Что делаем, то и хотим: на рассвете юности

Сакурай вернулся домой с утра и достаточно рано, рискуя этим вызвать подозрения со стороны Хисаши. Хотя лучше уж рано, чем вообще не прийти. А то мало ли... Все-таки злить его - себе дороже. Никогда не знаешь, точно ли он махнет рукой - все-таки, мог и вставить за все грехи. Вполне мог. Все-таки было пару раз, когда гитарист таскал певца за длинные волосы, а потом... Словом, воспитывать он умел. И Атсуши, не смотря на строптивость своего характера, искренне боялся гитариста. - Хиса?- тихо позвал юноша, едва войдя в дом. "Кладовка" - громко сказано. Просто Имаи вечером заработался, вот Атсуши и придумал эту байду. Правда, он и забыл предупредить, что не придет ночевать после прогулки с Йошики. А черная макушка очень не хотела пострадать. Как и все остальное, собственно. Хиса молчал. Долго и упорно. Не отзывался ни на ругань, ни на извинения, ни на оклики...и лишь когда Сакурай уже отчаялся найти своего благоверного, а заодно преисполнился идей надавать великому Лидеру не менее великих пиздюлей, из кладовочки той самой донеслась возня. - Хисаши, а если надо мной надругались и я еле дополз до дома в предсмертной агонии?! Брюнет пошел к кладовке, намереваясь быстро и жестоко расправиться с Боссом.. Но замер в шоковом состоянии, едва заглянул в неё. - А-атсуши?! Вы видели когда-нибудь бледного, как смерть и растерянного Имая? А Сакурай увидел. И второй человек, которого лидер Бак-Тиков закрыл собой, тоже увидел. Ну, надо же было Сакураю прийти именно в тот момент, когда они хотели нажраться! - Что еще за клуб малолетних онанистов в кладовке?- сказать, что Атсуши офонарел от возмущения - ничего не сказать. - Оооо, Атчан пришел..- протянул довольный жизнью и собой из-за спины Лидера Толл, случайно качнувшись вперед и завалив того на пол, растягиваясь сверху. - Тебя где всю ночь носило, а?! - возмущаться, растянувшись на полу у ног Сакурая, да еще и в придавленном Толлушкой состоянии, было проблематично. Но Хисаши, блять, не Хисаши, если не попробует. -Ночевал у Мацумото, а Хаяши развел меня на помощь Уссурийскому фонду бабочек-альбиносов, - брюнет нахмурился.- Короче, отец, мне деньги нужны. И в этом весь Атсуши: дома не ночует, с мужиками спит.. Да еще денег требует. - Имай…- хмыкнул драммер, снизу вверх смотря на певца.- Хочешь, я его поглажу? Утюжком? Эта фраза нагнала жуткого страха на Сакурая, дабы Ягами и Хидэхико он все еще опасался. - Этого долбоеба только пекло его родное и исправит...- Хисаши немного и покачал пальцем, ухмыляясь. - А пока он живой... за измену покараю анально, а за то, что дома не ночевал, ты, милый мой, идешь на интервью. - Я хуею, дорогая редакция,- выдохнул Атсуши, убирая длинные волосы за спину.- Какую измену? Какое интервью? Какая анальная кара? Хиса, ты чего? - Ну, дай я ему хоть рот заткну?- Ягами продолжал поражаться Имае-Сакураевским отношениям, а особенно реакции Лидера на натуральное, простите, разъебайство вокалиста. Махнув рукой и помяв гитариста, Толл сполз на пол и уполз вглубь кладовой, в поисках заначки. - Такаши, место! - рявкнул Хисаши, устраиваясь на полу и поднимая на вокалиста угрожающий взгляд. - Вот как раз редакция тебя и ждет. Переодевайся и на телевидение, бегом, или в задницу скипидар засуну. Пьяный Хиса=Злой Хиса=пиздец окружающим. Старший Хигучи тут же прикинулся коробкой, не желая помереть в данном месте. Атчан же во все глаза смотрел на Лидера и хлопал ресницами. Прямо как Хаяши, когда Мацумото начинал рассказывать что-то заумное. Словом, степень шока превысила отметку "максимум". - Да какое интервью, когда я с похмелья? Я уставший, недовольный, меня.. - Отставить разговорчики,- донеслось из угла: Толл уже просто высматривал заначку. - Считай, что это наказание за ночевку вне дома. - гитарист нервно хмыкнул и стукнул брюнета по коленке, отправляя наверх. Атсуши уже хотел было смириться, как заметил малюсенькую оплошность и фыркнул: - Зато тебе пить никто не разрешал. Мысленно пнув драммера, Сакурай взбежал вверх по лестнице и уже оттуда добавил: - А если мне не удастся завалить на ближайшем столе ведущего - можешь меня вечером и не пускать! - На зарплату и секс ближайший месяц не надейся. - с каменным покерфейсом, достойным Маны, пообещал Хиса. - Кстати насчет зарплаты: мне тут покинуть вас предложили на выгодных условиях! - Ну, заткни ты его!- проныл Ягами, обнимаясь с отыщенной бутылкой.- Не то я сейчас сам встану и заново его разукрашу. - Будь другом, сгоняй наверх и впиндюхай ему эту бутылку куда-нибудь...- устало попросил Имай, поднимая глаза в потолок. - Зачем бутылку?- изумившись, драммер обнял тару крепче.- Хиса, может, тебе таблеточки попить?- брюнет икнул, вжимаясь в стенку.- Поможет, сам его будешь... Воспитывать. Атсуши же поворчал... - Ирокез и его шлюхи. Имай, Такаши тебя свергнет! Потом позвонил Йошики, поздоровался с его похмельем. И быстро собрался, натянув рубашку и джинсы, специально не заморачиваясь. - Бутылка нужна в качестве подарка ведущему, ты, обормот, извращенец и алкоголик!!! - схватился за голову Имай, - Господи, боже, избавь мир от идиотов! - Хисаши, ни капли в рот, иначе я разозлюсь!- объявил певец, спустившись вниз и собирая последнее. Ягами же громко послал гитариста с вокалистом на историческую родину, вышел в коридор, всунул в бледные лапки бутылку и утопал в гостиную. Имаи неопределенно покачал головой, ласково пожурив брюнета на прощание, и утопал в гостиную следом за драммером. - Наглая, бессердечная скотина,- "любя" проворчал брюнет, мысленно признав гитариста недееспособным. Вот есть же... Но раз шеф сказал, то надо выполнять.. *** - Имай!- раздался грохот входной двери.- Я тебе это припомню! Сакурай был зол как масса агрессивных, давно не евших и не трахавшихся чертей. Конечно, он пообщался с фанатами, даже убедился, что с Хидэ все в порядке, программа прошла отлично, была даже фотосессия... Но такой подлянки брюнет от шефа попросту не ожидал. Ну никак! - Имай! Толла дома уже не было, но и Сакурай носился где-то в неизвестности. А потому Хисаши сидел на подоконнике в гордом одиночестве и курил. Имай предпочитал легкие сигареты с ароматизатором. Полная противоположность певцу. Когда злой к чертикам Атсуши заорал на тему ''Какая же ты сволочь!'', рыжик облегченно вздохнул и затушил сигарету. Атсуши был взбешен. Реально взбешен. Одни только вопросы ведущего чего стоили! - Ползи сюда и моли о пощаде! Скандалы, ссоры, истерики? Могём, умеем, практикуем. И раз Хисаши нарвался - то этим вечером он рискует умереть в страшных муках. Лидер Бак-Тиков тихо вздохнул и спрыгнул с подоконника, выползая в коридор. Карие глаза смотрели немного устало - гитарист все-таки выпил немного. А еще в душе Хиса надеялся отделаться изнасилованием только своего рта. Потому что в гневе певец мог и отыметь, и покалечить... и вообще убить. Побуянив, певец решил прикончить Хису потом. Брюнет прошел в кухню и занялся кофе, по пути собирая длинные волосы в хвост. После программы, певцу удалось поговорить с Мацумото и не переживать больше на тему их добирания до дома... Зато красноволосый в подробностях сказал, куда Атсуши и Юнэ стоит идти. Но, в сумме, хотелось грохнуть Имая. Рыжик заявился на кухню, неслышно подходя к Сакураю и замирая за его спиной незаметной тенью. Тихий голос Имая разорвал тишину на кухне, заставив брюнета содрогнуться от неожиданности: - Доброго вечера. Хисаши он и в Африке Хисаши. Оглядев гитариста, Сакурай фыркнул, поправил хвост и разлил кофе по чашкам. - Ты меня специально послал к этому извращенцу? - Каюсь, Атчан...- кивнул Имай, поднося чашку к губам. Язык обожгло горячей несладкой жидкостью - Сакурай не добавлял сахар. Все так, как любил Хиса. - Или на панель,- Атсуши был банально обижен, как-то напрочь забыв о предыдущем дне. Совесть его не грызла.- Я с тобой не разговариваю. - Не разговаривай... - пожал плечами вечно спокойный Имай, медленно попивая кафе. Внеочередной приступ ярости певца свалил его на стул. - Идиот, Хиса, просто придурок. - Сам придурок,- преспокойно отозвался Имай, подходя к Сакураю, и аккуратно погладил его по черным волосам, улыбнувшись, - ты такой...красивый... Гитарист аккуратно устроился на коленях певца, промурчав: - Ты же простишь меня?.. - На панель,- буркнул брюнет, собираясь разложить гитариста прямо на кухонном столе. Хисаши смущенно улыбнулся, покачав головой. - Я, конечно, красив, но не настолько. Потому мне больше по душе домашнее порно. - А народ считает, что ты добрейшее невинное создание,- вытянув руку, брюнет все стряхнул со стола на пол. Надавив на плечи гитариста, юноша уложил его на край. Хисаши слабо улыбнулся, ложась спиной на холодную поверхность стола. По телу пробежались тысяча мурашек, а низ живота потянуло сладкой судорогой - рыжику свело ноги от одного осознания того, что может произойти. - Ты вообще знаешь, куда ты меня отправлял?!- зато брюнет думал об этом в последнюю очередь, желая прикончить гитариста.- Да я чуть со стыда не умер! Он едва не облапал меня! - А тебе не понравилось? - Имай приподнялся на локтях, насмешливо поглядывая на Атсуши, - хотя да: это же наказанием было...оно не обязано нравиться. - Мне было противно,- откровенно отозвался певец, злобно фырча. Это было мерзко. Это было реально мерзкое зрелище. - Ну, извини, солнце...- вид Хисаши отнюдь не соответствовал его словам: гитарист широко улыбался, теребя пальцами белую скатерть. Потом Имай приподнялся и сел на самом краю стола, готовый соскочить в любой момент. Ведь Атсуши злой был недалек от Атсуши взбешенного. А это грозило как минимум избиением. - Извини? Извини?!- Сакурай дернул Хисаши за бедра на себя, удерживая гитариста рядом.- Да ни одно твое слово не заставит меня забыть обо всем пережитом за последние сутки ужасе! Имай лишь засмеялся в ответ - тихо, мелодично, издевательски... Хиса был безумным провокатором, и он это знал. А доставать вокалиста Бак-Тиков было его любимым делом. Кроме секса с ним же. - Тебе смешно? Да, Хиса был таким: защищал свою темноволосую бестолочь от троих других и испытывал его же нервы на прочность. А обычно они были ни к черту, ведь Атчан.. И в Африке Атчан. И эти попытки Имая нарваться на неприятности откровенно напрягали. - Ты милый, когда злишься,- гитарист улыбнулся. Сакурай злился на него, а о собственной измене ни слова не сказал. А что вы удивляетесь? Имай с Ясухиро в очень хороших отношениях. - А самое было "веселое", когда этот придурок решил позвонить Хидэ, и я после программы долго выслушивал, что он думает обо всем том, что было вчера вечером. И о спящем Юнэ в его кровати. Сакурай не считал это изменой, банально спокойно относясь ко всему. И так ведь всю жизнь. Если потом его спросят, то верным ответом будет "я увлекаюсь рыжими". А любовь... И любил он только Хисаши. - Чем Ясухиро лучше меня?.. Рыжик был собственником. Махровым таким собственником. И, как бы ни старался Атсуши, гитарист все равно ревновал. Просто по натуре своей. Неприятно ему было, что певец спит с другими. Хисаши не упрекал. Просто старался удержать ветреного брюнета. Вот только не очень у него получалось. - Рассказал все-таки? Да, Рюи его болтливостью прочно заразил... Певец усмехнулся, с наглым выражением лица смотря в красивые темные глаза Хисаши. - Чем? Меня не волнует ни он, ни его личные качества. Просто он предложил, а я согласился. Гитарист опустил голову, закрывая челкой глаза. Чтобы Сакурай не видел, как наполняются болью омуты его глаз. Чтобы певец не видел, насколько сильно любит его Имай. - И как у него только наглости хватило тебе рассказать? Атсуши никогда не мог, да и не сможет, понять Сугихару. И чем он так привлекал к себе других. Да, в постели он был великолепным любовником... Но не мог же он спать со всеми! - Бедный, бедный Рюичи... А я ведь говорил..- цокнув языком, брюнет оглянулся в поисках сигарет. Хиса протянул певцу свои сигареты и попытался слезть со стола. - Пусти меня, Атсуши... - А твоя проблема в том, что ты сохнешь по мне, вместо того, чтобы делом заняться. Взяв у гитариста пачку, брюнет отложил её на стол, упрямо удерживая Хисаши в таком положении. - Сохнут цветы, а я люблю...- тихо прошептал Имай, тяжело вздыхая и откидываясь спиной на холодную поверхность стола, закрывая затуманенные от душевной боли глаза. Перед носом оказалась пачка сигарет, которая тут же оказалась на полу с легкой подачи рыжика. Поднявшись на ноги, Атсуши наклонился над гитаристом, едва ли не ложась и внимательно смотря на него. - Как будто заняться нечем,- тихо повторил, не отвлекаясь. И, действительно, это было немного непонятно. С самой их первой встречи Сакурай замечал неоднозначное отношение Хисаши к себе. И чем дальше, тем всё становилось только.. Запущеннее. С обеих сторон. Но почему Имай влюбился в него ещё в школе?! - Ладно, забудь...- тихо прошептал Хиса, жмурясь. Сакураю не нужны те чувства, которые испытывал Имай. Таких сотни. А Атсуши нужно лишь тело, способное согреть его постель. И всё же, Атчан был безумно благодарен Хисе. Певец.. Был нужен. Нужен ему. И это грело внутри, он знал, что ему есть, куда вернуться… Он бы пропал без этого. И давно. Это… Была любовь, как бы он ни отрицал этого. - Может, попросишь и тебя забыть? Сакурай наклонился до конца и мягко по гладился о щёку гитариста своей. Мягко, почти нежно.. Благодаря за любовь. Но… Простить пока он не был готов. - Нет... этого я попросить не могу... Тихий, отчаянный шепот. Имай оставался один на один со своей любовью, а сам виновник его душевных мук ежедневно куда-то уходил. И далеко не факт, что оставался ночевать. Но разве удержишь этого Дьявола?.. Хотя, если подумать, кроме этой ночи с Юнэ можно было разве вспомнить… Когда Атсуши ночевал у Хидэхико, но ведь это другое! Хисаши не оставалось абсолютно ничего, кроме как тихо вздохнуть и потереться в ответ. Словно прощая... но при этом делясь тем гребанным отчаянием, осознанием того факта, что Атсуши никогда не будет с ним навсегда. Просто в силу своего характера. Что-то легко может нарушить их счастье. И рыжеволосый это знал. Запустив руку в черные мягкие волосы, лидер Buck-Tick слабо улыбнулся. Для виду. Пусть Сакурай видит, что с ним все нормально. - Когда-нибудь, меня сотрёт ветер. Ты забудешь… Все забудут,- губы певца мягко коснулись тёплой щеки гитариста.- Скоро я потеряю свой голос. Ты будешь ругаться, а потом найдёшь другого. По моложе и талантливее. И мне ничего не останется, кроме как покориться. Брюнет ненадолго прикоснулся губами к губам Хисаши. Скорее, просто от секундного порыва, не позволяя сделать что-то ещё. - Твоя музыка будет вечной. А я никогда не сделаю тебя счастливым. Я причиняю тебе боль. Но… Не нарочно, - ладони Атсуши уже успели пробежаться по животу гитариста, пока сам их владелец думал, подбирая слова,- а в конечном итоге... Лет через сорок, если жив буду, ты отыщешь меня, отчитаешь... А там и помирать не страшно. Усмехнувшись уже привычным оскалом, Сакурай, наконец, отпустил Имая и быстро убрал тот беспорядок, что натворил пару минут назад. - Напомни мне, что я ближайшую неделю Хидэ боюсь, Юнэ опасаюсь... А для Хаяши и Кавамуры я вообще в монастыре, ладно? - Замолкни, черноволосое недоразумение! - фыркнул Хисаши, спрыгивая со стола. Облизнул губы, будто стараясь запомнить вкус вроде своего, а вроде и нет... неважно. Запомнить вкус брюнета навсегда, а потом смотался из кухню наверх, к себе в комнату, где рухнул на кровать, которую часто делил с Атчаном, и слабо улыбнулся. - Забыть я тебя никогда не смогу, как бы не старался... - Ну почему сразу недоразумение?- по-детски протянул вокалист, усаживаясь на стол, где только что сидел Имай, и, наконец, закурил. И, всё-таки, с Ясухиро нужно было рассчитаться за его чёртов длинный язык. И самый лучший способ - раздавить его лапками Кавамуры. Нет, Дьявол не руки марать не хотел, а просто боялся, что в этот раз точно прирежет лид-гитариста Luna Sea.. Или ему было банально лень, кто же знает? Но всё равно эту опасную аферу лучше было провернуть, надавив на совесть Рюи. Так, собственно, Атсуши бы избавился от угрызений совести, с которыми он проснулся утром, а заодно и месть свою смог бы осуществить. А вот что делать с Хисой - вопрос отдельный. Один вид того.. В кладовке, да ещё и с Толлом, в обнимку с алкоголем.. - Безобразие,- как строгий папочка подытожил певец, стряхивая пепел на ладонь. Далее: обжёгся, припомнил... Ну чью-то бабушку, о Гактовой народ ещё тогда не подозревал, и закусил обожжённую ладонь. Потом поднялся и пошёл к любимому гитаристу. Просить прощения. Тяжела и неказиста жизнь японского артиста...