***
… Несколько месяцев назад Шин нашел Хидона в педиатрическом отделении одной из клиник Сан-Антонио, в Техасе. Люди, взявшие опекунство над ребенком после гибели матери, поместили слабого здоровьем мальчика в больницу, исправно оплачивали лечение, но никогда не навещали. И когда Хидону сообщили, что к нему приехал кузен, он сначала даже не понял, о ком речь. А увидев Шина… пустился наутек. Спрятался в самом темном углу прачечной, забившись между стиральными машинами и накрывшись сверху ворохом грязного белья. По закону, запрещающему применять насилие к детям, его не могли просто вытащить оттуда и вручить новому опекуну, поэтому Шин отправился на переговоры лично. Приблизившись к куче белья, наваленного прямо на кафельный пол, он присел на корточки и сказал: — Хидон, я знаю, что ты тут. Вылезай. Куча молча сопела, но не шевелилась. Шин тоже замер, подобно изваянию. Впрочем, ненадолго. Стиральные машины вокруг них старательно гудели, исполняя свои прямые обязанности. Время от времени их электронные потроха издавали и другие звуки, говорящие о переходе в следующий режим. Шин огляделся, потом посмотрел на слегка завозившуюся кучу и строго поинтересовался: — Почему опять меня не слушаешься? Я же не велел тебе приближаться к электронным устройствам ближе, чем на полметра. Так ты всё лечение коту под хвост пустишь. Белье снова пришло в движение, и из его глубины на Шина враждебно уставились два блестящих черных глаза. — Уходи! — выкрикнул Хидон со слезами в голосе. — Я тебе не верю, злобный монстр! И не притворяйся роботом Шином, я знаю, что он умер! Из-за тебя, сволочь! — Это я, малыш, — Ли Шин обезоруживающе улыбнулся, как умел только он один. — Меня починили… Глаза недоверчиво мигнули. В целях убеждения Шин снял с руки часы и показал гнездо для батарейки, но Хидон все еще сомневался. Он опять скрылся в тряпках и засопел, на этот раз со всхлипами. — Ты помнишь про наш секрет? — предпринял Шин следующую попытку. — Я ведь сдержал обещание? Надрал задницу страшному дядьке? А ты свое держать не хочешь — все равно лезешь к компьютерному излучению… Эти машины — тоже компьютеры, чтоб ты знал. — А ты? — глуховато раздалось из кучи. Поняв, что сопротивление практически сломлено, Шин снова улыбнулся: — У меня компьютер в голове. Но он не излучает, потому что снаружи моя голова, как у человека, через нее лучи не проходят. У тебя же не сбивалось дыхание, когда я таскал тебя на руках, помнишь?.. …Хидон маленьким тигром рванулся вперед, напрыгнул на Шина, опрокинув его на спину, и обхватил крепко-накрепко руками и ногами. Поверил. Шин так и пришел в кабинет врача за документами: с вцепившимся, как клещ, мальчишкой, висящим спереди. Даже переодеваться потом в свои вещи Хидон не пожелал — ведь для этого надо выпустить из рук хёна! А мало ли что тогда может случиться?..***
С тех пор они жили втроем в красивом старом доме на окраине Карловых Вар. Для мальчика Шин тоже не стал делать поблажек: в Чехии нужно уметь говорить по-чешски! Хотя, оставалась еще хитрая нуна Со Бон, которая хёна совсем не слушалась и продолжала общаться с Хидоном на корейском. Хён хоть и пытался ней спорить, но не слишком настойчиво это делал. Хидон искренне не понимал, зачем он вообще ввязывается в эти споры, если в итоге всё равно уступает? А еще Шин на нуну странно смотрит: его желто-зеленые рысьи глаза при этом часто отсвечивают синим… По наступлении зимы Хидона должны были снова положить в больницу. Но он не боялся: хён работал там же, в университетской лаборатории. А когда его выпишут, уже не будет необходимости избегать компьютерного излучения. Но пока еще стояла осень, дождливая и хмурая. И веселая. В парке возле дома росли грибы, их было так здорово собирать! А дядя Дэвид (который упорно называл себя дедом) часто приглашал соседей к себе, где они все вместе играли в разные настольные игры. И даже в карты — но без Шина. С ним играть было неинтересно, он запоминал все ходы и постоянно выигрывал. Однажды Дэвид взял мальчишку с собой на рыбалку, и тот впервые в жизни поймал рыбу. Но самое главное — у Дэвида была собака! Большой косматый пес по имени Рыкс. Беспородный, зато очень добрый и игривый. У Хидона раньше никогда не было домашних животных, поэтому от Рыкса он был в полном восторге. Как и тот от Хидона. — Нашли друг друга, — шутил по этому поводу Дэвид. — Родственные души… И всё это тоже было классно! Гораздо веселее, чем жить в большом пустынном доме, бояться страшного дедушку и прятаться от злого двоюродного брата. Только вот мамы больше не было рядом… Хидон часто вспоминал мать по ночам, когда оставался один. Но в этих воспоминаниях не было горечи, была только светлая грусть. Мама ушла на Небо — мальчик верил в это — и присматривала оттуда за любимым сыном. Может быть, это именно она уговорила Боженьку оживить Шина — чтобы тот его забрал к себе… В тот день, когда Шин с Хидоном играли в морской бой и утопили в пруду новый корабль, ближе к вечеру завязался бой уже совсем сухопутный. А точнее, не бой, а гражданская война. Незадолго до сна Со Бон позвала своих мальчишек на кухню и поставила перед ними по стакану горячего молока с мёдом. Оба, как по команде, сморщили носы и отвернулись. Хидон ненавидел кипяченое молоко, а Шин терпеть не мог мёд. Со Бон нахмурила брови и просверлила требовательным взглядом каждого по очереди. Хидон, будучи умным ребенком, быстро сообразил, как использовать ситуацию себе во благо: — Нуна, если я это выпью, почитаешь мне на ночь книжку? — С какой это стати? — тут же встрепенулся Шин. — Ты сам читать разучился? Хидон снисходительно посмотрел на глупого взрослого — ничего-то он не понимает! И сказал: — Я еще и перед сном должен уроки делать? — Чтение — это отдых! — Кому как… Со Бон почуяла неладное: иногда эти двое ругались, как два упрямых барана, ни в какую не желая идти на компромисс, и похоже, сейчас именно такой случай. Вот же повезло ей получить в комплекте сразу двух детей: один большой и гениальный, второй поменьше и тоже — тот еще прохвост. — Конечно, я тебе почитаю! — с улыбкой пообещала она мальчику, надеясь прекратить спор. Напрасно. Шин залпом осушил стакан и с победным стуком поставил его на стол. — Я первый выпил, — прищурился он. — Нуна мне будет книжки перед сном читать. — Хён!!! — возмущенно крикнул Хидон. — Так нечестно!!! — Почему? — Я первый об этом попросил! — А я первый выполнил условие. Проблемы? — Ты гад!!! Со Бон изумленно хлопала глазами — что это еще за новости? — Парни, парни, вы озверели? Что за на фиг вы тут устроили? Шин встал, подошел к ней и многозначительно дернул бровями: — Если ты начнешь ему читать, то уснешь раньше него! — Ну и что? — Хидон тоже подбежал. — Ну и то! — Шин неожиданно подхватил Бон на руки и напомнил: — Нуна вообще-то моя жена. Мне и говорить последнее слово. Хидон потянулся вверх с требовательным воплем: — Отдай мою нуну! — Обойдешься, — Шин поднял жену выше — так, чтобы пацан не достал. — Умей проигрывать. Со Бон с трудом преодолела удивление и приказным тоном произнесла: — Поставь меня на ноги. Сейчас же. Шин, немного помедлив, подчинился. Бросил на нее быстрый взгляд исподлобья — рассердилась? Почему? Он же прав? А Хидон, глядя на замешательство хёна, вдруг указал на него пальцем и выдал нечто непонятное: — А… Опять… — Что? — спросил Шин. — Невежливо пальцем показывать. Хидон моргнул и сообщил: — Когда ты смотришь на нуну, у тебя глаза светятся. Как у кота… Бон за подбородок повернула голову мужа к себе и тоже увидела в глубине его зрачков синеватый отблеск. Почувствовав, как щеки покрываются предательским румянцем, она от души треснула Шина по затылку, пробормотав тихонько: — …мартовского… — и добавила громче: — Уймитесь уже! Я вас обоих люблю. — А кого больше? — ревниво спросил Хидон. — Себя! — Бон и его тоже легонько стукнула по макушке. — И если продолжите воевать, я вас, стратеги-тактики, на улицу выгоню! Пойдете ночевать к деду. — Да? — оживился мальчуган. — Хён, точно, пошли к Дэвиду, поиграем в шахматы и с Рыксом тоже… — Теперь у тебя глаза светятся, — усмехнулся Шин. — Нет уж, сам иди с Рыксом играть. Я с нуной останусь. — Нуна, можно? — черные глаза Хидона и впрямь горели надеждой, как два фонарика. Со Бон вздохнула и тронула Шина за плечо: — Отведи его. Только оденьтесь теплее, а то точно заболеете. — Может, пойдем все вместе? — предложил Шин. И они пошли. Рыкс почуял гостей, когда те были еще вдалеке, подбежал к двери и начал радостно поскуливать, крутя хвостом. Дэвид вскоре тоже услышал знакомые голоса, накинул куртку и вышел на крыльцо. Махнул рукой медленно приближающейся веселой троице, к которой уже успел присоединиться и пёс. — Привет, dědeček (дедушка) Дэйв! — крикнул Шин. — Прими на постой бедолагу, а то он без Рыкса сохнет, чахнет и бузит. — Чахнет — да! Оно и видно! — засмеялся Дэвид, глядя, как мальчик и собака со счастливым визгом носятся между деревьями и дурашливо атакуют держащихся за руки «голубков». Как всегда, в такие теплые «семейные» моменты, ученый вспомнил о своей ушедшей любви, и его улыбка окрасилась легкой печалью. «Интересно, смотришь ли ты на него сейчас, а, Лора? Видишь, каким стал наш с тобой ребенок?.. Ты так отчаянно тосковала по отнятому сыну, работая над искусственным разумом, что придала ему те же черты. И я знаю, о чем ты молилась в своем сердце, вкладывая весь жар души в создание этого пацана. Я тоже молился о том, чтобы маленький робот стал нашим с тобой общим сыном — пусть искусственным, но сыном. Твоим и моим… И вот, что получилось. После тернистого пути, длиною в двадцать лет и два года, он стал человеком. Просто человеком, а не величайшим достижением науки и технологии! Он живет, работает, у него появилась своя семья… Профессиональный крах или чудо? Ведь наши коллеги в Силиконовой долине изрядно впечатлились Нам Шином-3, до сих пор пытаются создать аналог… И создают. Но — обычных роботов. Способных думать, но неспособных рассуждать. Знающих всё на свете, но не чувствующих абсолютно ничего. С красивыми улыбками, утонченной мимикой и — с пустыми глазами кукол… Теперь я знаю: холодный разум не может породить жизнь. Для этого нужно что-то несоизмеримо большее… Неподвластное простым смертным… Говорят, ученые не могут верить в Бога. Да. Ученые просто знают, что Он есть…» Со Бон поймала Хидона за воротник со словами: — Хватит уже беситься. Заснуть не сможешь, будешь полночи на ушах стоять. Но разыгравшийся мальчуган вырвался, взбежал на высокое — около двух с половиной метров — крыльцо, вскочил на каменные перила и внезапно спланировал вниз, раскинув руки. Дэвид, не ожидая ничего подобного, не успел удержать его сзади, схватив в охапку лишь воздух. Бон вскрикнула, метнулась вперед, но стоящий вполоборота к дому Шин уже среагировал: сделал шаг в сторону и поймал «десантника» на лету. Поставил на землю и тут же, без слов, приложил ладонью по мягкому месту. Со Бон добавила ему от себя тоже. Дэвид, держась за сердце, осел на ступеньку. — Эй, вы чего?! — взвыл Хидон. — А ты чего? — спросила девушка, срываясь на крик. — Что за цирковые номера ты откалываешь? — Так я и хотел, чтобы хён меня поймал! А вы — сразу драться… — Предупреждать же надо… — выдохнул Шин. — Я чудом уловил момент падения, иначе валялся бы ты со сломанной ногой, а то и шеей. — Ты ведь робот! — обиженно пыхтя и потирая задницу, заявил Хидон. — Разве ты мог меня не поймать? — Робот… — Со Бон, глядя на мужа, как зачарованная, подняла руку и коснулась его лба, на котором в ярком свете уличного фонаря блестела влага.— Почему робота прошиб пот, кто мне объяснит? — Ну, это же… — начал было Шин, но Бон, как обычно, перебила: — Я знаю. Ты неправильный робот. Правильные не смеются, не плачут, не чудят и вообще — не усыновляют всяких мелких хулиганов, которые им потом тест-драйвы устраивают! — А еще они не женятся, — подал голос отдышавшийся Дэвид. — Не едят, не пьют и в игры не играют. Правильные роботы только работают. Он спустился с крыльца и потрепал мальчишку по взъерошенным черным волосам. Усмехнулся: — Что, малыш, разочарован? Думал, что твой хён — это добрый робот, как в сказочных фильмах, а он оказался обыкновенным человеком? — Который и ремня дать может за твои художества, — прибавил Шин. — Напугал, чертёнок… — Не ругай его, — сказал Дэвид. — Он и правда не понимает, как это: ты — и вдруг позволишь ему упасть и удариться? Да ни за что! Это называется детской верой, — он взял Хидона за руку и повел в дом. На пороге мальчик обернулся и позвал: — Хён! Шин поднял глаза. Хидон хитро сощурился и спросил: — Значит, ты тоже человек? — Ну-у… — Шин в поиске поддержки покосился на жену.— Получается, что так. — Тогда у меня к тебе еще будет много вопросов! — объявил мелкий и скрылся за тяжелой дверью. …На улице повисла тишина. Шин и Со Бон молча посмотрели друг на друга, чувствуя одинаковую растерянность. Шин заговорил первым: — Что-то я уже боюсь… О чем это он будет меня спрашивать? — Кто знает… — Бон, а если он спросит о чем-нибудь, на что я не смогу ответить прямо? — Непременно спросит, — кивнула она. — И что мне делать?.. — Ой, уж ты-то выкрутишься! — уверенно сказала девушка. — Ты всегда знаешь, что сказать, когда промолчать — знаешь, как правильно всё сделать. Тебе не нужна моя помощь. — Еще как нужна! — Шин обнял любимую за плечи и увлек ее в темную аллею, ведущую к дому. — Я всё знаю и умею лишь до тех пор, пока ты в меня веришь. Пока смотришь на меня и держишь за руку. Я — твой робот, Кан Со Бон. — Ты — мой человек, Ли Шин, — ее рука обвилась вокруг его пояса. — Человек. Мой, — с нажимом повторила она и закончила с удовлетворенной улыбкой: — Поверь, это намно-ого круче!