— И что мне с тобой делать? — мальчишка тяжело вздохнул, глядя снизу вверх на вцепившуюся в ветви дерева девочку. — Ты не можешь не влипать в неприятности, да? — Брось, Хьюго, — несмотря на своё положение, русая нашла в себе силы улыбнуться, даже с какой-то лукавостью. — Тебе же нравится вытаскивать меня из них. — Поверь, Эльви, куда как больше мне нравится влипать в них вместе с тобой.
Этой весной, непривычно тёплой и практически не дождливой, вишня покрылась почками достаточно рано — ещё в конце февраля, готовясь рано мартом раскрыть свои прекрасные бело-розовые лепестки цветов, распуская по воздуху нежный аромат цветущей вишни, которую не любил, разве что, каждый десятый. Он распространялся всюду. Все места, куда проникал ветер, преследовал этот сладкий запах цветущей вишни — на улицах, на скверах, в парках и домах, в комнатах на вторых этажах с распахнутыми настежь окнами, в крохотных подвальчиках, оставленных дольше, чем на десять минут, молодой хозяйкой открытыми. Он поселился в густых волосах, развевающихся на стремительном столичном ветру, жительниц города, проникал за ворот деловых рубашек и пронзал длинные юбки, расходящиеся волнами в утреннем ветре. И этот, несомненно, весенний аромат, не обошёл стороной одну его главную любительницу, которая с самого утра распахивала пошире окна в своей комнате, лишь бы вдохнуть этого приятного, чуть пьянящего разум аромата. Она стояла у окна ранними утрами, когда солнце только-только поднималось над горизонтом. Приятно щурила свои золотистые глаза, прячущиеся за длинными пушистыми ресницами, придававшими своей обладательнице некий шарм. Становилась коленками на подоконник, протягивая ладонь к ветви вишни, цветущей в саду дома, где она жила, срывала крохотный цветочек, поднося к носу, вдыхая его аромат. Отрывала все пять лепестков по принципу «любит-не любит», начиная всегда с «любит» и им же заканчивая. Рассмеявшись, она сдувала лепестки с тонкой ладошки, давая ветру унести их прочь, бросалась вглубь комнаты. Долгое время крутилась вокруг зеркала, выбирая то платье, которое ей больше нравилось — сиреневое, зелёное, а, может, бело-розовое, как те самые цветы вишни? Проводила гребнем вдоль шелковистых тёмно-русых, можно сказать, каштановых волос, продолжая улыбаться своему отражению в зеркале. Подхватывала крохотные заколочки, шпильки, резиночки и украшения, выбегая из комнаты, и, негромко стуча длинными ножками, обутыми в домашние балетки, спускалась по тяжёлой лестнице со второго этажа на первый. Там, на кухне, в окружении шипящих сковородок и бурлящего чайника, из которого выпрыгивал кипяток, неизменно стояли двое взрослых женщин и одна молодая девушка. Замечая прибежавшую, одна из двух женщин обязательно подхватывала её, поднимая на руки и кружа, заставляя девочку рассмеяться. А, едва её ставили на пол, протягивала огромное количество заколочек, резиночек, шпилек и украшений, и кружившая её принималась за причёски — неимоверно сложные, но красивые и изящные. После этого девочка, по своему обыкновению, убегала наверх, на второй этаж, будя двух младших сестрёнок, ведя их умываться и одеваться. К ней приходила взрослая девушка, помогая, улыбаясь и разговаривая с ней о повседневных делах, которые, как ни крути, преследовали каждую семью. А после завтрака, за которым все много общались, смеялись, обсуждали планы на ближайшую неделю и строили идеи по поводу провождения выходных, любительница вишни вскакивала со своего места. Относила посуду в раковину, осторожно балансируя, стараясь ничего не уронить, не разбить. Убирала за младшими, и, помахав родительницам и сёстрам рукой, быстро обувалась, накидывая свою любимую тоненькую белую вязанную кофточку и убегала — убегала навстречу приключениям, которые несла любая весна и запах цветущей вишни. И звали девочку Эльвира Алварес. *** Она поправила тонкую прядь каштановых волос, выбившихся из общей причёски. Подняла голову, неприкрыто улыбнувшись, когда увидела темноволосого парнишку, который не шёл — прыгал к ней, огибая тем самым лужи от прошедшегося прошлой ночью дождя. Последний прыжок, правда, не удался, и столб грязноватой воды взмыл вверх. — Осторожнее! — Эльвира вскочила со своего места, подбегая к нему, немного цокая невысокими каблучками. Улыбнулась, замечая ответную улыбку на тонких губах, а затем крепко обняла парня, прижавшись к нему. — Я уж думала, мне тебя тут придётся до ночи ждать. — Ну прости, — Хьюго рассмеялся, покачав головой и неловко обняв молодую девушку, которой уже становилась Алварес. — Меня задержали на семейном ужине. Нор сказал, что они решили, когда обручатся с Мег. — Правда? — шатенка отстранилась от него, с любопытством посмотрев на одного из младших Маккензи. — И когда же? — Хотят этим летом, уже после того, как Мег исполнится двадцать три. Ты же знаешь, у неё день рождение только в мае, — проговорил брюнет, замечая кивок головой его подруги. После чего как-то хитровато улыбнулся. — А я тебе подарок принёс. — И какой? — глаза Эльвиры ожидаемо загорелись интересом. Хьюго вновь хитро усмехнулся, сделав жест пальцем, чтобы девушка отвернулась. Она недовольно цокнула языком, но послушно повернулась, ожидая. Повозившись, паренёк аккуратно застегнул на её шее цепочку с половинкой рубинового сердечка на золотой цепочке. Эльви улыбнулась, разглядывая подвеску. Определённо, она была очень красивой, пусть и создавалось впечатление, будто это только половинка. Девушка повернулась к парню, вопросительно приподняв брови. — Что? — он посмеивался, заметив её взгляд. Шатенка сощурила свой. — А где-е вторая половинка? — А её я у тебя украл, — Маккензи лукаво улыбнулся, показав висящую на его шее аналогичную подвеску. — Как ты — моё сердце. — Эй! — Алварес смутилась, но быстро нашлась, скрестив руки на груди и обиженно отвернувшись в сторону. Хьюго рассмеялся вновь. — Не обижайся, — попросил он. — По телефону ты сказала, что хотела куда-то пойти. Куда в этот раз? Эльвира покосилась на него из-за вылетевшей пряди каштановых волос. Затем вздохнула, поворачиваясь к нему и снова улыбаясь. О, у неё было просто превосходное сегодня настроение. — В один заброшенный дом. Идём, покажу. Дом и в самом деле был заброшен, и, судя по всему, достаточно давно. Странное строение, провалившееся западным краем в землю, было черно, будто когда-то горело, в рамах было частично выбитое стекло, а вокруг, по всей территории когда-то, возможно, богатого на растения садика, росли теперь только сплошные вишни. Они источали одуряющий аромат, плотной, чуть розоватой завесой окружившей это место. — Да он серьёзно плох, — присвистнул Хьюго. — Ты хочешь забраться внутрь? — парень повернулся к Эльвире. Та сосредоточенно кивнула головой, разглядывая строение. — Мне кажется, внутри что-то есть. Какая-то загадка. Маккензи скептически поглядел на подругу, но под скептицизмом в голубых глазах крылся интерес, поскольку брюнет прекрасно знал, что девушка ещё не закончила свою речь. — Этот дом, насколько мне рассказала Аэл, существует уже более десяти или даже пятнадцати лет. Никто не знает, кто здесь жил, но, поговаривают, кто-то видел это место целостным, стоящим ровно и не таким... — она сморщила носик, — горелым. Кроме того, раньше тут практически не росла вишня. Всё что угодно, но не вишня. — Возможно, у дома есть какая-то загадка, — Хьюго вновь посмотрел на дом, кивая головой. Теперь это место показалось более интригующим, но вместе со словами Эльвиры пришло и какое-то чувство, сродни опасению. — Но мы сегодня туда не полезем. — Почему? — Эльви обернулась к нему. На её лице отразилась такая жалость, что Маккензи в какой-то момент чуть не передумал. Но не передумал, а лишь, усмехнувшись, покачал головой, указывая пальцем в стремительно темнеющее небо. — Слишком поздно. Давай лучше завтра, при свете дня. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь произошло. Алварес тяжело вздохнула. Порой у её друга была поразительная способность обламывать все её планы только из-за того, что что-то ему могло показаться опасным или нехорошим для неё. — А ты мне купишь мороженое? — через секунду хитро улыбнулась шатенка. И быстро прибавила, изображая задумчивость. — Или лучше полезть одной внутрь... — Куплю-куплю, — замахал на неё руками Маккензи. После чего схватил за запястье, потянув рассмеявшуюся девушку на себя. — Только вот одна внутрь не лезь, хорошо? Эльвира кивнула головой, довольно улыбнувшись и поспешив за парнем, крепко держа его за руку, переплетая свои пальцы с его пальцами.Оставленный дом странно засветился. Внутри кто-то забормотал на самом что ни на есть человеческом языке, пару раз чихнул. Что-то зазвенело, а потом разбилось. Деревья вишни все напряглись, а затем от них разошлась тяжёлая розовая дымка, скрывшая за собой наполовину обвалившееся строение. — Завтра, вдвоём...