***
Да он издевался. Не прошло и пары дней с тех пор, как он вернулся сюда, как Рипер тоже, аки верный пес, последовал за ним, своими методами попадая в ближайшее отделение. — И что ты учудил на этот раз? — Гено скучающе уставился в окно вместо того, чтобы взглянуть на собеседника. — Просто выпил чай с отбеливателем, — радостно заверил его Рипер, шире улыбаясь и принимаясь качаться на стуле. Ну просто чудесно. И что прикажете с этим делать? Даже слушать о том, что творил с собой Смерть, чтобы загреметь в больницу, было больно, радовало только то, что он, в отличие от Гено, каждый раз без проблем восстанавливался и возвращался к нормальной жизни, будто ничего и не было. Даже сейчас вот уже мог преспокойно разгуливать по больнице и доставать её пациентов. — И как, вкусно было? — Афтер презрительно фыркнул. Он сам бы определил вкус подобного напитка как смесь дурости и безалаберности Смерти. Нет бы посещать его, как это делают остальные нормальные люди и монстры, так надо было творить все эти ужасы, чтобы видеть его чуть чаще. Наверняка он однажды таки добьёт себя очередной попыткой «выдумать что-то новенькое», но никакие упрёки от Гено он не слушал, продолжая творить, что вздумается. — Честно, не очень, но явно лучше, чем больничный компот, — Рипер сделал вид, будто его вот-вот стошнит. В его словах была доля правды: вкус этого местного пойла чем-то напоминал чернослив, сваренный с чьими-то грязными носками и дохлой крысой. Когда Афтер, не зная ещё ничего о здешней кухне, отхлебнул этот компот, то едва ли не распрощался со съеденным обедом, а после его начинало подташнивать уже от одного только запаха этого непонятного варева. Зато сейчас он научился отличать эту жижу от чая и предостерегать новичков. — Хотя тебе я бы не советовал такое пить. Для тебя у меня есть это! Непонятно откуда только недавно положенный в больницу Рипер достал пакет молока. Корове на упаковке непонятно зачем чёрным маркером были пририсованы усы и очки, — этакое милое дополнение от дарящего. Гено предпочёл промолчать. — Вот выпьешь, получишь кальций и всё остальное и пойдёшь на поправку! — не прекращая лыбиться, заверил Смерть. Афтер ничего не ответил, но попытался взять пакет у того из рук, намереваясь «невзначай» прикоснуться к его пальцам. Рипер, как обычно выставляя всё это невероятной случайностью, резко отдёрнул пачку в сторону, ставя молоко на прикроватную тумбочку и избегая необходимости контактировать с Гено. — Оставлю это тут, — как ни в чём не бывало кивнул он. Очередная неудачная попытка. Больной обиженно стиснул зубы и снова положил руку на колени. Да что с ним не так? Отлипнуть не может, а прикоснуться не даёт. — Ты ведь знаешь, что у меня нет гаптофобии? — решил таки напомнить Гено. — К чему ты? — удивился Смерть. Впрочем, как обычно поддельно, потому что и сам прекрасно знал, на что намекает Афтер. Гено прищурился и с вызовом глянул на него. В следующую секунду он резко вытянул вперёд руку, целясь Риперу в грудь, но тот так же резко откинулся назад на стуле; когда Гено опустил руку вниз, пытаясь дотронуться до открывшегося колена, — взмахнул ногой, демонстрируя поразительную гибкость, когда Гено сам приблизился к нему, возвращавшемуся в вертикальное положение, — излишне сильно оттолкнулся второй ногой от кровати и, не удержавшись, таки грохнулся вниз, приложившись головой о твёрдый пол. Смерть схватился за затылок и, повернувшись на бок, страдальчески застонал, сворачиваясь клубочком. — Вот об этом, — как ни в чём не бывало продолжил диалог Гено. Он прекрасно знал, что это падение для Рипера — ничто. Да даже если сейчас тот корчился от боли, что он должен был сделать, поцеловать ушибленное место, чтоб боль ушла? Смерть скорее тут же пробьёт головой пол, уходя от его поцелуя, как только что уходил от других прикосновений. Хотя, быть может, только от поцелуев он и не уходил? Кажется, единственное его прикосновение, которое до сих пор было между ними, — короткий поцелуй под омелой на Рождество. Только вот, похоже, даже это не сдвинуло их отношения с мёртвой точки. — Это просто случайность, — максимально неумело и глупо оправдался Рипер, поднимаясь с пола. — Случайность, что ты избегаешь моих прикосновений? Да ещё и настолько сильно, что в прямом смысле расшибиться ради этого готов, — хотя всё это и было сказано ровным тоном с претензией на строгость, в разваливающейся душе таилась обида и растерянность. Он совершенно не понимал, что к нему чувствовал Смерть, а тот ещё и вел себя до невозможности противоречиво. — Ну-у, — Рипер замялся, выдумывая новое оправдание, — может, у тебя и нет гаптофобии, но что насчёт меня? Гаптофобия есть у меня, — развёл он руки в стороны, широко улыбаясь, как бы говоря: «это же очевидно, видишь, как всё просто». — Я видел, как ты преспокойно обнимал своего брата, как без проблем дотрагивался до Даста, медсёстры здесь ни раз давали тебе подзатыльники за твои выходки, — мне продолжать? — скептически заметил Афтер. Похоже, в этот раз он тоже не добьётся нормальных объяснений. Смерть не нашёл ничего лучше, чем состроить грустную мордашку и мысленно умолять Гено простить его и ни о чём не спрашивать. Тот вновь тяжело вздохнул, но сделал милость и расспрос прекратил. По крайней мере, расспрос о данной, тяготящей обоих теме. — Кстати, говоря о твоём брате: ты не собираешься в ближайшее время в город? Кажется, последний раз ты ездил к ним в сентябре, — говоря о «них» Гено подразумевал младшего брата Смерти, которого старший просто обожал, и женщину, которая взяла над ним опекунство. Оба брата, насколько было известно Гено, были выходцами из приюта, и если Смерть-младшего усыновила одна добросердечная женщина, то о том, как сам Рипер получил ту свободу и условия, в которых сейчас жил, было непонятно. Кажется, по документам у того даже была семья, но на деле он оставался беспризорником, однако с некоторыми привилегиями, вроде собственной квартиры или относительно большой независимости. Он никогда не рассказывал об этой части подробно, сколько бы Афтер не расспрашивал, так что, возможно, это могло быть чем-то незаконным или попросту болезненным. В любом случае, Рипер всегда невероятно тепло отзывался о своём младшем брате и искренне радовался тому, что у того всё сложилось хорошо, а также иногда по возможности ездил навещать его. Такие поездки не длились долго, но после них Рип всегда много рассказывал про успехи Смерти-младшего, про то, как сильно тот вырос, про какие-то его новые привычки и очень часто упоминал, насколько гостеприимна и приятна в общении та женщина. В моменты таких разговоров лицо Рипера как-то неуловимо преображалось, какая-то постоянная наигранность исчезала, оставляя место чистой, неподдельной радости. Рассказывая о своих коротких поездках, он всегда выражал почти детский восторг, по-настоящему ценя каждый момент, проведённый с братом. Наверное, если бы Гено не знал эту сторону Смерти, никогда бы не позволил тому к себе приблизиться. По правде говоря, он даже вспомнить не мог, когда и как они познакомились, но в воспоминаниях отчётливо засело первое впечатление о нём: «крайне мутный тип». Ему не хотелось доверять, несмотря на то, что тот вёл себя вполне дружелюбно и постоянно демонстрировал неиссякаемый оптимизм. Это мало кто замечал, но в нём было что-то странное, что-то отталкивающее и неестественное, будто бы ненастоящее. Это ощущалось неявно, но так назойливо, как если бы кто-нибудь рассматривал своё отражение в зеркале, известное до мелочей, а после внезапно обнаружил крохотные несоответствия: отсутствие некоторых родинок, чуть изменённый разрез глаз, едва заметно преобразившаяся форма носа… Диссонанс, вызывающий тревогу. Этакая деталь, которую никто, кроме самого смотрящего в зеркало, не заметит. А потом однажды Гено поймал на себе его взгляд — тогда удивлённый и даже шокированный, потому что Смерть застал его выползающим через окно третьего этажа буквально через несколько дней после неполного восстановления. Кажется, тогда и произошёл их первый полноценный диалог, после которого Рипер чаще начал ошиваться рядом, что сильно бесило Афтера первое время. Но так уж выходило, что других постоянных собеседников у него было немного, так что пришлось привыкнуть. В этом их с Эррором истории были похожи, видимо, такая уж у их семьи была участь. Тем не менее, однажды Смерть одарил и Гено таким вот до невозможности нежным взглядом. Это было редкостью, чем-то действительно важным, так что Афтер рискнул предположить, что Рипер умудрился в него влюбиться. Это многое подтверждало и кроме этого взгляда: постоянные визиты, нередкие подарки, забота, хоть и весьма своеобразная, и даже тот короткий поцелуй, который Гено никак не мог выкинуть из головы. Но даже несмотря на всё это, Рипер так и не позволял ему к себе прикасаться. Будто было что-то, что запрещало ему или останавливало, и вот это уже беспокоило. При упоминании Смерти-младшего Рипер побледнел, его улыбка чуть дрогнула, и он покачал головой. — Нет, пока у меня нет возможности, — он едва заметно повёл плечами, опуская взгляд. — Может быть, после выпускного. Как думаешь, мы могли бы поехать вместе? — Навряд ли мне будут рады, — с сомнением хмыкнул Гено. — Пф, не неси чепухи, Тори давно хочет с тобой увидеться, а Папи всегда рад новым знакомым. Я им много про тебя рассказывал, так что не считай, что ты будешь там чужим, — они знают о тебе больше, чем ты думаешь, — несмотря на то, что Рипер улыбнулся, это прозвучало больше как угроза, нежели успокоение. — Теперь мне страшно вдвойне. Гено тяжело вздохнул. Он бы с радостью согласился на эту поездку, будь всё по-другому, но, увы, его желания не играли никакой роли. Скорее всего, после выпускного ничего не изменится: в лучшем случае он по-прежнему будет лежать здесь и изредка возвращаться домой, в худшем… Ему не хотелось думать об этом, но в его положении избегать подобных мыслей просто не получалось. Рано или поздно всё заканчивается, и жизнь не была исключением, но осознание этого всегда приходит очень поздно и очень болезненно. Если тебе сообщат, что тебе остался год или всего три дня, ты не заметишь особой разницы, потому что, когда речь идёт об оставшемся времени в этом мире, и то, и другое — очень мало. Гено постоянно жил с этим чувством: год или три дня — он не знал и не мог предугадать, определённого срока не было, но было понимание того, что тот очень мал. Так что Афтер редко строил долгосрочные планы, даже если дело шло всего о двух-трёх месяцах. Заметив его помрачневший вид, Рипер встрепенулся и попытался снова поднять тому настроение. — Не волнуйся, по крайней мере, на нашей свадьбе они точно будут присутствовать, — как нечто само собой разумеющееся заметил он, наблюдая за рдеющим от этих слов скелетом. — Ты делаешь мне предложение? — то ли саркастично, то ли серьёзно спросил Гено, стараясь унять смущение. — Ага, делаю предложение… — Смерть сделал короткую паузу, — пойти поесть. Всех уже зовут на обед, а ты, вроде, наконец чувствуешь себя немного лучше, — развёл он руки в стороны. Афтер недовольно прищурился, смотря в пустоту перед собой, а в следующую секунду снова резко вскинул руку в сторону Рипера, заставляя того вздрогнуть и вновь повторить короткое путешествие на пол. Смерть снова зашипел от боли. — Вот теперь да, ты прав, чувствую себя немного лучше, — несколько злорадно усмехнулся Гено, поднимаясь с кровати. Обед так обед.***
Гено не сильно был знаком со своими одноклассниками, но память у него была хорошая, так что, когда Рипер удивлённо окликнул пару скелетов, он сразу признал в них братьев Лессард. — А вы тут какими судьбами? — усаживаясь напротив них с подносом с не самой аппетитной едой, поинтересовался Смерть. Гено занял место рядом. Всё-таки, кажется, одноклассники были не против, а у него давно уже не было интересной компании за обедом. Честно признаться, хоть Рипер и был почти постоянно тут, это было причиной того, что рассказать о чём-то новом ему с каждым разом становилось всё труднее. Хотелось если и не узнать свежие новости, то хотя бы послушать обсуждение доселе необсуждённой темы. Дрим и Найтмер переглянулись и коротко, явно что-то умалчивая, пересказали то, что с ними случилось. Афтеру уже доводилось слышать о тенях от Эррора и сейчас, разглядывая многочисленные бинты и посиневшие пятна магии на скелетах перед собой, он был несказанно рад, что Глючный сумел каким-то образом избежать взаимодействий с ними. Ну, или, по крайней мере, не пострадал так, как они. — Вам повезло, что легко отделались. Я слышал, что эти создания уже кого-то загрызли, — заметил Смерть, видимо, пытаясь подбодрить братьев, хотя это слабо смахивало на утешение. — А ещё я слышал, что они бросаются только на тех, кто в плохом настроении, так что старайтесь не грустить на улицах. А вот это уже звучало, как издёвка. И тем не менее, никто это никак не прокомментировал, Найтмер лишь слабо покосился на мечтателя, видимо, желая что-то у того спросить, но быстро снова уставился на Смерть. — Отличное предложение, теперь буду ходить по улицам и радоваться, что меня в любой момент может разодрать непонятная штуковина, — саркастично, но всё же с усмешкой сказал он. — Непонятная штуковина не раздерёт тебя, если ты будешь храбрым и выставишь перед ней зонт, — принялся за еду Рипер. — Разве это не для случая, когда на тебя нападает собака? — включился в разговор Дрим. Он вёл себя очень неуверенно, будто бы боясь поднятой темы, и Гено мог бы причислить это к страху после пережитого, если бы мечтатель постоянно не косился на Найтмера, видимо, пытаясь уловить его реакцию и в случае чего немедленно перевести тему. Афтер знал это поведение, потому что в своё время делал точно так же. В целом, одного взгляда на них хватало, чтобы сказать, что Найтмеру досталось сильнее, но несколько забавно было видеть, как оба Лессарда стараются делать вид друг перед другом, что у обоих всё хорошо. Хотя, возможно, единственные, перед кем они делали вид, были он и Рипер, этого Гено точно не мог сказать. Зато мог точно сказать, что видеть знакомых в таком месте, как больница, было очень и очень странно. Каким-то образом диалог о шастающих по городу тварях перетёк сначала в обсуждение домашних животных, потом в рассуждения об искусстве, а затем в построение теорий о загробной жизни. В общем, разговор шёл так, как и любой другой: хаотично, на игре в ассоциации и «о, когда ты сказал об этом, я вспомнил это». Это было как доставать спутанные наушники из забитого кармана: вроде, ничего особенного не ожидаешь, но никогда точно не знаешь, что ещё может зацепиться за провод. Вскоре Дрим вынужден был оставить их компанию, потому что, как оказалось, того тут быть не должно было, — он лежал в другом отделении и ему с натяжкой разрешили проведать брата и пообедать немного раньше. Рипер тоже решил, что пора бы и честь знать, пока его не отлупили за самовольную смену рациона пациента токсикологического отделения, то есть себя, по личной дурости хлебнувшего бытовой химии. Так что через минуту Гено и Найтмер остались наедине. Через нехитрый диалог Афтер выяснил, что палата Кошмара находилась недалеко от его собственной, так что, чтобы не заскучать, они договорились иногда навещать друг друга. — Наконец-то какое-то разнообразие, — усмехнулся Гено, едва сдерживая внутренний восторг от того, что у него появился ещё один новый собеседник, — хотя тебя всё равно скоро выпишут. Не хотелось бы, чтобы Найтмер подумал, что он злорадствует или радуется чужому горю, потому что благодаря нему ему станет немного веселее — это было не так, хотя в свете их обсуждения и могло напоминать что-то подобное. Это было то самое чувство, когда в детстве внезапно и легко находишь нового друга, — после месяцев монотонного пребывания в больнице такое в самом деле начинаешь ценить. Он сам находился в очень нестабильном состоянии, поэтому и все его «друзья», с которыми он тут знакомился, всегда достаточно быстро из его жизни исчезали: либо выписывались, либо умирали, — бывало и такое. — Кажется, не так уж и скоро, — хмыкнул Кошмар, опуская взгляд в тарелку. Видно было, что он снова начинал о чём-то задумываться, размышлять о беспокоящей его теме, — его действительно было легко читать. — Откуда такие пессимистичные мысли? Тебя всего-то чуть-чуть помяли, а ты здоровый малый — быстро пойдёшь на поправку, — улыбнулся Афтер, замечая сомнение на лице собеседника. — Тебе-то откуда знать? — Найтмер принялся ложкой выводить на липкой поверхности каши какие-то круги, даже не думая взглянуть в сторону Гено. — Поверь, я лежу здесь достаточно долго, чтобы сказать: те, кто задерживается здесь надолго, выглядят по-другому. — Но она сказала… — кажется, на мгновение забыв, что он с кем-то разговаривает, пробормотал под нос Кошмар, но быстро вспомнил, что он тут не один. — То есть, я имел ввиду, нельзя пока ничего утверждать. — А я ничего и не утверждаю, просто даю оптимистичные прогнозы, которые сбываются с вероятностью 97,3 процента, — улыбнулся Афтер. Он снова попытался разговорить Найтмера, в этот раз выбрав более нейтральные темы. Нужно сказать, у него это получилось, хоть и не сразу. У Гено были кое-какие умения в обращении с младшими, даже если разница в возрасте была не такой большой или была не в его пользу: все люди и монстры так или иначе имели много общих черт, ибо обладали схоже работающим разумом, так что достаточно было знать пару нехитрых приёмов, чтобы изменить их настроение и ход мыслей хотя бы на один конкретный момент. Это уже не раз выручало его в прошлом, поэтому своеобразно напоминало навык, который он годами оттачивал на других. А ещё этому навыку способствовало то, что окружающие быстро начинали ему доверять: то ли так работал его характер, то ли какая-то даже ему неизвестная харизма, но это помогало устанавливать дружеские связи в короткие сроки. Он иногда позволял себе в мысленных разговорах шутить на эту тему, в самом деле находя такой подарок судьбы на удивление полезным в его положении: короткая жизнь, но полная приятных знакомств, в самом деле? Кто бы не стоял за этим: Бог, Вселенная, некие высшие силы или просто случайность — у этого кого-то точно было своеобразное чувство юмора. — Так значит, тебя беспокоят отношения с матерью? — этот вопрос обескуражил Найтмера, тем более с учётом того, что прямо он об этом не говорил и даже вскользь не упоминал в разговоре, по крайней мере, намеренно. — Как ты узнал? — Ты сильно нервничаешь, упоминая её, к тому же стараешься каждый раз увести разговор в другое русло, когда хотя бы мимолётно говоришь о ней, но в итоге всё равно сам и возвращаешься к тому, с чего начал. Можно предположить, что примерно так же сейчас обстоят дела с твоими мыслями: ты пытаешься не думать о ней, но попросту не можешь выкинуть эти размышления из головы, что и проскальзывает в твоей речи. Я прав? — Ты что, Шерлок? — несколько недовольно нахмурился Кошмар, но после тяжело вздохнул, откладывая ложку в сторону. — Но ты прав, так оно и есть. Знаешь, сложно думать как-то иначе, когда всю жизнь считаешь, что кто-то тебя ненавидит, а потом внезапно показывает своё отношение с совсем другой стороны. — Она приходила тебя навещать? — Найтмер кивнул. — И что-то тебе сказала? — Это было ночью, так что, скорее всего, она думала, что я сплю и ничего не слышу, но да, — Кошмар понуро опустил плечи, прикрывая глаза, вспоминая этот момент. — Она плакала. Я просто не понимаю этого: сколько себя помню, мы только ругались, а сейчас… Она будто переживает за меня. — Почему же «будто»? Потому что Кошмар всё ещё не мог в это поверить. В искренности эмоций его матери сомневаться не приходилось — он никак не мог спутать эти краски ни с чем другим, — но в их причину он никак не мог поверить. Гено оценивающе оглядел его, чуть хмурясь. Сам он давно не интересовался состоянием своей матери. Как она? Не то, чтобы его это сильно волновало, просто было бы немного спокойнее знать, что с ней все в порядке, по крайней мере, настолько в порядке, насколько может быть после случившегося. Хоть и не она тогда оказалась основной целью, но всем без исключения в семье Афтеров тогда пришлось несладко. В любом случае, сейчас родительская роль в их семье была на нём, и он честно признавал, что справлялся с ней так себе — из-за обстоятельств лучше не получалось. У Фреша попросту не было времени на что-то подобное, сам Гено был постояльцем в больнице, и так уж выходило, что как бы они оба ни старались, младший из Афтеров большую часть времени был предоставлен сам себе. Гено совершенно не устраивало, что Эррор подолгу оставался в одиночестве: после восстановления от травмы это было нежелательно и даже противопоказано, — так что это стало одной из причин, почему Гено позволял себе сбегать у медсестёр из-под носа, если таковой у тех имелся. Сейчас с этим было немного спокойнее, ибо Глючный нашёл себе друзей или хотя бы одного очень навязчивого и странного друга, который, кажется, хорошо на него влиял. По крайней мере, теперь Эррор ходил в школу, не запирался дома и даже вновь начал уделять время своим хобби. Так что средний Афтер мог позволить себе небольшой «отдых», если чёткое следование предписанным больницей правилам таковым считалось. — Сейчас я дам тебе очевидный совет, которому, однако, будет очень сложно следовать, — он тихо вздохнул, — ты должен с ней поговорить. На секунду глазницы Кошмара расширились от ужаса, но в следующий момент он горько усмехнулся и пожал плечами. — Да уж, это и правда будет сложно. Остаток обеда, хотя там и было всего-то несколько минут, они не разговаривали. С этого момента должна была начаться моральная подготовка Найтмера к предстоящему обсуждению. Наверное, самым напрягающим в этой ситуации было то, что никакого конкретного временного лимита не было: Кошмар понятия не имел, когда мать придёт навестить их в следующий раз. Но на сегодня самым неожиданным посетителем для них оказалась вовсе не миссис Лессард. Когда скелеты возвращались с обеда, в коридоре перед палатой Гено они столкнулись с Киллером, который не сразу заметил их, задумчиво рассматривая носки своих ботинок, видимо, не решаясь войти в нужную палату. Найтмер, заприметив знакомое лицо, тут же направился в противоположную сторону, стараясь не привлекать к себе внимания. Сейчас у него просто не было сил на это. На что конкретно, он, правда, сам не знал, но присутствие Киллера за последнее время уже стало синонимом к словосочетанию «ничего хорошего», так что рисковать не хотелось. Афтер тоже не был рад его присутствию тут, но, как на зло, тот стоял именно возле нужной ему двери, так что последовать примеру одноклассника и дислоцироваться отсюда не было вариантом — медсестры снова будут недовольны его праздными прогулками по корпусу. Из-за его репутации практически любое его действие воспринималось, как попытка побега, а лишний раз выслушивать недовольные комментарии от местного персонала не входило в его планы. — Гено, какими судьбами? — завидев его, Киллер выпрямился, натягивая на лицо формальную улыбку. У Афтера не было конкретной, подкреплённой фактами причины невзлюбить этого скелета, но были некоторые подозрения на его счёт, к тому же интуиция подсказывала не доверять ему, и Гено был склонен к ней прислушиваться. — Такими же, как и все здесь, — несколько грубо ответил он. Он сильно сомневался, что Киллера реально волнуют его причины пребывания тут. В конце концов, они едва знакомы — не больше того, сколько Гено был знаком с остальными своими одноклассниками. — А ты, я так полагаю, к Чаре? Киллер удивлённо взглянул на него и, замявшись, потёр шею, однако снова принялся криво улыбаться. — Как ты угадал? — Ну не меня же ты решил навестить, — недовольно выгнул бровь Афтер, складывая руки на груди. — А палата рассчитана только на двоих. Его собеседник оглянулся на табличку с номером, потом снова взглянул на Гено и как-то невпопад засмеялся. — И правда, — он крепче сжал в руках какой-то пакет. — В любом случае, наверное, пора бы уже зайти. Постояльцы вперёд! Он сделал шаг в сторону, пропуская Афтера в неудачной попытке изобразить джентльмена. Чара, которого из-за его невозможности самостоятельно передвигаться кормили в палате, похоже, был рад гостям. Он кое-как перетащил своё ослабшее тело в полу-сидячее положение и заулыбался, увидев знакомое лицо. Киллер сходу начал незамысловатый разговор, который Гено, как стороннему слушателю, сначала по какой-то причине казался странным, и только некоторое время спустя Афтер понял: Киллер говорил так, чтобы у ослабшего Чары, едва связывающего слова, была возможность отвечать коротко и односложно, но при этом также быть вовлечённым в обсуждение. Он спрашивал, выдвигал теории и делал предположения, когда мальчишка мотал головой, задавал новые вопросы и коротко комментировал то, что удалось узнать, когда собеседник соглашался с ним, поправлял его или кивал. Похоже, это был не первый их такой разговор, потому что оба вели его на удивление ловко. Гено запомнил эту тактику, как ещё один способ разговорить своего нового соседа. — Я принёс твои вещи, — Киллер аккуратно убрал пакет в тумбочку, чтобы больному не пришлось это делать самому. — Они сказали, что ты побудешь здесь какое-то время. Последние слова он сказал совсем тихо, но Гено, увлечённый книгой и на вид ни разу не подслушивающий их диалог, всё равно расслышал, а потому очень удивился, заметив, как лицо Чары просветлело от этой новости. Чему он так радуется? — Мы будем навещать тебя иногда, рассказывать о последних новостях, так что отдыхай и поправляйся, — скелет поднялся со своего места и собрался было уходить, но тут хлопнул себя по лбу, немного порылся в карманах и что-то передал больному. Он хотел что-то сказать, но в итоге лишь повёл плечами и многозначительно взглянул на паренька, а после, как по щелчку, снова широко улыбнулся и, попрощавшись, покинул палату. Гено, недолго думая, решил спросить всё интересующее, на этот раз пользуясь вопросами да-нетками. Чара отреагировал на это любопытство как-то нейтрально-поощрительно, хотя Афтер, абсолютно признавая свою бестактность, ожидал, что мальчишка предпочтёт отмалчиваться. Похоже, Киллер был его хорошим другом, с которым Чара был давно знаком, кроме того, выяснилось, что у паренька был брат, которого и имел ввиду посетитель, говоря «мы». — А что он тебе дал? — Гено так и не удалось разглядеть последнюю переданную Киллером вещь. Не то, чтобы это было критически важно, но Афтер всё-таки предпочитал знать, если его соседи держали при себе ручных арахнидов, как это случилось однажды. Просто хотелось быть уверенным, что в палате точно нет ничего опасного и он может спать спокойно. — Витамины, — пояснил сосед. Гено нахмурился. Насколько безопасно было давать хоть и полезные, но не предписанные курсом лечения вещества? К тому же, кто знает, что это за витамины такие. — Могу я взглянуть? Если бы это оказалось чем-то подозрительным, он рассказал бы врачам. Чара еле заметно пожал плечами и протянул ему маленькую баночку без этикеток и надписей. Маленькие шарики-таблетки внутри не внушали доверия, они были разноцветными, чуть прозрачными и чем-то походили на гидрогель. Это точно можно было есть? — Это ведь просто витамины, да? Я возьму одну, ты не против? — Чара только снова кивнул, внимательно наблюдая, как Афтер вытряхивает себе на ладонь жёлтую таблетку, схожую с пилюлями рыбьего жира, и недоверчиво её обнюхивает. Пахло лимоном. На вкус сладко. — Это что, обычные леденцы? — удивлённо распахнул глазницы скелет, ещё раз оглядывая разноцветные конфеты, которые окрашивали падающий на них свет и оставляли на его костях едва заметные солнечные зайчики. Чара, изначально знавший истинное содержимое баночки и предвидевший такой исход, прыснул от смеха. — Ладно, думаю, немного сладкого никому не навредит, — испытывая смешанные чувства, улыбнулся Афтер. Он сам не знал причин, но почему-то этот маленький факт поднял ему настроение. — Но как они тебе помогут? Почему ты решил назвать их витаминами? — Пока я верю, что они волшебные — они волшебные, — чуть наклонил голову мальчишка. Гено поставил «чудо лекарство» обратно на тумбочку. Ладно, в этом был смысл. Применять на себе плацебо было если не полезно, то хотя бы оптимистично, главное было в самом деле верить, что оно работает, а по широкой улыбке на лице приободрившегося после прихода Киллера Чары, он мог точно сказать, что тот верил. Наверное, Гено стоило поучиться у него. Если он будет верить в то, что всё будет хорошо, всё и правда наладится. Если он будет верить в то, что он обязательно выздоровеет, так и будет. Если он будет верить в то, что он сможет провести ещё очень много времени с теми, кто ему дорог, это станет явью. Правда ведь?