***
С резким вздохом тело будто заново оживает. Воздуха всё ещё не хватает, поэтому дыхание невольно сбивается, грудная клетка вздымается тяжело и часто, где-то за рёбрами бешено колотится душа. Ему требуется несколько минут, чтобы осознать, что всё увиденное ранее — лишь плод его воображения, бессмысленные попытки сознания заполнить пустоту. Прошло не больше минуты, но её хватило, чтобы стереть сон из памяти, сейчас от него остались только напрасная тревога и сухость во рту. За окном вечерело. В дверь постучали, послышался глухой вопрос: — Можно войти? Скелет поудобнее сел на кровати и безразлично ответил: — Входи. В дверном проёме, переминаясь с ноги на ногу, стояла Андайн, нервным взглядом окидывая палату. Спустя мгновение, собравшись с силами, она таки шагнула внутрь, прикрывая за собой дверь. — Привет. Как самочувствие? — девушка подтащила к кровати стул, как бы случайно ставя его подальше. Она неуверенно садится и ставит пакет на прикроватную тумбочку. — Всё нормально, кроме того, что в моей голове теперь гуляет ветер, — усмехнулся больной, широким жестом обводя дыру в черепе. — Недавно сняли бинты и скоро уже выпишут. Одноклассница, а именно так она представилась при их первой встрече, кивнула, словно соглашаясь с ним. — Это хорошо. Я тебе тут пирог принесла, — она пихнула пакет ближе к нему и принялась нервно шаркать ногой по полу, стараясь лишний раз не пересекаться с ним взглядом. — Снова с «частичкой тебя» как в прошлый раз? — Хоррор всё-таки вытащил контейнер и недоверчиво повертел его в руках. — Я не виновата, что оттяпала себе половину пальцев, пока готовила! — руки девушки и впрямь пестрили пластырями и ссадинами, некоторые ногти были срезаны под неестественным углом, только вот почему-то скелету слабо верилось, что это только из-за неумелого обращения с кухонной утварью. — Ха-ха, да не переживай ты так, по-моему, ты никогда не умела готовить. Какой сюрприз я обнаружу там в этот раз? Ноготь? Волос? Может, там и крови твоей намешано? — дырявоголовый потыкал пальцем в кусок пирога, который с виду выглядел очень даже аппетитно. Похоже, подруга всё-таки делала успехи в готовке. — Ничего не обещаю, — скрипнула зубами девушка, то отлепляя, то прилепляя обратно к руке белый пластырь, скрывающий за собой более-менее зажившую царапину. — В этот раз должно быть лучше. Она любезно умолчала, что в этот раз пирог был приготовлен не ею, а более умелой в этом деле учительницей, курировавшей их класс. Сейчас Хоррор всё равно её не вспомнит, а ундине очень нужно его задобрить, так что нет ничего такого в том, чтобы немного недоговорить истину. Тем временем скелет уже во всю жевал принесённое угощение, в любую секунду ожидая наткнуться на «особый ингредиент». На самом деле, он совсем не брезговал подобным, если что — всегда можно выплюнуть, а вот пирог был замечательным разнообразием по сравнению с пресной больничной едой, поэтому претензии были в основном только ради того, чтобы посмеяться над одноклассницей. — Так когда, говоришь, тебя выписывают? — невзначай спросила Андайн, не отрывая взгляда от своих рук. — Думаю, послезавтра или завтра. В общем, КОСТострофически скоро, — усмехнулся скелет, проглатывая очередной кусок. Рыба на эту шутку лишь стиснула зубы, стараясь унять нарастающее раздражение. Хоррор давно заметил, что здесь однокласснице некомфортно. По её поведению было видно, что она едва переносит его компанию, но почему-то продолжает приходить вот уже на протяжении месяца, да ещё и кормит. А ещё очень старается быть любезной, только вот выходит так себе. Было совершенно непонятно, зачем она всё это делает, на вопросы только отмахивается, уверяя, что ему это кажется, Папайрус тоже молчит, пожимая плечами и презрительно хмыкая каждый раз, как об этом заходит разговор. Поэтому Хоррору оставалось только смириться и делать вид, что всё нормально. Только вот всё было ненормально. Всё вокруг начинает казаться таким бредовым и бессмысленным, когда теряешь память. — Я слышала, ты переводишься в другую школу, — ундина наконец перестала мучить пластырь и покосилась на собеседника. — Правда? А я вот этого не слышал, — на самом деле эта новость совсем не удивила дырявоголового, более того, ему было совершенно безразлично, куда он отправится после выписки, потому что сейчас не было никакой разницы, будет ли он ходить в старую школу или переведется в другую. И то, и то было одинаково, просто потому, что сейчас он знал только белую палату и некоторые коридоры больницы, а из «бывших одноклассников» только Андайн, которая не очень-то его жаловала. Он с недовольством посмотрел на опустевший контейнер и отставил его в сторону, тут же принимаясь вылизывать свои пальцы, очищая их от сладкого крема. — Разве тебе об этом не рассказывали? — девушка стремилась избегать упоминания его брата, предпочитая безличные предложения конкретному имени. Причина этого тоже была ему неясна. — Нет, здесь до меня слухи не доходят и даже не доползают, разве что когда-нибудь рыбка на хвосте принесёт, — усмехается скелет и пожимает плечами, про себя всё-таки отмечая, что поинтересоваться об этом нужно будет. Андайн в очередной раз недовольно хмыкает, старательно пряча дрожащими пальцами складной нож в кармане куртки.***
Автобус немного потряхивает каждый раз, как колёса наскакивают на очередную яму, которых стало намного больше, стоило автобусу свернуть с шоссе. В салоне было холодно и тихо, пассажиров можно было пересчитать по пальцам, большинство мест пустовало. Откуда-то спереди слышалось бормотание радио: лёгкая музыка, какие-то новости, периодически перебиваемые помехами, разговоры дикторов, в общем, ничего интересного. Хоррор в очередной раз безуспешно пытался заснуть, но в нём, как назло, не было ни капли усталости, да и спать сидя было крайне неудобно, поэтому о том, чтоб на пару минут задремать, и речи не шло. Автобус был в пути уже несколько часов. За окном монотонно мельтешили деревья, проглядывавшие через усиливающийся снегопад, постепенно темнело. Дырявоголовый в очередной раз скучающим взглядом вперился в кромку дороги, струящуюся из-под колёс, и принялся размышлять о предстоящем «возвращении домой». Это определённо было волнительно. Неизвестность всегда пугает, только вот обычно у людей есть возможность вернуться к прошлому и поискать подсказок к действиям, сейчас же у Хоррора не было ничего, со всех сторон его обступала эта самая неизвестность, и прятаться было негде, и возвращаться было не к чему. Сейчас ему предстояло окунуться в прошлое с головой: вернуться на старое место жительства, заново познакомиться с теми, кого он раньше знал, вспомнить всё, что осталось позади. Его прошлое становилось его будущим, однако и то, и другое было покрыто пеленой мрака и оставалось неизведанным, чего стоило ждать, тоже было непонятно. И это пугало. Даже не так, скорее, это просто очень сильно сбивало с толку и в какой-то степени беспокоило, ему было неуютно из-за того, что он всё забыл, и только. По крайней мере, так он себя успокаивал. Из мрачных раздумий вывела бутылка воды, прилетевшая ему на колени, а потом и другие вещи, посыпавшиеся ему на голову. — Прости, приятель, не знал, что портфель был открыт, — только теперь Хоррор заметил другого скелета, достающего рюкзак с багажной полки, — неловко получилось. Незнакомец принялся быстро собирать всё, что вывалилось из сумки, и беспорядочно закидывать обратно. Однако в определённый момент он остановился и принялся разглядывать содержимое, роясь в вещах, похлопывая карманы чёрной толстовки и явно чего-то не находя. — Не это ищешь? — слабо ухмыльнувшись, Хоррор без каких-либо сомнений запустил пальцы в правую глазницу, пустующую без магии, и вытащил белый провод наушников, которые так «удачно» провалились в дыру в его черепе. Паренёк сначала непонимающе уставился на Хоррора, но пару мгновений спустя на его лице появилась удивленно-радостная полуулыбка. — Хоррор? — вот тут пришёл его черёд растеряться. — Мы знакомы? — дырявоголовый принялся разглядывать лицо старого-нового знакомого, пытаясь отыскать хоть что-нибудь, что он сумеет вспомнить, но память молчала. — Не думал, что ты так легко меня забудешь. Это же я, Рипер, — он скинул капюшон, полностью открывая своё лицо, при этом лишь ещё шире улыбаясь. — Хотя, признаться, я тоже тебя не сразу узнал. Давно у тебя эта дыра в черепе? Пришлось в нескольких словах объяснять сложившуюся ситуацию, чтобы избежать недопонимания. Смерть внимательно всё выслушал и, похоже, совсем не удивился, лишь задумчиво кивнул и ещё пару раз глянул на пробоину в черепе. — Значит, ты едешь обратно, чтобы восстановить память? Если ты надеешься побродить по родным улицам и поболтать со старыми знакомыми, чтобы что-то вспомнить, то спешу тебя разочаровать: за те три года, что тебя тут не было, очень многое поменялось, — Рипер слегка поморщился, говоря об этом. Похоже, изменения были не в лучшую сторону. — Это была не моя идея, брат постарался. Тем не менее, не могло же совершенно всё поменяться, — дырявоголовый по-прежнему надеялся что-нибудь разузнать, если же не о прошлом, то хотя бы о настоящем. — Ну, даже если взглянуть на наш класс… За три года полностью поменялся состав. Из тех, с кем ты был знаком, остались только я, Найтмер и Даст, зато новичков хоть отбавляй, хотя и их по сравнению с прошлым не особо много. Наша школа заметно опустела за это время, — скелет одернул рукава толстовки, поправил такие же тёмные перчатки и пожал плечами, всем своим видом говоря: «мне всё равно». — Но это только начало… Они успели ещё немного поговорить, прежде чем автобус прибыл. На улице было мёрзло и зябко, снег валил хлопьями, неприятно прилипая к лицу и залетая в глазницы. Уже совсем стемнело, и сложно было что-то разглядеть в тусклом свете редких фонарей. Когда автобус скрылся вдалеке, единственным шумом осталось завывание ветра, похоже, не собирающегося стихать ближайшие несколько часов. — Вот уж действительно, до костей пробирает, — попытался разрядить атмосферу Хоррор, ёжась от холода. Рипер шутку оценил, однако тоже лишь сильнее начал кутаться в пальто, стараясь спастись от снега. На улице долго оставаться не хотелось, но они оба просто стояли и чего-то ждали, даже не думая сдвинуться с места. — Разве тебя не должны встретить или вроде того? — нарушил минутное молчание Смерть, пристально вглядываясь вдаль. — Нет, автобус сильно задержали, поэтому я сказал Папсу, что сам доберусь, — на самом деле ему очень долго пришлось уговаривать своего брата, но сейчас не было необходимости об этом рассказывать. — Не хочу, чтоб он нарушал комендантский час. — Но мы же его нарушаем, разве нет? — приятель усмехнулся, наконец медленно направляясь вдоль дороги. Хоррор поспешил за ним. — Да, но что-то мне подсказывает, что это не впервые, — из-за сильного ветра приходилось придерживать капюшон куртки, чтобы тот не слетал и не подставлял пурге дыру в черепе. Ощущение тающих внутри черепа снежинок было крайне мерзким. — Ты прав, тут за этим никто не следит. Ещё какое-то время они шли, изредка переговариваясь. Хоррора даже не особо волновало, куда именно они идут и что, возможно, ему нужно было совершенно в другую сторону, однако, припоминая объяснения Папайруса, он находил схожести с тем, о чём ему рассказывали, наверное, раз восемь, поэтому всё ещё продолжал идти. Они остановились посреди узкой улочки, застроенной жилыми домами не самого нового вида, хотя было темно, да и в такую бурю сложно было сказать наверняка. Рипер обернулся к нему и кивнул на один из домов. — Ну, мы пришли, — улыбнулся он, выжидающе смотря на Хоррора. Тот и с места не сдвинулся, не понимая, чего от него ждут, однако всё-таки с любопытством поглядывая то на дом, то на нового знакомого. — Ты не собираешься зайти в дом? Тут довольно холодно, — поинтересовался он наконец, не понимая, почему Рипер всё ещё стоит на месте. — В этот? Только если пригласишь, это же твой дом, — усмехнулся он. Услышав это, Хоррор озадаченно заморгал, пристально вглядываясь в тёмные окна, словно бы ожидая от постройки ответа. Но, не найдя никакого подвоха, он слабо выдохнул и шагнул к крыльцу. — Спасибо, что проводил, — вновь повернулся он к Смерти, осознав, что тот не отрывает от него взгляда. — Без проблем, — но он даже не думал уходить, продолжая внимательно наблюдать. Впрочем, долго размышлять об этом не хотелось, так как холод стоял жуткий, а пурга лишь усиливала желание поскорее оказаться в тепле. Хоррор неуверенно нажал на кнопку звонка, заглушая в себе слабое чувство совести, ведь его брат в это время мог уже спать. Некоторое время в доме было тихо, но затем внутри послышались возня и недовольное бормотание, заскрежетал дверной замок. — Кого, мать твою, принесло в такое время? — на пороге стоял скелет, однако не Папайрус, как ожидал Хоррор. Незнакомец был примерно одного с ним роста, и даже в темноте ярко выделялась его гетерохромия: правый глаз был ярко-красный, левый же был голубым, обрамлённым алой каёмкой. Не ожидавший такого, дырявоголовый сильно растерялся и просто не отрываясь смотрел потревоженному в глаза, на краю сознания отмечая, что было в них что-то завораживающе-странное. Тот, похоже, был в не меньшем шоке, потому что его глазницы широко распахнулись, не мигающим взглядом вперившись в «гостя». Они, наверное, ещё долго бы так простояли, если бы не ехидный голос Рипера, послышавшийся сзади. — Ой, прости, кажется, я всё-таки перепутал дом. Знаешь, так давно тут не был, — Ужас готов был поклясться, что сейчас недошутник довольно ухмылялся, смотря на эту немую сцену, и был уверен, что ничего он не перепутал, а специально поставил Хоррора в такое неловкое положение. — Зачем ты вернулся? — сквозь зубы процедил разноглазый, хмуро глядя на совсем растерявшегося «гостя». Тот совершенно не знал, что отвечать, любое его слово требовало долгих объяснений, а он всё ещё находился на пороге чужого дома, не имея ни малейшего представления, с кем разговаривает. К счастью, вмешался Рипер. — Наш любезный друг потерял память, но об этом вы можете поговорить завтра. Если вы не заметили, на улице холод собачий. Кстати, теперь я вспомнил, Хоррор, твой дом на другой стороне улицы, прямо напротив, — Смерть ткнул пальцем куда-то себе за спину, даже не глядя в ту сторону, и резко сменил тему: — Дасти, ты же пустишь меня переночевать, правда? Хоррор поспешил ретироваться, кинув через плечо что-то вроде прощания. Ему почему-то совершенно не хотелось иметь дело с этим «Дасти», а ещё сильнее не хотелось слушать уговоры Рипера, молящего о ночлеге. Он был уверен, что тот скелет пустит его хотя бы потому, что, похоже, эти двое хорошо ладят и, если Ужас правильно помнит разговор в автобусе, давно знают друг друга, да и иначе стал бы Смерть будить случайного знакомого посреди ночи, тем более требовать у него внезапную ночёвку. В очередной раз поёжившись от холодных порывов ветра, Хоррор направился на другую сторону улицы, туда, куда указал Рипер. На всякий случай сверив табличку с номером дома и адресом, записанными на клочке бумаги, и удостоверившись, что в этот раз над ним не шутят, дырявоголовый постучал в дверь. Папайрус открыл почти сразу же, тут же торопясь рассказать Хоррору, как он волновался, как долго ему пришлось ждать, сколько раз он звонил ему и прочие подробности, связанные с его поздним приездом. Ужас последний раз кинул взгляд через плечо, прежде чем зайти в дом, и заметил закрывающуюся дверь и опустевший порог. «Значит, всё-таки пустил». Он слабо усмехнулся этой мысли. Уютная прихожая встретила его теплом и светом, после темноты улиц казавшимся слишком ярким, но таким приятным. Скелет скинул куртку, разулся и направился дальше по коридору, туда, куда ушёл его брат. Папайрус вовсю хозяйничал на кухне, видимо, уже в который раз разогревая ужин. Завидев брата, он снова радостно улыбнулся и усадил того за стол. Пока на сковороде лениво шкварчали спагетти, младший рассказывал, что и где в этом доме находилось, успевая по несколько раз перескочить на различные советы или причитания о том, что Хоррор устал с дороги. Тот добродушно посмеивался над такой заботой, с интересом наблюдая за Папсом и подмечая для себя всё новые особенности в речи и поведении брата. Всё ещё было странно осознавать, что они родственники, и, наверное, он бы и не поверил в это, не проведи Папайрус с ним всё то время, что Хоррор пробыл в больнице. Он навещал его, пытался помочь вспомнить хоть что-нибудь, рассказывая о прошлом, и просто заботился о потерявшем память. Когда они вместе ужинали, впервые за долгое время Хоррор ощутил дежавю. Это не было воспоминание, но это странное чувство того, что это случалось раньше, кольнуло надеждой душу. Впервые за те месяцы, что он провёл после потери памяти, он осознал, что может что-то вспомнить. Пусть пока это лишь случайное ощущение, но теперь эта идея с возвращением «домой» не казалась ему такой бесполезной. Братья ещё долго бы разговаривали, если бы не жуткая усталость и сонливость, которые начали проявляться всё более частой зевотой и тяжестью во всём теле, оба были вымотаны длинным днём. — Твоя комната на втором этаже, рядом душ. Если понадобится какая-то помощь, спрашивай. Я оставил сменную одежду на твоей кровати, — сообщил долговязый скелет, ловко протирая очередную тарелку. — Ага, спасибо, Папс, — улыбнулся Хоррор, покидая кухню. Когда, наконец, он готов был ложиться спать, он вспомнил кое-что, что заставило его отложить визит в царство Морфея. Он тихо спустился на первый этаж, постучал в комнату, принадлежащую его брату, и, не дожидаясь разрешения, заглянул внутрь. Папайрус ещё не спал. — Что-то случилось, Хоррор? — обеспокоенно поинтересовался он. — Нет, просто пришёл прочитать тебе сказку на ночь, — прошло несколько секунд, прежде чем беспокойство на лице брата сменилось восторженным удивлением. — Брат, ты помнишь? Ты начал вспоминать! — радостно проговорил Папайрус, усаживаясь на кровати. — Хах, похоже на то, бро. В этот раз сказка была не особо длинной, так как оба были жутко уставшими. Папс быстро уснул, слушая успокаивающий голос брата, не переставая улыбаться мыслям о том, что Хоррор идёт на поправку и скоро всё вспомнит. И ему совсем не нужно было знать, что он сам рассказывал об этой традиции Хоррору, когда только узнал, что из-за травмы головы у того появилась амнезия.