Эпоха романтизма - 2

      Прошла ещё неделя. Оставался буквально месяц до нового года. Но Виолетте всё надоело, и уже в конце ноября Аня могла услышать от неё лишь только слова о том, что ей надоела учёба. Соколова успокаивала подругу тем, что если они сейчас хорошо поучатся, то вместе поедут отдыхать на Новый год.       - Ладно, - лишь отвечала Беляева. Но это было ненадолго - потом она снова начала расстраиваться.       По утрам было всегда темно, но даже если никто из учащихся ничего не мог разглядеть в окно, каждый был уверен в том, что на улице отвратительная погода - снег, метель, холод. Никто не мог погулять и не хотел выходить на улицу даже на пять минут. А ведь сегодня пятница, пора прогулок и отдыха, о котором всю неделю мечтали все: ученики, учителя, простые люди.       Аня и Виолетта сидели на широком подоконнике в том крыле неподалёку от актового зала, где когда-то Илья отвергнул Соколову. В последнее время это место стало излюбленным местом десятиклассниц. По времени была перемена после первого урока, девять утра: вокруг бегали и ходили ученики, каждый куда-то торопился, где-то было слышно, как дразнили самого умного очкарика из седьмого «Б», напротив сидела парочка, познакомившаяся на Осеннем балу - они держались за руки и нежно целовались. Виолетта недовольно поглядела на последних и отвернула голову, произнеся свою любимую фразу:       - Хочу есть.       - Мы можем пойти в столовую после второго урока, если хочешь, - Аня листала ленту в сотсети и периодически заглядывала в личные сообщения. Она ждала, когда напишет Илья. Но строка была пуста.       - Мужики гады, да? - улыбнувшись уголками губ, спросила Беляева, обнимая себя за плечи и поджав ноги к груди.       - Он просто занят, - быстро ответила девушка.       Она знала, что подруга догадалась обо всём. Виолетта знала её с четырёх лет и не могла ошибаться. Тем более у неё было что-то типа дара - она могла узнать, что чувствует тот или иной человек в данный момент. Она всегда могла утешить и защитить. В последнее время их дружба только стала крепче. А ещё Беляева сильно беспокоилась, как бы любовь Ани к учителю литературы не обернулась настоящим кошмаром. Вио была словно настоящим ангелом-хранителем для Соколовой и чувствовала обязанность - всегда защищать.       - Да ладно тебе, - улыбаясь, сказала Беляева. Затем прислонилась к стеклу и продолжила, слушая метель за окном: - Может, он и занят, но он безусловно не видит смысла тебе писать. Если парень не видит ответа на собственные чувства, то он остывает.       Аня задумалась, а затем возразила, убрав телефон:       - Я не хотела его обижать.       - Он тебя тоже, когда два года назад вы стояли на этом месте, - Виолетта снова оглядела коридор. - Если человек ничего не чувствует к тебе, не нужно думать, что он тебя обидел. Просто жизнь такая несправедливая: ты переболела к нему, а он слишком поздно понял, что ты замечательная девушка и проникся к тебе чувствами. Вы не обижали друг друга.       - Брось, он не умеет любить, - ответила Соколова. - Всё это - лишь благодарность в отместку за то, что однажды я на этом месте призналась ему в чувствах.       - Считай, как хочешь, - ответила Виолетта со школьным звонком на урок, и, подождав, пока он прозвенит, продолжила, поднявшись с подоконника: - Мне всё-таки кажется, что он влюблён в тебя и похлеще, чем ты! Может, ты вообще у него первая, и у него вся комната обклеена твоими фотками!       - Перестань, - Аня смутилась, ярко представив последнюю картину. Спрыгнув с подоконника, она взяла рюкзак и направилась с Виолеттой в класс химии на урок.       По дороге Соколова поглядела в сторону класса литературы. Возле него стояли Ювеналий и Кира. Они оба обсуждали очередную её ошибку. Аня, заметив, как учитель литературы кинул на неё взгляд, резко изменилась в лице, став более напряжённой и злой.       Беляева, заметив это, спросила:       - Всё ещё не нравится это?       - Да мне всё не нравится! - достаточно громко произнесла Соколова, в её голосе действительно слышалось недовольство. Они завернули на лестницу, ведущую на третий этаж и Аня с таким же недовольным тоном продолжила: - Я боюсь, что он с ней подружится, а потом эта дружба перейдёт во что-то более крупное. Я боюсь сказать ему об этом, потому что он меня не поймёт и ещё обидется. Да я вообще боюсь к нему подходить, потому что она даст мне люлей за школой, это же «только её учитель»!       - Она так говорила? - усмехнувшись, спросила Виолетта, откинув длинные светлые волосы за спину - за короткий отрезок времени они выросли до нереальной длины, и Беляева несколько раз даже подносила к ним ножницы, но в каждый раз убеждалась, что лучше сходить к парикмахеру, если желаешь иметь хорошую причёску. Вообще Вио мечтала о короткой стрижке, но по разным причинам отвергала эту затею - то ей волосы жалко, то мысли о том, что ей не подойдёт       - Нет, об этом говорили её подружки, которые по каким-то причинам тоже здесь бывают, - закатив глаза, ответила Соколова.       Виолетта кивнула, понимая, что совсем скоро она будет биться за место под солнцем, защищая Аню и свой авторитет. Девушки почти поднялись по лестнице на третий этаж, как тут Соколову позвали сзади по имени.       - Аннушка, - этот тон был до ужаса знаком девушке - Ирина Ивановна как всегда говорила так, будто ей постоянно было что-то нужно. Аня и Виолетта обернулись - она двигалась вверх по лестнице с кучей бумаг в руке.       - Да, Ирина Ивановна? - Соколова дёрнула щекой: она пожелала улыбнуться, но ей не нравилась эта женщина, уж какая-то она была упрямая и строгая и заметно унижала всех, хоть и сама этого не замечала.       - Анна, не хочешь ли ты принять участие в олимпиаде по истории? - Воронцова подошла ближе. - У тебя заметный талант, и мой сын очень восхищается тобой!       «О чёрт! Теперь эти даты повторять, тесты решать, читать много литературы, оставаться после уроков, занимать всё своё свободное время, чтобы только хотя бы написать на что-то!»       - Конечно, почему бы и нет, - расплылась в улыбке Соколова.       - Ну вот и замечательно, - с радостью ответила Ирина Ивановна, - Сегодня на пятом уроке будет консультация по истории, я отпрошу тебя, приходи. С тобой будет ещё девять человек.       Аня улыбнулась, и учительница двинулась дальше по лестнице.       - Зачем ты, чёрт возьми, согласилась?! - бешено прошептала Беляева, когда Ирина Ивановна скрылась. - Ты понимаешь, что это не просто учительница, это исчадие ада? Это мать твоего мужика?       - Да понимаю я, - Аня загадочно улыбнулась. - Я хочу, чтобы она считала меня лучшей, тогда никаких подозрений не возникнет.       Девушки вышли в коридор и двинулись к кабинету химии. Виолетта, догоняя подругу, говорила:       - Это умно, да, но зачем тебе это? Ты действительно думаешь, что быть с учителем - это надёжно и надолго? Я с самого начала думала, что это безумие! Это ничего хорошего тебе не принесёт, Аня, одумайся!       Услышав несколько последних слов, Соколова остановилась. Беляева взяла её за плечи и произнесла:       - Вы ставите друг другу определённые ограничения, вместе лишь потому что хотели этого, а не потому что любите, вы утаиваете свои отношения, видитесь только тогда, когда никого нет. Это уже не любовь, а обязательство.       Аня удивлённо смотрела на Виолетту. Подруга, некогда поддерживающая её во всём, вдруг начала говорить что-то обратное, всячески отговаривать её. Соколова молчала, уставившись на Беляеву. Тогда та продолжила:       - Он не нужен тебе. Он для тебя слишком взрослый, и… и ты мечтаешь о семье, любви, детях, а он не даст тебе этого, потому что он весь в работе. Подумай, а нужны ли тебе отношения с ним? Вы ведь даже не видитесь…       Виолетта пыталась сказать это намного деликатнее, но всё равно ничего не вышло. Угрюмая Соколова, ничего не сказав, пошла дальше по коридору в класс химии, оставив подругу в растерянности.       Как она вообще может в чём-то сомневаться? Школьница и учитель так долго шли к своей мечте, они её исполнили, и тут её самая близкая подруга, которую Аня знает около двенадцати лет, говорит, что их отношения несерьёзные.       Хотя Виолетта была в чём-то права. Ювеналий действительно погряз в работе, для него нет ничего важнее чтения книг и денег. Он любит пить виски в одиночестве, чем смотреть фильмы с кем-то, секс для него лишь способ получения удовольствия, он никогда не думал, что с его помощью можно завести детей, а Соколова любила детей, и хотела их! Она всегда мечтала о большой семье, о простом благополучии. Но с учителем, к тому же интровертом, такое вряд ли выйдет.       Интересно, что будет, если через десять лет они поженятся? Тогда Ювеналию будет тридцать шесть, а ей двадцать шесть. Вроде и разница, но не волнует.       Но Воронцов и жениться не хотел. Он любил одиночество.       Всё равно Аня любила его сильнее всех на свете.       Она надеялась, что Ювеналий изменит своё отношение к этому миру, всё же однажды они будут вместе, Воронцов возьмёт её к себе, и Аня будет каждый вечер готовить ему сытный ужин, встречать с работы, баловать новым бельём, они будут заниматься любовью, и однажды она так неосторожно забеременеет от него, но он будет очень рад, и они быстро сыграют свадьбу, где будет много гостей, и у неё будет пышное и красивое свадебное платье, они будут жить долго и счастливо.       Но как можно мечтать об этом в шестнадцать лет?!       Мечтать в тот возраст, когда человек ещё совсем ребёнок? А если она в восемнадцать лет будет вовсю жить как мамочка троих детей, то уже никогда не узнает суть одиночества. Может, Воронцов, сделав это, понял, что одному ему легче?       Тогда это в корне поменяло бы дело. Но он по-прежнему с ней, значит, он будет с ней. И они оба никогда не изменят своего мнения.       Сделав определённые выводы, Соколова зашла в класс и села на самую заднюю парту. Она не хотела, чтобы Виолетта с ней садилась. Даже если она была в чём-то права, это не делало её лучше. За несколько недель напряжения в отношениях Ани и учителя литературы девушка надеялась услышать хоть что-то хорошее, но услышала лишь отговорки.

***

      На пятом уроке Соколова пошла на консультацию по истории. Зайдя в класс, она поняла, что немного опоздала - в классе уже сидели ученики и записывали тему.       - Аннушка, мы как раз тебя ждали! - воскликнула Ирина Ивановна - Соколова знала, что она притворяется и на самом деле ей что-то нужно было узнать вопреки интересам Ювеналия Леонидовича.       Но при этом Аня кивнула, и под учительское «Присаживайся куда хочешь» встретилась взглядом с Беляевой. Та с помощью движений рук и мимики пыталась ей что-то объяснить. Соколова быстро подошла к свободному месту рядом с Виолеттой и решительно спросила, понизив голос:       - Что ты здесь делаешь?!       - Ну кто-то должен уберечь тебя, вот я и попросилась на олимпиаду, - развела руками девушка. - Ирина Ивановна опасная женщина. Если ты чихнёшь, она учует запах твоих соплей за версту.       Аня, до этого доставая тетрадь, с отвращением взглянула на подругу. Та, вздохнув, наклонилась к Соколовой и произнесла совсем тихо:       - Я понимаю, что ты любишь его, но тебе нужно быть осторожнее. Может, всё, что я сказала - неправильное, но ты должна быть уверена, что люлей от его матери за такую информацию ты точно охватишь.       - Ты во многом права.       Девушки улыбнулись друг другу и продолжили слушать учительницу истории. Она очень много рассказывала про двадцатый век, потому что была уверена, что вопросы по нему в олимпиаде точно попадутся. Ирина Ивановна так же рассказывала про иностранные события, Столетнюю войну, Варфоломеевскую ночь, войну Алой и Белой розы. За этот урок Аня узнала гораздо больше, чем знала до того. Она стала немного разбираться в истории.       Да, Ирина Ивановна, безусловно, была хорошей учительницей, и девушка бы доверяла ей и уважала её как человека… но она почти разлучила Аню с Ювеналием. Поэтому по-другому, как недоверие и боязнь, Соколова не могла к ней испытывать. А ведь всё могло бы быть иначе, Аня бы выучилась, поступила в хороший университет, нашла работу, вышла замуж за учителя литературы, но теперь… Воронцова поставила под серьёзную угрозу все её планы, практически разрушив. Да, такое бывает - иногда из-за одного человека происходят изменения в жизни. И не всегда, как думают все, он может изменить жизнь к лучшему.       Аня, всё больше и больше накручивая себя, отчаянно вела в себе внутреннюю борьбу. Она не знала, что нужно делать дальше - расстаться с учителем и жить без него или и дальше мучиться без его внимания, считать его своей собственностью. Может, было бы проще отпустить на время и остаться свободной? Соколова бы сделала это ради их общего благополучия, но она не могла представить учителя литературы с кем-то другим. Потому что Ирина Ивановна рано или поздно подберёт ему новую девушку и побыстрее женит его. Ведь многие такие - ждут детей от своих, потому что рьян желают нянчиться. А смысл? Нужно же придерживать свои инстинкты и помнить, что у каждого человека есть свой выбор на это. А люди, как всегда, торопятся жить… Они побыстрее хотят сделать всё, что от них требует общество и остановиться, ничем не заниматься. Они хотят побыстрее сплести свой кокон и закрыться в нём. Навсегда. Не узнавая ничего нового из мира, они живут в своём.       А Соколова не хотела медлить, она хотела всё и сразу, она хотела быть счастливой по-своему. Она всегда хотела быть разносторонней, она хотела образование, семью, детей, знать больше, заниматься творчеством, выпустить свой сборник стихов. Но она никогда не позволила бы себе торопиться. Вот почему она всегда опаздывает на уроки.       Когда консультация кончилась, Аня и Виолетта как всегда позже всех собрались. Но, выходя из кабинета, Ирина Ивановна вдруг неожиданно остановила Соколову, назвав своим любимым «Аннушка».       Аня, сказав Виолетте, чтобы та подождала её в кабинете, подошла к столу. Женщина, как и её сын, сидела и читала книгу - но у неё это был маленький детектив Дарьи Донцовой. А Соколова никогда не любила детективы!       - Ты же знаешь, для чего я тебя позвала? - строго начала учительница, положив книгу открытой вверх обложкой. Внутри Соколовой что-то неприятно перевернулось, ноги от испуга начали немного подкашиваться.       - Эм, нет, - быстро ответила школьница, пытаясь скрыть свою нервозность.       Ирина Ивановна поднялась с места и на шаг двинулась к Ане. Той вдруг стало ещё страшнее. Воронцова что-то знает?!       - Как ты уже знаешь, в сентябре вы с Ювеналием Леонидовичем...       «Ну точно, знает!!!»       - …выставили твоё стихотворение на конкурс.       «…да ладно?!» - пронеслось в голове у Ани. Как она вообще могла подумать иначе?!       А вообще ей было страшно. Если бы эта женщина узнала об отношениях её сына и его ученицы, то проблемы были бы не у Ювеналия, а у Ани. Ведь Воронцов был в родстве с учительницей истории, и ему бы всё сошло с рук. А вот Соколова осталась бы в меньшинстве, и ей досталось бы больше.       - И… какие результаты? - робко спросила Аня, возвращаясь к реальности.       - Твой стих вошёл в их сборник! - воскликнула Ирина Ивановна после двухсекундного молчания. - Они написали на своём сайте, что это потрясающая работа, идея социального неравенства, повествующая о жизнях абсолютно разных людей, которые переживают совершенно разные события, и самое главное - вывод о том, что, несмотря на социальное неравенство, все люди как или иначе равны. Это потрясающе!       Учительница рассказывала это, шагая вместе с Соколовой к выходу. Она перебирала пальцы рук, изредка жестикулируя, помогала себе поддержать беседу. Аня внимательно слушала Воронцову, и понимала, насколько она идеальная и женственная, и в то же время очень уверенная в себе и чрезвычайно строга. Девушка понимала, что Ювеналию, скорее всего, нужна именно такая женщина, как его мать, а не такая зажатая и скромная школьница, как Аня. Соколовой вдруг захотелось измениться в лучшую сторону, перебороть себя, сделать так, чтобы Воронцов стал её мужчиной раз и навсегда. А получится ли это?       Тем временем они подошли к выходу из класса в коридор, и Ирина Ивановна остановилась и спокойно и с пониманием произнесла:       - Ты очень способная ученица, Анна, но порой твои эмоции берут вверх. Научись их контролировать. Это помогает в жизни.       - Спасибо за совет, - девушка уже, казалось, перестала нервничать, но тут учительница снова заговорила:       - Я искренне надеюсь, что я не услышу чего-то плохого про тебя, иначе я буду в огромном разочаровании.       Этот тон очень сильно не понравился Ане. К чему она клонит? Девушка надеялась на то, что учительница скажет что-то ещё, но та лишь легко улыбнулась и, сказав: «Удачи, до свидания», отпустила школьницу. Та чуть ли не бегом направилась к лестнице, где её ждала Виолетта. Когда Соколова пришла, подруга сидела на одной из ступенек и устало смотрела в стену. Но мигом оживилась, увидев Аню.       - Что она тебе сказала? - поинтересовалась Беляева, быстро поднявшись с места. Аня, вся обеспокоенная, махнула рукой, показав на выход и пробормотала: «Не здесь, идём в торговый центр». Виолетта вынуждена была послушаться. Да и в торговом центре было много всякого добра, включая еду и одежду. А девчонкам после уроков было необходимо повысить уровень глюкозы в крови и купить себе пару хороших вещей.       На улице после утренней метели наконец-таки выглянуло солнце, правда, мороз немного щекотал нос и щёки. Многие на улицах потеплее зарывались в шарфики и прикрывали лицо рукой в рукавичке. В городе уже царила предновогодняя атмосфера; несмотря на то, что до праздника было ещё много времени, большинство парков уже были увешаны морозостойкими гирляндами и всякими украшениями. На каждой улице стояли маленькие искусственные ёлки, дети лепили во дворах снеговиков. Наверное, каждому сейчас было нужно чудо, такое манящее и яркое, и нужно оно было даже взрослым. И городские власти об этом знали.       Зайдя в излюбленный торговый центр, Беляева широко раскинула руки и некоторое время наслаждалась запахом всего свежего и нового:       - Мой любимый! Я ждала встречи с тобой все эти недели, вкушая плод мучительной разлуки!       Ожидая такую реакцию, Аня сдавленно смеялась, согнувшись пополам, и даже в таком положении ей пришлось продвинуться вперёд. Виолетта, видимо не понимающая такого наплыва угара, спросила:       - Что? Зачем парень, когда есть торговый центр!       Соколова, смеясь, выпрямилась и сказала:       - Мы обязательно узаконим ваши отношения, можешь не сомневаться, так сейчас все делают!       - Ты выдашь меня замуж за торговый центр?! - с удивлением и восторгом спросила Виолетта, нагнав подругу, которая направилась дальше по залу в поисках магазина одежды. Та, снова засмеявшись, кивнула. Виолетта на радостях побежала по коридору с криком «Ура!» и чуть не навернулась на скользком полу.       Ане пришлось её догнать. Подруга, сохраняя равновесие, громко вздохнула и с выражением произнесла:       - Любовь - это прекрасно! Как приятно осознавать, что после уроков ты зайдёшь в своё любимое место, купишь приятную вещицу, а потом придёшь домой и увидишь, что на столе тебя с нетерпением ждёт любимый ноутбук, а в чехле лежит гитара, которая ждала тебя сильнее, чем всё остальное! А вкусности на кухне! Ты порой любишь их намного больше, чем людей!       - Да уж, любовь прекрасна и многогранна, она не ограничивается одной лишь любовью двух людей, - ответила Соколова и на минуту задумалась.       Она снова вспомнила о Ювеналие, о том, что они перестали общаться практически полностью, но она по-прежнему любила его так же сильно, как и раньше, испытывала бешенное чувство, которое не сравнится ни с чем - она, как никогда раньше, хотела, чтобы он был с ней, провёл с ней хотя бы одну ночь и сделал её счастливой. И ей было абсолютно плевать на то, что там подумает его мать или кто-то другой. Ей было плевать, что этим поступком она, возможно, разобьёт очень много сердец - она ведь нравилась мальчикам. Но хотела, чтобы лишь один мужчина был рядом с ней на долгое время, и чтобы она ждала его каждый вечер, коротая эти часы за книгами, которые читает он, чтобы обсудить важные моменты вместе. Она могла бы подарить ему всё, всё, что у неё есть, всю себя, все свои мысли, чувства, всю свою силу. Но пока к нему даже не подступиться.       - Кстати, что там насчёт Воронцовой? - спросила Беляева, когда они обе молча встали на эскалатор, чтобы подняться на второй этаж - здесь павильонов с одеждой не было.       - Она сказала, что моё стихотворение для осеннего конкурса вошло в сборник, - просто ответила Аня, оглядываясь вокруг на людей, словно желая увидеть где-то знакомое лицо учителя литературы, которого здесь, конечно же, не было.       Виолетта с облегчением и с небольшим недовольством фыркнула:       - И всё?       - Она сказала мне, что надеется, что не услышит про меня ничего плохого, - нехотя добавила девушка. - Либо, она мне не доверяет, либо думает, что я совсем плохая… либо что-то узнала.       Аня поникла. Тогда Беляева похлопала её по плечу и подбодрила:       - Так, ничего она не узнавала! О том, что у тебя были отношения с учителем, знаю только я. А я, как ты знаешь, секретов никогда не выдаю, - это она сказала достаточно тихо, а потом более громко добавила: - Только быдло выдаёт секреты!       При последней фразе на Виолетту оглянулись сразу около пяти женщин пожилого возраста. Ане стало одновременно смешно и стыдно, и она прыснула. Больше девушки ничего не говорили, пока не поднялись на второй этаж.       - Ты, главное, не накручивай раньше времени, - обратилась к подруге Беляева. - В суровом жизненном марафоне никогда не позволяй эмоциям обогнать разум.       - Да тебе на психолога идти надо! - воскликнула Аня, по достоинству оценив старания подруги. Она постоянно говорила умные вещи, и обычно они могли появиться в мыслях совершенно случайно.       И тут откуда ни возьмись на них со спины напал Егор Тарасов с громким «Привет!». Девушки истерически взвизгнули.       - Совсем сдурел?! Что ты, мать твою, здесь делаешь вообще?! - переполненная возмущением Виолетта едва ли не побила его рюкзаком. Юноша зачесал пальцами свою шевелюру, которая в классе начала называться как «корейская» и, медленно прошагав вперёд и повернувшись к одноклассницам, сказал:       - Я часто здесь бываю, торговые центры как смысл жизни.       Аня почесала затылок: пять минут назад она уже где-то это слышала. У Беляевой достаточно схожее мнение с Тарасовым.       - Куда направляетесь? - любезно поинтересовался Егор, поравнявшись с девушками.       - Я хочу купить платье, - лаконично ответила Соколова. Виолетта, которая испытывала искреннюю неприязнь к однокласснику, особенно после той стычки перед Осенним балом, вмешалась:       - Какая тебе разница, иди своей дорогой!       Тарасов словно проигнорировал неожиданную грубость со стороны Беляевой и, подойдя к Ане, задумался (при чём они все остановились):       - Платье, значит… - затем приобнял одноклассницу за плечи и повёл дальше, а возмущённая Вио последовала за ними. Егор продолжил: - Сейчас мы отведём тебя в уголок самых модных и красивых платьев.       - А, извините, вмешаюсь, - златовласая с трудом их догнала и обратилась к рыжеволосому: - Ты случайно не из тех парней, которые красятся и выкладывают это в Инстаграм?       - У меня самый лучший Инстаграм в нашем классе, детка, пятьдесят тысяч подписчиков, я веду блог о путешествиях, модной одежде и вкусной еде.       Аня оглядела Егора - он и вправду хорошо выглядел. Короткий бежевый пуховик известного корейского бренда, широкий серый шарф, чёрные джоггеры, белые зимние кроссовки. На минуту ей показалось, что это действительно корейская поп-звезда. Вот почему он так нравился всем девочкам.       Виолетта, услышав о пятидесяти тысячах подписчиках, напрочь замолчала. Егор провёл девочек в павильон одежды и, не обращаясь к продавцам-консультанткам, мигом нашёл пару бюджетных и красивых платьев и отправил Соколову переодеваться. Её одноклассники сели напротив примерочных на диваны.       Беляева, не обращая абсолютно никакого внимания на Тарасова, спросила подругу:       - Ань, а от Ильи-то по-прежнему нет весточки?       - Да нет, конечно, он занят, - ответила Соколова, скинув своё платье и закусив губу.       - Илья… Чемисов? - уточнил Тарасов у Виолетты, и та кивнула. - Слышал, он сын самого богатого человека в нашем городе и с пятнадцати лет ведёт свой бизнес. А я ведь тоже с пятнадцати лет веду блог, подумал, у нас много общего. Всё хотел с ним подружиться, да к нему простому смертному не подступиться.       - Это точно, - ответила Аня, поправляя первое платье у зеркала.       - Он назвал тебя уродом, если ты помнишь, меня защищал, - с издёвкой сказала Беляева, поддавшись к Тарасову и демонстративно откинула длинные волосы за спину. Внимательно проследив за этими женственными движениями, Егор сказал:       - Значит ли это, что он обращается ко мне, потому что я особенный?       - Он не из богов, - спокойно сказала Соколова, отдёрнула шторку и вышла показать первый наряд - это было бордовое платье-клеш с длинным рукавом. К тому же оно было короткое.       - Правильно, - парень подвигал бровями и надул губы, соглашаясь с Аней, затем, оглядел её, продолжил: - Но ты, безусловно, могла бы пойти в этом платье с ним на свидание. Оно просто секси.       Аня, открыв рот, хохотнула и на полном серьёзе ответила:       - Мы друзья!       - Правда? - Егор, задумавшись, сморщил курносый нос. - Прости, вы просто очень много общаетесь, и я подумал, что между вами что-то есть.       При последних словах Беляева не удержалась и, опустив голову, прикрыла лицо ладонью, изображая медленный фейспалм.       - Ничего страшного, - успокоила парня Соколова и спросила: - Так мне брать платье?       - Бери! - с жаром ответил одноклассник.       Аня на радостях побежала мерять ещё одно платье. И как бы там Виолетте не нравился этот парень, в моде он явно разбирался.       Пока Соколова переодевала это платье на другое, предназначенное конкретно для Нового года, Егор, положив ногу на ногу, сказал:       - И знаете, девочки, изучил я тут всех учителей и убедился, что всё-таки у нас самый лучший классный. Не знаете, сколько ему?       - Двадцать шесть, - быстро ответила Виолетта. - А что?       - Да интересно, зачем он пошёл работать учителем… я бы не рискнул.       - Ну у него в роду учителей много, наверное, вот и пошёл.       Аня слушала разговор одноклассников и вспоминала Ювеналия. Как ему идёт быть учителем! Такой взрослый, умный, желанный. Он был запретным плодом для многих старшеклассниц из школы, но достался только одной.       Соколова вспоминала, как в прошлом году с ними произошло много чего интересного. Как долго развивались их отношения, чтобы перерасти из деловых в любовные. Как он уезжал в столицу, и как сильно Аня переживала, что он не вернётся. Как долго она его ждала. И, если понадобится, будет ждать ещё и ещё, столько, сколько понадобится, но дождётся, и тогда они снова будут вместе вопреки всем обстоятельствам. Неважно, что разница в возрасте у них очень большая, и то, что они по статусу не должны быть парой. Самое главное то, что она его любит. И он.       Но где-то проскальзывала неуверенность…       Когда девушка показала ребятам другое платье синего цвета, пышное, декольтированное, с разрезом на ноге, на этот раз то, что Ане идёт, сказала Виолетта, подпрыгнув от радости. Она обожала тюлевые юбки.       Девчонки также прикупили себе несколько вещей по желанию и вместе с модником Тарасовым отправились по торговому центру в индустрию питания, но по дороге Егору позвонили, и он должен был отправиться по делам в другое место. Аня от души поблагодарила его за то, что он выбрал ей платья, а Егор лишь улыбнулся и поспешил из торгового центра.       - А ты по-прежнему его ненавидишь? - спросила Соколова у подруги. Та лишь пожала плечами. Больше они не разговаривали. Каждый думал о чём-то своём. Аня не знала, о чём думает Виолетта. Её беспокоила ситуация с Ювеналием, которая начала принимать абсолютно неожиданный для неё вид…