Треугольники

ДедЛеша, как выяснилось ближе к утру после Яниного приезда в Москву, не подходил ни под одно адекватное определение дедушки из всех, которые вообще существовали в мире. Не подходили под это определение ни его сожительница, ни его внешний вид, ни поведение, ни покалеченная большим старым ожогом правая рука, ни место работы. Яна честно полагала, что ее московский двоюродный дед уже давно на пенсии – по крайней мере, по возрасту ему полагалось там быть – но ошиблась, как выяснилось, даже в этом. - А где ты работаешь? – как-то раз спросила Рыкова, сидя с ним на тесной кухне хрущевки. Уже было темно, и в окно косо светил желтый фонарь. - В ночном клубе, – ответил ДедЛеша, которого по непонятной Яне причине все кругом (включая, кстати, и Настю) называли Псом, и помешал чай в кружке с выщерблиной около ручки. – Недалеко от Никольской. - Типа ты там электрик, или?.. - Типа клуб мой. Но лампочку какую-нибудь в подсобке вкрутить могу, если сильно приспичит. - Вау, - искренне выдохнула Яна, от удивления даже не найдя слов, которые бы несли какую-то смысловую ценность. - Конечно вау! – усмехнулся Пес и поднялся с кособокой табуретки, взяв ущербную кружку в здоровую руку – Я в зал. Если что, громко кричи. - ДедЛеш! – выпалила Яна, когда он уже дошел до охранявшего вход в кухоньку холодильника – А можно я как-нибудь туда зайду? Пес остановился в дверях с кружкой, из которой поднимались едва заметные струйки пара. Яна ждала, что он сейчас скажет, что в ночных клубах ей не место. Что она слишком маленькая, что лучше бы она думала об учебе, что там опасно, что там встречаются маньяки, убийцы и извращенцы всех мастей и форм, а если она зазевается, кто-то может украсть ее кошелек, телефон, паспорт или смысл жизни. Такую песню обязательно завела бы ее семья, но дедЛеша, как Яна уже выяснила, отличался от своей Кировской родни настолько, что при взгляде на них незнающий человек не догадался бы о том, что они родственники, даже под дулом пистолета. - Отчего же не зайти, - хмыкнул он через плечо, и поправил очки-половинки – Право твое, у нас свободная страна. Вроде бы. Правда, до клуба Яна в ближайшие полгода так и не дошла. Первый в жизни семестр в мединституте оказался более чем насыщенным со всех сторон сразу, а с непривычки к московским расстояниям она сперва только и успевала, что доехать до дома, победить заданное и лечь спать. Про Псовый клуб юная Рыкова вспомнила только в начале весны, когда снег уже почти сошел и теперь темными обрывками ютился в тенистых частях улиц. Клуб ютился не хуже этого мартовского снега – правда, не в тенистых частях улиц, а в подворотнях недалеко от Никольской. Если бы Яна не получила точных инструкций с набросанным на салфетке подобием карты, она бы его, наверно, не нашла; а если бы нашла, ни за что не подумала бы, что это он. Ночные клубы в ее представлении были чем-то большим и пафосным, сияющим от подвалов до крыши – этот конкретный представитель ночного клуба являл собой здание из старого коричневого кирпича с закрытыми железными листами окнами. Над такой же невзрачной железной дверью горели красные буквы «Ретроградный Марс», и на этом клубность заканчивалась. Впрочем, то, что оказалось внутри, было даже круче всех клубов из Яниного воображения. Ее оглушило грохотом и ослепило светом софитов, едва она вошла, и сразу стало ясно – в ее первый звонок Псу в трубке грохотали не отбойные молотки, а басы ночного клуба. «На работе полный завал». Яна этой догадке только восхищенно усмехнулась – двоюродный дедушка у нее, как выяснялось, был крутым. Даже слишком крутым для шестидесяти двух лет, по крайней мере, в ее понимании. - О, Янка! Ты вовремя, у нас тут запара, - сказал слишком крутой двоюродный дедушка так, будто Яна тут то ли работала, то ли жила, когда она с трудом нашла его у барной стойки. – Помоги-ка новенькому официанту. Только не говори ему, что он не справляется. - А он не справляется? – осторожно уточнила Яна, пытаясь пробиться ближе к стойке добровольно, чтобы ее к ней не притер силой какой-нибудь проходящий мимо бугай. - А это ты сама решишь. – Пес подмигнул ей и кивнул козлиной бородкой куда-то в битком забитый танцпол – Черные кудри, хмурая харя, отзывается на Синюхина. Ну, с Богом, девочка. Не справляющийся Синюхин обнаружился за танцполом, там, где у стены расположились круглые столики с угловыми диванчиками. Вид у него и правда был недружелюбный настолько, что, будь Яна обычным клиентом, она бы, наверное, вообще побоялась бы на него смотреть, не то что что-то заказывать. Тем не менее, обычным клиентом она не была, а потому просто подошла к парню сзади, пока тот составлял пустые стаканы и бокалы на поднос, и похлопала его по плечу. - Здравствуй… - бодро начала она на повышенных тонах, но закончить ей не дали. Мрачный Синюхин обернулся к ней и стал еще мрачнее. - Хотите что-то заказать – сядьте за столик, - буркнул он, умудрившись буркнуть так, что Яна каким-то образом услышала его через грохот музыки. Это, наверное, была какая-то особая техника бурканья для официантов. – Или жалобу пишите, если что-то не нравится. Вас много, я один. Ответь ей так любой другой человек в любой другой ситуации, Яна бы немедленно пожелала ему всяческих удач и ушла бы восвояси, предпочтя тратить свое время на кого-то, кто хотя бы не хамит ей с полпинка. Но не справляющийся Синюхин действительно не справлялся, а потому путевки в лучшие места из этой дыры удостоен не был. - Я от дедушки Леши. В смысле, от Пса, - спокойно объяснила Рыкова и забрала с неподъемного подноса пару пустых бокалов с мятыми соломинками. – И жалобу на тебя я писать не буду. Ну разве что если ты ударишь меня подносом по голове. Мрачный Синюхин искоса зыркнул на нее и что-то пробормотал себе под нос еще тише, подняв свой груз и направившись к невзрачной двери подсобки. Яне, видимо, по умолчанию полагалось гордо шествовать за ним следом с пустыми бокалами в руках. Рыкова вздохнула и двинулась за ним, окинув коротким взглядом мигающий красным и синим зал - людей в нем вроде бы стало еще больше, хотя еще десять минут назад казалось, что уже некуда. Судя по всему, теперь они с не справляющимся Синюхиным собирались не справляться вместе.