Riddle's foster-Prostitute

       Следующим утром я первым делом написала Тому трехстраничное письмо, в котором подробно рассказала обо всем, что узнала от Йена и описала то, как смогла наколдовать Люмос при помощи манипуляций китайца с моим ци. Мне очень хотелось бы встретиться с Томом и обсудить все с глазу на глаз, но пока это не представлялось возможным, а потому я лишь попросила его в конце письма отправиться летом гостить в Китай, чтобы изучить и выяснить все о моей проблеме и способе ее решения подробнее.       Отсылка Тома к Йену была выгодна с трех сторон сразу: Том был бы в безопасности и находился далеко от лондонских бомбардировок; также Том был бы пока далеко от своего папаши и не узнал бы раньше времени о моей грядущей свадьбе; ну и, разумеется, Том мог бы еще больше втереться Йену в доверие и вместе с ним отыскать способ позволить мне вновь колдовать. Как я поняла, для этого следовало привести «в движение» мою застывшую магию, которая после ритуала каким-то кривым образом заморозила мое тело от старения. Перспектива быть вечно молодой, разумеется, не могла не привлечь меня, но возможность научиться, наконец, магичить, была куда более соблазнительной, чем нестареющее тело.        После обеда мне прилетело письмо от Йена, в котором мальчишка извинялся за то, что напился и отключился, а также сетовал на то, что не имеет времени встретиться со мной перед отбытием еще раз. Йен выражал надежду на то, что я одумаюсь и не стану скреплять себя браком с отцом Тома, а если все же стану — успею освободиться от уз брака к его совершеннолетию и окончанию учебы.        Тяжко вздохнув, я принялась за ответное письмо, в котором выражала надежду на то, что мой брак останется нашей с Йеном маленькой тайной, просила Йена пригласить Тома на лето в Шанхай, а еще намекала на то, что наши с ним договоренности и «плавающие отношения» должны будут держаться от ревнивого и неготового к таким переменам Тома в секрете. Если он, конечно, не хочет заставить меня выбирать между племянником и ним самим. Я не оставила Йену выбора, кроме как согласиться на все мои ненавязчивые просьбы, закончив письмо фразой «С любовью, твоя Морри». После такого — я была более чем уверена — Йен будет готов на все, лишь бы не оплошать и не разрушить все возможное будущее преждевременной вспышкой «неготового к такому» Тома.        Остаток дня я провела, гуляя по Косому Переулку, а вечер провела с Мариусом, с которым договорилась о встрече в Фортескью еще до трехдневного «уикенда» с Йеном. Мариус был несказанно рад увидеться, все два часа болтал без умолку, растрепывая мне все о своей нелегкой жизни. Я не узнала ничего нового и интересного, но без труда имитировала заинтересованность и сочувствие. И восторгалась «самоотверженности» обожаемого им Регулуса, который всеми силами всячески поддерживал кузена всю его недолгую жизнь. Признаться, слушая рассказы Мариуса об отношении к нему Регулуса, я даже заподозрила, что грязные сплетни для Блэков и Пророка, которые я расписала в посмертных письмах у адвоката, вполне могли в какой-то степени оказаться даже частично правдивыми. И я решила немножко рискнуть. — Скажи… почему Регулус… так сильно заботится о тебе? — аккуратно спросила я, дождавшись, когда Мариус сделает короткую передышку.        Он недоуменно свел брови и пожал плечами: — Он же мой кузен. Мы — семья, Рег любит меня, поэтому продолжил помогать и заботиться, даже когда меня выкинули из Рода… — кажется, до Мариуса дошла небольшая неувязка, на которую я ему намекала, и он, осекшись, призадумался и замолк. — Я понимаю, — прошептала я, придвигаясь к нему немного ближе. — Но разве прочие Блэки не были твоей семьей? Твой отец, родной брат и две сестры… и куча других кузенов — все они отказались от тебя, когда выяснилось, что ты… — я не стала говорить слово «сквиб» вслух, чтобы лишний раз не задевать чувства Мариуса. — Разве они не были твоей семьей? Да и Регулус… ну, я не заметила, чтобы он был так уж против идеологии Блэков. Помимо тебя был тот же Финеас — тоже выгнанный из Рода, но… Регулус помог лишь тебе. И мне просто интересно — почему ты для него настолько особенный?        Судя по тому, как побледнел Мариус, он никогда прежде не задумывался об этом столь глубоко. И все это казалось мне чертовски странным. Да, разумеется, Регулус мог просто и беззаветно любить своего младшенького и несчастного кузенчика, мог бескорыстно помогать ему и поддерживать, но… не воспринимал ли Регулус безопасность и благополучие Мариуса слишком уж остро? Он без зазрения совести зверски разделался с другим членом семьи, который покусился на жизнь Мариуса. И он был готов разделаться со мной, если бы хоть на миг заподозрил, что я могу представлять для Мариуса реальную опасность. Все его кузены и братья с сестрами были женаты или замужем, у многих уже были дети, которые учились вместе с Томом. И если припомнить родословную Блэков, припомнить всех фигурировавших в каноне Блэков, Регулус, выходит, в будущем так и не женился и не обзавелся потомством. Почему?        Что-то подсказывало мне, что я на правильном пути. И я решилась довериться этому чувству. — Мариус, — позвала я, накрыв его напрягшуюся ладонь своей. Он поднял на меня беспомощный, растерянный, полный сомнений взгляд, и я в полной мере ощутила всю разницу между нами. Между собой и ним — наивным, незапятнанным грязью, не знающим реальности ребенком. — Может ли быть, что Регулус относится к тебе… слишком уж по-особенному? Ты… понимаешь, о чем я?..        Он вздрогнул и стал совсем уж испуганным. — Невозможно, — резко, но при этом очень тихо прошептал Мариус и со всей силы прикусил губу. Он зачастил, разнервничавшись: — Я знаю, он предпочитает мужчин, но… но… Рег никогда… — Мариус вздрогнул и захлопнул рот, глядя на меня виноватым, загнанным взглядом.        Мне пришлось приложить усилия, чтобы сохранить бесстрастное лицо. О, Мерлин, да он совсем не умеет держать язык за зубами! Вернее… Мариус был ужасно одинок. В его жизни не было никого, кроме Регулуса. По рассказам, он был знаком с несколькими сквибами, но те были отчаявшимися, не нашедшими своего места в мире магии, спивающимися алкашами, которые перебивались грязной работенкой в Косом и Лютном. Сам Мариус был среди сквибов чужим, так как имел деньги, был обеспечен Регулусом средствами к существованию и не имел нужды в выполнении черной работы. Он был чужим среди волшебников, которые знали о том, что он — изгнанный из Рода сквиб, и не желали поддерживать с ним отношения, смотрели на него, как на существо второго сорта. Он был чужим и среди магглов, так как не понимал их, презирал, впитав с детства ненависть Блэков к неволшебникам и грязнокровкам.       Мариус чувствовал себя болезненно чужим везде и мог полноценно общаться лишь с Регулусом. И тут в его жизни появилась я. Мало того, что спасла ему жизнь, так еще и оказалась похожей — сквибом. Но не таким ущербным дном, как его знакомые, а обеспеченной, сочувствующей Мариусу, понятливой, сопереживающей и открытой к общению. Он отчаянно хотел иметь друга, кого-то, кому мог бы довериться. И для него во всех отношениях таким человеком стала понимающая я, что, к моей радости, сильно развязало ему, жаждущему живого общения, язык. — Милый, я даю тебе слово, что это никогда не пойдет дальше меня, — без зазрения совести солгала я, готовая в любой момент использовать эту информацию против Регулуса. Мариус нерешительно, доверчиво улыбнулся и облегченно расслабился. — Можешь не волноваться, я никому не скажу. Да и, признаться, я догадывалась, — подмигнула ему я, сдержав охватившую меня дрожь отвращения. — Догадывалась? Он же так скрывает это! — изумился Мариус. — Я сам узнал случайно — пришел к нему без предупреждения и застукал с… во время… пришел не вовремя, — мучительно покраснев, с трудом подобрал нужные слова Блэк.        Я не сдержалась от хмыканья и вернулась к поеданию мороженого. — Интуиция, — коротко ответила я, беспечно пожимая плечами. — Ты очень сообразительная, — с восторгом прошептал Мариус, смотря на меня с отвратительным обожанием. — Ты такая замечательная, Морриган! Я так рад, что мы познакомились! — Я тоже, — ласково улыбнулась я Мариусу и задумалась.        Следовало быстро решать, продолжать ли намеки на не совсем родственный интерес Регулуса к наивному кузену. Мог ли он испытывать к Мариусу неродственные чувства? В мире всякое встречается. Раньше и вовсе во многих странах было принято жениться на кузинах. Да и в мое время нет-нет, да встречались случаи близкородственного инцеста. Разумеется, это скрывалось, никем не афишировалось. Но и таких историй в интернете, если поискать, можно было найти множество. Так мог ли Регулус любить Мариуса сильнее и, кхм, глубже, чем предполагал его наивный кузен? Мог ли он хотеть его? Представлял ли его, когда спал с мужчинами?        Меня внутренне передернуло. Боже, всегда ненавидела геев. Это казалось мне противоестественным и мерзким — трахаться с теми, кто одного с тобой пола. Мои соседки в борделе всегда смеялись с моей гомофобии, ведь мы и сами были не божьими одуванчиками, торговали своими телами, занимались проституцией. Но, черт возьми, все равно это было мерзко. Терпеть не могу гомиков. А тут, возможно, гомик, который мечтает трахнуть своего же кузена. Мерзость.        Я решила не продолжать тему интереса Регулуса к Мариусу, так как всерьез опасалась выдать свое отвращение. И без того — Мариус меня услышал, и если со стороны Регулуса будет хоть малейший намек, доверяющий мне Мариус обязательно в будущем со мной этим поделится. Надо же ему будет выговориться. А тут понимающая и добрая я… Тем более, все необходимое я уже совсем случайно узнала от Мариуса. Дурачок вновь выдал мне секрет своего обожаемого кузена.        Договорившись встретиться с Мариусом на следующий день, я вернулась в свою комнату в Дырявом Котле и стала обдумывать дальнейшую линию поведения. Если верить Мариусу, Регулус вот-вот должен был вернуться в Лондон, и было бы неплохо еще сильнее привязать к себе Мариуса, чтобы окончательно обезопасить себя от скоропалительной мести. Регулус должен быть уверен, что я питаю к его кузену исключительно теплые чувства. Особенно — если Мариус поделится с ним всеми подробностями наших бесед.        А уж там я заставлю ублюдка помогать мне во всех моих делах. *** — Мне нужно поговорить с тобой об одной очень важной вещи, — сказала я Мариусу, как только мы с ним встретились на следующий день. — Ты не против пойти ко мне?        Он тут же согласился отложить прогулку по Косому Переулку и, явно немного нервничая из-за темы грядущей беседы, тут же направился в Дырявый Котел вслед за мной. Стоило двери за нашими спинами закрыться, как я провела Мариуса к кровати, усадила его рядом с собой и, проникновенно заглянув ему в настороженные, но любопытные глаза, со всей серьезностью произнесла: — Это… должно остаться между нами, Мариус. То, что я хочу тебе сказать — абсолютно непроверенная и неточная информация, но… это может стать шансом для нас. Для тебя и меня. — Шансом? — удивленно переспросил он, сведя точеные брови на переносице.        Это был чистый блеф, который мог дать ему несбыточную надежду на то, что никогда не станет реальностью. А еще это должно было окончательно и бесповоротно привязать его ко мне. И, следовательно, помочь мне привязать и Регулуса, который, как я успела понять, готов на все ради своего кузена-сквиба.        Придав себе обеспокоенный вид, я взволнованно заговорила: — Ты же… ты же уже знаешь, что я тоже… сквиб. И… помнишь, я отлучалась на три дня из-за одной неотложной, очень важной встречи? — дождавшись кивка Мариуса, я взяла его ладони и доверительно сжала. — Я… не хочу давать тебе ложных надежд, но… Мариус, у нас с тобой есть шанс стать полноценными магами! Настоящими волшебниками! Представляешь?!        С губ Блэка сорвался рваный хрип. Он недоверчиво, испуганно уставился на меня округлившимися от шока глазами. Мариус выглядел так, будто разрывался от отчаянной жажды поверить во внезапное чудо и не менее отчаянной обиды и боли за то, что я посмела ворошить его застарелую боль. — Не… не издевайся надо мной, — жалко, совсем тихо выдохнул он, скривив рот. — Пожалуйста, Морриган, только не ты. Я думал… думал, что мы — друзья… — Но я не издеваюсь! — воскликнула я, напустив на себя оскорбленный его недоверием, до глубины души задетый вид. — Я поделилась с тобой такой важной, секретной информацией, а ты обвиняешь меня во лжи! — обиженно выкрикнула я, и он тут же с сожалением отвел взгляд. — Мариус! Ко мне приезжал близкий друг из Китая… он… он изучает китайскую магию и… Ты знал, что у всех людей есть… ци? Кажется, так они это называют. Какие-то жизненные каналы… я не очень во всем этом разбираюсь. И это очень тесно связано с магией! — И что? Какая разница, как магию называют в Китае? — все еще недоверчиво, но уже более заинтересованно полюбопытствовал Блэк.        Из его глаз ушла обида, уступив место слабой, еще совсем робкой надежде. — И то, что он… попытался нащупать эту ци. Он сказал, что она у меня в неподвижности, поэтому я не могу колдовать! — жарко продолжила объяснения я. — Он попытался запустить мою магию, и я смогла наколдовать Люмос! — Ты… ты… Что? Это… это все серьезно? — синие глаза Мариуса подозрительно заблестели. Казалось, он с трудом подбирает слова. Он дрожал от волнения — так сильно его переполняли эмоции. — Морриган… ты в самом деле смогла… — Да! — торжествующе воскликнула я, обещающе сжав его плечо. — Это было ужасно сложно, мой друг с трудом смог заставить мою магию… двигаться. Я плохо поняла, как это все возможно, но… он обещал и дальше изучать этот вопрос! Конечно, неизвестно, удастся ли ему сделать из меня волшебницу, — затараторила я, стремясь быстрее заговорить Мариусу зубы. — Ты понимаешь, пока что ему понадобилось очень долго концентрироваться, и он буквально с ног валился, когда мы закончили… не факт, что ему все удастся, но если получится… Мы с тобой сможем стать волшебниками!        Надежда зажглась в Мариусе, подпитанная моими сладкими речами и расплывчатыми обещаниями. Я буквально наяву видела, как она загорается в нем чудесным огнем. И я знала, что ничего из этого не выйдет. Потому что если бы был шанс делать из сквибов полноценных магов, это уже давно бы произошло. Ведь и я сама смогла наколдовать Люмос, потому что изначально Лиззи была волшебницей, это тело умело колдовать и потеряло эту способность лишь из-за кривого ритуала. А Мариус… был сквибом, а не волшебником.        Но мне было откровенно плевать на его несбыточные надежды, которые когда-нибудь обрушатся, как карточный дом. Главное я получила — его безоговорочное доверие и поддержку. — Но почему тогда никто не сделал этого раньше? — все же додумался Мариус. — Если можно делать сквибов полноценными волшебниками… почему они не сделали этого раньше? — Потому что никто не пытался, — пожала плечами я, стараясь выглядеть как можно более уверенной в своих словах. — Послушай, Мариус. То, что я тебе сказала — секретная информация. Если все удастся, это нельзя будет раскрывать никому. Мы не сможем осчастливить всех сквибов, ты должен понимать это. — Почему нет? — тут же пылко спросил Мариус и почти сразу же выпалил: — Хотя, мне все равно! Я согласен молчать! Если все получится… я клянусь, что никому не расскажу!        Я с трудом сдержала понимающую ухмылку. Ну да, какое ему дело до других сквибов. Мне, как никому другому, был понятен его приступ эгоизма. — Это… запрещенная законом магия, — едва слышно прошептала я, чуть осадив энтузиазм Мариуса. — Мой друг очень рискует, ввязываясь в это. Возможно, в прошлом уже были те, кто пытался и делал то же самое, что и он, но… Это все как-то связанно с магией жизни. С запрещенными практиками. Если все всплывет наружу… он рискует провести остаток дней в тюрьме. Никто его за такие эксперименты по голове не погладит.        Мне повезло, что Шамбальское общество было очень закрытым. Они никогда не делились своими тайными инь-ян практиками с миром, никому не раскрывали тайны магии пяти элементов. Склонный к авантюрам Йен, желая впечатлить первого иностранного друга-волшебника, рассказал и научил Тома многому из того, что должно было оставаться тайной. Но и Том был маленьким скрытным мальчишкой себе на уме, который не спешил делиться особыми умениями с приятелями в Хогвартсе. — Я… понимаю, — проникся Мариус и прикусил губу. — Можно… можно будет рассказать Регулусу? — Если только ему… он тоже должен будет молчать, — Мариус тут же с готовностью кивнул. — Ты должен понимать, что если об этом станет общеизвестно, то мы с тобой так и останемся сквибами, а моего друга посадят в тюрьму за практику запрещенной магии. Возможно, ему не удастся добиться больших успехов, чем сейчас. Возможно, на это уйдут годы. Но у нас с тобой есть шанс, и я не могла не поделиться с тобой своей надеждой, — я доверительно посмотрела ему в глаза самым честным, на какой только была способна, взглядом. — Ведь ты мой друг, Мариус. Я хочу, чтобы ты был счастлив. — Я… я так рад, Морриган, — прошептал он дрожащим от нахлынувших эмоций голосом. Его глаза повлажнели, и он шмыгнул носом. — Я ни за что не предам твое доверие.        Еще час мы провели, обсуждая все это. Мариус был в восторге, светился от охватившей его надежды. И мне оставалось лишь подливать масла в огонь, еще сильнее привязывая его к себе, еще больше расширяя границы его доверия ко мне. Мы распрощались на весьма теплой ноте около шести часов вечера, и остаток дня я провела за ужином и общением с Томом — владелец Котла охотно делился со мной свежими, ничего для меня не значащими сплетнями.        Утомленная, я рано легла спать, чтобы быть разбуженной в час ночи ворвавшимся в мой номер Регулусом. Блэк вцепился в мой локоть и, не дав мне ни сориентироваться, ни открыть рот, ни даже толком испугаться, тут же молча аппарировал нас в неизвестном для меня направлении.