Арракис - Блэк полукровка

Жизнь в приюте вошла в свою колею. Меня неосознанно опасались и поэтому старались не задевать лишний раз. Магией до Хогвартса я решил не баловаться. Никакого беспалочкового телекинеза, никакого чтения мыслей, никаких внушений – совсем ничего. Боялся спровоцировать обскура и принял решение по принципу: не буди лихо, пока спит тихо. Моё детское ядро само по себе может являться раздражителем для этого тёмного магического образования. Сейчас у нас установился дипломатический паритет: я к нему не лезу, оно меня не беспокоит. Когда ядро стабилизируется, то можно будет рассчитывать, что обскур меня не убьет случайно. Интуитивно чувствовал, что до одиннадцати лет его лучше совсем не беспокоить. Придет время, и своего внутреннего монстра переведу из разряда паразитических образований в симбиотические. Криденс, насколько помню, довольно лихо примастрячился управлять своим обскуром, значит, и у меня получится. Из занятий магией только нарабатывал движения палочкой, для чего использовал простую деревянную указку. После погружения в память Урсулы Флинт я смог одинаково хорошо пользоваться обеими руками. Мне даже показалось, что становлюсь одержим духами предков: эти «майнд трипы» (скачки, разрывы) меня довольно сильно меняли. Но, к счастью, нет, изменений в психике не было. Любимым моим погружением стала память Ориона Блэка. Он обладал выдающимися талантами в области защитных чар – именно он возводил защиту на доме, что на Гриммо 12. Туда решил не соваться. Рожденный вне брака, не подключенный к магии рода Блэк – посвящения-то не было, я был бы чужим для этого дома. Возможно, защита определила бы меня как агрессора. Да и не смог бы обнаружить этот дом. Оставалось бы только канючить поблизости: «Кричер, пусти, бля». Пустил бы? Сильно сомневаюсь. Для него и Сириус не большой авторитет, а уж бастард Сириуса – вообще никто. Подкупить Кричера на обещание уничтожить крестраж теоретически можно, но исполнить обещание я не смогу, не сейчас. После нарушения обещания Кричер, скорее всего, выпнет меня на улицу, попутно отобрав крестраж, и будет прав. Постоять за себя я смогу, если припрет, то обращусь к своей внутренней тьме, рискну. Но домовики обычно очень ловкие в обращении с магией. Щелкнет пальцами, и я уже на улице. Совсем виды на Гриммо 12 не отбрасывал, надеялся, что смогу туда попасть со временем. Сириус меня проведет или другой путь найду, потому что считаю себя более легитимным наследником, чем Поттера. Эх, была бы защита полностью завязана на кровь, и спокойно бы прошел. Но чистокровные – не дураки, понимают, что любой бастард — это слабое звено в такой защите. Раньше нередко случалось, что таких детей, не введенных в род, убивали именно по этой причине, позже просто расширяли защиту, вводили дополнительные условия, разные степени допуска. Мало кому нравилось зачищать своих незаконнорожденных родственников. Меня на гобелене Блэков нет, никто обо мне не знает. Гобелен способен показать бастардов, но только если он не был локально испорчен. Вальбурга выжгла Сириуса, когда тому было шестнадцать лет, а я родился значительно позже. Возможно, у меня есть еще какие-нибудь неучтенные родственники, кто знает? Сириус был ходок. Погружение в память предков происходило не каждый день, не каждый сон дарил новые знания, чаще я видел обычные сны. Но, кроме снов, память пробуждалась от столкновения с аналогиями, если встречал что-то, что было знакомо кому-то из предков. Тут еще примешивалась моя память попаданца. Например, услышав однажды пару слов на русском языке, заметил, что понимаю его. Но русский язык и двух-праворукость (амбидекстрия) – способности не особо полезные в повседневной жизни, каких-либо особых преимуществ они не дают. Ну, смогу я читать какую-нибудь литературу на русском, или если пойду в авроры или наемники, то хорошо работающая левая рука даст мне плюсик в профессиональной деятельности. Обычно авроры нарабатывают от трех до пяти заклинаний для левой руки и на этом ограничиваются, хватает. Но всё это мелочи. Особо полезными для меня стали знания в общеобразовательных дисциплинах. Мне не нужно было долго вникать в суть тем, достаточно было послушать учителя, как сразу же всё вспоминал. Математику и физику я прочитал за весь школьный курс, и, поняв, что ничего сложного в этих предметах для меня нет, перешел на университетский курс. Книги лекций для университетов нашлись в библиотеке приюта. С химией было похуже: в прошлой жизни не особо повезло со школьным учителем по этому предмету. Чтобы бомбы не делали на дому, наверное. Но великолепная память и знания предков выровняли ситуацию. С литературой было интереснее всего, учитель балдел от моих сочинений. Я так выворачивал сюжет и подменял персонажей, что он каждый раз с увлечением читал мои опусы, угадывая, кто скрывается под тем или иным именем, кого на какую роль я назначил. К сожалению, преподаватель истории мой творческий потенциал не оценил. За любую вольность в трактовке событий или персонажей он незамедлительно карал снижением оценки. Мне он не нравился своим сухим и дотошным отношением к предмету, требованием заучивать всё наизусть с особым упором на даты жизни и смерти, восхождения на престол, когда пёрнул и рыгнул Людовик XIV и так далее. А где, я вас спрашиваю, интриги? Где тайные переговоры? Где Бэкингем, Королева, подвески? Скукота… Мать была права, когда говорила, что в нас течет кровь королей. Маргарет Норвежская, дочь Маргарет Шотландской и короля Норвегии Эрика Второго, в этой истории добралась до Шотландии возможно потому, что её сопровождал не граф Мар, а рыцарь Уильям Уоллес, и произошло это немного раньше по времени. Принцесса всё-таки потом умерла, но она успела родить внебрачную дочь, которую спрятали Уоллесы. Хотя считалось, что династия Мак-Альпинов прервалась, на самом деле линия потомков продолжилась, и через поколение появился мой предок по фамилии Блэр. Если провести генеалогические связи, то были у меня в предках короли Шотландии и Норвегии, рыцари и графы, лорды разной степени важности. Только вот сам я – полукровка из рода полукровок, бастард из рода бастардов. С такими предками и способностью заглядывать в их память я мог бы о многом поспорить с учителем истории, зная многое "от первого лица" , но зачем оно нужно? Слушал вполуха и демонстративно зевал, из-за чего меня часто одергивали и спрашивали по теме. В ответ учитель получал точь-в-точь цитаты из учебника, как он и давал материал на своих уроках. Учитель злился, скрипел зубами, но, нужно отдать должное, границ не переходил и оценку не занижал. К тому времени, когда ко мне пришел профессор из Хогвартса, я уже порядком успокоился, справедливо полагая, что никто не сможет заметить во мне обскура. Магия у меня была. Примерно за пару недель до моего одиннадцатого дня рождения у меня произошел небольшой магический выброс, но без свидетелей и без разрушений. По программе Хогвартса я тоже не волновался. Все движения палочкой опробовал, получалось легко и привычно. Знал, что все будет работать правильно. Теорию смог бы сдать по всем экзаменам за все семь курсов Хогвартса после первого года обучения, я был в этом уверен. Время было нужно только чтобы коснуться тех тем, которые мог упустить, и память по которым еще не проснулась. Другое дело, что по силе я был полусквибом, примерно как Невилл Лонгботтом на первом курсе. Вот и после разделения ядра при любой более тщательной проверке покажу уровень типичного грязнокровки-малосилка.        — Арракис, к тебе посетитель, — услышал голос учительницы по математике. — Тебя ждут в кабинете директрисы, поспеши. Никто меня не ищет и никому в этом мире я не нужен, поэтому, когда учительница сказала о посетителе, сразу понял, что это из Хогвартса. Вежливо постучавшись и приоткрыв дверь в кабинет директрисы, попросил разрешения войти. Хозяйка кабинета впустила меня, а сама, извинившись и сославшись на дела, вышла, оставляя меня с профессором Хогвартса наедине. «Магия», — подумал я. Добиться того, чтобы наша директриса была вежливой и столь деликатной можно только с помощью высшей магии. Когда она вышла, то Макгонагалл, а это была именно она, взглянула на меня, начиная говорить:        — Я профессор… — И замолчала, выпучив глаза. «Чего это она, неожиданные позывы в туалет?» — подумал я, ухмыльнувшись и приподняв бровь. Макгонагалл натужно застонала и, сглотнув ком в горле, продолжила говорить:        — Простите, мистер Блэр, вы мне просто кое-кого напомнили. «А, ну всё понятно, лицом я вылитый Сириус», — догадался я. «Если есть другие бастарды Сириуса, что внешностью пошли в Блэков и при этом обладают способностями к магии, то их будет легко найти. Легче, чем мне сначала думалось», — решил я.        — Позвольте представиться, — официально произнесла профессор, — я профессор школы чародейства и волшебства «Хогвартс», Минерва Макгонагалл. Рада вам сообщить, что вы — волшебник, и приглашены в нашу школу на первый курс.        — Эм, я — волшебник? — изобразил удивление.        — Да, мистер Блэр, — дежурным тоном произнесла Минерва так, будто речь шла о совершенно обыденной вещи. — И сейчас я вам докажу, что магия существует, — произнесла Макгонагалл, достав волшебную палочку. Она превратила стол в свинью, а затем обратно, заставила предметы полетать по кабинету и напоследок сама превратилась в кошку и снова вернула себе прежнюю форму.        — Теперь вы верите, что магия существует? — спросила Минерва с превосходством во взгляде.        — Допустим, верю, что магия существует, но с чего вы решили, что я – волшебник? — продолжил упираться, изображая несведущего.        — Можете быть в этом уверены, мистер Блэ-эр, — строго сказала профессор, протянув гласный звук в моей фамилии. — Мы знаем это точно, ошибки нет.        Столько было значения в этом "Мы"...        — Вот ваше письмо с приглашением в школу, списком необходимых предметов и билетом на поезд, — как по волшебству Макгонагал достала письмо из рукава. Под взглядом профессора я вскрыл письмо и ознакомился с содержимым бумаг.        — Но где всё это купить? И у меня совершенно нет денег, — высказал я профессору Макгонагалл.        — Не беспокойтесь, мистер Блэр, — сухо улыбаясь, успокоила меня Минерва. — Всё необходимое вы купите на Косой Аллее. Косая Аллея — это магический квартал Лондона, я провожу вас туда. Деньги на необходимые покупки вы получите от школы, — продолжала говорить женщина. — На дотации для обучения малоимущих маглорожденных волшебников попечительский совет Хогвартса и Министерство Магии выделяют крупные суммы в фонд школы.        — Хорошо, я понял, — решил не играть дальше в дурачка.        — Тогда, если вы готовы, то мы отправимся немедленно, — сообщила мне профессор. Выйдя с территории приюта, мы прошли еще метров сто, пока... пока Макгонагалл не завела нас в глухой, не просматриваемый тупик и протянула мне руку.        — Держите меня за руку, мистер Блэр, и ни в коем случае не отпускайте, — предупредила меня профессор. Думал, что был готов к тому, что должно было произойти. Ощущения оказались неприятными. Сравнил бы со стаканом водки: так же всё кружится и мелькает, и в итоге не можешь понять, что происходит. Нет, как два стакана. Или три? «А еще он вместо чая выпил водки два стакана», — вспомнилось мне.        — Это называется «аппарация» или «трансгрессия», — довела до моего сведения профессор, — Таким образом волшебники перемещаются по стране. Первый раз все испытывают неприятные ощущения, но со временем вы привыкнете, мистер Блэр. Я только кивнул на слова профессора, а когда пришел в себя, мы отправились дальше, за покупками. Проводя меня через бар «Дырявый котел», Макгонагалл отстучала палочкой комбинацию на кирпичах стены, не став посвящать меня в подробности этого кодового замка. Никого знакомого не увидел. Да и кого я мог узнать? Дамблдор, Снейп, старший Малфой – все они занятые люди и просто так по Косой Аллее шататься не будут. Всякие Поттер, Гермиона и Драко поступают не в этом году. Из всего похода за покупками примечательными были: бар «Дырявый Котел» – дыра полная, он на самом деле оказался неприятным местом, и получение моей первой волшебной палочки. Пусть сам Оливандер меня особо не удивил, большинство его фраз были как детали с одного штампа, но по окончании выбора палочки он расщедрился для меня на пару эксклюзивных фраз.        — Когда-то я знал одного волшебника по фамилии Блэр, — сказал Гарик, — может ли быть, что вы его родственник?        — Я не знаю, сэр, — ответил с грустью в голосе и не соврал. Откуда мне было знать, о ком он говорит? — Я приютский. Моя мать пропала, когда был совсем маленький, а с отцом и не виделся никогда.        — Хм, — хмыкнул Оливандер, — на самом деле вы напоминаете мне другого волшебника с другой фамилией… Вот только тот другой волшебник был тем еще забиякой, не способным удержаться от проказ, — подумав, сказал мастер, — а вы слишком серьезный молодой человек. Этим вы сильно отличаетесь от него.        — А если так? — сказал я и изобразил хулиганистую ухмылку.        — Похож, — с какой-то детской радостью объявил мастер.        — Мы уже и так сильно задержались, — напомнила о себе профессор Макгонагалл. — Спасибо, Гаррик, нам нужно идти, у меня еще много других дел сегодня.        — Конечно-конечно, — проводил нас Оливандер до выхода из своей лавки. Сохранить тайну своего происхождения было бы неплохо, но, к сожалению, совершенно невозможно. Практически все преподаватели Хогвартса определят отца по моему же лицу, а там до кого надо и не надо информация дойдет. Палочка, что выбрала меня – ива и сердечная жила дракона. Ива? Серьёзно? Я неуверенный в себе? «Почему не кипарис, как у Люпина?» — крутилась у меня в голове мысль, — «У меня тоже есть внутренний зверь, тёмная сторона души». Правда я со своей темной стороной не особо хочу бороться, по всему выходит, что я готов заключить сепаратный мир со своей тьмой на приемлемых условиях, предав идеи света и всеобщего блага. Дракон — это сила и власть. Не то, чтобы мне не хотелось быть сильным, но сейчас я серьёзно просел в этом показателе. Непонятно, почему меня выбрала палочка с такой сердцевиной. Про стремление к власти ничего сказать не могу, ни разу не пробовал, но командовать и везде быть главнюком вроде не тянет. Или я сам себе вру? В общем, палочка у меня странная.