Вирус жизни.

      Во всем виноваты часы… Эта новая, адаптированная к измененному организму андроида батарея, больше не забирала энергию у живых тканей, чтобы, преобразовав, отправить на подпитку мозга. Теперь энергия распределялась правильно, так, как и должна.       Ведь именно по этой причине человек-андроид Ли Шин сейчас лежал носом в подушку и готов был выть, как дикий зверь, от нестерпимого желания прикоснуться к спящей рядом девушке? Но он не смел. Кан Со Бон отсыпалась после напряжения последних дней, ее тело и мозг нуждались в отдыхе, чтобы нормально функционировать, однако… Шин перевернулся на спину и скосил глаза на ее безмятежное лицо, задержав взгляд на полуоткрытых губах. Как она вообще смогла заснуть в свою первую брачную ночь?! А хвасталась-то! «Я человек, у меня скрытый резерв….» Где он — этот резерв?       — Она просто ко мне привыкла, — прошептал Шин, успокаивая самого себя. — Привыкла, что мы всегда спим вместе, и я на нее не реагирую… И сама перестала реагировать на меня… Это же нормально? Или Бон выспится, и все реакции вернутся?.. Гм… Но сейчас-то мне что делать?       Он посмотрел на свое запястье. А не снять ли эту чертову зарядку? Зачем она ему в данный момент? Правильно. Незачем. Только мешает. Шин расстегнул браслет, перекатился и положил часы на прикроватный столик… И сразу вспомнил, как несколько часов назад снимал украшения с тонких, безвольно висящих рук молодой жены… Как касался ее кожи, снимая платье… И сейчас на ней из одежды — только обручальное кольцо и невесомое кружево трусиков… Стоит протянуть руку — и…       Шин задрожал. Избавление от часов, кажется, совсем ничего не изменило. Он рывком поднялся и вышел на просторный балкон, лентой опоясывающий всю резиденцию и пологим пандусом спускающийся на первый этаж. Подставил лицо холодному ветру. И где-то, где-то, мало-помалу его стало отпускать. А люди так живут постоянно? Постоянно в войне между разумом и телом? Как же многого он еще не понимает…       Чтобы отвлечься, Шин решил побродить по интернету. Но для этого ему пришлось вернуться в спальню за батареей. И за пледом: чувствительная кожа весьма негативно отнеслась к такой экстремальной закалке, да и зубы начали выбивать дробь протеста. Конец января выдался серьезным — температура не поднималась выше –6 С.       Снова выйдя на балкон, Шин закутался в мягкую ткань и облокотился на балюстраду. Посмотрел вниз. Это именно отсюда Со Бон увидела его «тонущим» в бассейне и примчалась на помощь. Шин улыбнулся. Интернет был временно забыт, парень, глядя на незамерзающую, подсвеченную синим воду, погрузился в воспоминания, прокручивая в голове данные памяти.       … Ту-дум — ту-дум. Ту-дум — ту-дум… Самый прекрасный звук, что я слышал в жизни… Не Шопен, Рахманинов и Лист, которых так любила мама, и которых я слушал с момента появления на свет. Взволнованный стук сердца Кан Со Бон настроил меня на иной ритм. Однажды услышав его, я пошел на этот зов. И теперь в моей груди тоже бьется живой горячий двигатель жизни. Бьется в той же тональности, настраиваясь самостоятельно, как по камертону.       Презентация, пожар, бассейн, тест-драйв, поцелуй… Человеческое сердце учащает свой ритм из-за меня — робота! Для меня это было откровением и… точкой невозврата. Я навеки отдал моё несуществующее сердце этой девушке. Несуществующее физиологически, но по сути… Совсем недавно я услышал одно высказывание: интеллектуальное развитие прямо пропорционально развитию эмоциональному. То есть, чем выше уровень интеллекта, тем сильнее переживания — страдания, тревоги, печаль… И тем ярче чувствуется радость.       Но любовь — не эмоция. И даже не чувство. Я это понял после того, как произнес брачный обет — поклялся перед Небом и людьми любить и защищать Кан Со Бон до конца своих дней. Любовь — это решение. И я принял его уже давным-давно. Любить и защищать. Заботиться и быть поддержкой в любых обстоятельствах. В болезни и здравии, в богатстве и бедности… Пока смерть не разлучит нас.       А ведь она однажды нас разлучит. Я так же, как обычный, психически нормальный человек, старался не думать о неотвратимости конца… для Бон. Со мной пока всё спорно — я, конечно, не бессмертен, но запаса прочности хватит еще лет на 100-150, как минимум. А если учесть, что большую часть этого времени мне придется существовать без Со Бон…       Будучи творением рук человеческих, я никогда не испытывал нужды верить в Бога. Моими богами были люди. Но… Однажды я познал, что человечество — фальшивый бог. И тогда пришел страх. Страх остаться одному. Когда-нибудь Бон покинет меня — и что я буду делать? Точка невозврата пройдена, я не смогу снова стать машиной, не знающей, что такое боль…       Я поднял глаза и посмотрел в ночное небо. Оттуда медленно, словно нехотя, летели редкие снежинки. Имею ли я право верить в истинного, живого Бога? Источник моей жизни ведь тоже находится в Нем? Или нет? А если нет — примет ли Он меня? Позволит ли надеяться, что когда-нибудь, за гранью миров, я опять встречусь с теми, кого потерял?..       … Не хочется думать о грустном. Никто не может быть уверен в будущем — каким оно станет. Пусть я умею предсказывать развитие тех или иных событий, основываясь на детальном анализе настоящего — существует множество переменных, способных изменить картину в единый миг. А еще я не берусь исключать вероятность чуда…       У нас с Бон всё только начинается. Мы сделали лишь самый первый шаг по тому пути, который для себя избрали. И я приложу все усилия, на какие способен, чтобы этот наш совместный путь был долгим-долгим и счастливым. А куда он нас приведет, знает только Небо…       Шин тряхнул головой, прогоняя остатки грустных мыслей, и все-таки вышел в интернет. А то, что он там увидел, еще долго приковывало его внимание.....       Со Бон проснулась, когда за окном был уже белый день, зато с чувством, что выспалась на жизнь вперед. Волшебно! И первой же мыслью в ее голове было — а где Шин? Она хотела сесть и осмотреться, но прежде, чем успела подать хоть какой-нибудь признак жизни, услышала за спиной его голос:       — Ты спала двенадцать часов, четыре минуты и двадцать восемь секунд. Я даже успел соскучиться. Бон повернулась к нему. Шин лежал на боку поверх одеяла и тепло улыбался:       — Вставай. Я приготовил завтрак. Ты, наверное, очень хочешь есть после вчерашней голодовки. Девушка почувствовала, как свело ее внутренности от предвкушения, секунду подумала и объявила:       — Нет, есть я не хочу… Я хочу ЖРАТЬ! — и собралась было вскочить, как вдруг обнаружила, что на ней, мягко говоря… маловато одежды. И никакого халата или пледа поблизости не наблюдается. Хотя, стесняться Шина уже бессмысленно и глупо: это же он ее раздел. И имел возможность за ночь в подробностях рассмотреть все, что его интересовало… Если интересовало… Он же спокоен, как… как… Как всегда! Ну и ладно. Бон встала, потянулась и прошлепала в ванную.       Когда они сидели на кухне и пили кофе, Бон с любопытством огляделась: ну как так может быть? Дом всё тот же. Все-все предметы находились на своих привычных местах. Даже ваза с фруктами. Словно и не было этого года… Только вот Шин теперь ее муж, и она больше не персонал, а хозяйка поместья. Все-таки это как-то странно… Со Бон перевела взгляд на мужа, который протягивал ей очищенный мандарин. Точнее, на его руку. Рукав тонкого свитера задрался, и она увидела на его запястье незнакомые часы — более крупные, с круглым циферблатом и на серебристом браслете.       — Что это такое?! — вскрикнула Бон, мгновенно вспомнив свой давешний сон. Шин слегка испуганно взглянул на часы и ответил не очень понятно:       — Это новая зарядка. Ты же должна получить то, чего так долго хочешь. Со Бон даже растерялась:       — Чего я хочу?.. А чего я хочу?       — Меня, — коротко сказал Шин и посмотрел ей в глаза прямым открытым взглядом.       Молодая жена подавилась тостом. В силу безнадежной неопытности в делах амурных, на подобные разговоры она спокойно реагировать не умела. И желания свои привыкла скрывать даже от самой себя. Но Шин — честный малый. Чересчур честный…       — Мне вот давно уже интересно, — проговорила она, отдышавшись, — почему ты такой тролль? Это программа такая специальная, что ли?       — Нет, не программа. Я самообучился, — усмехнулся Шин. — Но сейчас я не шучу. Кан Со Бон, однажды ты взяла ответственность за меня. А раз так — неси ее до конца.       — Да я и не отказываюсь… — Бон встала из-за стола, подошла и прижалась ухом к его груди, слушая гулкие, как набат, удары сердца. — Но… — она опять покосилась на новые часы. — Ты уверен, что с тобой не случится какого-нибудь замыкания? Процесс-то энергоемкий…       — Ну и кто тут из нас тролль?.....

*****

      — А давай мы не поедем ни в какое романтическое путешествие, а проведем это время здесь? — предложила Со Бон, когда они решили «обойти дозором» свои новые владения.       — Почему? — сразу насторожился Шин. Со Бон, глядя на его сведенные к переносице брови, даже засмеялась:       — Чего ты так дергаешься? Мне просто здесь нравится, вот и всё. Свои самые счастливые дни я провела именно здесь.       — Понял, — Шин с ухмылкой оглядел окрестности. Когда-то он тут мучал Бон пробежками, а потом тащил домой на закорках. — Побежали? — он подтолкнул ее в спину.       — Эй! — девушка вывернулась из-под его руки. — Хватит с меня, больше я с тобой наперегонки носиться не буду! Ты энерджайзер с неубиваемой батарейкой, а у меня всего лишь какие-то жалкие калории…       — Ты еще не всё потратила, что за обедом съела!       — Щас тебя отлуплю и потрачу!       — Сначала догони! Доставай свой хваленый резерв из закромов!       Когда они, хохоча, примчались к бассейну и свалились на скамью, Бон залезла к Шину на колени и спросила:       — Здесь же сейчас никого нет? Даже охраны?       — Не-а. В этом месте есть интернет вещей, помнишь? Если вдруг что, мне придет прямой сигнал.       — Хорошо… — она прижалась еще теснее. — Значит, можно целоваться прямо тут, никто не увидит.       — Ага… — Шин чмокнул ее в нос и сказал: — Думаю, я теперь знаю, что такое жадность… Такое чувство, что начинаю скучать по тебе, даже когда ты просто отворачиваешься. Хочу, чтобы ты всегда смотрела только на меня…       — Именно поэтому ты всех отсюда разогнал?       — Не разогнал, а отпустил… На время.       Со Бон хихикнула и непроизвольно поежилась. Такой огромный дом — почти что дворцовый комплекс! — и они в нем совершенно одни. Вообще одни. Никто не придет, не станет досаждать какими-то разговорами и делами — их с Шином, считай, впервые в жизни оставили в покое! Никто даже не звонит…       — Погоди-ка! — встрепенулась девушка и достала из кармана хэнди. — Не могу поверить, что папа с бакланами меня целый день не доставали. Может, случилось что?       — Я блокировал сигнал, — Шин забрал у нее телефон и засунул обратно в карман куртки. — Сейчас мы вне зоны доступа, потому и тихо. Как на необитаемом острове.       — Ух ты-ы… — восхищенно и немного растерянно протянула Бон. — А я уже стала забывать, что мой парень — робот, и способен на всякие такие штуки…       Шин помолчал. Со Бон стала забывать, что он робот… Ну да… Шин и сам был бы рад об этом забыть, но… Но.       Первый день их супружеской жизни подходил к концу. Низкое зимнее солнце успело сесть, но его последние лучи все еще окрашивали темнеющее небо в страстно-багряные оттенки, предвещая ясную и холодную погоду. И Шин мог поклясться, что до сих пор ни разу в жизни не был настолько счастлив. До боли в сердце. До полной потери контроля над собственными, еще не изученными, новыми эмоциями. Терра инкогнита — вот, что это такое… Роковые два слова… Могут стать роковыми… А могут и не стать… Но от этого все равно не убежать и не скрыться, все уже случилось…       … Неужели полного, абсолютного счастья не бывает? Его всегда малой червоточиной терзает смутный страх… Страх, что оно не навсегда. Как в тот, первый и последний день рождения — теплое, нежное и такое близкое счастье вдруг разбилось, как стекло, разорвав душу на куски острыми осколками, всего от одного телефонного звонка…       А Со Бон тем временем продолжала:       — Я будто сказочная принцесса, которую похитил дракон и заточил в высокой башне! Только принцессе с таким драконом прекрасные принцы даром не нужны. И с деньгами не нужны. Сказки всё врут!.. Эй, ты чего притих? — она чуть отстранилась, заглядывая в его огромные эльфийские глаза, подернутые легкой дымкой грусти. Шин подался вперед и прижался к ее губам.       — Я люблю тебя, Кан Со Бон… Очень.       Словно холодный порыв ветра, коварно проникнув под одежду, обдал ледяным дыханием ее позвоночник. Кроткий обреченный взгляд, полный невысказанного страдания, одуряюще-сладкий поцелуй и признание в любви — однажды всё это уже было. Как раз в такой же последовательности. И закончилось очень плохо. Бон содрогнулась и еще пристальнее всмотрелась в печальные глаза своего любимого.       — Что с тобой? — довольно резко спросила она, кладя ладони на его щеки и не позволяя отвести взгляд. — Не молчи, я нутром чувствую — что-то случилось… Шин? Он моргнул. Потом сжал ее запястья и прошептал:       — Кан Со Бон, давай уедем отсюда… Навсегда. Туда, где нас никто не знает… Бон вздохнула. Уперлась своим лбом в его и произнесла негромко и мягко, так, словно говорила с ребенком:       — Конечно, мы уедем, Шин-а. Обязательно уедем туда, куда ты хочешь. Но только после того, как ты мне все расскажешь. Что тебя снова тревожит?       Шин завозился и опять вытащил из ее кармана мобильник. Экран вспыхнул и запестрел роликами с неудавшегося мальчишника, а также отобразил прошлогодние фото с презентации м-сити. Памятный день, когда мир узнал об Искусственном Интеллекте Нам Шине-3.       — Что это? — удивилась Бон. — Решил вспомнить молодость? Парень ответил по-прежнему полушепотом:       — Это не я решил… Прости, Со Бон, я виноват. Не заметил, что за мной следили с момента объявления о нашей свадьбе в «Терра инкогнита»…       — Следили? — она испуганно вцепилась в него. — Кто? Почему?       — Пак, бывший секретарь Со Джун Гиля, был уволен из компании с волчьим билетом и теперь работает в мелком сыскном агентстве. К сожалению, для его ареста не хватило улик, он был всего лишь свидетелем, но из РК-групп вылетел с треском сразу же. Так вот, он посмотрел в сети видео с той вечеринки и понял, что Ли Шин — это не кто иной, как погибший робот Нам Шин-3. И сегодняшней ночью я обнаружил, что база данных нашего НИИ в Чехии была взломана несколько дней назад, Пак скопировал файлы с информацией о моем восстановлении, а также личные данные мамы и Дэвида… Новости о том, что брат Нам Шина на самом деле не брат, а тот самый робот, должны были сегодня заполонить весь интернет. Я, как мог, почистил источники, то есть, сегодня никто ничего не узнает, но это просто отсрочка. Наверняка, у Пака есть резервные копии, до которых мне не добраться, и рано или поздно тайное станет явным… В Корее нам с тобой просто не выжить после этого. От оголтелой толпы невежд не спасут ни деньги, ни связи… Давай улетим в Европу как можно скорее. Там иной уклад жизни. Людям приходится нарочно устраивать скандалы и выпячивать даже свои самые неприглядные пороки, чтобы привлечь к себе внимание. До нас же с тобой никому не будет дела… Сможем спокойно жить и работать. А сюда будем в отпуск приезжать.       Бон вновь вздохнула и с улыбкой поцеловала Шина в щеку. Сказала без грусти:       — Счастливые воспоминания об этом месте у меня связаны только с тобой. Именно здесь мы сблизились и влюбились друг в друга. Поэтому, если ты рядом, то мне все равно, где я буду жить. Любая терра инкогнита станет домом…