он впервые был так «смущён? Озадачен?». Тор не мог понять, как его монолог повлиял на друга. — Могу сказать точно только одно, — вдруг оживился Лоусон. — Что? — теперь Тор сбился с толку. Льюис улыбнулся, прищурившись. — Твой брат точно был огромной занозой в одном месте. Секунды две они смотрели друг на друга. Лоусон — ожидая реакции. Тор — переваривая услышанное. И вдруг оба одновременно засмеялись. Тор — громко, своим бархатистым басом. Льюис будто хихикая. Глаза его озорно блестели. Одинсон не помнил, когда последний раз смеялся так искренне и легко. Немного успокоившись, он сказал: — Ты ещё не слышал историю о змее, — Тор сам хмыкнул себе под нос, вспоминая такое далёкое прошлое. И, когда он взглянул на друга, он увидел, как тот… «Опять закатил глаза?» — Как-то раз, пацанами ещё были, он принял обличье змеи — ведь знает, я люблю змей. Ну я подхожу, беру её в руки… А он превращается снова в себя, и такой — «ЭТО Я!» — и пырнул меня, представляешь. Нам было восемь, — закончил Тор и, улыбнувшись, прикрыл глаза. Льюис заметил, что улыбка эта была такой доброй, нежной… — Забавно, наверное. А…ты не злился на брата? Всё-таки получить ножом… — А чё мне злится было? Регенерация у нас, Богов, быстрая. Смешно было, ну то есть, я сначала заорал на Локи. Сгоряча-то. Сказал, что мамке всё расскажу. — И рассказал? — в голосе Льюиса послышалось любопытство. — Ага. Мам, сказал я, Локи в змею превратился, а потом меня ножом проткнул! А этот озорник стоял позади, помню, с улыбкой прям до ушей и ножиком красным своим в руках. — А мама чего? —О! Эта самая интересная часть истории. Тор, сказала она мне, ты совершенно не умеешь радоваться успехами Локи в магии! Ты представляешь? — Тор повысил голос. Но злобы в нём не было. — Я стоял с дыркой между рёбер, малой стоял с ножом сзади и хихикал, а мама мне сделала выговор! — Тор увидел, как Лоусон прикрывает губы ладонью, а в глазах прямо-таки хохочут чёртики. — А потом, вообще, она подошла и обняла этого мелкого подлизу. — Тор уже не мог говорить спокойно. Эмоции нахлынули его. Казалось, что вместо Бога Грома перед Льюисом сидел маленький мальчик, жалующийся на то, что его брата в семье любят больше. Тор сложил руки и надулся. Лоусон откровенно хохотал в себя. — И ничего не смешно, — Тор нахмурил брови. — Это было несправедливо. Льюис хмыкнул. — Неужели не смешно? — Ни капельки. Льюис посмотрел Тору в глаза. Тор не мог укрыться от столь острого взгляда. — Ну разве, немного, — сказал он. Льюис приподнял бровь. — Ну ладно! Очень смешно на самом деле было, признаю. Это я так, — Тор улыбнулся, устремив взгляд в сторону, чтобы не столкнуться с глазами Лоусона. — Понимаю. Надо сказать, что посещениями Тора клиники его общение с Лоусоном не ограничивалось. Они ходили в городской парк. Причём, это Тор потащил Льюиса туда. Тот отмахивался, мол, что там делать. Тор уговаривал, говорил, что там полно клоунов, мороженного и аттракционов. Льюис парировал, что клоунов ему и в жизни хватает, ни на один современный аттракцион он не сядет, потому что «в любой момент эта махина может сломаться, и тогда прощай жизнь!» Но от мороженного Лоусон не отказался. Когда они с Тором шли по тропам парка, Одинсон успел заляпать низ футболки мороженным. Но он, ничуть не смутившись, приподнял футболку и слизал часть лакомства, на что Лоусон не сморщился, как ожидал Тор, а закатил глаза. И это выражение лица Тор уже где-то… Иногда прохожие останавливали Тора и просили его сфотографироваться с ними. Тор не мог отказать, и во время фотографирования, посмотрев на Льюиса, стоявшего в сторонке и наблюдавшего за этим, Тор увидел, что друг стоял немного грустный, но заметив на себе взгляд Громовержца, слабо улыбнулся. Тогда Одинсон подошёл к другу, подозвал своих фанаток поближе и сказал: — Хотите сфотаться со мной, знайте, что я без него в камеру не улыбнусь, — Тор поставил условие. Льюис явно опешил, но ничего не сказал. Он был немного смущён и поражён таким вниманием к своей особе. Фанатки приняли условие. — Смотри, Льюис. Классно вышло, да? — с энтузиазмом спросил Тор. — Да, — протянул Лоусон, просматривая фотки, — действительно классно, — и улыбнулся. — Надо попросить их, чтобы скинули мне, — и Тор попросил фанаток переслать ему на смартфон фотки. Они переслали. Оказалось, что Тор, как он понял, забыл телефон дома. «Он такой маленький, вот и забыл», — сказал сам себе Тор. — «Ладно, приду домой, поищу». Вот уже солнце садилось за горизонт. Друзья стояли на мосту и любовались небом, окрашенным в розовые и оранжевые оттенки. Тор прервал молчание: — Давно я не чувствовал себя так… — он запнулся. — Так умиротворённо? — подсказал Лоусон. — Да, — протянул Тор и чуть-чуть повернул голову в сторону друга. Взгляд Льюиса был устремлён вдаль. Его бледное немного худое лицо с чёткими скулами освещали лучи заходящего солнца. Тор во время фотосессии с фанатками ещё заметил, что друг его о чём-то постоянно задумывался. И тут, стоя почти плечом к плечу, Тор опять заметил, что Льюис ведёт себя странно. Одинсону пришла мысль: «А что, если у него тоже есть какие-то проблемы, о которых я не знаю? Ведь он наверняка потерял кого-то из близких после щелчка. Как же я не догадался? Хотя… Он сказал, что был приёмным в семье», — и Тор тут же упрекнул себя, — «И что с этого? Это не исключает возможности привязанности к членам новой семьи… Локи же тоже любил», — Тор был уверен, что где-то глубоко под маской язвительности, равнодушия и даже ненависти Локи на самом деле скрывал любовь… «К Фригге уж точно…» — Тор помнил, каким выглядел брат после известия о гибели матери. Локи тогда сидел в темнице, Тор как раз собрался его освобождать. " — По-твоему, мне можно верить? — Я не верю. Мать верила. Но предупреждаю: в прошлых наших стычках я всё надеялся, что в глубине души ты остался мне братом. Сейчас эта надежда умерла. Предашь меня — я тебя убью. И после хитрая улыбка, озорство в заплаканных глазах. — Когда начинаем? " Тор корил себя за эти слова, сказанные несколько лет назад, особенно жёстко. Тогда говорила его упёртая злость за вторжение Локи в Мидгард. Локи был под влиянием камня разума. Ему угрожали смертью… А он, глупый Тор, винил во всех грехах его, заточённого в кандалы, даже не удостоенного проводить любимую мать в последний путь… Винил того, кто пожертвовал собой ради него… Как сильно Тор злился на себя! Все эти чувства и мысли он излагал Льюису. Лоусон стал единственным человеком, которому Тор мог открыть душу. «Почему именно он?» — Бог Грома не знал. Льюис просто стал для него очень близким, прямо родным человеком во всём этом кошмарном хаосе. Но сейчас Тор видел, что друга гнетут какие-то думы. «А ведь психотерапевты тоже люди. Им тоже иногда нужна помощь!» — Тор всматривался в профиль Льюиса, осуждая себя в невнимательности и эгоизме. «Я же ни разу не проявил участия в его судьбе! А ведь он, может, также страдает…» — Долго будешь на меня пялиться? — прервал его размышления Льюис. Тор не был удивлён, он привык к особой проницательности Лоусона. — Прости, просто я тут подумал… — Тор запнулся. Теребить раны друга, если они были, совсем не хотелось. — Договаривай, раз уж начал, — не отрывая взгляд от последних лучей солнца, произнёс Льюис. — Я заметил, что ты какой-то сегодня угрюмый немного… Ну, я тебе о своих проблемах все уши прожужжал. И я подумал, вдруг у тебя тоже есть проблемы… — Тор явно был немного смущён. — Ты мне так помог. А я… — Совершенно забыл отплатить тем же? — Льюис наконец-то повернулся к другу. — Ну, в общем, да. И мне стало как-то совестно, — Тор упёрся взглядом куда-то вниз, на воду. Он услышал, как Льюис хмыкнул. Взглянул на него. Тот постарался улыбнуться. Тор видел, что именно постарался. Он такую улыбку уже видел когда-то. «У брата…» — Тор, — Льюис вздохнул, — знаешь, что иногда бывает хуже невнимательности? — Что? — Тор совершенно не понимал, к чему ведёт Лоусон. — Хуже невнимательности бывает чрезмерная забота, — и увидев недоумение на лице Громовержца, добавил, — или, другими словами, чрезмерное внимание. Тор размышлял несколько секунд. — Кажется, понял. — Надеюсь, ты не воспринял это слишком… — Нет, всё нормально. Я понимаю, — успокоил Лоусона он. — Если ты захочешь, то сам мне расскажешь. Давить лучше не надо. Я правильно понял же? — Тор часто моргнул раза три. Лоусон улыбнулся, и впервые за пол дня улыбка была весёлой по-настоящему. — Верно понял. Время было уже девять часов вечера. Парк должен был скоро закрыться. Друзья направились к выходу. — Ну, пора прощаться, — сказал Тор, засунув руки в карманы джинс. Льюис замешкался и спросил: — Ты не обиделся? — Нет. — Точно? — Точно, — уверил его Одинсон с улыбкой. — Знаешь, иногда в своей подозрительности ты напоминаешь мне брата. — Надеюсь, я всё-таки не такой уж доставучий, — ухмыльнулся Лоусон, подав руку для пожатия. — Спасибо. Несмотря на, как тебе могло показаться, моё плохое настроение, день прошёл отлично. — Тор подал руку в ответ и прищурился, подражая привычке Лоусона, будто спрашивая: «Не врёшь?» — Я не вру, — убедительно кивнул друг. Они разошлись. Тор направлялся к парковке, которая располагалась недалеко от парка. Вот уже он сел в машину. — Фригга, рули домой, — произнёс он, как вдруг кое-что вспомнил и воскликнул, — нет! Стой. Хель подери… — Что случилось, сэр? — учтиво поинтересовалась программа. — Фригга, проверь-ка, где мой телефон сейчас. И предоставь мне адрес. — Слушаюсь, сэр. Подозрения Тора оправдались. Адрес, который указала Фригга, был ему известен. Телефон находился в клинике. Тор забыл его в кабинете Льюиса. «Какой же я рассеянный!» — ругал себя Одинсон, направляясь к клинике. «А вдруг, она уже закрыта? Хотя, может, охранник позволит забрать телефон?» Уже было темно, когда Тор подъехал к клинике; улицы тихого района почти не освещались фонарями. В воздухе чувствовалась ночная прохлада. Тор припарковался за пару домов от клиники, потому что больше парковки поблизости не было, и пошёл пешком. Подойдя к знакомому зданию и потрогав ручку входной двери, Тор заметил, что она не заперта. «Странно», — сказал внутренний голос. Но не был бы Тор самим собой, если бы это странное явление остановило его. «Если тут и воры, чего мне бояться? Бог Грома я, в конце концов, или кто?» — уверял себя Одинсон. И зашёл внутрь здания. «Темно, — первая мысль. — О, там свет», — Тор направился к свету. В маленьком светлом помещении за столом в мягком кресле сидел охранник, вернее, он спал крепким сном. На столе охранника Тор увидел коробку с надписью «Потерянное», а в ней на самом верху лежал его телефон. Сначала Тор подумал разбудить охранника, а то что это он, как вор. «С другой стороны, телефон мой. Заберу, и не заметит никто.» Тор аккуратно вытащил телефон из коробки и тихо направился к выходу. Как только он вышел и хотел было пойти к парковке, он вдруг заметил краем глаза, как что-то мигнуло. Тор посмотрел наверх. На втором этаже здания зажёгся свет. Одинсон ахнул. «Это же кабинет Льюиса!» — Тор точно знал. «Если дверь была открыта… И этот свет… Значит, в кабинет Льюиса забрались воры!» — Тор ничуть не испугался. «Надо позвонить Льюису», — решил он. — «Надеюсь, он не спит ещё.» Тор набрал номер друга. Пошли гудки. «Долго не берёт. Неужели спит?» И вдруг послышался голос друга: — Тор? — он был явно удивлён таким поздним звонком. — Льюис, слава Бёру ты ответил! Я уж думал, ты спишь. — Уже лёг, — хмыкнул Льюис. — Прости, друг. Но тут такое! В твоём кабинете воры! — Что?.. — голос Лоусона дрогнул. — Не переживай. Я могу преподать им урок. — Нет, не надо! — вскрикнул на том конце Льюис. — Почему? — Тор был ошарашен. — Э-э. Это может быть опасно. Лучше вызови полицию, — через телефон Тор слышал, как Льюис стал часто дышать. — Льюис, ты чего пыхтишь? Будто бегаешь… — Я…Я не бегаю, ты что. Это я…пресс качаю. — Пресс? Ночью? Ты же сказал, что ты уже лёг, — Тор перестал понимать что-либо. — Да, верно. Я…Качаю пресс в кровати. Повисла пауза. — Тор, если хочешь, я вызову полицию. В любом случае я не думаю, что воры что-то найдут ценное у меня в кабинете, — он пыхтел. — Ты понял? Только не лезь туда, прошу. — Я же Бог Грома! А это всего-то жалкие воришки! О, погоди, — Тор не заметил, как свет в кабинете давно выключился, — свет погас. Я догоню этих воров в подъезде. Слышишь? Льюис?.. Тор взглянул на экран. «Отключился! Что за…» — Тор прервал поток ругани, потому что увидел, как дверь клиники приоткрылась. В темноте подъезда нельзя было разглядеть ничего. — СТОЙ! — крикнул Громовержец и кинулся в сторону убегающего субъекта, в тёмный проход между домами. Тор бежал и слышал, как пыхтит впереди бегущий преступник. Очень близко! Громовержец почти его догнал. Почему Тор не использовал молнии? Убить человека на месте и попасть в тюрьму не входило в его планы. Вот Тор выбежал из тёмного перехода. «Где он?!» — Тор оглянулся направо — ничего, налево -… — СТОЯТЬ! — но тёмный силуэт уже добежал до угла следующего здания. В этот момент Тора и преступника, кем его считал Одинсон, отделяли каких-то двадцать метров. Незнакомец хотел завернуть за угол следующего здания, как вдруг его силуэт осветил уличный фонарь, до этого, не работавший, но почему-то загоревшийся именно сейчас. От такой неожиданности незнакомец на секунду остановился, резко поднял голову и испуганно оглянулся. А Тор замер как вкопанный. Сердце пробило удар. По спине пробежали мурашки, когда фонарь осветил лицо незнакомца. — Брат?.. — Только успел прошептать Тор, когда силуэт скрылся за поворотом…