Выбор

Ночь. Ни звука. Ни шороха, ни шёпота. У Курильщика кружится голова. Очень, очень кружится. Болит всё лицо. Глаз заплыл, зуба нет, на щеке огромная ссадина. Он сидит в своей новой коляске посреди туалета. Он не спал ни одной ночи после того события в столовой. Никаким объяснениям это не поддавалось. Лорд, его Лорд, взял и дал ему по морде. За что??? Что могло случится за это ничтожно маленькое время после выписки из Могильника? При всем желании - никакой логики. Лорд никогда бы его не ударил. От боли, бессилия, неизвестности его тошнило. Он не ел уже третьи сутки, и голод давал о себе знать уже не только головокружениями, но и провалами в сознании. Он то отключался, то снова приходил в себя. Попробовать поговорить с Лордом - значит либо получить от него ещё раз, либо рисковать раскрыть их тайну. Подловить его наедине - один шанс из миллиона. Фазаны почему-то все время хихикают, глядя на него, и как будто сторонятся. Кроме Длинного. Ему, как будто, жалко Курильщика. Как будто он чувствует, что мог бы чем-то помочь. В туалете стоят стаканчики, на каждого Фазана - свой. Зубные щётки, крем для бритья, станки. Снова кружится голова. Снова отключается сознание. Нет, сознание, стоять! Я должен все выяснить. Новая коляска едет бесшумно. Все в доме спят. Интересно, спит ли Лорд... Никакой злости, только непонимание. Без причины такого не бывает. Дверь четвёртой. В этой комнате всегда у кого-то свет ночника. Дверь хлопает и бесшумно показываются колеса. Лорд! Он тоже не спит! Курильщик снова сцепляется с ним колёсами, вывернув из-за угла. - Лорд! Стой! Надо поговорить! В ответ молчание. Взгляд красных, заплаканных и затертых глаз. Тоже переживает. - Ну пожалуйста! Я не могу не хотеть узнать, за что любимый человек раскроил мне полголовы! - Заткнись. Я больше не тот, каким ты меня знаешь. - Да что случилось то?! Я же ничего не понял! - И не поймёшь. - Лорд, я люблю тебя... - Ты предал меня. - Чем? Как? Что я сделал!?! - Разверни коляску и езжай в другую сторону. Если я ещё когда-нибудь увижу тебя рядом - тебя больше никогда никто не найдёт. Я позабочусь. - Ты жестоко поступаешь со мной, Лорд. Я не ем и не пью уже третий день. - Научился жестокости у тебя. Он сказал свое слово. И коляска его скрылась в коридоре. Ни единой зацепки, чтобы узнать причину. Курильщик поехал за ним, но Лорд завернул куда-то в темноту, и Эрик потерял его след. Неожиданно он услышал, как кто-то крикнул Лорду: - Уходи, приятель, с некоторых пор ты опасен для мужского общества. А другой добавил: - За подробностями обращаться к Фазанам! И рассмеялся. Лорд, разозленный и нервный, как оголенный провод, вылетел из-за поворота и снова столкнулся с Курильщиком. - Да что же ты все никак не провалишься, то, тварь!!! Лорд снова полез к нему с кулаками. Сжал шею одной рукой, другой пытался попасть по лицу - по синякам, которые итак болели... - Я кажется начинаю понимать, уворачиваясь, отрывисто отвечал Курильщик. Кто-то что-то узнал, да!? Но это не я! Я бы никогда не выдал наш секрет! - кричал он в отчаянии, весь раскрывшийся навстречу Лорду, готовый отдать жизнь, лишь бы ему снова поверили. - Не ты? Не ты?????? А кто? Покажи пальцем! Там были только я и ты! Никто не мог видеть нас! От меня все шарахаются! Полдома уже знают моё настоящее имя! Странно что тебя не трогают! - Со мной и раньше не особо разговаривали. - Тебе повезло. А я потерял всю свою репутацию, спасибо тебе. Теперь в голове Курильщика что-то стало вырисовываться. И хихиканье одногруппников, и внезапно освободившиеся две кровати, ближние к нему, и разговоры о странных новых законах, и то, что их с Лордом обоих сторонятся. Вот разгадка! Кто-то узнал, и выставил все это в вульгарном свете. Но от этого было не легче, ведь любимый думает, что он предал его... Лорд ещё некоторое время смотрит на него. Во взгляде - злость, немного нежности и самое большое разочарование. Это разочарование гложет Курильщика, пугает его, студит холодом его сердце, руки, глаза. Как будто его обливают на морозе холодной водой. Все в нем замерзает. И сквозь мерзлую память - обрывки той ночи, нежность, сплетение тел, мокрые простыни, желание, сжигающее и поглощающее все... И огромная пропасть теперь между ними, кто-то постарался. - Если я докажу, что я не подставлял тебя, ты мне поверишь? - Нет. Чувства это слабость. В ту ночь я был слаб, и из этого не вышло ничего хорошего. Уходи! - бросил он. На глаза навернулись слезы. Так часто они за последние три дня буравили его изнутри, и он боролся с ними. Потому что надеялся. Стремился разобраться и доказать Лорду, что он не виноват. Теперь он понял, что Лорд перестрадал, переболел, и теперь ему все безразлично. Что та ночь вообще была сном... Была ли она на самом деле или приснилась? Курильщик доехал до учительского туалета. Закурил. Сделал три затяжки, закашлялся, голова закружилась. Все тело зажгло каким-то огнём. Он сполз с коляски и лёг на пол, на холодный кафельный пол. Стало холодно, но это ощущение почему-то нравилось Курильщику. Его знобило и трясло, и он стремился приумножить этот озноб в своём теле. Больно - значит должно быть ещё больнее. Что-то блеснуло в углу - дотянулся. Бритва. Странно, что сюда кто-то пришёл побриться... Усмехнулся. Какие же они все мелкие, поросшие ханжеством... Он не сомневался, что если кто-то и выставил их с Лордом на посмешище, то это был кто-то из его, Курильщика, группы. Добились чего хотели, пусть теперь подавятся. Выломал из бритвы лезвие, провел по нему пальцем - острое. Тоненькая струйка крови стекла на пол. Он закрыл глаза, представил себе Лорда таким, каким он был в ту ночь. Представил, что он больше никогда таким не будет. Значит незачем было жить. Полоснул раз. Два. Три. Густая тёмная кровь сначала закапала, потом заструилась на пол. Эрик отключился и сознание уплыло куда-то далеко, где все проблемы - лишь облако дыма, а перед глазами - чёрный туннель, в конце которого - бледный, тусклый свет. Ночь падала из окна лунным потоком, освещая лица спящих. Мотыльки залетали в открытое окно, прибиваясь к обернутому газетой ночнику у кровати Македонского. Он не спал. Лежал и думал о Волке, о выпуске, о Доме - перебирал свой стандартный набор мыслей. То скидывал одеяло, то замерзал и снова натягивал. Собирался с духом, чтобы пойти в туалет. Всегда так. Тот кто видит призраков, стремится не ходить ночью в одиночку. Тот, кто боится волков, не ходит в лес. Наконец встал, босыми ногами ощущая каждую неровность потёртого паркета. Пошатываясь от резкого подъёма, медленно побрел в сторону уборной, светя фонариком. Без фонарика он вообще никуда не ходил. Шаркнул дверью. Голова Табаки высунулась из его подушечной норы. - Кому тут не спится? - с удивлением пропищал он. На его вопрос никто не ответил. Или никто не хотел отвечать. Слишком уж много голоса Табаки ежедневно звучало в группе. Лорд, не спавший все эти дни, впервые провалился в тяжёлый беспокойный сон, накрывшись подушкой. Сфинкс поднял голову и посмотрел в его сторону. - Слава богу, заснул. Может придёт потихоньку в норму, - пронеслось в его голове. Сам он никак не мог найти удобного положения для своей головы - то она скатывалась на бок, то шея была вывернута так круто, что того гляди могла сломаться. Шарахнула дверь. По другому не скажешь, именно шарахнула. Македонский никогда так не хлопал. От этого всем стало жутко. Это означало, что случилось что-то вроде апокалипсиса. Бедный Македонский, зелёный от рвотных позывов, трясясь и плача поднял вверх руки в крови. Под светом луны это выглядело жутко. Как будто он только что кого-то убил. - Там, это... Кто-то... Вены порезал... - пробормотал он с безумным видом, - в учительском туалете. Все повскакивали с кроватей и кто мог, побежали к месту происшествия. Лорд проснулся последним - и ничего не понял, несколько ночей без сна сказывались, и к моменту, как он был способен что-то расслышать, уже хлопнула дверь за последним обитателем четвёртой. Дотянулся до коляски, быстро пересел в неё. Накинул на себя свитер Македонского, который ушёл в своём привычном ночном виде - в трусах и сапогах на босу ногу. Сфинкс вбежал в туалет первым. Не растерявшись он быстро присел на корточки, прислонился лбом к щеке мальчика, лежащего на полу. - Срочно в Могильник, скомандовал он, - он живой. Сквозь ошарашенных состайников втиснулся Слепой, с сосновыми иглами в волосах и какими-то мокрыми пятнами на лице. - Кто это? - спросил вожак. - Курильщик. Больше он ничего не спрашивал. Схватил самоубийцу на руки и только собрался направиться в Могильник, как в дверях столкнулся с Лордом. Лорд заорал благим матом, когда понял, что произошло. У него началась самая настоящая истерика. - Это я, я во всем виноват, - кричал он, не успевая на коляске за бегущими Сфинксом и Слепым, размазывая слезы по лицу, я не выслушал его, я не дал ему шанса объясниться... Горбач схватил коляску Лорда и повёз его быстрее. Лэри и Чёрный шли последними - они понимали, что от их присутствия ничего не изменится, и не очень-то и хотели вообще куда-то идти. Зато Македонский с Табаки пытались пробиться чуть ли не в гущу событий - Шакал бы ни за что не пропустил такое. За годы, проведённые в Доме, здесь бывали самоубийцы, и состоявшиеся и нет, поэтому вид крови и валяющегося на полу человека особо сильно не впечатлил никого, кроме Македонского, самого находящегося в списке неудавщихся суицидов, и, естественно Лорда. Это сыграло хорошую роль, и через три минуты Курильщик был уже доставлен в лазарет, где его тут же перевязали, поставили капельницу с растворами кровезаменителей и выдворили всех из палаты. Сфинкс и Слепой, возвращаясь обратно, откатили коляску Лорда в пустое ответвление коридора и сели рядом на пол. - Зачем? Зачем вы меня привезли сюда? Я должен быть там, с ним, надрывая голос, орал Лорд. - Прекрати истерить, с ним нельзя, ты видел, никому не разрешили остаться. Завтра-послезавтра, я думаю, мы выпросим разрешения навестить его, и вы увидитесь, - рассудительно отвечал Слепой. И вообще, - тихо добавил Сфинкс, пришло время разбираться, как все было на самом деле. Разве не странно, что об этом не узнал ни один преподаватель, и ни один лишний человек - только строго определённый круг людей, который был выгоден кому-то. Если ты никого не насиловал и не домогался, в чем я уверен, то на кого-то из нас попытались воздействовать - или на тебя, или на Слепого. А крайним оказался твой Курильщик, который не нашёл другого способа справиться с переживаниями, кроме как свалить от них на тот свет. - Я виноват, - шепнул Лорд, я очень виноват. Я же понимал мозгами, что он не мог так поступить, но меня бесило то, что меня втоптали в грязь. Именно меня. Я даже не подумал сразу, что его тоже. - Брось, Лорд, то, что ты эгоист, знают все. Подумай лучше, кто мог желать вам зла. - Не представляю. - Странно, он обратился именно ко мне, зная, что я не могу его видеть. Я только запомнил его голос и то, что он был на коляске, но как будто не совсем умело ей управлял. Твой Курильщик давно в коляске? - Не знаю... Честно, мы не говорили с ним об этом. Но в лазарете ему выдали новую, и возможно он плохо освоил её. - Это в том случае, если это был он. А мы такого случая не рассматриваем. Слепой, ты узнал бы его по голосу? - Было бы можно попробовать. Голос немного хриплый... Достаточно высокий. Неприятный. - У него приятный голос, - вмешался Лорд, - и не хриплый. - У тебя мнение с пристрастием. Слепой улыбнулся. - Надо уметь слушать людей, Лорд. Пока они не дошли до такого, что способны вскрыть вены. Он наверняка пытался поговорить с тобой? - Да. - И что ты ответил? - В первый раз, ударил его, вы это помните. Второй раз я просто его послал. Дал понять, что даже если эта история окажется неправдой, между нами уже ничего не может быть. - Ты и сейчас так считаешь? - Нет... Я больше не повторю своей ошибки... Я поверил не близкому человеку, а кому-то, кто развёл нас всех. Это я его предал, а не он меня... И если он меня не простит, мне будет поделом. Лишь бы он выжил. Пусть даже не простит. -А как вы объяснили остальным за что я его ударил? Никто ведь ничего не знает, как я понял. - Я сказал, что вы сцепились колёсами, потому что он тебя подрезал. - Спасибо, Сфинкс. - Не стоит благодарности. Ты успокоился? - Немного. - Тебе надо выспаться. Очень хорошо выспаться. Завтра могут придти из полиции и будут выяснять, в чем дело. - Да, кстати, сказал Слепой, до этого момента мы должны сами все выяснить. Где полиция, там справедливости нет. - Сейчас мы отвезём тебя в спальню и пойдём разносить фазанье гнездо. Пока не добьёмся правды. - Я не смогу спать все равно, я с вами. - Нет, именно тебя там быть не должно. Лорда молча докатили до дверей четвёртой и вдавили внутрь. Там его глазам предстала новая картина: у Горбача на коленях головой лежал Македонский в судорогах, а Табаки пытался просунуть ему в рот ложку, чтобы тот не прикусил язык. Зрелище не из приятных. - Ой-ой - прошептал Лорд, - я могу чем-нибудь помочь? - Да. Ложись спать, - мрачно ответил Горбач. Втроём тут точно делать нечего. Сейчас у него все пройдёт. Он просто перенервничал. Казалось, этот припадок был дольше обычного и тяжелее - сознание долго не возвращалось. Но за Пауками идти никто не хотел. В свете последних событий в лазарет было лучше не попадать, черт знает что там ещё могло случиться. Наконец, судороги стали стихать и дыхание приобрело ровный характер. Щеки немного порозовели. Придя в себя, Македонский виновато посмотрел на окружающих, как будто жалел, что доставил им какие-то неудобства, и покачиваясь, со вздохом побрел на свое место. Горбач проводил его, похлопал по плечу и уложил в кровать. Через десять минут все спали. Кроме Лорда. Он ждал. Слепой и Сфинкс молча вошли в Фазанью спальню. Слепой - хозяин дома, он не должен спрашивать разрешения, заходя куда-то в его пределах. Дом открыт для него всеми своими дверями, днем и ночью. Фазаны как будто даже не удивились, как будто знали, что он придёт. Они не спали - от исчезновения Циммермана всем было не по себе, и каждый смотрел на часы и ждал, что вот-вот он вернётся, значит все в порядке, и можно снова его ненавидеть. Сфинкс оглядел их - жалкое зрелище. Кучка благопристойных мальчиков, самая любимая группа Акулы, пример для подражания во всем, эталон дружбы и взаимопонимания - только для тех, кто такой же как все. Если чем-то отличаешься, берегись. Друг за друга горой, но при случае друг друга сожрать - не гнушаются. - Ваш состайник сегодня покончил с собой, - ровно сказал Слепой. Сейчас каждый из вас расскажет мне все, что знаете или думаете об этом. Кто откажется - буду разговаривать по-другому. Поросята грызли ногти и дрожали. Гуль чесал в затылке. Длинный ошарашенно смотрел в пустоту и пытался прикрыть чёлкой наливающиеся слезами глаза. Джин придумывал спасительный рассказ. Слепой, не торопясь, беседовал с каждым. В своём стиле, правда. С долей цинизма. Оказалось, что больше половины группы знают только то, что Циммерман вернулся из лазарета в очень хорошем настроении, но оно в тот же день испортилось, и после этого у него началась депрессия. Потом он пропал, и весь вечер его никто не видел. Все рассказывали одно и то же, как будто сговорились. Сфинкс слушал внимательно и пытался отыскать какие-то зацепки, но тщетно. Длинный встал и вышел в коридор. Джин сказал то же самое, что и все. Кит шёл по холодном полу босиком, не видя куда. Сейчас он был готов последовать за Эриком. Мало того, что было невыносимо больно в душе, хотелось разорваться на тысячи маленьких кусочков, вина давила камнем, это ещё не все. Ему было страшно. Животный страх кошки, которая знает, чьё мясо съела. Страх крысы, бегущей с тонущего корабля. Типичный фазаний страх. Может, поэтому Курильщик и не прижился в их группе - он не был кошкой, сжирающей чужое мясо. Упёрся в какую-то дверь, сел на пол, обхватив голову руками и завсхлипывал, предчувствуя беду. Джин знал, что Длинный может признаться в содеянном, и долго сомневался, стоило ли ему играть роль Курильщика. Но именно поэтому он не стал играть её сам. Потому что Кит все равно расколется, вот пусть и топит сам себя. - Сбежал? - услышал он возле себя тихий голос, - от меня не убежишь. Он знал, кто это. Знал, что они не уйдут, пока не узнают правду, ведь за своих они порвут любого, а здесь замешан Лорд. - Я не... Я ничего не знаю, - пролепетал Кит. - Тебе не надо ничего знать. Тебе было достаточно сказать одно слово. Я запомнил голос. Или ты расскажешь мне все, сейчас. Или я убью тебя как собаку. - Я ничего не знаю, спроси у Джина... - пролепетал он. Безошибочный удар Слепого пришёлся в нижнюю челюсть, Длинный упал. Ещё один удар - в солнечное сплетение. Сложился пополам. Слепой поставил ногу ему на горло и дал понять, что это последняя возможность что-нибудь вообще сказать. - Это я был, да, - хрипя, вещал он. - Мы пошли навестить его в Могильник и случайно подсмотрели за ними в замок, они... В общем, они были вместе. В том самом смысле. Мы решили этим воспользоваться и отомстить ему... - За что? - За то что он нам не нравился... - Вам? Или только Джину? - У каждого были свои причины, - вякал Кит, потирая сшибленную набок челюсть. - Какие у тебя? - Я не могу сказать... Цепкие длинные пальцы, как щупальцы, схватили за волосы и потянули шею назад, как будто она вот-вот сломается. Кит застонал. - Я ревновал его... - Кого?? - Курильщика. Я хотел быть с ним, а он выбрал Лорда... Слепой усмехнулся. Такой простой причины он не ожидал. - Чёртовы педики... - А Джин хотел отомстить за то, что он никогда не считался с его авторитетом, был белой вороной. Длинный снова заревел. - Каждый отвечает сам за себя. Для начала расскажете в группе, и всем, кому успели растрепать про них, что вы все это придумали, и что вообще ничего не видели. Пусть знают о вашей подлости. О своих мотивах можешь не упоминать, сути это не меняет. Если он умрёт, вы отправитесь вслед за ним. - Так он жив? - с некоторым облегчением спросил Кит, но его вопрос остался нерасслышанным. Слепой продолжал свою мрачную речь. - Если я узнаю, что справедливость не восстановлена - то же самое. Скотов и наказывают по-скотски. Пусть Лорд подумает, что с тобой сделать. И если он из своего благородства не сжалится над твоей душонкой, я тебе не завидую. Послышались шаги и скрип шин, мелькнул фонарик, и из темноты появился Сфинкс вместе с пускающим сопли Джином, который прикрывал руками фиолетовые распухшие подглазины. - А вот и второй участник событий, - улыбнулся Бледный, - как ты его вычислил? - Он немного запутался в показаниях. Дальше - дело опыта, - прошелестел Сфинкс. Когда ночные вершители правосудия скрылись, два фазана в тёмном углу коридора, скрючившись в жалких позах, до сих пор не верили, что остались в живых. Джин злился, шипя от бессилия, а Длинный отвернувшись, вытирал слезы, мучившие его от осознания своей бесхребетности. Он внезапно подумал, как он ничтожен. Сколько раз при нем в сторону Эрика лились целые потоки грязи, и он, при всех своих чувствах, ни разу не заступился за него, в угоду желанию быть как все, ни разу на виду у всех не заговорил с ним, отбросив опасения о своей репутации. И наконец, позволил себе раскрыть самую сокровенную тайну Курильщика, сначала перед Джином, а затем - перед окружающими. Тысячу раз он обдумывал уже - увидев тогда, в первое посещение, в замочную скважину то, что увидел он, можно было найти множество предлогов, чтобы не идти туда, или чтобы постучать, спугнув влюблённых, но не выдавая их отношений. Подленький, жалкий мальчик, запутавшийся в своей ориентации и потерявший цель в этой жизни, попавший под дурное влияние нерадивого властолюбца, прикидывающегося другом. Наконец в голове открылась простая истина - он не достоин Эрика, и никогда не будет достоин. Как он был в этот момент самому себе противен. Но ещё более противен был Джин, сидящий в своей коляске и наверняка ничуть не сожалеющий о своём поступке. Вернуть бы время назад - он поступил бы также. Но уже без Кита.