***
Алек открыл глаза и сел. Голова раскалывалась на части, а перед глазами всё плыло. Он почувствовал, что его сейчас стошнит, и успел свеситься с края кровати, прежде чем это произошло. Алек стал приподниматься, схватившись за край прикроватного столика, и тут увидел, что на столике лежит фляжка с водой. Он тут же схватил её и осушил. Противный привкус во рту пропал, и Алек вздохнул с облегчением. — Извини, что я так сильно приложил тебя головой. Алек вздрогнул и тут же устремил взгляд в ту сторону, откуда послышались слова. В углу комнаты стоял, привалившись к стене и скрестив руки на груди, Валентин. Его внимательный взгляд скользил по Алеку, от чего тому стало не по себе. — Ты… — Прости, но у меня не было выбора. Ты слишком яростно сопротивлялся. Вижу, что характер в тебе я взрастил очень буйный. — Сволочь! — Предатель, — до дрожжи спокойным и властным голосом сказал Валентин, — Слабак. Ты не смог убить нежить. Не смог убить одного из самых опасных магов. Да ещё и жил с ним в одном доме. Я бы убил тебя, но у меня свои планы, да я и не готов нарушать данное мной обещание. Перед глазами вновь всё поплыло, но Алек вдохнул побольше воздуха в лёгкие и сильнее сжал кулаки, что немного помогло усмирить головокружение. Или это было лишь фантомным ощущением? Он не знал. Злость и, отчасти, страх, завладели им с головой. Всё, что он сейчас видел перед глазами — образ Валентина. Жестокого убийцы и тирана, который всегда — всегда — получает то, что хочет. — Где Макс? — спросил Алек дрогнувшим голосом. — Не волнуйся, он жив и в порядке. Я не планировал пока что его убивать. У него своя роль в моих планах, а у тебя своя. — Ты использовал меня… — зло прошептал Алек. — И ты прекрасно сыграл свою роль, Александр, — улыбнулся Валентин, прекращая подпирать стену и разведя руками в сторону, будто ликуя, — Я рассчитывал на твою слабость. Но для меня было неожиданностью, что Джонатан последует за тобой и твоей сестрой. Он такой же слабак и предатель, как и ты. — Не смей говорить так о Джейсе! — громко крикнул Алек, но тут же пожалел об этом. Нужно было давно научиться самоконтролю, — Он твой сын. — Он предал меня. — А ты не поступил так со всеми нами? Я узнал о том, что ты пытался убить собственного парабатая, пытался извести всю нежить на этом свете, и всё только ради чистоты крови. — Алек говорил уже тише, спокойней, но с такой злобой, что, казалось, её можно вёдрами черпать. — Ты помешан на этом. Для меня было очень неожиданно узнать, что, как оказалось, ты считался погибшим и скрывался, но при этом ты всегда был на виду. Как ты сделал это? Они смотрели друг на друга так, будто ждали, кто же первый получит способность убить взглядом и применит её на другом. Ненависть к этому мерзкому человеку, пускай и спасшему жизнь Изабель и Алека, так и кипела внутри, выливаясь в слова и этот самый взгляд. Наступила тишина. И Алеку стало тошно от всего происходящего. — Думаю, что это всё, что ты хотел мне сказать, — произнёс Валентин спокойно, и ни одно его движение не показывало никакого раздражения или злобы, — Удачного времяпрепровождения. Валентин направился в сторону двери, открыл её и вышел. Алек выругался и направился в ту же сторону, но внезапно налетел на что-то. Он отскочил в сторону, пытаясь увидеть, что помешало ему, но ничего не нашёл. Алек сжал губы в тонкую полоску и вытянул руку вперёд. Она наткнулась на что-то твёрдое, словно стена, но ничего видно не было. — Ублюдок! — воскликнул Алек и стал исследовать то расстояние и без того маленькой комнаты, в котором оказался заперт. Не шибко много места, если честно. Но он и в худших условиях жил. Однако сейчас его волновал не размер комнаты и не то, что он снова с Валентином. Его пугало незнание о том, что же с Максом. Магнус просил Алека охранять его, но он не смог и лишь подставил под удар. Алек не мог и не хотел как-то утешать себя тем, что он не мог этого предположить, что он не знал этого или чем-то подобного рода. Нет. Он возненавидел себя больше жизни и не хотел прощать себя. Он знал, что виноват. И расхлёбывать это всё теперь придётся ему. Ему, и никому другому. Алек стукнул кулаком о невидимую стену так сильно, будто был способен разбить её. Руку пронзила острая боль, но он даже не поморщился и ещё раз ударил, сбивая костяшки пальцев в кровь. Алек ненавидел всё: ненавидел себя, ненавидел Валентина, ненавидел эту жизнь. И ему хотелось, хотелось, чтобы ему было больно. Пусть и на мгновение, но больно. Потому что он заслужил это. И он в глубине души надеялся, что сможет сломать эту стену. Алек закусил губу и ещё раз со всего маху ударил кулаком, и тут его отбросило назад с необыкновенной силой. Он почувствовал удар головой, в ушах зазвенело, и на какое-то мгновение в мире наступила полнейшая тишина и темнота. Когда Алек открыл глаза, он понял, что лежит около прикроватного столика, а голова неимоверно болит. Он опёрся на правую руку и вскрикнул, поморщившись от боли. Костяшки хрустнули и, казалось, что он почувствовал, как они сместились. — Чёрт! — крикнул Алек, вдохнув побольше воздуха в лёгкие. Он начал вставать, здоровой рукой схватившись за край столика, чтобы не упасть вновь. Перед глазами на какое-то мгновение всё поплыло, но вскоре, мир вновь обрёл чёткость. Алек судорожно выдохнул и снова подошёл к тому месту, где была невидимая преграда. Вот теперь он не хотел испытывать её мощность. Он лишь вытянул руку вперёд и… Замер. Потому что стены не было. Алек сделал несколько шагов вперёд, но ничего не преграждало ему путь. — Какого… Алек быстро пересёк расстояние до двери и аккуратно повернул ручку, словно та могла внезапно накалиться и обжечь кожу. Парень незаметно и практически бесшумно выскользнул в уже знакомый ему коридор и остановился, пытаясь сообразить, куда ему идти. Он надеялся найти Макса, но и не попасться никому на глаза. Алек услышал шаги и тут же выбежал из дома, спрятавшись за углом. Он слышал, как открылась дверь, слышал голос Валентина… И пожалел, что у него сейчас нет никакого оружия.***
Полутьма окружала его со всех сторон. Было прохладно, а запах сырости противно заполнял набитое бочками помещение. Пальцы соскользнули с гладкого металлического браслета. Макс вновь попытался снять его, обламывая ногти и сдирая кожу о края. Руны, начертанные на внутренней стороне браслета, обжигали кожу. Макс отчаянно пытался избавиться от этой жгущей боли, от этого злосчастного украшения, но без магии у него не получалось. А этот браслет и был предназначен для того, чтобы лишить его магии на какое-то время. Макс вытер кровь, текущую от виска к подбородку, и вновь вцепился в метал. Пальцы больно обожгло, когда он коснулся руны, и Макс вскрикнул, тут же отдёргивая руку в сторону. — Пап, где же ты? — спросил он тихо, пытаясь удержать слёзы, — Мне страшно… Дверь открылась. Яркая полоска света озарила полутьму и ударила по глазам, отчего мальчик зажмурился и чуть отвернул голову. Послышались тяжёлые шаги. Макс почувствовал, как кто-то грубо схватил его за плечо и поднял. Он попробовал сопротивляться, но тут же получил удар по лицу. Из глаз брызнули слёзы. Ему было страшно. Настолько страшно, что он не мог думать. Этот страх был объёмным, его словно можно было осязаемо почувствовать. И от этого было ещё хуже. — Отпустите! — вскрикнул Макс. — Заткнись! — рявкнул знакомый голос. Макс вздрогнул и сквозь слёзы уставился на высокого мужчину с почти что лысой головой и таким строгим и властным взглядом, наполненным злобой и отвращением ко всему миру, будто не было ничего хуже на свете, чем родиться и жить. Этого человека звали Валентин. Мальчика вытолкнули на улицу. Макс споткнулся о порожек и упал, больно ударившись ногой. Он начал вставать сам, но та же сильная рука вновь подняла его. Макс осмотрелся, всё ещё щурясь от ярких лучей. Совершенно незнакомая ему местность. Кругом поросшие травой старые заброшенные дома, тут и там деревья разных размеров и видов, а позади двухэтажное здание с чуть сбитой вывеской «Охотничья Луна». Вдали видны разбросанные кучками домики. Явно какое-то небольшое поселение. — Где он? — спросил Валентин. Макс посмотрел в сторону. Из-за заброшенного дома вышел какой-то мужчина лет тридцати-тридцати пяти на вид. Из-под одежды виднелись тёмные кончики рун, а на боку было прикреплено оружие. — Он сбежал. — Что?! — вскрикнул Валентин, отходя от Макса и приближаясь к мужчине. — Я не знаю как. Заклятие пропало. И он сбежал. — И ты даже не заметил как? — Прости. — Не в этой жизни. Рука Валентина метнулась к поясу. Макс вскрикнул и отпрянул назад. Клинок вспорол охотнику живот, кровь полилась во все стороны. Испуганные глаза уставились прямо на Валентина, прежде чем мужчина, схватившись за рану, повалился на землю. Макс не мог отвести взгляда от тела, лежащего на теперь уже залитой кровью тёмной траве. Страх сковал его. Валентин вытер клинок от алой жидкости и заткнул его за пояс. Он повернулся и посмотрел на Макса своими блестящими тёмными глазами. — Не волнуйся, если ты дорог отцу, то ты скоро вернёшься к нему, — сказал он мальчику. Макс ничего не ответил. Он наконец смог отвести взгляд от тела и лужи крови под ним и посмотреть в лицо Валентину. — Что тебе нужно от папы? — спросил он. — То, что ему не принадлежит, — ответил Валентин и присел на корточки рядом с Максом, отчего тот отшатнулся, — Не волнуйся. Я не собираюсь пока что его убивать. Вы все всё равно скоро умрёте. Макс хотел бы прямо сейчас залезть в голову к этому человеку и прочесть его мысли. Он бы очень хотел узнать, что задумал Валентин, но сколько бы он ни старался, браслет мешал ему. И от этого было безумно обидно. — А вот, кажется, и он, — победно улыбнулся Валентин. Он встал на ноги, отряхивая свои тёмные штаны охотника, вытащил клинок Серафима. Макс замер, как вкопанный. Послышались мягкие быстрые шаги, и на горизонте показался Магнус. Глаза Макса наполнились слезами радости. Но ненадолго. Потому что клинок Серафима оказался у его горла столь же стремительно, что и вошёл в тело теперь уже мёртвого охотника. Слёзы радости превратились в слёзы страха. — Валентин! — крикнул Магнус. Макс видел, что даже сейчас его отец движется также грациозно, как обычно. Он не меняется. И это так прекрасно. — Магнус Бейн! — выплюнул Валентин его имя, словно проклятие, — Что ж, рад, что жизнь твоего сына дорога тебе. Магнус остановился перед ними и опустил взгляд, смотря на Макса. Мальчику на душе стало как-то спокойней от такой близости отца. Ему всегда было спокойней рядом с ним. — Где Чаша? — спросил Валентин. — Где Алек? — После Чаши. Магнус какое-то время смотрел на Валентина с нескрываемой ненавистью, а затем залез рукой во внутренний карман своей шёлковой рубашки, вытаскивая оттуда карту. — Ты смеёшься? — спросил Валентин. — Я не могу достать её. Это может сделать только один человек — тот, который поместил её сюда. И это был не я. — Джослин… — прошептал Валентин. Макс вздрогнул от того, с какой нежностью было сказано это имя. Неужели этот человек способен на такое? Магнус протянул карту Валентину, и тот чуть ли не выдернул её из его рук. Макс почувствовал, что клинок медленно отодвигается в сторону, а затем толчок в спину. Он бы несомненно упал, если бы не Магнус, вовремя поймавший его. Раздался свист, а затем чавкающий звук. Макс тут же отскочил в сторону и обернулся. Лицо Валентина перекосила гримаса боли. В его плече торчало древко. Охотник потянулся и медленно вытащил стрелу из своего тела, с силой откинув её в сторону. Валентин обернулся, и Макс следом за ним. В полусотне метров от них стоял Алек, натянув тетиву и готовый вновь выстрелить. Валентин как-то смеясь и улыбаясь смотрел на него. Словно не он только что получил стрелу в плечо. Кровь стекала на траву алыми каплями, но, казалось, что охотнику плевать. — Александр… — сказал он, — Неужели ты наконец набрался мужества? Макс видел, как губы Алека сжались в плотную полоску. Видел, как его руки чуть заметно дрогнули, а сам он напрягся ещё больше. — Не вынуждай меня стрелять! — Ты просто не сможешь сделать этого. Признайся! Признайся, что ты трус! Валентин шагнул в сторону. Позади него тут же открылся портал, в котором он быстро растворился. Алек было рванул за ним, но Магнус стремительно преградил ему путь, останавливая. — Ты не знаешь, куда он ушёл. Не рискуй! — сказал маг твёрдо. Алек какое-то время стоял и смотрел на закрывающийся портал. Макс видел, как тот сдерживает себя. Сдерживает из всех сил. Магнус кивнул, видя понимание во взгляде парня. Алек опустил лук и со слезами на глазах посмотрел на Макса. Магнус вернулся к сыну и прижал его к себе настолько крепко, что тому на мгновение показалось, будто он сейчас сломается, но потом он столь же крепко обвил своими ручками шею отца. Слёзы градом покатились по его щекам, смывая запёкшуюся кровь. Макс обнимал Магнуса так, как никогда в жизни, и не хотел отпускать. Внутри него всё ещё был страх того, что он снова будет чувствовать боль, и его не будет рядом. — Я так боялся за тебя… — прошептал Магнус дрожащим голосом. — Не позволяй им больше делать мне больно, пап, пожалуйста! — выдавил Макс, глотая слёзы.