— Меня порой удивляет твоя способность. — Какая? — девочка с интересом посмотрела на мальчишку, сидящего рядом, и также, как и она, качающего ногами, под которыми колыхались воды, спешно уносящиеся прочь. — Попадать в передряги, — он посмотрел на неё и улыбнулся, — всего за пару дней до своего дня рождения.
Мир сновидений был разнообразен, неподвластен разуму того, кто в него погружался в желании отдохнуть. Но вместо отдыха начиналось каждый раз что-то невообразимое — будь то увлекательные приключения, то ужасы, которые словно обладали удивительной способностью перемещаться из реального мира в подсознательный, доставая засыпающего и там. Нельзя сказать, что он не любил видеть сны. Ему практически не снились кошмары, но вместо этого зачастую в его разуме происходило что-то нелогичное и ирреальное даже для мира, где магия — также естественно, как и щелчок пальцев. Этот раз для Хьюго не стал исключением. Едва он открыл глаза во сне, как ему моментально бросился в лицо розовый туман, а со всех сторон разнеслись голоса множественной родни и тёплый смех Мегги, невесты старшего брата. Пройдя пару шагов, Маккензи и сам увидел их — они сидели на небольшом облаке, зависшем в паре метров от гейзера, из которого мерно вытекал дурно пахнущий вишнёвый джем. Но стоило парнишке только попробовать позвать их, как все моментально исчезли, а Мегги преобразовалась в свою младшую сестру — такую же рыжеволосую, как и старшая Ройсс, Май. Она улыбнулась брюнету, подмигнула и поманила за собой, спокойно зашагав вперёд по облаку. И он рванул следом за ней, запрыгивая на облако. Но то, к большому удивлению Маккензи, его не выдержало, и он полетел вниз. Летел он долго, и всё время вокруг ему чудился голос, повторяющий его имя. Парень хмурился, сводил брови к переносице, пытаясь вспомнить, у кого же может быть такой голос, но он словно был за стеклянной стеной — вроде и слышно, а вроде и нет. А потом Хьюго упал в огромное ленивое розовое море, липкое, как джем, и по-прежнему отвратительно сильно пахнущее вишней. Перевернулся в нём, пытаясь грести, но движения получались очень медленными из-за вязкой субстанции вокруг. Прекратив попытки, Маккензи вздохнул, поднимая взгляд наверх. Там, в небесах, где расстилались белоснежные облака, бегали друг за другом Мег и Май, а рядом заливисто смеялся и хлопал в ладоши Нор, что немного удивило его младшего брата. Тем временем субстанция начала поглощать, засасывая внутрь себя, как какое-то болото, и голос вновь отчаянно зазвал его по имени. Море начало колыхаться, бурлить, небо потемнело, и все трое с криками полетели вниз. Сердце парнишки отчаянно заколотилось и он изо всех сил начал грести руками, пытаясь доплыть хоть до одного из них, чтобы подхватить, но сил не хватало, и он по-прежнему оставался на месте. Брюнет сделал глубокий вдох и выдох. Загремел гром, разверзлись небеса, и на него обрушился ливень, почему-то с ехидно-обиженным «Ну, получай!». И Хьюго проснулся. Он часто заморгал, сгоняя с ресниц лишнюю влагу. Немного нахмурился, заскрежетав руками по полу, чувствуя непривычно жёсткую и холодную поверхность под собой. Прижал ладонь к лицу, отодвинул её от себя. В слабом освещении было видно, как по ней стекают капельки воды. Рядом раздался подозрительно знакомый елейный голосок, который он, кажется, и слышал сквозь сон. — Ну что, выспался? *** Когда Хьюго поднялся, усевшись на старых гнилых пыльных досках, оглядывая странное помещение, залитое светом, похожим на лунное, перед глазами перестали скакать звёздочки и растворился, наконец, розовый туман, попытавшийся последовать за парнем из кошмара в реальность. Рядом угрожающе заскрипели доски, что-то прогрохотало, заставив его неощутимо вздрогнуть, вращая головой и часто моргая, привыкая к такому необычному освещению. — Где я? — Угадай, — отозвался голос из тёмного угла, откуда попеременно слышалось шебуршание, грохот, звон, чих и тихие, но злые и выразительные ругательства. Маккензи почесал рукой затылок, затем оглянулся, и, ухватившись за сломанный стул, стоящий рядом, рывком поднялся, отряхивая пижаму, в которой оказался в неизвестном месте. — Сложновато, — наконец, признал он, медленно зашагав в сторону шебуршания, внимательно смотря себе под ноги, стараясь не наступить ни на что острого. Ноги, к сожалению, были босыми и, несмотря на то, что мальчишкой младший сын Владигора и Амелины Маккензи бегал и по камням, и по траве, и по дорогам в таком виде, от опасности в виде ржавого кривого гвоздя никто не был застрахован. Даже он. — Меня тоже не угадал? — поинтересовался, тем временем, всё тот же голос из ругающегося и шумящего угла. Хьюго улыбнулся. — Тебя сложно не узнать, Эльви. Угол перестать звенеть, греметь и шуршать, вздохнув. А потом, на полоску слабого лунного света, чуть передёргивая плечиками, вышла тонкая девичья фигурка в каком-то странном чёрном пыльном балахоне, которым она обмоталась. — А... — Что? — Алварес сердито посмотрела на него своими золотистыми глазами из-под пушистых ресниц, в которых сверкнул огонёк вызова. — Не нравлюсь? — Нравишься, — спокойно отозвался Маккензи, привыкший к заскокам подруги. Эльвира неожиданно ухмыльнулась, запрыгав к нему на одной ноге, обутой в такой же пыльный и порядком разодранный тапочек. — А поцелуешь? Брюнет несколько секунд смотрел на пятнадцатилетнюю ровесницу сверху вниз, на её хитрую ухмылку и перепачканное в пыли лицо. Затем наклонился, приближаясь к её лицу, задержал дыхание и быстро поцеловал в щёку. Отодвинулся, выдохнул. — Ну так нечестно! — Эльвира обиженно стукнула кулачками по груди Хьюго, который на это лишь рассмеялся, качая головой. — Всё честно, — отозвался, наконец, он, поглядывая на строящую обиду девочку. Тем не менее, та никуда не торопилась от него ускакать, а потому Маккензи решил пользоваться моментом, вновь оглядывая странное место, где они оказались. — Так что это за место? — А что, догадаться сложно? — забурчала Алварес, передёргивая плечиками под своим страшным балахоном. — Это тот самый тёмный покосившийся дом с цветущими вишнями, куда мы вчера приходили. Ты ещё сказал, что мы завтра... ну, то есть, уже сегодня, — исправилась молодая девушка, пододвинувшись ближе к нему, — сюда пойдём. Но то ли мы с тобой оба заядлые лунатики, то ли... Она не закончила свою речь, замолчав. А парню и не нужно было объяснять, что стояло за этой паузой. Магию в этом мире никто не исключал. Возможно, что этот загадочный дом сам их призвал сюда. Но, если брать в расчёт именно этот вариант (а третий вариант с похищением казался безумным только лишь от того, какая мощная охрана была что у семьи Маккензи, что у семьи Алварес, и похитить детей казалось делом практически нереальным), то постепенно складывался вопрос: для чего они понадобились дому? Неужто лишь из-за того, что вчера решили прийти сюда сегодня? — Если мы не идём к дому, то дом идёт к нам, — прокомментировал Хьюго, обняв одной рукой Эльвиру, тут же прижавшуюся головой к его груди. — Странно. Но если это не сон, и если здесь не бродят какие-то ещё лунатики, то нам лучше начать выбираться отсюда как можно скорее. Как бы это всё проблемами не обернулось... — Если меня Поль с утра не найдёт в кровати, или, тем более, мамы, то весь город на уши поднимут, — передёрнула плечиками девочка. Парень понимающе улыбнулся кончиками губ: одна из двух матерей его подруги была наследницей Дома Золотовых, а тот, в свою очередь, стоял по важности сразу после семьи Императора. И когда это сочетание играло приятными красками, а когда и подобными проблемами. — Да и у тебя родители... — Не сахар, — перебил Маккензи, не желая вновь поднимать разговор о родителях. Все его мысли занимало то, как можно выйти отсюда, а потому он и махнул рукой, указывая куда-то вглубь странного пыльного помещения: — Не знаешь, что там находится? — Я пробовала туда залезть, и ты знаешь, наткнулась на, как будто бы, — Эльви сморщила носик, — на физический барьер. Стучалась в него, пробовала пройти — не получается. Но вещи запросто проходят за него. — Поэтому ты и обмоталась в это нечто? — Хьюго всё же скосил взгляд на одеяние его подруги. Её щёки предательски вспыхнули красным. — Нет! Просто я... — сбивчиво начала, а затем умолкла, отводя взгляд. Поняв, что дальше задавать вопросы бессмысленно, брюнет неуловимо усмехнулся, а затем, аккуратно переступая по жуткому деревянному полу, двинулся в сторону названной девочкой преграды. Протянул вперёд руку, словно желая проверить, так ли это, но ничего не обнаружил. — Тут ничего нет, — с нотками удивления заметил он, повернувшись к Эльвире. На её губах появилась ехидная усмешка, знакомая одному из младших Маккензи с самых малых лет. Не став дожидаться её фразы, парень сделал ещё пару шагов, сгибая руку в локте. Снова провёл пальцами по воздуху, чувствуя под их подушечками некую поверхность, будто бы маслянистую и желейную одновременно. — Хотя нет, постой... — Ну, что постой? — передразнила его подруга, а затем протянула ладонь к тому же месту, пару раз звонко стукнув в невидимую преграду. — Тук-тук, кто дома? На пару секунд оба подростка замерли, словно дожидаясь, что им кто-то ответит, а потом негромко рассмеялись, переглядываясь и ловя взгляды синих и золотистых глаз. Покачивая головой, Хьюго отошёл от странного места. — Предлагаю поискать другой вы... — начал было он, но тут же умолк, стоило дому странно затрещать. Резко обернувшись назад, схватил дёрнувшуюся и расширившую глаза Эльвиру за руку, притягивая к себе и крепко обнимая. Она немного дрожала и, кажется, испугалась; Маккензи, наоборот, сохранял видимое спокойствие, в то время как сердце бешено стучало по рёбрам. — Что это за чёрт? — прошептала девочка, обнимая парня обеими руками. Обернувшись, брюнет на автомате пробормотал привычную для них двоих фразу, которая скрылась в грозном треске и грохоте затрясшегося дома. Быстрый и юркий луч белого света, прорвавшись откуда-то со стороны, вбежал в их тёмное пространство, осветил взлетевшую в воздух пыль, обоих ребят и трясущуюся мебель. Затем всё резко накренилось направо, и мебель начала медленно съезжать в ту же сторону. Голос, раскатистый, мужской и с присущей пожилым людям сварливостью, раздался ни то в головах Хьюго и Эльвиры, ни то отовсюду, со всех сторон, наплывая будто бы волнами. — Добро пожаловать, мои хорошие, в Дом Цветущей Вишни!Сердито посмотрев сквозь полупрозрачный хрустальный шар, опутанный такой же розоватой дымкой, как и всё вокруг, немолодой мужчина в тёмно-синем балахоне вновь забормотал что-то, быстро и неразборчиво, а затем поднял взгляд наверх, где сквозь дыру в потолке было видно ночное небо с замершими звёздами. — Проклятье...