Колыбель кошмаров

— Не думал, что у тебя тут тоже кто-то есть. Какое совпадение, — раздался за дверью знакомый голос. Гено встрепенулся, похлопал по лицу руками и поправил, насколько это было возможно, одежду, готовясь встречать Эррора в своём лучшем безобразном внешнем виде. Синяки под глазами и мятая рубашка были мелочью, так что, если натянуть улыбочку пошире, Глюк не узнает, что его брат снова всю ночь не спал, мучаясь от ужасной боли, не способный найти себе места от пронизывающей душу агонии. На удивление, его сосед тоже прислушался и частично повторил манипуляции со своим внешним видом, готовясь к гостям. Он, в отличие от своего временного сожителя, спал крепко и ни разу не шелохнулся до самого утра, когда его с трудом сумели разбудить медсёстры. Было ли то действие препаратов или его слабость после лечения, но Гено был рад, что не сильно мешал ему восстанавливаться. Дверь в палату чуть скрипнула, на пороге показалось два скелета, и если Эррор сюрпризом не стал, то его товарищ, который почему-то казался смутно знакомым, был той ещё неожиданностью. Зато Чару присутствие последнего здесь заметно обрадовало. — Кросс! — если бы он мог, то наверняка бы поднялся и побежал к нему, столько воодушевления отразилось на измождённом лице. Но парнишка по-прежнему был слишком слаб, поэтому только резко подорвался на кровати и широко улыбнулся. Теперь ощущение дежавю стало ещё сильнее, но Гено никак не мог понять, откуда знает этого скелета. Должно быть, он был одним из его одноклассников, но не запомнился так сильно, как остальные, потому что средний Афтер готов был поклясться, что точно его когда-то уже видел. А ещё этот Кросс наверняка и был тем старшим братом, которого упоминал Чара после ухода Киллера. — Ну, как ты тут? — Эррор занял своё привычное место, тоже заинтересованно поглядывая в сторону принявшихся переговариваться братьев. — Абсолютно так же, — усмехнулся Гено, едва сдерживаясь, чтобы не скорчиться от прокатившейся от этого простого действия судороги. — Если бы не новые соседи, то скоро бы снова прогулялся до дома, а то с каждым новым разом тут лишь скучнее становится. — Не-ет уж, лежи тут. Домой отправишься, как выздоровеешь, — нахмурился Глюк, настойчиво отводя взгляд, чтобы не выражать недовольство слишком явно. Вместо этого он рассматривал содержимое «передачки», которую принёс сегодня. Как в тюрьме, честное слово. — На вот тебе, разнообразить досуг. Может, повезёт и в этот раз тебя хватит чуть больше, чем на две недели. — Да ладно тебе, мой рекорд — три месяца, — обиженно протянул Гено, складывая руки на груди и наигранно супясь. Это было ложью, он немного увеличил срок, но в правде сейчас никто не нуждался. — Ага, и то только тогда, когда впервые сюда попал. Ты месяца полтора в целом не мог этого сделать. Так что сокращаю твой рекорд до месяца. «Ты тогда полмесяца в коме пролежал». Эррор не мог сказать это вслух, да и мысли тут же попытался прогнать прочь. Это был несколько суеверный порыв, словно если он упомянет этот факт, то может ненароком снова навлечь беду. «Слова имеют силу во вселенной». Не то, чтобы он сильно верил в подобное, но в данном случае проверять не хотелось. Проблем хватало и без того. Глюк протянул пакет брату, давая тому самостоятельно оценить полезность содержимого, а пока они молчали, то могли хорошо слышать диалог двух других, присутствующих здесь. Гено снова смог разобрать этот своеобразный стиль разговора, но в этот раз Чара был немного разговорчивей. Радовало то, что к нему наконец начали возвращаться силы, и Кросс, похоже, тоже это приметил. — Два года с ним знаком и ни разу не видел его таким, ну, знаешь, довольным, что ли? — прошептал Эррор, наклонившись чуть ближе к Гено, чтобы остальные не услышали. Хотя, похоже, монохромные братья и без этого были настолько увлечены обменом последними новостями, что не замечали ничего вокруг. Со стороны это даже походило на счастливое воссоединение после долгих лет разлуки. — Вспомни, как сам радовался после тех полутора месяцев, когда меня увидел, — тепло улыбнулся Гено, протягивая руку, чтобы потрепать Глючного по голове, но вовремя одернул себя, вспоминая, что это сейчас не пойдёт тому на пользу. Эррор, заметив это движение, чуть крепче сжал зубы и виновато отвёл взгляд. Он был не против, он хотел бы, чтобы Гено мог без проблем и беспокойства касаться его, но… пальцы всё ещё плохо гнулись, а разноцветные фаланги всё так же продолжали неметь. Глюк снова принялся растирать ладони. Даже мысли об этом вселяли какую-то мнимую веру в то, что ему снова становилось хуже, фантомная боль возвращалась. — Да, ты прав, — кивнул он, чуть улыбаясь в ответ. — Знаешь, я, наверное, пойду. Сегодня с Инком встречу запланировали, опоздаю ещё… — оправдался Эррор. — О-о, торопишься на свидание? — хитро прищурился Гено, едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться, видя, как Глючный краснеет из-за его слов. — Тогда не смею задерживать. Он таки проронил несколько сдавленных смешков, когда на смущенном лице Эррора проступило недовольство, а сам Глюк замахал руками, пытаясь сдержать желание потратить несколько минут, если не часов, на доклад «Почему мы с Инком не встречаемся». — Я просто пойду отсюда, — в итоге выдохнул он, понимая, что все его попытки оправдаться обречены. Он закинул рюкзак на плечо и одёрнул на себе кофту, но у выхода ненадолго задержался. — Кстати, кажется, Фреш хотел к тебе сегодня зайти, так что не удивляйся, если посреди ночи увидишь что-то цветастое у своей кровати. Пока! И скрылся за дверью. Гено озадаченно посмотрел ему вслед. Не то чтобы визит старшего Афтера был такой неожиданностью, просто Фреш редко навещал его — у него попросту не хватало времени, а если таковое находилось, то в самые неподходящие моменты. Слова Эррора были шуткой лишь отчасти: так как старший Афтер работал почти сутки на пролёт, то перерывы у него выпадали чаще всего либо на вечер и первую половину ночи, либо на раннее утро, так что примерно в эти промежутки он и навещал своего болеющего брата, наплевав на часы посещений. Сперва, когда его не пускали к предположительно спящему Гено, Фреш находил обходные пути — скорее всего те же, которыми сам Гено сбегал из больницы, — и тайно пробирался в его палату, благо, она ни разу не менялась. Средний Афтер почти всегда не спал, чаще всего не способный уснуть от обостряющейся в это время суток боли, и насколько возможно радушно встречал его, ни разу не удивляясь, замечая его в окне или встречая в белом халате, который тот, скорее всего, стащил где-то, чтобы не сильно отличаться и не пугать дремлющих медсестёр. Потом Гено сам стал встречать его: сбегал со своего места и дожидался где-нибудь у входа, чтобы тому не приходилось выдумывать новые способы навестить его. Персонал больницы, естественно, прознал об этом. Главврач, в который раз выслушав о побеге проблемного пациента и узнав, какой же оказалась причина на этот раз, сдался, сжалился и сделал единственное исключение, позволив Фрешу навещать своего брата в отличное от стандартных часов посещения время, но с условием, что тот будет предупреждать о таких визитах заранее, не будет тревожить брата, если к тому времени тот будет спать, а если спать не будет, то будет оставаться не дольше положеного. Так что если старший Афтер действительно собирался навестить Гено, то стоило уточнить у дежурящей сегодня в ночную смену медсестры, когда именно. Из заботы и беспокойства друг о друге, наверное, каждый в их семье делал что-то безрассудное, так что Гено не винил Фреша за его поступки, хотя и не стеснялся лишний раз упрекнуть при встрече. Афтер перевёл взгляд на беседующих Чару и Кросса. Конечно, прошло всего несколько дней, но ему ещё ни разу не довелось видеть, чтобы мальчишку навещали родители, да и сам он о них не упоминал, даже тогда рассказал про Киллера и Кросса, но не про свою семью. Это было странно. Наконец-то Гено смог вспомнить, почему имя Кросса казалось ему таким знакомым: он был сожителем Инка, ну, и их одноклассником, но сейчас этот факт казался скорее второстепенным. Значит, они тоже живут отдельно от родителей. Может, их истории действительно были чем-то схожи? «Они держат меня в плену», — разве не так сказал Чара, когда они впервые разговорились? Гено кинул косой взгляд на паренька, вновь зацепляясь глазами за потёртости на запястьях. По хребту пробежали мурашки, тело в миг стало холодным. Может ли быть, что он тоже?.. — Звёзды, что ты тут делаешь? Время посещения давно закончилось! — в палату зашла медсестра и сходу принялась отчитывать задержавшегося Кросса. — Простите, — виновато улыбнулся он, — но можно я ещё ненадолго останусь? — А толку-то? Завтра приходи, — строго заметила она, подготавливая капельницу. — Всего немного, пожалуйста, — вновь принялся настаивать на своём монохромный, сложив ладони в просящем жесте и состроив умоляющую мордашку. — Пожа-алуйста, — присоединился к нему Чара, растягивая гласные. Женщина недовольно оглядела их обоих, взглянула на часы, оглянулась на дверь и вновь вернулась к засидевшейся парочке. — Да чтоб вас! И что с вами делать прикажешь? — она упёрла кулаки в бока, отвела взгляд и поджала губы. — Ладно, но это единственный раз. Если задержишься потом снова, выгоню, как бы не просил! — Спасибо. Бормоча недовольства под нос, она принялась за работу. Когда в левую руку Чары осторожно ввели иглу, Гено заметил, что левая рука Кросса тоже дернулась, а сам монохромный потянулся к ней, как бы в неловком жесте потирая локоть. Медсестра, острая на язык, сказала что-то про впечатлительных подростков и назвала задержавшегося скелета тряпкой, но упомянула, что тот может побыть здесь, пока Чара не уснёт. Потом она перешла к Гено: с ним она была чуть полюбезнее, потому что знала его дольше, но тоже сказала ему пару ласковых, и, закончив работу, временно удалилась. — Это первое время и правда бывает неприятно, — усмехнулся Афтер, намекая на реакцию монохромного на введение капельницы брату. — Тоже чувствуешь всё на себе? — Да, я немного впечатлительный, — неловко улыбнулся Кросс, чуть пожимая плечами, — каждый раз дёргаюсь, как вижу что-то такое. — А что, часто приходится? — это удивляло. Гено не думал, что обычным монстрам или людям часто выпадает шанс понаблюдать за медицинскими процедурами. — Ты думаешь, это первый раз, когда я остаюсь с Чарой дольше положенного? — он отвёл взгляд, раздумывая над чем-то. Чара уснул ещё во время того, как медсестра занималась Гено, так что их разговора он не слышал. — Да и, скажем, в кино это тоже нередко показывают, разве нет? — Не знаю, я больше по книгам, — покачал головой Афтер. Они разговорились. Про себя Гено невольно отметил, что в последнее время ему всё чаще выпадает возможность пообщаться с кем-то незнакомым или малознакомым. Не иначе как что-то в его жизни менялось, а вот к чему эти изменения приведут, было неизвестно. Хотелось верить, что это было к лучшему.

***

Медсестра вернулась и в самом деле взашей выгнала слишком уж засидевшегося монохромного. Гено тоже устроили выговор, в этот раз просто так, чтоб было неповадно задерживать монстров разговорами. Женщина разобралась со своими обязанностями, «освободила» обоих жильцов палаты от лишних трубок и дала добро неспящему Гено прогуляться, если тот захочет. Афтер решил воспользоваться этим предложением, потому что Рипер сегодня, видимо, не торопился к нему, а в одной из соседних палат был его новый собеседник. У того, как оказалось, тоже были задержавшиеся посетители, которых чудом не выпроводили. — Слушай, нам правда жаль, что так вышло, — раздался в палате голос Хоррора. — Кто мог подумать, что всё придёт к такому? Я имею ввиду, ты же тоже видел, что эта тень от тебя сбежала, кто мог знать, что одна из следующих на вас нападёт. Ауч! Даст, стоявший рядом, дал ему подзатыльник, видимо, чтоб тот не заговаривался и не молол лишнего, дабы не испортить извинения. — В общем, прости, — потирая ушибленное место, закончил дырявоголовый. Пыльный, явно недовольный тем, к чему это по итогу привело, тяжело вздохнул. — Ты как сейчас? В порядке? — подал голос он. Найтмер пожал плечами. — Вроде того, — слабо улыбнулся Кошмар. — Не волнуйтесь, в конце концов, это не ваша вина. Уверен, меня скоро уже выпишут. Ага, как же, уверен он. В разговоре с Гено он сам ставил этот факт под сомнение. Заинтересованный, Афтер стал прислушиваться внимательнее. Подслушивать было нехорошо, но что поделать, если скелеты разговаривают достаточно громко, а дверь в палату открыта. Он просто… очень долго проходит мимо. Долго и поддаваясь любопытству. В целом, в их диалоге не было ничего необычного, одноклассники обсуждали самые обыденные вещи и старались подбодрить побитого жизнью и тенями Кошмара. Гено уже подумывал о том, чтобы прекратить греть несуществующие уши у входа в палату и зайти попозже, но внезапная фраза в мгновение отбила это желание. — Кстати, по поводу расследования. Нам удалось выяснить кое-что новенькое, — чуть понизил голос Хоррор. Теперь услышать его было сложнее, Гено едва разбирал хоть что-то из сказанного. — И нашёл ты это снова в восточном крыле? — уже обычным тоном проговорил Найтмер, но оба скелета на него тут же зашипели, призывая быть тише. Восточное крыло? Гено уже доводилось бывать там. Естественно, школьные запреты мало его беспокоили, только вот если бы он знал, к чему это приведёт, никогда бы даже думать о том, чтобы пробраться туда, не стал бы. Это было опасно, как жаль, что Хоррор — кажется, на нём и висела вся эта задумка с поисками там, где искать бы не стоило, — этого не понимал. А значит надо было его вразумить. Когда оба скелета вышли из палаты, Гено подозвал их к себе. Даст от такого насторожился — очень уж ему не нравился строгий взгляд дружка Рипера, — а вот Ужас, догадавшись, что их подслушали, почти мгновенно захотел ударить любопытного пару раз по его самоуверенному лицу. — Тц, не хотите, чтобы вас услышали, разговаривайте в месте, где никого нет, — ответил Гено на недовольство дырявоголового. Его слабо пугала перспектива быть побитым, в последнее время он проходил и не через такую боль, а вокруг сейчас бегали работники больницы: если что-то и случится, его быстро подлатают. — Так что же вы выискивали в закрытой части школы, м? — Не твоё дело, — почти что прорычал Хоррор. Вот и делись потом с сокомандниками открытиями. Если бы Найтмер не был вовлечён в расследование и не пострадал бы так сильно, Ужас никогда бы не рассказал ему о последних успехах их поисков. А тут подумал, что продвижение в деле может его подбодрить. Ага, подбодрил. — Я бы не был в этом так уверен, — абсолютно спокойно продолжил Афтер. У него в голове уже начал складываться план того, как можно было вывести неосторожных расследователей на разговор. — Вы двое хоть понимаете, чем для вас такое пренебрежение правилами может обернуться? Хоррор раздражённо фыркнул, внутри него уже всё просто таки вопило от желания придушить Гено. Ужас вообще не понимал, какого чёрта тот лез в их дела, потому что они практически друг друга не знали, было странно даже то, что они разговаривали. Это, наверное, был первый диалог Хоррора и Гено, и сразу конфликтный. Даст, предчувствуя неладное, снова одёрнул дырявоголового. — Вы двое, давайте хотя бы не здесь, — попытался он свести на нет разгорающийся спор, но Ужас снова тактично его проигнорировал. — И что ты сделаешь, настучишь на нас директору? Если, конечно, успеешь попасть в школу до конца года, — грубо или нет, Хоррор попросту фигурировал фактами и наблюдениями: он знал, что Афтер был их одноклассником — ему хотелось бы сказать, что это он запомнил с той единственной встречи на Рождество, но на самом деле он просто видел его имя и фотографию в списках, когда разбирался со школьными архивами, — а ещё он знал, что за весь учебный год, от которого осталось всего пара месяцев, количество посещённых Гено уроков можно было сосчитать по пальцам. И сопоставляя эти два факта с тем, что сейчас они стоят в больнице, где Афтер, очевидно, не был посетителем, Хоррор мог вот так вот резко и по больному парировать угрозы сующего свой нос куда не надо скелета. — Да уж, это и правда будет проблематично, — легко согласился с таким доводом Гено, — но я о другом… Его нагло перебили. Рипер, появившийся как чёрт из табакерки, мигом развеял всё витавшее в воздухе напряжение. — Ого, да тут, похоже, весь наш класс в последнее время решил побывать, — присвистнул он, оглядывая Хоррора и Даста. — Вот уж кого я точно не ожидал здесь увидеть. Что, так сильно по мне соскучились, что решили навестить? Он имел ввиду больше Даста, но в данной ситуации это не играло никакой роли. Запал Хоррора мгновенно утих, перебитый бесполезной болтовней Смерти то ли о погоде, то ли о всемирном заговоре. Богатому воображению Рипера можно было только позавидовать. Ужас, быстро понявший, что его звёздный час, а вместе с тем и злость, прошли, тяжело вздохнул. — Я пойду прогуляюсь, — тихо пробормотал он, на что Даст лишь недовольно закатил глаза, понимая истинную цель этой «прогулки». А вот Гено его целей не знал, да и не особо интересовался, однако это было хорошей возможностью наедине поговорить со скелетом, которого, очевидно, так и тянуло найти себе проблем на прошибленную голову. Когда они отошли от оставшихся обсуждать что-то своё Рипера и Даста, дырявоголовый заметил рядом его присутствие, нахмурился и презрительно сморщился. — Чего ещё тебе надо? — Хочу с тобой поговорить, — прямо сказал Гено. — Ну а я с тобой нет, дальше что? — его снова начинало тянуть к драке. Хоррор много что не любил, но поучительные разговоры входили в категорию особо нелюбимых. — Дальше ты выходишь из больницы и ждёшь меня у выезда с парковки, — как ни в чём не бывало разъяснил план действий Афтер и прежде, чем Ужас успел бы возмутиться, добавил: — Если, конечно, хочешь узнать об информации, которую убрали из школьных архивов «заброшенного» крыла. Не ожидавший такого заявления, Ужас широко распахнул глаза и резко остановился на месте, непонимающе глядя на Гено. — Откуда ты?.. — А ты думал, ты единственный, кто нарушает школьные правила? — довольно усмехнулся Афтер, видя проступающую на лице ошарашенного знакомого заинтересованность. — Если я не ошибаюсь, ты перевёлся к нам только в этом году? Тогда у тебя точно не было возможности узнать о том, что знаю я. Жду тебя на парковке. Гено резко поменял направление и завернул в соседний коридор. Идти к выходу было не вариантом, потому что кто вообще собирается выпускать его отсюда? Так что нужно было снова пользоваться обходными путями, благо, больница была богата на такие вот «потайные» ходы. — Откуда мне знать, что ты не врёшь? — окликнул его Хоррор, прежде чем Гено удалось бы уйти достаточно далеко. Но тот просто проигнорировал его, помахав на прощание рукой, не удосуживаясь даже развернуться к нему лицом. Из личного опыта наблюдений за окружающими, Афтер мог сказать, что Ужас был одним из тех, кто цеплялся за любую возможность добиться того, чего он хочет. Если в данном случае это было желание докопаться до того, что скрывала «школа», то он воспользуется предложением Гено и придёт на назначенную буквально через пару минут встречу. Именно из-за того, что он никак не мог знать, являлись ли эти брошенные слова ложью или нет, он и решится пойти на это. В другой ситуации Хоррор ни за что не стал бы с ним разговаривать. Так шансы становились немного выше. Как и ожидалось, уловка сработала. Хотя Хоррор и был нетерпелив и недоверчив, Гено не стал рассказывать всё на месте — скелетам пришлось уйти немного дальше от больницы, повезло, что в этот раз больной позаботился о том, чтобы захватить тёплую одежду, ну, или хотя бы её часть. Через десять минут ходьбы какими-то окольными путями и срезами, они добрались до той самой «легендарной» части городского парка. Фонтан стоял такой же непоколебимо серый, никак не преображаясь от почти оттаявшей вокруг природы. — Так что ты знаешь? — не оттягивая момент, начал Ужас, замученный любопытством и сомнениями. — Я так понимаю, ты не расскажешь мне всего задаром, разве нет? Гено улыбнулся, понимая, что его раскусили. В общем-то, он даже не пытался что-либо скрывать. — Именно, — кивнул он. — И что ты хочешь взамен? — выгнул бровь Ужас, опускаясь на ближайшую скамейку и доставая из кармана пачку сигарет. Вот оно, его «прогуляться». — Чтобы ты меня выслушал, — Гено опустился рядом с ним, немного ёжась от холода. Он бы сделал курящему выговор, но сейчас было кое-что поважнее, за что тоже стоило отчитать. — Скажем так: в обмен на то, что я расскажу тебе всё, что мне удалось узнать, ты должен будешь, не пререкаясь, выслушать то, почему ты и твой друг больше ни в коем случае не должны забираться в восточное крыло и искать там что бы то ни было. Договорились? — Ну, тут нет ничего про то, что я должен твоих советов слушаться, так что по рукам, — нагло ухмыльнулся дырявоголовый. Гено никак это не прокомментировал, только пожал плечами. Его дело вразумить, а прислушаются к нему или нет зависело лишь от упрямства слушающего. Он потёр замерзающие ладони, немного сильнее закутался в куртку и огляделся вокруг, проверяя, нет ли кого поблизости. В округе всё ещё было тихо и пустынно, если кто-то и хотел подслушать их разговор, то делал это очень умело. С другой стороны, этот фонтан использовали только как место встречи, так что если кто-то и появится на проложенных дорожках, то они обязательно его увидят. Оставаться же здесь мало кто горел желанием — городские легенды давали о себе знать. Та, про заблудшую душу, казалась вполне себе реалистичной при сильном задувающем ветре: по каким-то причинам, образовывающийся здесь сквозняк звучал не иначе как странно, в самом деле напоминая чьи-то вопли. В тёмное время суток это могло нагонять жути, хотя и при дневном свете уютнее от этого не становилось. Причиной наверняка была какая-нибудь изощрённая конструкция фонтана, но об этом мало кто задумывался. Убедившись, что рядом никого нет, Гено немного расслабился. — С чего хочешь начать разговор: с информации или с поучения? — в предоставленном выборе было мало смысла, потому что одно всё равно будет вплетаться в другое, но так он мог обозначить начало их разговора и вовлечь в него своего собеседника. — С информации, конечно же, — Хоррор в любом случае собирался повитать в облаках, когда настанет время для советов, о которых никто не просил, а так хоть он потратит его на то, чтобы обдумать услышанное и, возможно, связать его с найденным ранее. — Как знаешь, — пожал плечами Гено. — Что ж, тогда начнём с предыстории, чтоб ты не подумал, что я вру тебе или пытаюсь рассказать то, что ты уже знаешь. В нашу школу я поступил где-то два с половиной года назад, тогда восточное крыло уже было заперто, правда, охранялось сильнее, чем сейчас. Где-то через год после этого я освоился достаточно, чтобы нарушать школьные правила… — Можно пропустить нудную часть с твоей биографией? — перебил его Ужас, не скрывая своей нетерпеливости. — Так как восточное крыло тогда охранялось тщательнее, школьная верхушка осмеливалась хранить там более серьёзные документы. В учительской того крыла я сумел подобрать пароль к одному из компьютеров и прочитать кое-какие интересные сведения… — Погоди, какой ещё компьютер? Там их точно не было, когда я туда пробирался, — в очередной раз прервал его дырявоголовый, вновь показывая своё недоверие. — Сейчас в учительской только пару столов да шкафы с забытыми контрольными. — Чем ты меня слушаешь? Я только что сказал тебе, что тогда всё было оборудовано по-другому. Не забывай, между нами разница в два года. Естественно, когда преподаватели поняли, что дети преспокойно могут добраться до скрытых данных, они всё поменяли. — «Когда поняли»? Тебя что, поймали? — А вот об этом позже. Ты сам сказал: информацию вперёд, — Афтера немного напрягало, что его постоянно перебивали, но когда дело касалось кого-то, вроде Хоррора, другого и не следовало ожидать. Надо было набраться терпения. — Итак, я сумел докопаться до кое-каких занимательных фактов. Со счёта нашей школы была переведена достаточно крупная сумма, никоим образом не направленная на школьные нужды. В одной из переписок речь шла о помощи одному местному врачу. И если ты сейчас подумал о чём-то бескорыстном и благотворительном, то нет. Несложно было из тех же электронных писем понять, что тот совершил что-то незаконное, скорее всего, из-за его халатности кто-то погиб, но благодаря той взятке и какому-то ещё содействию его оправдали. На определённых условиях. — Это всё звучит максимально абсурдно. Зачем вообще школе делать что-то подобное? Спасать каких-то непричастных врачей, в самом деле? Серьёзно, это школа, а не какой-нибудь правительственный штаб или тайная лаборатория. — А разве твои поиски не абсурдны? — вопросом на вопрос ответил Гено. — Что ты пытаешься найти, рыская в заброшенной, никем не посещаемой, полуразрушенной, пыльной, обветшалой и опасной для пребывания части школы? Ужас цокнул языком и крепче сжал зубы. Он уже докурил, с силой вдавил тлеющий окурок в край одной из подгнивающих досок скамейки и скинул его в стоящую рядом урну. — Ещё больше синонимов не мог подобрать? — недовольно буркнул он, но аргумент принял. — Что там дальше? Что за условия были выдвинуты? Он не мог отрицать того, что, по сути, искал наугад, даже не зная, ищет ли он что-то конкретное или нет. Это было, как отправиться выкапывать клад, не зная, где он лежит и существует ли он. Перекапывая тонны информации, Хоррор всё равно что перекапывал тонны земли, надеясь, что однажды лопата наткнётся на сундук. Иногда ему попадались интересные безделушки в виде расходящихся фактов или странных обстоятельств, при которых что-либо происходило, но до главного сокровища ему было ещё далеко. И сейчас, когда ему протягивали несколько золотых монет, как доказательство существования его абстрактного клада, он боялся, что те могут оказаться фальшивкой из шоколада и фольги. Ему ничего не оставалось, кроме как слушать и по ходу дела пытаться понять, было ли сказанное правдой или Афтер очень ловко выдумывал что-то, что можно было за неё принять. — Некая предложенная работа, которую тот обязывался выполнять, если его оправдают, — Гено в очередной раз внимательно огляделся вокруг, поддаваясь паранойе. Его не покидало чувство, что их разговор легко мог быть услышан посторонними, и это ему очень не нравилось. — Какая работа? — с нажимом произнес дырявоголовый, когда его собеседник ненадолго замолчал. Ему было плевать на то, что эта пауза была вызвана необходимой «проверкой безопасности». Ему казалось, что, хоть Афтер и согласился всё ему рассказать, приходилось каждую крупицу информации вытаскивать из него клещами, даже если виной этому было его собственное вмешательство. — Вот этого не могу точно сказать. Какое-то исследование, но большего в том письме не уточнялось. Однако, похоже, это было чем-то очень неудобным и не предназначенным для посторонних, иначе я просто не могу объяснить то, что произошло в дальнейшем. Ужас жестом остановил его и глубоко вдохнул. — Постой. Позволь уточнить. Сейчас заканчивается полезная мне информация и начинаются поучения, или мне продолжать слушать? — та открытость, с которой он это спрашивал, даже повеселила Гено. Действительно, похоже, для Хоррора не существовало никаких авторитетов и правил приличия. Вот так прямо говорить о том, что он собирается нарушить их уговор, пропустив мимо «ушей» всё, что он обещал выслушать… Ни стыда, ни совести. Но Афтер на это лишь сдержанно улыбнулся. — Как знать, — расплывчато ответил он. — Сам решай, насколько дальнейшее тебе интересно. Возможно, отчасти истинной причиной, почему Гено решился провести этот разговор, было вовсе не желание оградить других от опасности. Ему просто хотелось кому-то выговориться? Он сам не мог сказать точно. Может быть, именно поэтому Ужас, которого его рассказ не волновал от слова совсем, казался ему подходящим кандидатом для этого. Он поможет создать ощущение, что Гено и правда делится с кем-то тем, что его самого беспокоило, на деле же, более беспристрастного слушателя, чем незаинтересованного и не слушающего, нельзя было придумать. — Примерно через пару дней после этого меня избили, — тяжело вздохнув, выговорил Гено, медленно, словно каждое слово этого предложения давалось ему с трудом. Факт был прост, но воспоминания о нём отягощали его. — Стоило мне найти что-то, не предназначенное для посторонних умов, как мне мягко намекнули, что лучше бы мне держать язык за зубами. Кажется, мне даже сказали что-то об этом. Я тогда почти ничего не слышал. «Жизнь — хрупкая штука. Будет неприятно, если она вот так резко оборвётся», — словно именно это пытались ему донести. Может, причина того, что на него напали, заключалась в том, что их семью продолжали преследовать, но почему-то это совпадение с тем, что он пробрался в закрытое крыло и прочитал там то злосчастное письмо, заставляло его думать, что, возможно, у школы было куда больше тайн, чем казалось на первый взгляд. — Если бы я тогда не поступил так безрассудно, сейчас я бы не был в таком состоянии, способный откинуться буквально в каждую минуту! — он не смотрел на своего собеседника, его взгляд был направлен куда-то прямо, в пустоту, в ненавистное прошлое, от картин которого по-прежнему бросало в дрожь. В этих словах проскользнула злость, которую Хоррор никак не ожидал услышать. Осознав свою несдержанность и заметив на себе удивлённый взгляд Ужаса, Гено немного успокоился, опустил голову, тяжело сглотнул и вновь повернулся к дырявоголовому. — Это правда опасно. Это та причина, по которой я не хочу, чтобы кто-то ещё повторял мои ошибки. Ты и твой приятель не должны больше ничего выискивать. Тебе уже и так нехило досталось от судьбы, — слабо усмехнулся он, намекая на дыру в голове Хоррора, — лучше не рисковать лишний раз. Даже если там и происходит что-то незаконное, не стоит в это ввязываться. Оставь всё как есть, найди себе другое хобби. Если так нравится делать что-то безрассудное, займись, не знаю, каким-нибудь паркуром. Менее опасным это не будет, но тут хотя бы твоя жизнь будет только в твоих руках. Он затих. До этого момента ему казалось, что лекция, которую он собирался прочитать, была куда больше и куда благоразумнее, но в итоге всё завершилось этим вот глупым советом. Хоррор, не ожидавший такой развязки, не знал, как себя вести и что сказать. Когда он только пару минут назад смотрел на Гено, ему казалось, что тот был каким-нибудь слабым с рождения астматиком или кем-то вроде, что узнанный уже давно факт о нападении на него если и не был ложью, то был слишком приукрашен, но теперь всё обернулось вот так. А ещё ему было непривычно слышать такое беспокойство о себе со стороны, по сути, незнакомца. Афтер определённо был странным монстром, других слов у Ужаса сейчас не находилось. Гено облокотился на свои колени и уставился взглядом в землю. Он позаботился о том, чтобы прихватить куртку, но даже несмотря на слякотную и мёрзлую погоду, на его ногах красовались пушистые домашние тапочки. Его поведение было противоречивым и никак не походило на примерное. Жизнь остальных он пытался сделать лучше, ведя себя старше своего возраста, раздавал советы и пытался, как мог, помогать окружающим, когда сам вёл себя не лучше капризного подростка, отказывающегося надевать шапку зимой. Хотя его истинный возраст и давал ему право называться «взрослым», на деле же это был как раз тот самый переходный период, когда начинаешь сомневаться, что этих цифр достаточно, чтобы обозначить переход в огромный взрослый мир. Взросление происходит постепенно, шаг за шагом, год за годом, и лишь поставленные формальные границы позволяли различать, когда заканчивался один период и начинался другой. Никто никогда точно не скажет, когда он научился чётко говорить или твёрдо ходить, есть самостоятельно или в одиночку добираться до школы, поскольку все навыки, которыми овладевали разумные, не обладали никакой подходящей мерой измерения. Есть некоторые этапы, которые можно было различить: примерно через год после рождения ребёнок произносит первые слова, через два овладевает простыми фразами, через три начинает примитивно разговаривать, но абсолютно никто не может сказать точную дату, когда дитя наконец получает остатки опыта в освоении речи и начинает строить сложные фразы и применять свойственные окружающим более разнообразные речевые конструкции. Потому что этой даты просто не существует, потому что это подобно длинной полоске градиента из двух цветов — один перетекает в другой, легко можно увидеть, какие два основных цвета были использованы, но нет той линии, на которой один внезапно становится другим, хотя и предполагается, что этим местом должна быть середина. Так и у определения «взрослый» нет настоящих границ, это было чем-то таким же градиентным, плавно перетекающим одно в другое. Если воспринимать это как совокупность качеств, знаний и умений, то, пожалуй, Гено мог позволить себе называться «взрослым», хотя на деле, скорее всего, эмоционально находился где-то ближе к середине этой градиентной ленты. Афтер оглянулся на своего оторопелого собеседника и тихо выдохнул через нос. — У тебя ещё осталось? — он ткнул пальцем на видневшуюся в кармане у Хоррора пачку сигарет. Тот растерянно кивнул, достал её и протянул ему. Гено вытянул одну сигарету, покрутил в руках и снова выжидающе посмотрел на Ужаса. Дырывоголовый ещё немного порылся в карманах, вылавливая недавно закинутую куда-то в их недры зажигалку. Всё ещё удерживая сигарету в руках, Афтер попытался подпалить её с нужной стороны, на что Хоррор едва заметно покачал головой. — Это делают по-другому, — даже как-то робко заметил он. В обычной ситуации, будь с ним кто-то другой, он, может быть, даже засмеялся бы с такого способа, но вся присущая ему в начале диалога наглость испарилась, когда они дошли до этого момента. Сейчас ему было крайне неловко. Хоррор объяснил, что именно нужно сделать, в то же время борясь с разрывающим его чувством дискомфорта. Это ощущалось как-то неправильно: от такого, как Гено, тем более после их разговора, он ждал нагоняй за подобную привычку, но никак не того, что тот сам решится попробовать. Афтер наконец затянулся, выпустил дым и задумчиво нахмурился. А после недовольно фыркнул. — Мне всегда казалось, что раз к этому так тянутся, то в этом должно быть хоть что-то, — он с сомнением оглядел сигарету, зажатую между пальцами, будто подвох должен был быть именно в ней. — Вообще ни о чём. Он затянулся ещё раз, потом ещё, выкуривая примерно половину, но в итоге всё равно лишь покачал головой и, повторив проделанные ранее манипуляции Хоррора, избавился от окурка. — Только привкус во рту, — он провёл языком по зубам и чуть поморщился. — И что ты в этом находишь? В этом вопросе не было упрёка, но Ужас всё равно не удержался от того, чтобы стыдливо съёжиться. — Это у всех по-разному. У тебя никакого эффекта, а кому-то помогает расслабиться, — упоминая абстрактных «кого-то», он словно пытался выгородить себя. — В первые разы ничего особенного, а потом появляется привычка, — неуверенно пояснил он, сам не понимая, почему ему внезапно захотелось провалиться сквозь землю. В самом деле, словно его родители застукали за курением, а теперь проводят воспитательную беседу. Только вот ни родителей, ни беседы не было, были лишь Гено, его необязательный совет и до неудобного непонятная ситуация. Да и навряд ли родителей Хоррора обеспокоило бы что-то такое. А вот какого-то незнакомого скелета, похоже, только так. — Завязывай с этим лучше, — снова повторил он. С учётом их разговора, непонятно было, отсылался ли Афтер снова к исследованиям дырявоголового или всё-таки намекал на его вредную привычку. Они оба замолчали. Не зная, куда себя деть, Хоррор прибег к проверенному способу выиграть пару секунд — посмотрел время на телефоне. Гено тоже кинул быстрый взгляд на цифры на экране. Они разговаривали уже достаточно долго, должно быть, его отсутствие успели заметить. Ни для кого это сюрпризом не станет, так что шум из-за этого поднимать не будут, разве что могут снова позвонить Эррору или Фрешу, но те тоже не станут сильно досаждать брату. С этой его ужасной привычкой смирились уже все. Кто-то курит, а кто-то не беспокоится о себе — и то, и другое было вредно, но, вероятно, если бы Гено был пристрастен к сигаретам, однако при этом не сбегал бы из больницы по любому удобному поводу, его семье было бы легче. Отучиться, пожалуй, тоже можно было от обеих зависимостей, но если Афтер откажется от визитов домой, когда ему это действительно было нужно, то его самочувствие может ухудшиться. Это никак не было связано с его физическим здоровьем, просто иначе его сожрёт изнутри беспокойство. Это ощущалось примерно так же, как когда кто-то забывает дома включенный утюг: паника и страх при осознании сразу давали о себе знать и тот, кто допустил такую неосторожность, торопился обратно, чтобы предотвратить пожар. У Гено дома оставался младший брат, и он тоже торопился домой, чтобы уберечь его от одиночества и разрушительных воспоминаний. Это было достаточно грубой аналогией, но ощущалось схоже, так что очень чётко отражало состояние Афтера в такие моменты. — Когда ввязываешься во что-то опасное, не забывай, что по итогу это может коснуться не только тебя, но и тех, кто тебе дорог. Казалось, что разговор был уже закончен, но Гено вновь заговорил, и Хоррору не оставалось ничего, кроме как покорно слушать, тем самым выполняя своё обещание. — И даже если ты думаешь, что если с тобой что-то случится, а остальных не заденет, то всё будет в порядке, это не так. Всегда будет кто-то, кто будет о тебе беспокоиться. Твои родители наверняка очень волнуются, когда ты приходишь домой поздно — что-то в этом роде. Ужас даже как-то растерянно помотал головой. Ему было неловко опровергать это предположение, но для него самого факт отсутствия рядом родителей не играл никакой роли. Просто ему не хотелось ставить своего собеседника в неудобное положение — все всегда ощущают неловкость, когда речь заходит о каких-то отклонениях в привычном для общества мире и буднях. — Нет, моих родителей вряд ли волнует хоть что-то, связанное со мной, — в этих словах не было ни капли сожаления или грусти, но зная, как на это обычно реагируют, дырявоголовый покосился на Афтера, решая по его реакции, стоило ли ему продолжать или нет. На лице Гено не отразилось ни единой эмоции, что не делало ситуацию проще, поэтому Хоррору не оставалось ничего, кроме как рассказывать дальше. — Недавно, как ты уже успел заметить, мне нехило прилетело от «судьбы», и я забыл большую часть своей жизни. И после травмы родители ни разу не навестили меня. Ко мне даже приходила та, из-за кого мне теперь приходится терпеть сквозняки в голове, но не они. И до сих пор они ни разу не появлялись. Уже почти полгода прошло, а я так и не видел ни одного из них. — Почему так? Ты помнишь? — в этот раз была очередь Гено перебивать его. — Да, начинаю постепенно вспоминать, — Ужас скрестил руки на груди и откинулся на скамейку. Теперь уже он взглядом одного глаза прожигал пустоту перед собой. — Даже до травмы хороших отношений с семьёй у нас не было. Родители были в разводе, а нас с братом, скорее, спихивали друг на друга, чтобы «немного отдохнуть». Развелись они, кажется, тоже из-за меня, хотя моё состояние было просто каплей в море. Зато последней. — Что за состояние? — Гено задумчиво наклонил голову, внимательно наблюдая за Ужасом. — Вспомни то, с чего сегодня начался наш разговор и угадай с трёх раз, что за недуг мешает мне уживаться с окружающими, — как-то скучающе протянул он. — Чрезмерная раздражительность? — Неконтролируемые вспышки агрессии. Хоррор точно не мог сказать, было ли это и правда болезнью, но раз об этом были записи в медкарте, то вряд ли это являлось просто чертой его характера. Скорее даже так: его характер усугублял его болезнь. Сперва, когда-то далеко в прошлом, родители после долгих ссор срывались на нём, а после уже он стал так же срываться на окружающих. Складывая все имеющиеся у него обрывки воспоминаний о своих матери и отце, он всё гадал, как они вообще смогли сойтись, да ещё и завести детей. Они совершенно не ладили, не доверяли друг другу и устраивали споры на ровном месте. Слова вроде «я посвятила тебе лучшие годы своей жизни» или «ты не ценишь ничего, что я для тебя делаю», увы, не были для Хоррора всего лишь смешными и заезженными цитатами из клишированных романтических сериалов, это было то, что ему приходилось слушать постоянно, потому что никто из его родителей не сбавлял тона во время очередных взаимных и часто необоснованных обвинений. Ужасу, как правило, тоже перепадало. Он был как бельмо на глазу для обоих монстров, создавших его. Он был отражением их обоих, и в зависимости от того, кто срывался на него в очередной раз, «крови» того в нём видели больше. «Ты весь в отца» или «ты весь в мать» было в их семье упрёком, а не поводом для гордости. Что бы он ни делал, родителям ничего не нравилось, всего было недостаточно и всегда «можно было лучше». Поэтому он перестал делать что-либо вообще. Держал оценки на сносном уровне только ради того, чтобы никто из учителей лишний раз не трогал никого из не ладящей пары, но вот с поведением ничего не мог сделать. Его «неудачи» и выходки вовсе не были случайными, это было проявлением его внутренней жестокости, которую никак иначе он выразить не мог. Папайрус тоже иногда попадал под горячую родительскую руку, но в основном Хоррор старался принимать весь удар на себя, не стесняясь покричать на предков в ответ, когда те внезапно обвиняли в чем-нибудь своего младшего сына. К тому же Папайруса очень любили родители их отца, так что большую часть времени Папс проводил у бабушки с дедушкой. Ужасу же не нравилось навязываться, и хотя его там тоже никто не считал чужим, он предпочитал оставаться дома и отсиживаться в своей комнате, тем более зная о своих «приступах». Ему не хотелось бы из-за какой-нибудь мелочи случайно навредить монстрам, которые были добры к нему — лучше было отыгрываться на тех, которые не были. — Они долго не могли друг друга отпустить, но, когда чудо свершилось и они наконец разошлись, к нам отношение лучше не стало. В конце концов, что я, что брат мешали им завести новую семью. Так что, видимо, когда появился такой прекрасный предлог сбагрить нас куда подальше, они так и поступили. Продали квартиру, разделили деньги, а нас отправили сюда, чтобы наконец скрыть меня, позор семьи и последнего ненормального, от цивилизованного общества. Расспросив Папайруса, Хоррор узнал, что их мать потратила выручку с продажи на поездку в отпуск, а отец, скорее всего, на свою новую любовницу. Ни о каком кредите на лечение, которым Папс оправдывал их отсутствие первое время, и речи не шло, тут уж они изволили не поскупиться и, скрепя сердце, заплатили нужную сумму из уже имевшихся накоплений. Вряд ли тут речь шла о желании помочь и спасти ему жизнь, скорее об очередной обязанности, так сказать, дань похороненному терпению, которое они потратили на совместную жизнь и его «воспитание». А ещё это как раз позволило им со спокойной душой сослать их в старый забытый дом в старом забытом городке, так что это было ещё и выгодным вложением. В общем, приятного в этом было мало, если сильно задумываться. Однако Хоррор не задумывался, его вполне устраивал нынешний порядок вещей. Правда, Папса было жалко, наверняка того это сильно беспокоило, но Ужас, как мог, пытался его подбадривать и поддерживать. Так что жизнь шла своим чередом. Да, покрытая дымкой амнезии и немного сбивающая с толку, но определённо более свободная и спокойная, если не брать в расчёт всё то, что происходило не зависимо от него и его решений. — Мда, в жизни всякое бывает, — посочувствовал Гено. — Но, согласись, для «последнего ненормального» здесь очень даже хорошее место, потому что вокруг все такие же. Афтер сдавленно засмеялся над собственными словами. Хотя, может, это был кашель? — Твоя правда, — тоже улыбнулся Ужас. На этом разговор снова прервался. Они дали друг другу время обдумать всё, что успели обсудить, между тем слушая этот странный плачеподобный вой гуляющего меж камней и деревьев ветра. Из раздумий их вывел попавшийся на глаза паук. Афтер не был арахнофобом, но восьмилапых всё-таки не любил, а потому резко отшатнулся от спинки скамейки, на которой тот находился. Следующим порывом стало раздавить противное создание, что он и сделал, умертвив ни в чём неповинное существо. Хоррор тоже дёрнулся от внезапных действий своего собеседника, но, поняв, в чём было дело, лишь облегчённо выдохнул. — Зачем так резко-то? — недовольно заметил он. — И вообще, кто в наше время убивает пауков? — Просто не люблю их, вот и всё. — Считается, что они приносят хорошие новости, — хмыкнул Ужас, рассматривая оставшееся на досках пятно, — но, видимо, не в этот раз. Гено ничего не ответил, только тихо щёлкнул языком и отвёл взгляд. Решив, что пора бы уже вернуться, он сообщил об этом дырявоголовому, а после они вместе отправились обратно. Но прежде, чем зайти в здание больницы, Хоррор ненадолго остановился. — Слушай… — он замялся, не решаясь сходу сказать то, что сказать было нужно. Гено вопросительно взглянул на него. — Спасибо и… извини, что сперва так грубо с тобой разговаривал. Услышав эти скромные слова, Афтер вновь слабо улыбнулся. Лично он не считал ни их разговор достойным благодарности, ни поведение Ужаса достойным извинений. Его устраивал любой исход с самого начала. Но, похоже, для Хоррора это было важно, так что он успокоил его. — Всё в порядке, не переживай. Этого вполне хватило, чтобы Ужас прекратил ощущать себя пойманным за шалостями ребёнком. Теперь он был хотя бы прощённым за эти шалости ребёнком, а это уже что-то. Они вернулись туда, откуда ушли и где оставили беседующих Даста и Рипера. Те продолжили что-то обсуждать, правда малость сменили локацию, но это не сделало их поиски сложнее. Гено же в свою очередь повезло, что в этот раз, если кто и заметил его пропажу, то пока что не стремился предъявлять никаких претензий, только один из местных докторов, проходя мимо по коридору, неодобрительно покачал головой, наткнувшись на него взглядом. Но на это мелкое недовольство не следовало обращать никакого внимания, главное, что не очередные нотации. Он успел ещё немного поболтать с одноклассниками, прежде чем та вредная медсестра, которая разбиралась с утренними процедурами, не обложила его цензурной, но крайне изощрённой бранью и не велела живо вернуться в палату, что Гено и сделал. Вот только заметив там посетителя, которого он уже забыл ждать, чуть не подпрыгнул от неожиданности. Значит, его короткая прогулка на свежем воздухе не осталась незамеченной. — Посмотрите, кто явился, — Фреш сидел на его пустой кровати, как-то странно смотря на вернувшегося Гено. Тон, которым он говорил, был для него необычен, а то, как он его поприветствовал, отличалось от его привычной манеры речи. Что-то было не так. Начиная с того, что Фреш пришёл так рано, заканчивая тем, как он себя вёл. Гено никогда не доводилось видеть, как его старший брат злился, поэтому он не мог сказать, было ли это причиной, почему тот держал себя так неестественно. — Не ожидал увидеть тебя тут почти что в положенное время, — Гено попытался заговорить так же просто и немного недовольно, как он это обычно делал, он вышло не очень. Сказанная им фраза прозвучала чуть ли не робко и походила на начало какого-то оправдания. — Взял сегодня выходной? — Отвоевал себе пару часов посреди рабочего дня, — отстранённо пояснил Фреш. Он отодвинулся и жестом пригласил младшего сесть рядом. Гено немного задержался у входа, но всё-таки прошёл в палату и занял предложенное место. — Как себя чувствуешь? — старший Афтер оценивающе оглядел брата с ног до головы и вновь уставился тому в глаза. Это была его немного странная привычка, всегда удерживать зрительный контакт с собеседником, и ладно моменты, когда он делал это в своих излюбленных очках, но когда его взгляду ничего не мешало… Это было действительно жутко. — Замечательно, — соврал Гено, игнорируя пробежавшие по спине мурашки. Ему не нравилось лгать, но когда ему задавали такого плана вопросы, он всегда говорил одно и то же, просто в этот конкретный момент это было немного сложнее. — Это радует, — усмехнулся Фреш. Натянутая вместе с этим простым действие улыбка оставалась на его лице, пока он осматривал палату, вглядывался в пейзаж за окном и абсолютно игнорировал Чару, который то ли спал, то ли притворялся спящим. В конце концов, он тихо выдохнул и вернул очки на место. — Значит, ты вполне можешь отправиться с нами на семейную поездку в горы! — уже более подходящим ему задорным тоном завершил он. Сперва Гено не понял, о чём шла речь, но постепенно в его голове забрезжили воспоминания из далекого прошлого. — Погоди, ты имеешь ввиду тот дом, в который мы ездили десять лет назад? — Фреш кивнул. — Я думал, отец давно его продал. — Не совсем, — старший Афтер почесал голову, припоминая детали. — Бабуля завещала его матери, а та переписала его на меня, а я забыл о его существовании… Долгая и муторная история, не парься о мелочах. Гено ненадолго замолчал, переваривая полученную информацию. — Ладно, о мелочах не буду, но что насчёт выписки? Не думаю, что меня отпустят туда так просто, — с сомнением заметил он. — Считай, тебя уже выписали! — ещё шире улыбнулся Фреш. — Я уже обо всём договорился. Объяснив свои нехитрые манипуляции и активно жестикулируя, старший Афтер рассказал Гено всё, что тот хотел знать о предстоящей поездке и остальном, с ней связанном. Теперь уже и младший скелет втянулся в разговор, обсуждая планы, придумывая способы скоротать время и занять себя в глуши, в которую они собрались. Эта поездка была возможностью немного развеяться и провести время с братьями, осознание этого грело душу. Они болтали около часа, и это лёгкое общение подняло настроение им обоим. Так что, когда Фреш уходил, атмосфера в палате была такой же непринуждённой, как и раньше. Только вот Гено никак не покидало ощущение, будто во всём этом был какой-то подвох.