***
— Я надеюсь, она не паленая? — задал вопрос, который волновал Александра с начала попойки. — Да не, — ответил ему товарищ, однако, взглянув на бутылку, добавил: — Наверное. Ладно, э-э-э-э, надо пойти, наверное? Оглядев состояние товарища, а следом хату, которую они разгромили (относительно, но все же), надо было принять решение. Заблеванный туалет, со спящим там не менее облеванным человеком, ясно давал понять, что делать тут особо уже нечего, особенно для человека, который хочет еще приключений, водки и свежего воздуха. А потому, увиденная из окна группа анимешников должна быть безжалостно избита, дабы «не позорить белую расу своими убогими попытками создать какую-то атмосферу внеочередного произведения пиздоглазых ущербов». В отличие от КПЯ, эти граждане никакого уважения не вызывали. — Ну, тогда пошли…***
— Господин генерал-фельдмаршал, прошу вас, проснитесь, — над Александром раздался знакомый голос. Александр резко распахнул глаза и огляделся. Над ним, на всё той же треклятой поляне, возвышался Гюнтер. «Не сон, блять…» — Саша мысленно про себя чертыхнулся, а сам же, опираясь на заботливо протянутую руку лейтенанта, поднялся. — Разрешите доложить? — Разрешаю, — фельдмаршал кивнул. — Разведка окончена. Первое унтер-офицера Альберта и второе унтерфельдфебеля Майнхардта отделения вернулись без новостей. Третье отделение фельдфебеля Норберта попало в засаду, однако смогло разгромить противника и выйти к дороге. Если разрешите, Норберт лично доложит. — Разрешаю. — Лейтенант подозвал к себе комота. В запылившимся мундире, к которому местами прилипла трава и грязь, он подошёл к генерал-фельдмаршалу. После обмена воинскими приветствиями, фельфебель начал: — Разрешите доложить? — Разрешаю. Докладывайте. — Есть! До второго километра пути никаких происшествий не случалось. Мы зашли на поляну, которая была легко простреливаема для потенциального засадного отряда с обеих сторон. На нас напали… — он замялся. Александр чуть мотнул головой, призывая продолжать. — Можете верить, можете нет, но… Фельдмаршал заметил, как у лейтенанта едва заметно подкосился глаз от такого просторечного обращения со старшим офицером. — На нас напали чудовища. Не могу иначе сказать. — В каком смысле? — Ну… Они были высокие, помесь человека и зверя. Выглядело угрожающе, но мы быстро сориентировались и опрокинули атаковавших винтовочно-пулемётным огнём. Затем мы задавили засадных стрелков, сблизились и закидали гранатами. После разгрома нападавших мы продолжили разведывательную миссию и вышли к грунтовой дороге. — Без потерь? — Так точно, ни одного раненого или убитого, — фельдфебель закивал. — Расход боеприпасов составил девяносто патронов, из них сорок — потребил пулемёт. — С трупами что-то делали? — Никак нет! — Что же… — фельдмаршал вздохнул. — Вы хорошо справились, объявляю благодарность. Облегчённый выдох лейтенанта был слышен даже с трёх метров. Фельфебель с радостным лицом отдал честь и воскликнул: — Служу Германии! — Вольно. Готовьтесь к походу. Двигаемся к грунтовой дороге. Готовность — десять минут, — отдал указание он, оборачиваясь к лейтенанту. — Есть, господин генерал-фельдмаршал! Взвод справился с приказом быстрее, чем планировалось. Походная колонна была готова. Бойцы двинулись вперёд. Совсем скоро бойцы оказались у трупов убитой нечисти. Туша самого большего зверолюда, — как Александр окрестил их про себя, хотя на тварей из Вархаммера FB они были не особо похожи, — производила впечатление не особо радостное. Впрочем, узнав, что это чудовище откинулось от половины магазина MP-38, он успокоился. Первобытная ярость, мускулы и большой болевой порог, видно, от достаточно мощного огня всё равно не спасали. Железа на них было мало, но оно было. Александр топнул ногой. Учитывая примитивность этих чудовищ, то тут на дворе сущая древность — железо в цене. На будущее пригодится. Взвалив на солдат топоры и прочие копья, что, к счастью, не слишком тянули — фельдмаршал выдохнул и приказал идти дальше. Через двадцать пять минут марша взвод вышел к дороге. Саша воздал хвалу Машинному Богу — наконец-то, пусть и примитивная грунтовая, но дорога! Отвыкшая от сапог стопа уже ныла, находясь в яловом сапоге. «Ко второму месяцу службы нога солдата принимает форму сапога, и он сидит как влитой», — эту мудрость он запомнил, поэтому утешал себя мыслью, что мучаться недолго осталось и скоро разносит свои яловые сапоги. Марш по дороге длился ещё час. Совсем скоро взвод вышел на километр до, как заметил с бинокля, когда удалось занять удобную наблюдательную позицию, деревню. Разорённую, вся в пепелище, она производила печальное зрелище, однако, если там хоть кто-то ещё есть, то можно будет наконец-то получить ответы на вопрос о том, какого чёрта вообще вокруг происходит. Выстроившись в боевое положение цепями в два эшелона, взвод двинулся вперёд. Следовавший с группой управления и огневой поддержки фельмаршал наблюдал в бинокль. Село было пусто, по крайней мере внешне. Проблема построения взвода мелькнула в голове. Ни огневой, ни маневренной группы — движение отделениями. «Вот вам и 39-й…». Впрочем, даже в таком виде бойцы были более чем опасны. Первый эшелон сблизился с селением — никого. Как только бойцы расползлись по деревне — внутрь вошёл второй эшелон вместе с отделением управления и миномётчиками. Следы насилия были более, чем видны во всём. Выломанные двери, разбитая мебель, кровь — прошлись тут явно хорошо. Управление расположилось на месте местной церкви. Побитые иконы и предметы культа указывали, что тут воюют явно не единоверцы. — Господин лейтенант! Господин генерал-фельдмаршал! — послышался голос командира второго отделения, остановившегося в ожидании разрешения войти. — Фельдфебель, входите! — после перегляда взглядами, разрешил Кокх. С пистолет-пулемётом на плече, держа за руку какую-то девушку, он вошёл, отдал воинское приветствие и после разрешения на доклад сказал: — В подвале одного из домов нашли, пряталась от кого-то. Увидела нас — так сразу облегчение, — все перевели взгляд на неё, посаженную на единственную уцелевшую после погрома скамейку. — Фельдфебель, можете идти к своему отделению. Справимся без вас. — Есть! — командир отделения козырнул и ушёл, оставив отделение управления наедине с уцелевшей. — Так, гражданка, — начал фельмаршал на немецком, — вы меня понимаете? Та с боязливым выражением лица на него покосилась. «Блять, я как-будто много языков знаю!» — Александр начинал паниковать. — «Ладно, пусть русский… Хотя архитектура не соответствует восточной Европе…» — Ty menya ponimaesh? — все окружающие, окромя неизвестной, удивились знанию русского у их командира и с небольшим недоумением на него посмотрели. Девушка что-то сказанула на своём языке. Смысл опять пришёл, так, как-будто фельмаршал знал этот язык, хотя он впервые его слышал. Что-то вроде: «Я вас не понимаю». Ни на германские, ни на романские, ни на славянские вообще не походило, скорее что-то азиатское. «Тайская группа или как их там?» — пронеслось в голове, но Александр быстро отмёл мысль как ненужную. Каким-то неведомым образом он смог ухватиться за воспоминания в голове, явно не особо свои, и ответил на этом же странном языке: — А так? Та возрадовалась. Немцы же лишь обвели своего командира странными взглядами. — Что здесь произошло? — вновь заговорил на этом странном языке. Все это было странно. Очень странно. — На нас н-напали. Зверолюди. Они убили в-всех. А п-потом пришли в-вы. Оглядев девку, он поднял взгляд на лейтенанта, потом снова опустил на нее. И со вздохом, сказал уже на немецком: — Лейтенант, отведите ее отоспаться. Сейчас она не сможет что-то полезное сказать. После чего, откинул голову. Все это было… слишком. — И еще. Позовите Норберта. Я хочу кое-что уточнить по поводу этих… — на секунду умолк Александр, подбирая правильное слово, — зверолюдей. Так она их назвала. «С другой стороны, — думал он в ожидании, — это точно не Ваха FB. И на том спасибо».