Гоблины: Охота на супергероинь глава 2 и далее (фанфик на фанфик)

      Когда торопящийся гоблин прорвался сквозь переплетение очередных густых кустов его ноги утонули по щиколотку в золотистом горячем песке. Перед его взглядом раскинулись широкая песчаная полоса, узкая граница шелестящего прибоя и огромное количество голубой воды до самого горизонта. Опешивший карлик, рухнул на пятую точку. Не то чтобы он совсем бежал куда-то бесцельно: в его планах было обогнуть находящийся по правую руку горный отрог, а там уже действовать по обстоятельствами. А сюда он вышел заинтригованный шумом волн, криком чаек и странным запахом, как впоследствии оказалось, принадлежащим Большой воде.       Воду бывший Старший не очень-то уважал и передал свою нелюбовь потомкам. Правда, за время своего вынужденного путешествия нынешний предводитель коротышек, сменивший на этот поприще своего предшественника, несколько раз менял свое отношение к данному элементу. Он знал, что без нее можно тупо загнуться от жажды, ненавидел за обилие кровососущих насекомых, боялся с учетом личного печального опыта глубоких мест, признавал полезность дождя, смывающего следы и сбивающего запах, а во время последних знакомств с лесными речками узнал, что вымытое тело куда меньше чешется, воняет (что было критически важным с учетом возможной погони) да и вообще чувствует себя на порядок лучше – и чего только Старший так ненавидел помывочные процедуры?       Ошалелый взгляд переключился с общего вида открывшейся панорамы на знакомство с конкретными деталями солнечного пляжа. Песок от леса волнами спускался к голубой воде, набегающей ему навстречу. В месте их знакомства рождалась белая шапка пены, быстро исчезающая, едва вода откатывалась от берега, точно впитываемая без остатка ненасытными золотистыми крупинками. По правую руку, в паре сотен метров, находился пресловутый скалистый отрог, практически сошедший на нет. Но его размеров, тем не менее, хватало, чтобы подступить вплотную к воде, погрузиться в нее и скрыться в ее глубинах в нескольких сотнях метров от берега. Над камнями скал резвились, словно тучи мошкары, белые силуэты чаек, создающие вкупе с прибоем то самое звучание, привлекшее его внимание. По левую - берег сильно вдавался в голубые водные просторы, образуя залив. А по центру вода уходила вдаль, где и сливалась с небом того же цвета, размывая линию горизонта.       Оглядевшись, как следует, гоблин начал было приподниматься с целью более близкого, но осторожного ознакомления с пугающим своей необъятностью водным пространством на предмет его полезности, как вдруг его глаза, начавшие после устроенных водных процедур видеть заметно лучше при дневном свете, засекли движение большого объекта на водной глади. Гоблин, ведомый чувством самосохранения, поспешил юркнуть в кусты.       Из-за горного кряжа показалась небольшая лодка, посредине которой на одинокой матче было натянуто несколько белых кусков ткани. Карлик занервничал, но остался на месте, неотрывно наблюдая за действиями фигурки в белоснежных одеждах, сидящей на корме и держащей руку на рулевом весле. По мере приближения суденышка у наблюдателя начиналось усиливаться слюноотделение, поскольку у фигурки, оказавшейся девушкой, открывались новые детали, принуждающие гоблина все больше и больше воодушевляться и невольно сравнивать эту самку с предыдущей. Увы, Десме, сравнение выходило не в ее пользу от слова совсем: конечно, ведь нельзя сравнивать замызганную грязью и спермой сучку с неземной красоты чистенькой девушкой. Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что даже при прочих равных амазонка с янтарными глазами безнадежно проигрывала этой рыженькой самочке, которой еще только по плану гоблина предстояло быть «замызганной грязью и покрытой спермой», хотя без первого пункта можно было и обойтись.       Размечтавшегося гоблина резко остудила демонстрация возможностей юной красотки. Пока он предавался грезам наяву, подрачивая чисто машинально свой член, лодка с девушкой уже достигла берега. Когда днище уткнулось в песок, амазонка спрыгнула и, потянув за веревку, привязанную к носу, нисколько не напрягаясь, одной рукой вытащила ее на пару метров из воды.       В голове наблюдателя тут же замельтешили образы кровавой расправы над его соотечественниками. Гоблин бросил заниматься ерундой и от страха, забыв на время про своего друга, еще больше углубился в кусты, забившись в них так, что даже наблюдать за происходящим на берегу стало не в пример сложнее. Лодка-то навскидку весила как сотня таких карликов, как он…       Тем временем, девушка, перегнувшись через бор лодки стала что-то там делать. Сама поза и главное – задравшийся от порыва ветра край туники, открывший доступ к обнаженной, ничем не прикрытой попке – вызвали усиленно покачивание головки, на кончике которой стремительно образовывалась капля смазки. Его друг словно намекал ему: «Ну, ты чего, хозяин? Вперед! Я с тобой!»       Девушка тем временем достала из суденышка небольшую сумку, которую перекинула через плечо, и направилась к границе песка, леса и скалистого отрога. Под внимательным взглядом гоблина она не спеша прошествовала по песку, демонстрируя голые ножки, ничуть не скрываемые короткой до середины бедра белоснежной одеждой, и скрылась из виду.       Самовыдвиженца на роль вожака обуревали тучи сомнений и желаний. Во-первых, бесспорно, ему очень хотелось направиться за самкой, чтобы выгадав момент напасть на нее по примеру предыдущего Старшего и… он в очередной раз мечтательно облизнулся, но тут же одернул себя – не время. Во-вторых, гоблин прямо горел желанием воспользоваться оставленным транспортом и скрыться из этой земли, населенной столь сильными и злопамятными самками. Не обладавший опытом морских путешествий, туповатый карлик при этом не задумывался ни о запасах продовольствия и воды, ни о навыках, необходимых для управления даже столь простым средством передвижения как лодка, ни о способах навигации и расстоянии, ни тем более о том, что делать на такой шлюпке в шторм.       Сложно было отследить логическую цепочку, из-за которой уродец принял решение обследовать лодку вместо того, чтобы отправиться в погоню за самкой, но, скорее всего, он руководствовался простым соображением, что лодка-то вот она, а самка ушла не понятно куда, где возможно присутствует еще несколько агрессивно настроенных человечек.       Осмотр лодки и попытки ее столкнуть назад в воду показали, что последнее вполне возможно, но для этого ему придется как следует потрудиться, прокапывая канавку от линии прибоя до кормы. Попутно выяснилось, что купаться в теплом чистом океане и купаться в занесенных тиной омутах не одно и то же.       Будучи немного разочарованным он, то и дело бросая опасливый взгляд на стену леса, в которой растворилась девушка, приступил к осмотру содержимого нескольких сумок. Еда, одежда, какие-то инструменты, бумаги, большие запечатанные пузатые амфоры, в которых что-то плескалось. Из всего списка его заинтересовали только копченное мясо (понюхав с подозрением свежие лепешки, он хоть и признал их съедобность, но оставил про запас, на черный день) и емкости с водой, потому как на собственном опыте убедился в отсутствии питьевых качеств у голубой воды, даром что ее было много. Смолотив пару кусков копченной говядины, гоблин, повоевав немного с пробкой, приложился к благоухающей неземным ароматам жидкости и не заметил, как опустошил все три литра отборного вина, всего лишь чуть-чуть недотягивающего по вкусовым качествам до знаменитой амброзии.       Алкоголь практически мгновенно заменил собой кровь в жилах, и на душе живого создания, бывшего дикарем, впервые попробовавшего «огненную воду» да еще и сразу такого качества, стало светло и радостно: данный индивидуум оказался из тех людей, точнее гоблинов, что при распитии спиртных напитков впадали не в буйство, а погружались в пучины желания объять весь мир и поделиться с ним хотя бы толикой своей радости…       Осоловело рыгнув, коротышка помотал головой, фокусируя расплывающееся зрение, прихватил с собой вторую емкость с вином и, покачиваясь на ходу, направился вслед за красоткой с целью приобщить ее к всеобщему счастью. В качестве инструмента для оной операции, естественно, выступала не вторая амфора, а нечто другое, уже стоящее в полной готовности, приняв в себя запасы крови, вытесненные алкоголем.       И нет, вино не добавило ему смелости, а лишь немного притушило инстинкт самосохранения, сделав гоблина более безрассудным, что легко позволило инстинкту продолжения рода сломить недавно образовавшуюся у него боязнь сильных самок, выходящую за рамки инстинкта самосохранения, но, слава богам, уступающего основному инстинкту. Скажи кто, что гоблин может получить психологическую траву, и его бы подняли на смех, по крайней мере в их родном мире…