Колыбель кошмаров

Разноцветные пятна от гирлянд мерцали на свежем снегу, выпавшем ночью. Небо было светлым и чистым, а воздух — морозным. Зима в горах, как и полагалось, брала своё, и даже в самые тёплые дни температура здесь не поднималась выше минус пятнадцати, но прекрасные виды и умиротворяющая атмосфера определённо стоили того. Сложно было бы найти более подходящее место для празднования Рождества. Добраться сюда без машины тоже было нелёгким заданием: автобус останавливался на въезде в деревушку, то есть на самой её окраине, в то время как дома в самом поселении были построены небольшими группами, которые, в свою очередь, располагались на приличном расстоянии друг от друга. К счастью хотя бы плутать долго не нужно было: Рипер отлично знал дорогу. Дверь им открыли с небольшой задержкой: очевидно, в доме всё ещё полным ходом шла подготовка к приёму гостей. — Долго же вы, что-то случилось? — вместо приветствия спросил Эррор, пропуская пришедших внутрь. — Да, автобус немного задержали, — улыбнулся Рипер, закрывая за собой дверь. В доме, по сравнению с улицей, было тепло и душно. Онемевшие пальцы тут же начало покалывать, а дышать первые минуты было даже непривычно, однако витающий в воздухе аромат имбирного печенья и еловой смолы быстро прогнал весь дискомфорт. Послышавшиеся с кухни радостные голоса — тоже. В прихожую с громким топотом вылетел ребёнок лет пяти, любопытно озираясь вокруг в поисках пришедших. Вслед за ним прибежал Инк, растрёпанный, в фартуке, перепачканном мукой, и явно успевший выдохнуться от навалившихся на него хлопот. Он приветливо улыбнулся и помахал Риперу, не торопясь подойти ближе. Ребёнок подлетел к Эррору и остановился рядом, широко распахнутыми глазницами разглядывая Рипера. — Пейпер Джем, поздоровайся со своим дядей, — подсказал Эррор взволнованному сыну, легонько похлопав того по спине. Мальчик кивнул и широко улыбнулся. — Здравствуйте, дядя Рипер! — громко проговорил он. Зрачок в его левой глазнице сменился на звезду, ещё ярче отражая его восторг и радость. — Привет, ПиДжи, — улыбнулся Рипер в ответ. Он выждал несколько секунд, прежде чем заглянуть себе за спину. — Гот, ты тоже должен со всеми поздороваться. Гот пугливо выглянул из-за него, однако предпочёл не выпускать его рукав из своих пальцев, словно опасался, что отец мог ненароком оставить его наедине с целой кучей незнакомцев. Сперва он в силу своего роста столкнулся взглядом с Пейпер Джемом, заулыбавшимся ему ещё приветливее, а после поднял глаза на Эррора, тоже рассматривавшего застенчивого ребёнка со снисходительной улыбкой. — З-здравствуйте, — запинаясь, наконец выдавил он из себя, тут же вновь опуская голову. Это был первый раз, когда Гот виделся с этой частью своей семьи. Конечно, Эррор видел его и раньше — когда новость о рождении племянника дошла до него, Глюк первым же делом навестил Рипера, желая убедиться в правдивости его слов лично, — но тогда Гот был слишком маленьким, чтобы запомнить хоть что-то, поэтому теперь опасливо поглядывал то на Эррора, то на ПиДжи, то на Инка, переводящего дух, опершись о дверной косяк на проходе в кухню, и не знал, как стоило себя повести. Видя его растерянность, Эррор присел на корточки, чтобы оказаться с ним примерно на одном уровне, и заглянул ему в лицо. — Привет, приятель. Меня зовут Эррор, — он протянул ему раскрытую ладонь. За последние годы он делал большие успехи в борьбе со своей фобией, поэтому перетерпеть короткое рукопожатие больше не было таким уж сложным делом. Гот неуверенно обхватил кончики его пальцев своей крошечной ладонью и слабо качнул ей. Эррор одобрительно кивнул. — У тебя крутой шарф, — заметил он, комплиментами пытаясь расположить племянника к себе. Кроме того, эта деталь его гардероба и правда была примечательной. — Это чей-то подарок? Гот опустил голову, взглянув на ровные ряды петель, словно впервые видя в них что-то интересное, а после слабо улыбнулся и кивнул. — Папа подарил его мне, — вновь поднял взгляд он, теперь глядя на своего дядю менее боязливо. Эррор тихо усмехнулся. — Вот как, — с наигранным удивлением протянул он, — в таком случае тебе стоит беречь этот подарок. Гот закивал, со всей серьёзностью принимая слова Эррора. Такая решимость даже в какой-то мере удивляла, но Глюк лишь вновь довольно кивнул и поднялся на ноги. — Пейпер Джем, можешь познакомить Гота со всеми? ПиДжи, словно только и ждал этого момента, шагнул вперёд, хватая нового знакомого за руку, и потянул его в сторону кухни, на которой, видимо, все и собрались, по дороге запоздало представляясь самому и начиная рассказывать обо всём на свете. — Ты знаешь, что передаривать подарки плохо? — хитро ухмыльнулся Эррор, складывая руки на груди. — Не думаю, что он был бы против, — легко ответил Рипер, разводя руки в стороны. Эррор задержал взгляд на дверном проёме, за которым недавно скрылись дети, и тихо вздохнул. — Да, наверняка, — пожал он плечами. — В любом случае. Мы приготовили для тебя комнату на втором этаже. Вторая дверь справа. Закинь вещи и спускайся, у нас ещё полно дел. Рипер последовал его совету, и, разобравшись с дорожной сумкой, через несколько минут присоединился ко всем. На кухне было оживлённо: Инк хлопотал над подготовкой ингредиентов, Эррор, прекрасно осведомлённый о его привычке сжигать еду, занимался их непосредственным приготовлением, дети сидели на диване в гостиной — та была огорожена от кухни лишь визуально, поэтому всё это огромное помещение оставалось единым, — и увлечённо разговаривали с Фрешем, явно знающим своё дело и умело развлекающим племянников, а у него на руках… — Я так погляжу, вы времени зря не теряли, — усмехнулся Рипер, глядя на совсем маленького ребёнка, весело хохочущего над кривляниями Фреша вместе со своими братьями. Конечно можно было предположить, что малыш был ребёнком самого Фреша, но одного взгляда на него было достаточно, чтобы опровергнуть эту теорию и определить, кто был его родителями на самом деле. — Ха, просто кто-то, получив душу, совсем разучился держать себя в руках, — в раздражённом смущении нахмурился Эррор, принимаясь активнее перемешивать содержимое сковородки. Инк расплылся в кривой улыбке и неловко хихикнул, даже не пытаясь это отрицать. — Просто я слишком люблю тебя, — подмигнул он Глюку, подходя ближе. Он быстро чмокнул Эррора в скулу, скинул на сковородку порезанные овощи и вернулся к своим делам. Глюк лишь закатил глаза и тихо цокнул языком, понимая, что против этой контратаки он был бессилен. Рипер перекинулся с Фрешем парой фраз, помыл руки и принялся помогать с приготовлениями. С его помощью готовка пошла быстрее, а вскоре и дети присоединились к общему делу, таская на стол посуду и расставляя её под чутким руководством родителей. До Рождества оставалось несколько дней — Рипер приехал заранее, осознавая, что всем нужно было привыкнуть к новой компании. Впрочем, беззаботное лицо Гота, быстро раскрывшегося благодаря приветливости Пейпер Джема, развеивало все его беспокойства. Градиент — самый младший из Афтеров, был ещё слишком мал, чтобы слишком долго испытывать дискомфорт от присутствия незнакомых ему разумных, но зато легко заражался чужим весельем, бессознательно поддерживая всеобщую радость. Все остальные же давно знали друг друга и наслаждались приятной встречей и воссоединением спустя долгое время. Это стало традицией, собираться в этом месте перед Рождеством. Рипер навещал Эррора и Инка почти каждый год, но на сам праздник уезжал обратно, к Готу, Ториэль и Папи. Он не брал сына с собой, опасаясь, что тот плохо перенесёт горный климат, но теперь, когда тот подрос, наконец решился на это. У Ториэль пока оставались некоторые незавершённые дела на работе, поэтому они с Папи должны были приехать позже. Тем не менее, это был первый раз, когда они собирались праздновать Рождество вместе в огромном семейном кругу. — Знаешь, в нём действительно мало чего от тебя, — заметил Эррор после ужина, мельком рассматривая играющего с ПиДжи Гота. Сейчас за детьми приглядывал Инк, пока Фреш убирал со стола, а они с Рипером мыли посуду. — Он очень похож на Гено. — Его вылитая крошечная копия, — подтвердил Фреш, подошедший с новой порцией посуды и случайно подслушавший их разговор. — В детстве Гено выглядел буквально так же. Рипер лишь мягко улыбнулся, не отрывая глаз от тарелки, которую протирал. — В самом деле? — он чуть склонил голову на бок. — Думаю, это хорошо. Эррор пристально следил за его реакцией, сам не понимая, что именно ожидал увидеть. Тем не менее, в его голове давно уже вертелся один неудобный вопрос. — Слушай, ты ведь не… — начал он, не решаясь закончить фразу. Однако Рипер прекрасно понимал, о чём его хотели спросить. — Не жалею, что оставил его? Нисколько, — решительно качнул он головой. Догадки могли оставаться догадками сколько угодно, но когда врач поставил его перед фактом, на него свалилось важное решение. Он едва успел окончить школу, не имел никакого заработка, сам ещё мало что понимал в этой жизни и всё же носил в своей душе новую, полностью зависящую от него. Мало кто в его положении посчитал бы хорошим решение оставить ребёнка, но он не мог убедить себя в ином. Тогда, в поглощенной хаосом лаборатории, в свой последний момент Гено передал ему крошечный осколок своей души — самое важное и единственное, что он мог доверить ему. Душа есть не что иное, как магия в чистом виде, и Рипер, сам того не осознавая, повинуясь лишь живущим в нём чувствам, поглотил её и, сплавив со своей собственной, направил такой сокровенный подарок в свою душу — туда, где он мог бы хранить её бережнее всего. И когда его ставили перед решением избавиться от чего-то столь важного, ставшего его частью, как он мог согласиться? Ториэль помогала ему с воспитанием Гота, и благодаря её помощи Рипер смог совмещать заботу о сыне и работу, которую он нашёл, чтобы обеспечить его всем необходимым. За время и внимание, которые Ториэль отдавала Готу, она была удостоена им почетного звания мамы. Никто не стал убеждать его в обратном, Рипер тоже был совсем не против, а сама «мама» в тот день плакала от счастья — похоже, такой расклад всех оставил довольными. За все эти несколько лет Рипер ни на секунду не пожалел о своём решении. — Тебе ли этого не понять? — пожал он плечами и добродушно усмехнулся, кивая в сторону детей. Инк укачивал на руках Градиента, то и дело проводящего своей ладошкой по его родимому пятну на скуле и кривящего лицо, недоумевая, почему «клякса» не стиралась. Из-под длинных рукавов свитера виднелись запястья художника, покрытые витиеватыми узорами, поднимающимися выше, к локтю. Обретённая душа помогла Инку излечить все его раны, но из-за того, что он носил их так долго, на его костях остались сети трещин-шрамов, которые он, немного поразмыслив, превратил в искусство, расписав себя причудливыми татуировками. Пейпер Джем вместе с Готом сейчас были всецело увлечены «Давным-давно», выдумывая замысловатую историю, быстро усложняющуюся с каждым появлением Фреша рядом. Было видно, что ПиДжи привык играть в эту игру и быстро соображал, как продолжить сюжет, не стесняясь высказывать даже самые невероятные и нелогичные повороты событий, Гот же, игравший впервые, всеми силами пытался соответствовать и всё-таки слишком концентрировался на том, чтобы придать истории последовательность, связность и логику, что с двумя хаотичными в своих ходах соигроками было крайне сложно. Впрочем, Фреш учитывал и это тоже, иногда подсказывая ему интересные решения беспокоящих его деталей сюжета, чтобы игра оставалась весёлой для всех. Глядя на них, Эррор невольно несколько раз прокрутил своё обручальное кольцо, нагретое теплом его костей, и улыбнулся. — Да, пожалуй, ты прав. В этот вечер сидя у камина, разговаривая с остальными о каких-то мелочах, обсуждая прошлое и думая о планах на будущее, Рипер, глядя на пляшущие меж поленьев искры, невольно вспомнил короткий разговор с Блуберри, произошедший несколько лет назад. «Плохие времена иногда затягиваются, поэтому важно напоминать себе, что тот самый вечер, когда нынешние проблемы больше не будут волновать, однажды всё-таки настанет». Наслаждаясь теплом и запахом огня, глядя на вновь несерьёзно пререкающихся Инка и Эррора, удерживая в объятиях пришедшего послушать их разговоры и задремавшего у него на коленях Гота, Рипер не смог сдержать счастливой улыбки, признавая, что этот вечер наконец настал.

***

Народу в баре было много: в канун праздников все торопились встретиться с друзьями и старыми знакомыми и успеть поздравить их, поговорить от души и хорошо провести время, прогнав кружку-другую для пущей говорливости. Несмотря на большое количество посетителей, свободное место у барной стойки всё же нашлось. — Хей, бармен, один «Поцелуй ангела», пожалуйста. Выцепив в гомоне новый заказ, Киллер уже потянулся к нужным ингредиентам, но, запоздало узнав голос, хитро улыбнулся. — У нас осталось пару ангелов на складе, но, к сожалению, все поцелуи закончились, — протянул он, поворачиваясь к клиенту и довольно прищуриваясь. — Боюсь, что я смогу выполнить ваш заказ, только если вы поделитесь со мной одним из своих, — подмигнул он, постучав пальцем по скуле. Найтмер снисходительно усмехнулся, но всё-таки перегнулся через барную стойку, оставляя на лице Киллера короткий поцелуй. Киллер расплылся в довольной улыбке, словно кот, наевшийся сметаны, и потянулся к чистым бокалам. — У вас сегодня оживлённо, — Кошмар подпёр скулу рукой и оглядел переполненный посетителями зал. — Да, смены перед праздниками самые напряжённые, — отмахнулся Киллер. — Зато платят хорошо. Главное следить, чтобы никто не начал буянить, но для этого пока слишком рано. Кошмар оценивающим взглядом окинул присутствующих, пытаясь по виду каждого определить, может ли он доставить проблемы. Никто не походил на зачинщика ссор, поэтому он лишь пожал плечами и вновь принялся следить за отточенными движениями Киллера, поставившего перед ним готовый коктейль и уже приступившего к следующему заказу. — Если кто-то будет доставлять тебе проблемы, только скажи, — протянул Найтмер, когда Киллер, закончив, вернулся к нему. Кошмар не стал отрывать руку от лица, чтобы поднять бокал, вместо этого из-под его кардигана, подобно огромному хвосту, показался вектор, послушно обвивший тонкую стеклянную ножку и поднесший коктейль к его лицу. — Если ты это сделаешь, доставляющим проблемы станешь ты, — тихо вздохнув, покачал головой Киллер, понимая намёк и без прямых заявлений. — Но я очень ценю твою заботу. И не отказался бы от ещё одного поцелуя, если уж ты так хочешь скрасить мне вечер. Кошмар хитро прищурился. — Сколько угодно, когда твоя смена закончится и мы вернёмся домой, — он легонько щёлкнул по «носу» наклонившегося ближе Киллера. Скелет чуть поморщился и обиженно надулся, но в следующую секунду уже вновь приветливо улыбался очередным клиентам, выслушивая заказ. Примерно через час его сменил другой бармен, а ещё через десять минут Киллер вернулся уже в своей обычной одежде и потащил Кошмара на улицу, не желая оставаться на работе ни минутой дольше. На заметённых улицах менее оживлённо не стало. Несмотря на то, что стоял зимний вечер, а небо давно потемнело, от количества всевозможных гирлянд, фонариков, неоновых вывесок, праздничных декораций и рекламных экранов было светло, как днём. Народу здесь тоже было не меньше, чем в переполненном баре: если несколько часов назад все бегали вокруг в поисках подарков, то сейчас, когда основная часть магазинов закрылась и наступил черёд разных развлекательных заведений принимать посетителей, вокруг крутились только развеселённые шумные компании, среди которых изредка мелькали торопящиеся домой работяги. Найтмер проводил взглядом громко смеющуюся группу разумных, прошедших мимо, и немного крепче сжал руку Киллера. Привыкнуть к ритму большого города было трудно, но со временем огромные, по сравнению с привычными, улицы перестали казаться такими уж пугающими, оживление, не стихающее даже ночью, прекратило доставлять неудобства, а неизвестность быстро прошла, уступая место размеренной и быстро приевшейся рутине. И всё же адаптация была бы куда сложнее, не будь они рядом, чтобы в нужный момент поддержать друг друга. Киллер, ощутив давление чужих пальцев на своём предплечье, лишь слабо усмехнулся. — Так сколько у тебя будут длиться каникулы? — поинтересовался он. Найтмер, засмотревшийся на очередную украшенную витрину на другой стороне улицы, повернулся к нему. — Примерно две недели, — прикинул он в уме и, чуть погодя, назвал дату начала занятий. — Я взял отпуск на неделю, так что у нас появилось немного свободного времени. Нам нужно придумать, как мы будем его проводить, — растягивая гласные, сказал Киллер, заворачивая в сторону парка — сегодня ему хотелось пойти длинной дорогой. — М-м, может, будем лениться, лежать, есть много вкусной еды и смотреть сериалы целыми днями? — предложил Найтмер, переключая внимание на мерцающие на деревьях гирлянды. Сколько бы лет они ни прожили тут, каждый раз, когда наступала пора праздников и улицы заполнялись тематическими декорациями, Кошмар не мог сдержать восторга, словно ребёнок рассматривая всё вокруг. Киллер же не мог перестать умиляться Найтмеру, с горящими глазами вертящему головой по сторонам. Специально ради него Киллер иногда изменял их маршрут до дома, выбирая наиболее живописные пути. — Звучит замечательно. План одобрен, — засмеялся он, останавливаясь перед огромной украшенной ёлкой и направляя свой взгляд на пальцы Найтмера на своей руке. — Цем будет в восторге, — улыбнулся Кошмар. Цем был котом, которого Киллер притащил с улицы и отказался отпускать обратно или отдавать «в добрые руки». Он представлял собой жалкое зрелище, когда впервые оказался у них: грязный, худой и весь в болячках. Первые недели, пока они отмывали, откармливали его и водили к ветеринарам, Найтмер чуть с ума не сошёл, всеми силами скрывая от соседей и владелицы квартиры его присутствие, потому что по контракту им нельзя было заводить никаких животных. Когда кот немного обжился, поправился и стал огромным и пушистым зверем по кличке Цемент — Найтмер даже не стал спрашивать, каким образом Киллер дошёл до такого варианта — им пришлось-таки сменить место жительства, подыскав однушку, где наличие питомцев не возбранялось. Несмотря на то, что на протяжении всего процесса Кошмар не переставал возмущаться и ворчать что-то о безответственности, каждый раз, когда они возвращались домой и это пушистое нечто встречало их, ласково потираясь об их ноги, Найтмер нехотя признавал, что, возможно, «всё это было не так уж и хлопотно». — Что такое? — забеспокоился Кошмар, когда они остановились. В отличие от него Киллер, несмотря на всю окружающую их красоту, предпочитал в холодное время года побыстрее оказаться дома. — Что-то не так? — Да, просто подумал тут… — он принялся свободной рукой рыться в своей сумке и вскоре вытянул из неё небольшой свёрток, перевязанный подарочной лентой. — Вот, возьми. — Ты ведь знаешь, что обмениваться рождественскими подарками пока рано? — удивился Найтмер, не торопясь забрать предложенное. — Кто сказал, что это связано с Рождеством? — парировал Киллер, усмехнувшись и чуть настойчивее впихивая свёрток Найтмеру в озябшие руки. — На Рождество ты получишь что-то другое, поэтому просто возьми это. Кошмар сдался, принимая неожиданный подарок. Он хотел было убрать его в сумку, но выжидающий взгляд Киллера дал ему понять, что развернуть его нужно было прямо сейчас, что он и сделал. Цветная бумага скрывала в себе пару новых перчаток. — Я знаю, что ты не любишь носить перчатки или варежки, но мне физически больно смотреть на твои обмороженные руки, поэтому, будь добр, держи их в тепле, — пояснил Киллер, самостоятельно принимаясь натягивать одну из перчаток на руку растерявшегося Найтмера. — Смотри-ка, даже с цветом угадал. И в самом деле, тон ткани идеально сочетался с цветом шапки Найтмера. Киллер вытащил остатки упаковочной бумаги из свободной руки Кошмара, скомкал их и, запихнув их в свободный карман сумки, принялся надевать перчатку и на вторую руку, но прежде, чем закончить своё дело, он легко поцеловал пясть Найтмера и тут же закрыл место поцелуя тёплой тканью. — Ну вот, теперь, когда должок за мной закрыт, можно и домой идти, — выдохнул он, выпуская на морозный воздух облачко пара. — Пошли скорее. Ну и холодрыга. Они отошли от ёлки всего на пару метров, прежде чем Найтмер снова вцепился в его руку, в этот раз ластясь ещё ближе. — Что ещё за «должок»? — недоверчиво переспросил он, невольно кидая короткие взгляды на свою неожиданную обновку. Киллер смущённо отвёл глаза. — Ты, наверное, уже и не помнишь, но в то Рождество я так тебе ничего и не подарил, — с небольшой заминкой, решая, стоило ли раскрывать все карты, но всё же признался он. Найтмер не сразу понял, о каком именно «том» Рождестве шла речь, но, немного порывшись в воспоминаниях, разобрался. От осознания он не смог сдержать смеха. — Серьёзно? Как долго ты уже об этом думаешь? С тех пор несколько лет прошло! — И что с того? Просто впервые за это время у меня появилась возможность, вот я ей и воспользовался, — Киллер отвернулся, пытаясь хоть немного скрыть от Кошмара своё негодование. Он не ожидал, что то, что беспокоило его все эти годы, пробьёт Найтмера на смех. Стало обидно, но Найтмер, осознав свою ошибку, быстро загладил свою вину очередным поцелуем в щёку. И, возможно, ещё парочкой на протяжении всего пути, каждый раз, когда Киллер начинал хмуриться. Они специально поступили в университеты в одном городе, посчитав хорошим решение отправиться как можно дальше от места, принесшего им одни только проблемы. Несмотря на то, что Киллер делал невероятные успехи на своём направлении, через полтора года он, потеряв интерес, бросил учёбу и принялся искать работу. За прошедшие несколько лет он успел сменить несколько мест, прежде, чем отыскал для себя идеальную вакансию. И, наконец обзаведясь стабильным заработком, достаточным для оплаты своей части аренды и содержания себя и Цемента, первым делом он купил этот маленький подарок. Одна мысль об этом вновь заставляла Найтмера смеяться, и в то же время он всё думал, чем же сумел заслужить такое счастье. Сам Найтмер продолжал учиться и уже был близок к окончанию магистратуры. Финансово их с братом поддерживала мать, поэтому о работе он не беспокоился, спокойно продолжая изучать юриспруденцию. Впрочем, выматывало это его не меньше, чем затянувшиеся смены выматывали Киллера, и тот частенько находил Кошмара уснувшим в окружении книг и тетрадей. Очень часто к такому его неудобному сну присоединялся и Цем, располагаясь на каком-нибудь конспекте и тоже дремля, навалившись боком на Найтмера. Было во всей этой картине что-то уютное, и каждый раз перетаскивая разморённого Кошмара на кровать, Киллер, наблюдая за котом, недовольным исчезновением своей грелки и бегущим вслед за ним, чтобы потом вновь удобно свернуться под боком у Найтмера, думал о том, насколько ему нравилось это «будущее», которое они вместе создали. «Маффет наверняка была бы рада узнать это». — Так с какого сериала мы начнём? — спросил Найтмер, когда они добрались до дома, отогрелись и, наконец, удобно устроились под пледом, не забыв прихватить горячий чай. — Говорят, «Андерновелла» очень интересная, — предложил Киллер, поглаживая присоединившегося к их тёплым посиделкам Цема. — «Андерновелла», да? Звучит замечательно. Да, действительно замечательно.

***

— «Несмотря на то, что у нас каникулы, вместо подарков на Рождество нам подарили такое количество домашки, словно мы самостоятельно три курса за эти две недели должны пройти». — «Ну, ты всегда можешь тянуть до последнего и завершить всё в последнюю ночь, преисполнившись магической силой горящих дедлайнов», — даже сквозь сообщение чувствовался насмешливый тон Хоррора. — «Если бы учёба в меде так работала…» Тем не менее, Даст не мог отрицать того, что в этих словах была доля истины. Возможно, он не станет оставлять всё на самый последний день, но хотя бы пару полноценных выходных в начале каникул он всё-таки собирался выкроить. За окном крупными хлопьями валил снег, желания идти гулять не было, работать, несмотря на осуждающие взгляды брошенных на столе конспектов, — тоже. Усталость и перманентный недосып брали своё, поэтому в первый же свободный от занятий день Даст проспал аж до двух часов дня и, заставив себя выбраться из тёплой постели только ради завтрака, вновь вернулся в неё же и продолжал бездельничать весь день, иногда перекидываясь с Хоррором короткими сообщениями. Комната была совершенно не украшена, хоть и была приведена в порядок, если не смотреть в сторону рабочего стола, а из-за загруженности на учёбе, не сбавляющейся до самого последнего дня, у Даста не было никакого праздничного настроения, чего нельзя было сказать о его соседе — из комнаты напротив уже который день подряд слышалась тематическая музыка, а на кухне после него то и дело пахло выпечкой, которой тот не скупился делиться. Самого Даста хватало только на приготовление чего-то быстрого и, желательно, не требующего его присутствия большую часть времени, поэтому оставленным на столе пирожным и печеньям он всегда был рад. Он перевернулся на другой бок, натягивая одеяло выше и пытаясь избавиться от бликов на экране телефона. — «Кстати, разве у тебя самого сейчас не должно быть, типа, тысяча горящих сроков сдачи или вроде того»? — «Да, и, как и полагается, я отправлю их редактору в самый последний момент», — высветился почти мгновенный ответ. Даст невольно улыбнулся. Кто-то с возрастом становится более ответственным, кто-то, как Хоррор, начинает более ответственно относиться к безответственности. Музыка из-за стены стихла, а по скрежету ключа, послышавшемуся в коридоре через несколько минут, Даст понял, что его сосед уходит. Подумав ещё немного, вспомнил, что надолго — тот предупреждал, что на зимние каникулы собирался ехать домой и датой выезда было сегодня. Что ж, весь дом, который они арендовали на троих — его второй сосед платил за комнату, но нужна она ему была, похоже, только для вида, потому что появлялся он в ней от силы раз в месяц, а то и реже — оставался полностью в его распоряжении. Огромное пустое пространство и всё только для его одиночества — просто великолепно. Кажется, ветер за окном начал выть ещё более тоскливо, когда мобильник мигнул новым сообщением. — «Как ты собираешься праздновать Рождество? У тебя уже есть какие-то планы»? Даст поднял взгляд к потолку, осознавая, что до этого момента особо и не думал о том, что его нужно как-то праздновать. Планов, очевидно, не было, о чём он и оповестил Хоррора. Конечно, знакомые из университета звали его на какую-то вечеринку, но та должна была состояться явно не в канун Рождества, к тому же его не особо-то интересовали подобные сборища. Родители в этом году тоже решили оставить его, взрослого и ответственного, наслаждаться своей самостоятельностью, вероятно, предполагая, что предыдущий пункт про вечеринку придётся ему по душе больше. Конечно, они всё ещё собирались навестить его после Рождества, но легче от этого не становилось. — «Вау, как-то совсем невесело», — после небольшой паузы последовало продолжение: — «Надеюсь, что хоть мой подарок поднимет тебе настроение». Они продолжали переписываться и созваниваться, но и о поздравлениях с праздниками тоже не забывали, отправляя друг другу по почте всякие приятные мелочи несколько раз в год. Даст отправил свою посылку неделю назад, но прекрасно понимал, что дойдёт она явно позже положенного срока, поэтому предполагал, что с подарком Хоррора произойдёт то же самое — ожидать чудес не стоило, — а следующее предложение лишь подтвердило его догадку: — «Я отправил его вчера». — «Ну, значит, он точно поднимет мне настроение… примерно через месяц», — тем не менее, сам факт того, что Хоррор что-то ему приготовил, уже радовал, даже если ради этого, чем бы оно ни было, стоило немного подождать. — «Неправда. Она дойдёт уже сегодня, я обо всем позаботился». Прежде чем Даст успел напечатать все свои скептические мысли по этому поводу, с первого этажа послышался звонок. Выползать из кровати не хотелось, но, стиснув зубы, Даст всё же поднялся и поплёлся вниз, гадая, кто это мог быть. По его предположениям за дверью должен был оказаться курьер — пользуясь своим холёным умом, Даст предположил, что, чтобы успеть к празднику, Хоррор заказал что-то вроде цветов или еды, что могли доставить в короткие сроки, что можно было оплатить в приложении и для чего разница в странах не была такой уж принципиальной. В общем и целом его предположения оказались верны: ему принесли и букет, и еду... и курьер за дверью тоже был. — Говорил же, что дойдёт сегодня, — широко улыбнулся Хоррор, протягивая цветы Дасту и с интересом наблюдая за его реакцией. Смешанное с радостью удивление на его лице стоило каждой минуты его долгой поездки. В следующую секунду связка из омелы и роз полетела на землю, когда Хоррор поймал прыгнувшего в его объятия Даста и крепко прижал к себе. Они простояли неподвижно с минуту, не отпуская друг друга и ничего не говоря, не до конца веря, что это было наяву. Они не виделись лично уже несколько лет, сложно было представить, как долго они мечтали об этих объятиях. — Почему ты не сказал, что приедешь? — Тогда это не было бы сюрпризом. Хоррор опустил глаза вниз, выглядывая из-за плеча Даста, и в следующую же секунду отстранился, только чтобы поднять Даста на руки и занести в дом. — Звёзды, ты же так простудишься, — возмутился он, затаскивая за собой дорожную сумку и выроненный букет. — Выбегать на заледенелый порог в одних носках. И ты ещё меня пустоголовым считаешь? Однако, когда дверь оказалась закрыта, они вновь сжали друг друга в крепких объятиях. — Я скучал. — Я тоже. Сложно было сказать, сколько времени прошло в этот раз, прежде чем они, больше не подгоняемые холодом улицы, вдоволь наобнимались. Чуть позже Даст, спохватившись, отправился на кухню, кипятить чай и готовить обед голодному с дороги Хоррору, но прежде, чем он успел бы что-нибудь начать, Хоррор, по-хозяйски оценив имеющиеся у него продукты и приметив полное отсутствие в доме каких-либо рождественских украшений, остановил его, укорил и отправил переодеваться, чтобы успеть сходить во все нужные магазины. По его поведению нельзя было сказать, что он полдня провёл в дороге: на его лице не было ни капли усталости и он был полон решимости устроить Дасту настоящий праздник. Впрочем, уже одного его появления для этого было достаточно. За последние несколько лет, пока Даст усердно изучал медицину заграницей, Хоррор, как и планировал, перебивался различными подработками, откладывая деньги на колледж для Папайруса. Параллельно он, ища источники дополнительного заработка, писал различные рецензии и обзоры на всё, за что готовы были заплатить. Большое количество книг, которые он прочитал, занимаясь своим расследованием на последнем году школы, безусловно обогатили его словарный запас и дали некоторое представление о том, как именно должны были выглядеть качественные статьи, поэтому написание своих собственных не вызвало у него таких уж больших проблем. Сам Хоррор не придавал этому делу никакого значения, но разумные, читавшие блог, который он завёл специально для этого, оценивали его работы крайне положительно. Благодаря этому вскоре на него обратил внимание редактор одного популярного издания и предложил ему попробовать себя в более серьёзных статьях. Буквально через пару месяцев и несколько десятков статей ему предложили работать на полную ставку, и Хоррор согласился. Ещё чуть позже, общаясь по долгу службы с различными критиками, писателями и редакторами, Хоррор, эксперимента ради, попробовал написать книгу и шутливо предложил своим коллегам оценить её. Кто бы мог подумать, что её мало того, что опубликуют, так она ещё и разойдётся приличным для писателя-новичка тиражом. Благодаря прибыли, которую Хоррор получал от любой части своей писательской деятельности, он смог окончательно избавиться от беспокойства за будущее брата и наконец задуматься о себе и своих собственных планах на жизнь. Когда Папайрус поступил в колледж и переехал в другой город, Хоррор уехал вместе с ним, заранее подыскав себе место и сняв однушку относительно недалеко от его общежития. Они вместе пришли к решению продать свой старый дом и навсегда забыть о месте, в котором они выросли. Сейчас Папайрус уже заканчивал обучение и параллельно стажировался в небольшой компании. В его самостоятельности и самодостаточности уже давно не приходилось сомневаться, но теперь Хоррор был полностью спокоен за него, поэтому, поднакопив немного денег, на это Рождество он решил оставить Папайруса праздновать с его многочисленными друзьями и отправился к Дасту, желание увидеться с которым не пропадало ни разу за эти годы. Общими усилиями они привели дом в надлежащий праздничный вид, на деле, по мнению Даста, скорее разведя беспорядок из мишуры, гирлянд и дешевых маленьких ёлок, но Хоррор был доволен и таким. Главным был вовсе не результат, а процесс, их совместное времяпрепровождение, за которое каждый из них внезапно осознал, насколько тактильными по отношению друг к другу они могли быть: задерживать свои пальцы на чужих каждый раз, принимая что-то из рук, лезть обниматься без какого-либо повода в самые неподходящие моменты, иногда танцевать не к месту под музыку, которую они включили на фоне, красть друг у друга маленькие поцелуи — и всего этого по-прежнему было мало. Несколько лет отношений на расстоянии не так-то просто было возместить за какие-то несколько часов, благо, впереди у них было ещё несколько недель, чтобы хоть сколько-нибудь наверстать упущенное. Они вместе приготовили ужин, а весь оставшийся вечер провели за разговорами, обсуждая всё подряд, будто до этого они и так не общались по телефону почти каждый день на протяжении всех этих лет. Это было совсем другое. — Хей, Хоррор, — позвал его Даст, когда, просидев вместе всю ночь, под утро они всё-таки решили немного поспать. Естественно в объятиях друг друга. — М? — длинная дорога и пережитые за день эмоции вымотали Хоррора, но понять это он смог, только оказавшись в кровати. По крепости его хватки на талии Даста, однако, так и нельзя было сказать, что он устал. — Я тут подумал, — немного погодя, начал Даст. — Я ведь скоро закончу университет. Мы могли бы, ну… съехаться жить вместе? Конечно, у тебя могут возникнуть проблемы с переездом сюда, но просто в теории… Хоррор привычным движением потёрся лбом о его плечо. — Я уже присмотрел нам хорошую квартиру примерно через несколько улиц отсюда, — пробормотал он, словно сказанное было само собой разумеющимся. — Погоди, что? — от удивления Даст чуть не вскочил с места, но недовольное мычание уже наполовину спящего Хоррора заставило его вновь расслабиться. — Я уже год как собираю документы, чтобы получить тут вид на жительство, — пояснил Хоррор, разлепляя глазницы, чтобы взглянуть на Даста. — Я же говорил, что тебе так просто от меня не отвязаться, — лукаво протянул он, расплываясь в хитрой улыбке. — Это можно было бы счесть угрозой, не будь я этому так рад, — тихо засмеялся Даст, тоже наконец прикрывая глаза. — И как давно ты это замышлял? — С тех самых пор, как ты уехал. Очевидно же, — зевнул Хоррор. — В самом деле, очевидно, — довольно выдохнул Даст, не способный сдержать улыбки. Убаюканные родным теплом и вымотанные за прошедший день, они быстро уснули, погружаясь в мирные грёзы о том, что теперь ждало их впереди.

***

В палату постучали, и после мягкого «войдите» Кросс, тихо вздохнув, собравшись с силами и натянув на лицо улыбку, заглянул внутрь. — Ну как вы тут? — поинтересовался он, располагаясь рядом с кроватью Дрима и ставя пакет с продуктами на прикроватную тумбочку. — Пока что так же, — улыбнулся мечтатель, но промелькнувшее в его глазах сожаление не укрылось от внимательного взгляда Кросса. Что-то под свободной рубашкой Дрима зашевелилось, и он чуть приподнял её, позволяя маленькому фиолетовому огоньку выскользнуть из-под его рёбер. — Посмотри, как она рада тебя видеть, — мягко засмеялся он, глядя на то, как этот комок магии ринулся к Кроссу и принялся, чуть мурча, тереться об его скулу. — Естественно моя маленькая принцесса рада меня видеть, — полным отцовской гордости голосом согласился Кросс, аккуратно накрывая Люкс ладонью. Их милая дочь, появившаяся совсем недавно, всё ещё не обзавелась телом и существовала в форме магического огонька — это стало огромным поводом для беспокойства её родителей. Однако, даже не имея ни единой косточки, Люкс уже демонстрировала свой характер, была не в меру любопытной и активной и всячески выказывала свою любовь к своим родителям и миру вокруг. Вот и сейчас, радостно налетавшись вокруг своего отца, малышка, заприметив пакет, ринулась внутрь. Из-под целлофана послышался восторженный писк. — Кросс, ты её слишком балуешь, — покачал головой Дрим, когда Кросс осторожно вытащил из пакета вцепившуюся в банку с джемом Люкс. — Как я могу её не баловать, ты только посмотри на неё, — счастливая и довольная, Люкс тут же принялась поглощать принесённое ей угощение, едва Кросс успел открутить крышку. Он собирался потянуться за ложкой, но малышка, похоже, прекрасно справлялась и без неё. Дрим тихо вздохнул, но на лице его всё-таки появилась нежная улыбка. — Ладно, возможно, немного разнообразия ей не повредит, — сдался он, ощущая переполняющий его дочь позитив. — Не волнуйся, я спросил у доктора, он сказал, что это даже пойдёт ей на пользу, — успокоил его Кросс, наклоняя банку так, чтобы Люкс легче было добраться до джема. Из-за того, в какой форме она пребывала, она отказывалась почти ото всей обычной еды, питаясь в основном магией Дрима и дремля рядом с его душой, чтобы так пополнить энергию, впитывая позитив, который та источала. Настоящим чудом стал тот факт, что она была способна есть обычную пищу, даже если это были только различные джемы и варения. — Кроме того, доктор сказал, что завтра вы можете отправиться домой, — сообщил хорошую новость Кросс, кладя свою руку на руку Дрима. — Так что праздновать Рождество мы будем в более уютной атмосфере. Дрим ответил на это очередной улыбкой, сжимая холодные пальцы Кросса в своей ладони и вновь переводя взгляд на чумазую Люкс. — Ты уверен, что это хорошее решение? Что, если с ней что-нибудь случится? — его голос дрогнул, а плечи понуро опустились. Рождение дочери было поистине радостным событием, однако радость от её появления на свет быстро омрачилась фактом того, что она не способна была сформировать для своей души подобающий сосуд и из-за этого оставалась незащищённой и нестабильной. Новорождённые скелеты самостоятельно формировали свои кости, связывая между собой частицы собственной магии и приобретая свой уникальный вид, однако Люкс не могла этого сделать, такое редко, но случалось — в лучшем случае это было признаком запоздалого развития, в худшем… Она слабела с каждым днём, по чуть-чуть, незримо, но для Дрима изменения в ней не оставались незамеченными: он чувствовал, что она исчезала, наверное, даже сама того не понимая. Она вскоре могла погибнуть, и никто не способен был им помочь. Медицина элементарно ещё не дошла до того уровня, когда можно было создать полностью функционирующее тело или привязать к таковому душу. Изо дня в день с момента, когда им сообщили эту ужасную новость, Дрим не переставал корить себя, не способный избавиться от мысли о том, что причиной особенности Люкс была ненормальность его собственной души. Люкс не была обычным ребёнком: вместо магии в её естестве преобладали чувства и эмоции, что, вероятнее всего, и было причиной её недуга. Впрочем, особенность души Кросса тоже могла стать тому причиной, но винить его у мечтателя на получалось. — Всё будет хорошо, — попытался приободрить его Кросс, свободной рукой укачивая задремавшую прямо в банке Люкс. Он осторожно достал её из-за стекла и стёр остатки джема с её «лица». — Она сильная. Она точно справится. Дрим перенял её в свои руки и уложил к себе на рёбра, ближе к душе, чтобы малышка вновь могла набраться сил. Глядя на его усталые глаза, влажные от сдерживаемых слёз, Кросс тоже яснее ощутил собственную уязвимость, тщательно сдерживаемую, ту, которую он должен был отрицать, чтобы вселить в Дрима хоть немного надежды на лучшее. Он едва заметно помотал головой и вновь улыбнулся. — Дрим, скоро Рождество, — вновь начал он. Его голос звучал бодро, несмотря на то, что говорил он тихо, чтобы не разбудить дочь. — Не существует более подходящего момента для чуда, не находишь? Поэтому мы должны продолжать верить в лучшее. Почему бы тебе не загадать желание, м? Думаю, падающая звезда подойдёт для этого. Кросс развернулся к своей сумке, выловил из неё небольшую коробочку и протянул её Дриму. Мечтатель удивился, но, тихо поблагодарив его, принял подарок. Внутри оказалась золотая подвеска в виде звёздочки. — Когда увидел её, сразу подумал о тебе, — смущённо признался Кросс, чувствуя огромное облегчение, когда на лице Дрима появилась хоть и усталая, но восторженная улыбка. — Спасибо, мне очень нравится, — прошептал мечтатель, поддевая пальцами цепочку. — Значит, желание, говоришь?.. Он накрыл подвеску ладонями и прикрыл было глаза, чтобы произнести свою единственную просьбу, но остановился, протянув сжатые в замок руки к Кроссу. — Давай загадаем его вместе, — ответил он на его удивлённый взгляд. Кросс положил свои ладони поверх ладоней Дрима и аккуратно сжал их, словно боясь, что эта самая «падающая звезда» могла выскользнуть и исчезнуть, так и не выслушав их желание, скорее похожее на отчаянную молитву. Когда Дрим пытался застегнуть цепочку, Люкс проснулась и, заметив рядом с собой красивую, блестящую вещицу, принялась с ней играть. Может, это была вера в чудо, может, что-то действительно изменилось, но на мгновение Дриму показалось, будто после своего короткого сна она действительно окрепла и выглядела здоровее, чем раньше. — Это желание ведь обязательно сбудется, да? — с надеждой спросил он, наблюдая за толкающей звёздочку в разные стороны Люкс. — Всё ведь будет хорошо? Кросс вновь мягко улыбнулся. — Конечно.

***

***

***

Если гребаное чудо отказывалось случаться, то Кросс просто создаст его сам. В этом не было ничего сложного, пока он верил в то, что это было возможно, и пока у него была необходимая для этого информация. Абсолютно все знания, которые хранила лаборатория, остались погребены вместе с ней, однако крошечная их часть уцелела — тоже не иначе как чудом. Судьба была на его стороне. — Ты уверен, что хочешь это сделать? — переспросила миссис Лессард, пристально следя за Кроссом. Тот разворошил очередной шкаф, но ничего не нашёл. — Да где же… — процедил он сквозь зубы, начиная выкидывать вещи из другого ящика. Ему пришлось соврать Дриму, что у него появилась срочная работа, и вернуться сюда, в свою старую квартиру, которую несколько лет назад они снимали вместе с Инком. После случившейся катастрофы город опустел, поэтому, как он выяснил у арендодателя, с тех самых пор никто больше здесь не жил. В порядок это место не приводили по этой же причине, поэтому сейчас вся комната была заполнена облаками пыли, вздымающимися из-за действий Кросса. Арендодателю он почти не соврал, выведя того на ностальгический разговор и признавшись, что, съезжая, забыл в комнате нечто важное. Сейчас это «нечто» отказывалось находиться. — Уверен ли я? — немного погодя вернулся он к вопросу своей теперь уже свекрови… или тещи, смотря, в какой именно роли рассматривать Дрима в их семейных отношениях. — А что вы предлагаете мне делать? Сидеть, сложа руки, и ждать, пока она умрёт? — возмутился он. — Успокойся, — почти хладнокровно проговорила миссис Лессард, сложив руки на груди. — Я не имела ввиду то, что ты должен был оставить всё на произвол судьбы. Просто я прекрасно помню, как сильно ты ненавидел всё, связанное с «Приютом», поэтому, чтобы не заставлять тебя переступать через себя, я могла бы сделать всю необходимую работу сама… с определённой помощью с твоей стороны, кончено же, но всё же. Не забывай: речь всё-таки идёт о моей внучке. — Именно поэтому я попросил вас о помощи, — кивнул Кросс, возвращаясь к предыдущему шкафу. Его поиски не приносили успеха. — И именно поэтому я должен хотя бы попытаться. Когда всё, что он перерыл, оказалось ненужной макулатурой, он, раздражённый до предела, пнул ближайший шкаф, да так сильно, что тот пошатнулся. Вместе с ворохом пыли на голову Кросса приземлилось что-то ещё. — А вот и оно. Первый раздел, дело номер десять. Кросс поднял папку с пола и, смутно припоминая содержание документов в ней, сразу же пролистал до самого конца. Теории, изложенные в этом исследовании, более не казались ему такими уж безумными. Всё, что ему нужно было сделать, воплотить их в реальность. Всего лишь одно маленькое дело, которое спасёт десятки жизней и его очаровательную дочь.