Запах

      Акиро проснулся за три минуты до звонка будильника.       Такое постоянно случалось в последнее время. Он просыпался все раньше и раньше, как будто старик, что мучается бессонницей. В начале весны Акиро ставил будильник на семь утра, а теперь вот просыпается без трех минут шесть. Если так и дальше пойдет, ему придется не ложиться вовсе.       Хорошо еще, что не нужно придумывать, чем занять себя по утрам.       Акиро все-таки дождался настойчивой утренней трели и спокойно отключил будильник. На прикроватной тумбочке, оставленный там с вечера, все еще лежал экземпляр «Девушки в красных туфлях» — он перечитывал книгу, чтобы освежить кое-какие детали. С обложки на Акиро томно смотрела красивая женщина с цветком лилии в волосах.       Кажется, по поводу этой обложки он так долго спорил с редактором. Девушка в красных туфлях, причем здесь вообще лилии? Да и не стоило вообще лепить на обложку лицо девушки — она и близко не похожа на героиню романа, какой ее представлял сам автор. Из-за этого Акиро никак не мог поверить, что вот эта книга — его собственная, про созданную им самим героиню и ее проблемы.       Дверь в комнату внезапно распахнулась, впуская внутрь младшего брата Акиро — Кайдо.       — Доброе утро! — жизнерадостно произнес он и опустил на рабочий стол брата поднос с завтраком, который до этого держал в руках.       Кайдо уже был одет в форму послушника храма, в котором подрабатывал, и немного путался в ногах из-за широких голубых хакама. Светлые волосы старательно расчесаны и приглажены, на свежем юном лице — широкая улыбка, которая будто бы компенсировала отсутствие у старшего брата улыбки вообще. Кайдо был намного симпатичнее Акиро — наверное, потому, что умел радоваться жизни и не закрывался от всего мира в стенах кабинета.       С другой стороны, младший брат и романов не писал.       — Проснулся за три минуты до будильника — сиплым голосом сказал Акиро, потягиваясь прямо в постели.       Кайдо усмехнулся.       — А я давно говорил тебе — попробуй ложиться позже. Ты во сколько вчера уснул? В восемь?       — В девять.       Младший брат покачал головой и раскрыл окно, впустив в комнату свежий апрельский воздух. Тут же стало прохладно, и Акиро, сладко зевнув напоследок, встал с постели и поспешил в ванную. Он знал, что его ждет кружка черного сладкого кофе, заботливо приготовленная братом. Будет неприятно, если он остынет из-за утреннего желания поваляться подольше.       Когда Акиро вышел из ванной, готовый ко всему, что может принести ему новый день, Кайдо уже не было. Поднос с завтраком притулился на рабочем столе, аккуратно обрамленный сотней распечаток, вырванных из блокнотов листов и клочков салфеток. Хитрец Кайдо поставил его так, что брату пришлось бы сильно постараться, если бы он захотел сдвинуть поднос и открыть ноутбук.       На подносе с полным кофейником, блюдцем с печеньем и тарелкой омлета, стояла еще вазочка с букетом ромашек, в которой не было никакого смысла. Но в мелких цветках, припыленная желтой пыльцой, пряталась оставленная рукой брата записка:       Мокрый асфальт, скошенная трава, чьи-то духи — слишком сладкие, с нотой шоколада и ванили.       Акиро вздохнул и повернулся к открытому окну.       Втянул носом воздух, прохладный и свежий, и разочарованно покачал головой.       Ничего.       Кайдо каждый день приносил цветы и каждый день писал на листке бумаги то, чего старший брат никак не мог узнать: чем пахнет сегодняшнее утро.       Акиро не чувствовал запахов. Врачи диагностировали у него аносмию еще в детском возрасте, но так и не сумели найти основной болезни, которая бы ее вызвала. Кошмарная несправедливость для писателя, которому может быть необходимо передать атмосферу посредством ароматов!       Хорошо, что у него был Кайдо. Верный первый читатель каждой его книги, брат всегда отмечал, в какой сцене не помешало бы добавить запаха: в душной лапшичной смесь чеснока и кориандра, в гостиной старой аристократки — пыли, пудры и свежесрезанных роз…       Именно Кайдо подарил его главной героине духи с ароматом бергамота, набросив к ее образу еще один штрих, которого не хватало Акиро.       Честно говоря, Акиро завидовал брату. Завидовал, потому что тот знал, как пахнет кориандр и пудра. Потому что мог представить, что почувствовал бы, вздумай он поцеловать девушку в красных туфлях в сгиб шеи — туда, куда она наносила несколько капель ароматического масла.       Акиро хмыкнул и закрыл окно. Не хватало еще простудиться: у него и так слабые легкие. Небольшой сквозняк — и он начинает кашлять с надрывом, хрипло, будто вот-вот испустит дух.       С завтраком он расправился быстро, налил себе вторую кружку кофе и наконец-то начал работать. Дел на сегодня была уйма: это только со стороны кажется, будто быть писателем легко. Сиди себе да записывай, что в голову пришло!       На самом деле Акиро приходилось проводить недюжинные изыскания только для того, чтобы написать новую главу. А еще разобрать все когда-либо созданные наброски и обрывки диалогов, вспомнить, кому должна была принадлежать так засевшая в голове фраза и в каком месте диалога ее лучше вставить. Задать себе миллион вопросов: почему героиня сделала то, что сделала? Могла ли она поступить иначе? К чему теперь приведет ее поступок?       Обычно под конец дня Акиро выматывался так, что едва мог разговаривать с братом, вернувшимся с работы. А написано при этом было чуть больше пятнадцати страниц. Это почти всегда были хорошие страницы — Акиро редко что-то убирал при редактировании. Но их все равно было мало, а издателям и агентам не станешь постоянно рассказывать про творческие кризисы, оттягивая сроки сдачи книги.       А еще эти запахи, чтоб их!       История поисковых запросов Акиро привела бы в замешательсво кого угодно:       Как пахнет дымоход       Если поставить рядом шоколадный пирог и банановое суфле, что будет пахнуть сильнее       Можно ли спутать запах яблока с запахом лимона       В два часа дня Акиро решил сделать перерыв на обед. Он уже закончил около десяти страниц книги — гораздо больше, чем написал вчера, но несравнимо меньше, чем хотел бы. Ему никак не удавалось поймать настроение героини — она попала в неловкую ситуацию, из которой ее спас бывший возлюбленный, но Акиро так и не сумел решить, будет ли она сердиться на это, или презирать себя, или растает от его заботы?       Ну, нет. Девушка в красных туфлях ни за что бы не растаяла, даже если бы бывший возлюбленный положил к ее ногам сотню роз и голову поверженного врага.       Хм, интересно, а запах роз перебьет запах крови?       Акиро поднялся из-за стола, потянулся, с удовольствием почувствовав, как заныли затекшие мышцы, и отправился на кухню, в надежде отыскать там припрятанный Кайдо сэндвич.       На половине пути его настиг телефонный звонок.       Акиро недоуменно осмотрел старомодный аппарат, притаившийся на узкой тумбе за горшком с фиалкой, а затем перевел взгляд на настенный календарь.       «Неужели», — подумал он, невольно растягивая губы в зловещей улыбке, — «уже пятница?»       Ему казалось, что прошлая была только вчера.       Решительно прошагав к телефону, Акиро рывком снял трубку, задушив едва начавшуюся трель, и без приветствия прорычал:       — Идите к черту!       — Я это так не оставлю! — гневно прозвучало в ответ. — Вы думаете, что вам все можно? Что сумеете прикрыться громким именем?       Акиро тяжело вздохнул и закатил глаза. Ну, она хотя бы считает, что у него есть «громкое имя».       — Послушайте, дамочка…       Ему нравилось называть ее «дамочкой», хотя голос в трубке явно был молодым.       — Я не знаю, что вы там себе вообразили, — продолжил Акиро, прервав очередную сердитую тираду. — Я не знаю, откуда у вас мой номер, хотя вот это мне как раз очень хотелось бы узнать. Но я точно знаю, что уже в сотый раз повторяю: я в глаза вас не видел, понятия не имею кто вы такая, моя героиня никакого отношения к вам не имеет и просто не может быть с вас списана!       — Правда? — издевательски пропела трубка. — Не может? У нее моя внешность, мои повадки, мои фразы и моя жизнь! У нее даже моя треклятая родинка есть!       — Серьезно? — Акиро заинтересовался.       Родинка у героини была в весьма пикантном месте, и единственная сцена с ней заставила младшего брата покраснеть до самых ушей. Теперь Акиро показалось, что телефонная трубка в его руках тоже накалилась докрасна от смущения.       — Я только хотела сказать…       — Ну что же, если это правда… вы же понимаете, что я никак не смог бы ее увидеть без вашего ведома? Или вы пытаетесь доказать, что мы с вами были знакомы…м-м-м…весьма тесно? — развеселился он.       — Да как вы смеете! Я заявлю на вас в полицию!       — Пожалуйста. С удовольствием посмотрю, что они вам ответят.       Ненадолго в трубке воцарилось молчание, и Акиро даже подумал, что собеседница его оставила.       — Ну что ж, — внезапно очень серьезно и спокойно произнесла она. — Вы правы. Лучше я сама вас найду.       — Так, это уже выходит за рамки! — рассердился Акиро, вцепившись в трубку до побелевших костяшек пальцев. — У моей героини нет прототипа просто потому, что таких женщин, как она, на свете быть не может! Не льстите себе и оставьте меня в покое!       Он со злостью швырнул трубку и отправился в комнату.       Аппетит куда-то резко пропал.       Она всегда звонила только по пятницам — интересно, почему? И всегда предъявляла ему одну и ту же претензию: девушка в красных туфлях — это она.       Акиро сердито фыркнул. Ему бы даже хотелось, чтобы это оказалось правдой — героиня была для него идеалом женщины. Красивая, загадочная, смелая, бесконечно мудрая, девушка в красных туфлях разбиралась с напастями уверенно и спокойно, никогда не убегала от проблем, и была верной и искренней.       У нее был только один недостаток: Акиро так и не дал ей имени.       Но он не врал, у его героини не было прототипа. Даже внешность была исключительно плодом фантазии, не вдохновленным ни произведениями искусства, ни фотографиями звездных красавиц. Настоящее дитя его разума, прекрасное и дикое.       Словно неукротимое пламя.       Так что кем бы ни была сумасшедшая на том конце провода, к девушке в красных туфлях она не имела никакого отношения.       Ближе к вечеру Акиро закончил работу над очередной главой, доведя число написанных страниц до семнадцати, и решил выйти в город — вдохнуть воздух, полный легкомысленно отложенных тревог и забытых на вечер пятницы страхов. Вечерний весенний воздух, который наверняка пах чем-то очень значительным и ярким.       Акиро накинул на плечи большое не по размеру синее шерстяное пальто, замотал горло ярким красным шарфом и выскользнул в морозную прохладу ночных улиц. Радостное пятничное возбуждение его не трогало. В городе, полном предчувствия выходных, Акиро пробирался по узким запутанным улицам, избегая яркого света фонарей, и обходил стороной бесцельно бредущие компании.       В конце концов ноги привели его туда же, куда и каждую пятницу.       — Добро пожаловать в бар «Дитя без глазу»! Чем я могу… а, это вы.       Бармен круто развернулся и крикнул куда-то в подсобное помещение:       — Это свои! Можете продолжать заниматься чем бы то ни было, бездельники! Вам как обычно? — это он произнес, уже обращаясь к Акиро, другим тоном, более теплым и доброжелательным, но — вот чудеса! — гораздо менее сердечным.       Акиро кивнул, повесил свой шерстяной панцирь на причудливую деревянную вешалку и сел за столик в углу, который вот уже несколько месяцев был «его» столиком.       Иногда ему казалось, что это бар — всего лишь сон. Или одно из тех магических мест, которые рождаются в сюжетах про путешествия во времени и пространстве. Точка отсчета для невероятных приключений. Акиро никогда не мог найти его днем, и никто из тех, с кем он разговаривал, о таком баре не слышал. У заведения было нелепое название и колоритный бармен, из подсобки вечно раздавалось громкое хихиканье, словно там засела толпа пикси, а интерьер казался складом бесчисленных необдуманных покупок на барахолках.       Но рассудительному Акиро здесь нравилось.       Во-первых, в «Дитя без глазу» варили божественный американо — в меру крепкий, в меру горький, обжигающе-горячий… наверняка, и аромат у него был восхитительный.       Во-вторых, рыжеволосый и многословный бармен вызывал совершенно необъяснимую симпатию. Он напоминал кого-то очень важного и ценного, поэтому Акиро вечно боролся с неуместным желанием начать с ним разговор по душам или — что вовсе недопустимо! — крепко его обнять. Уловить, в чем именно была похожесть и кого бармен ему напоминал, Акиро не мог.       В-третьих, каждый раз, выходя из бара, он буквально начинал фонтанировать идеями. Слова лились из него неукротимым потоком, и их оставалось только записать на бумагу и перечитать еще раз, чтобы восхититься.       В общем, «Дитя без глазу» нравился Акиро гораздо больше, чем модные кофейни, в которых так любили заседать молодые писатели и которые создавались как будто бы только для того, чтобы в них можно было сделать красивые фотографии в социальные сети.       Когда бармен вернулся с крохотной прозрачной чашечкой на подносе, Акиро по привычке пристально вгляделся в красивое точеное лицо. Он надеялся, что в этот раз сознание зацепится за то, что развеет неуловимое чувство узнавания. Даст подсказку: где он мог видеть этого человека или кого-то сильно на него похожего…       — Что-то не так? — насмешливо вскинул бровь бармен. — Я позволил себе добавить в кофе кардамон и гвоздику — для запаха. Обычно я так не делаю, но что-то мне подсказывает: вам это нужно. Вы не против?       Акиро мотнул головой и нашел в себе силы слабо улыбнуться.       Обычно у него на такие случаи была заготовлена пара фраз.       Поверю вам на слово.       Как жаль, что ваши старания оказались напрасны.       Я ничего не чувствую, можете добавить еще?       Но сейчас он почему-то выдавил из себя только:       — Чудесно. Большое спасибо.       Бармен поставил перед ним чашку, кивнул как старому знакомому и удивительно грациозно, даже немного женственно развернулся, чтобы уйти. И тогда Акиро неожиданно для себя самого выпалил вопрос, который не давал ему покоя.       — Простите, а как вас зовут?       Что-то в брошенном через плечо взгляде подсказало, что сейчас он услышит давно придуманную и хорошо отрепетированную ложь.       — Меня называют Текилой.       — Текилой? — удивился Акиро.       — Так точно. И если мое имя вам кажется странным, то в подсобке трусливо отсиживаются совладельцы этого места — господа Самбука и Мартини.       Акиро был в недоумении. Он уже был готов к тому, что ему соврут, но что соврут так неприкрыто, так нелепо, как будто бы издеваясь…       — Вы серьезно? — осторожно уточнил он.       Бармен пожал плечами.       — Ну вы же в баре. Кого вы ожидали тут встретить — тигра, ястреба и рыбу?       — Нет, но… — и тут Акиро захватил писательский азарт, — а ведь отлично звучит! Возьму для названия следующей книги: тигр, ястреб и рыба.       — Не забудьте перечислить мне процент от продаж за идею, — хмыкнул Текила и ушел.       Как Акиро и ожидал, после пары выпитых в полумраке под темный джаз американо ему захотелось скорее вернуться домой и засесть за работу. Сцены вспыхивали в голове одна за одной, и пришлось вновь набросать несколько особенно ярких фраз и идей на салфетках, чтобы не забыть.       В итоге Акиро покинул бар с полными карманами салфеток, торчащих наружу. Проводил его очередной приступ хихиканья из подсобки, где господа Текила, Самбука и Мартини, наверное, вовсю уничтожали своих тезок.       Сегодня он впервые за долгое время засиделся допоздна. По пути домой ему пришла в голову хулиганская идея: он решил позлить дамочку из телефона, добавив пару сцен, раскрывающих ее родинку во всей красе. Сцены были достаточно забавны, и очень, очень нескромны, и Акиро посмеивался на протяжении всей работы, предвкушая реакцию мнимой «девушки в красных туфлях». Работа так захватила, что он даже не отвлекся, чтобы поприветствовать как следует брата, и только махнул рукой, второй продолжая печатать.       Кайдо понимающе пробурчал что-то и осторожно прикрыл дверь, чтобы не мешать творческому процессу.       Спать Акиро лег уже за полночь, и поэтому был жутко рассержен, когда с утра его разбудил громкий стук в дверь. Он вскочил с постели, завернувшись в одеяло, как в рыцарский плащ и стремительно спустился на первый этаж. Лишь бы этот настойчивый стук не разбудил Кайдо в его единственный выходной!       Проклиная по пути всех и каждого, кому в субботу утром кажется уместным приходить к людям с утра, он резко распахнул входную дверь, так, что незваный посетитель едва не ввалился внутрь.       У Акиро на языке вертелось несколько откровенно грубых фраз, которые не терпелось высказать. Он не был вспыльчивым или невоспитанным. Но нужно иметь невероятную степень нахальства и полное отсутствие тактичности, чтобы так громко стучать в двери в утро выходного дня. Поэтому Акиро считал, что, кто бы ни был этот человек, он совершенно точно заслужил грубость в свой адрес. Возможно, даже нецензурную.       Вот только все слова, даже самые обычные, напрочь вылетели у него из головы, когда Акиро увидел перед собой живое воплощение его героини.       Девушка в красных туфлях, конечно, никогда не сидела на полу чужого дома, потирая ушибленную лодыжку после того, как весьма неграциозно перевалилась через порог, но в остальном…        Девушка вскинула голову и сердито сверкнула глазами. Очевидно, в ее голове тоже было несколько слов для человека, который так внезапно открывает двери. Возможно, даже нецензурных.       Но она их тоже не произнесла.        Невыносимо долгое мгновение они смотрели друг на друга, и, если Акиро мог понять причину своего ступора, то почему гостья ловит ртом воздух, впиваясь в него взглядом, — неизвестно.       Она все-таки первой пришла в себя. Вскочила, поморщилась от боли в ноге, выругалась сквозь зубы.       И выбежала обратно на улицу, так и не сказав Акиро ни слова.       Тогда и он очнулся.       Крикнул вслед, попытался остановить, выскочил прямо в одеяле на улицу и пробежал до самого перекрестка.        Но след девушки, которая — вот ирония — была именно что в красных туфлях на высоких каблуках, давно уже простыл.