Под звездой Элдии

Как же больно. Тошнит. Глаза не хотят открываться. Слышен равномерный гул мотора. К Габи медленно приходит осознание того, что произошло. Эти демонические ублюдки схватили её и теперь тащат в своё логово. Раньше ей стало бы страшно. Всё-таки адское место этот остров Рай. Никто в Мале, не будучи героем, не отважился бы отправиться туда по своей воле. Но сейчас Габи было уже всё равно: её друзья мертвы, и Фалько погиб тоже. Бедный парень — закрыл её собой от пули... И он умер из-за неё! Великая Мать, ради Создателя, — что на Габи тогда накатило, зачем она кинулась в эту самоубийственную атаку?! Всё случилось так быстро — и она едва не погибла от яростного и почти бессознательного стремления уничтожить неожиданно напавших врагов и отомстить за своих друзей. Затем в памяти начали всплывать картинки сражения в городе, пожар в Центральном квартале, взлетающий вражеский дирижабль и скоротечный бой на этом проклятом летающем корабле демонов. "И Зик — командир и начальник брата Райнера! Он тоже был здесь — среди демонов... Гад, предатель! Нет, такого просто не может быть!" Жгучая волна ненависти и отчаяния вновь окатила Габи. Всё-таки одного демона она успела убить и, кажется, попала во второго, пока на неё не накинулись и не начали избивать, а затем удар приклада по голове погасил сознание... Приподнявшись на руках, Габи стукнула пяткой в рифлёный вибрирующий холодный металл пола. Золочёная туфелька со сломанным каблуком окончательно отлетела в сторону. Вторую она потеряла, когда на её ноге повис несчастный Фалько — ещё во время их прыжка в закрывающийся люк. При виде искалеченной туфельки на глаза навернулись слёзы. Жаль — они ей так нравились и, к тому же, это был мамин подарок на день рождения. И любимое изумрудное платье — единственное из её невоенной одежды. Форма Габи тоже шла, но ведь в ней все такие одинаковые... А теперь от праздничного наряда остались лишь жалкие лохмотья, едва прикрывавшие нательную сорочку и панталоны. И причёска, на которую она потратила целое утро, тоже наверняка испорчена... Девушка зажмурилась и тряхнула головой, в надежде избавиться от этой страшной реальности. Но боль, холод металла под телом и шум мотора, как и всё случившееся, увы, не были сном. Габи огляделась. Её окружали серые стальные стены с ровными рядами заклёпок и маленькая пустая полутёмная каюта-камера с вытянутым овалом двери и бледным кругом забранного решёткой иллюминатора под потолком. А за ним бездонная синева чистого неба. День, начавшийся праздником и превратившийся в кошмар, всё ещё продолжался... Или это уже вечер? Сколько же времени она была в отключке? Стянутые за спиной руки затекли, отдаваясь тягучей покалывающей болью, — не посмотреть, да и хронометр на запястье девушка не ощущала. Наверняка забрали, поганые мародёры! Как и все украшения: ониксовый браслет, серебряную брошь... и оружие. То ружьё, что она успела вырвать из рук погибшего гвардейца, перед тем как кинуться в этот безумный бой. Пальцы девушки сжались в кулачки — она вдруг ощутила себя совершенно беззащитной. Ах, если бы на ней было боевое снаряжение — живьём бы её не взяли, и демоны дорого бы заплатили за свою дерзость! Габи подползла к стене и села, привалившись к ней спиной, пытаясь найти позу с меньшей болью в избитом теле. Ей хотелось залиться слезами, но сил на рыдания просто не осталось. Рёбра ныли — кажется, тот ублюдок сломал пару. Дышать трудно, но надо. Губы разбиты, но зубы, похоже, все целы, во рту привкус крови — сплюнула её на пол. Связали, по рукам и ногам. Ну, ничего, развяжут, рано или поздно, и тогда Габи закончит начатое — всех их отправит на тот свет. Девушка представила, как вцепится зубами и будет рвать тварей ногтями, на сколько хватит сил. Или пока они не прикончат её — оставаться в плену живой она не станет. Очистить мир от демонов несмотря на жертвы, даже среди своих, и собственную жизнь — такова война во имя нормальных людей. "Умру — ну и пусть! Главное — прикончить хотя бы ещё одного..." — кровоточащие губы Габи растянулись в улыбке. И в этот момент её мысли прервали. Толстая стальная дверь со скрипом открылась. Подняв взгляд, Габи с отвращением дёрнулась. Все желания мгновенно сошлись в одно — убить! Перед ней стоял он — тот самый отморозок, что с таким упоением ломал ударами сапог её рёбра. Он всё так же был в чёрной форме с широкими штанами, заправленными в те же самые кожаные сапоги на высокой подошве. — Привет, как твоё имя? — невинно поинтересовался ублюдок. Подошёл ближе и, присев на корточки, внимательно заглянул в глаза: — Ну, что молчишь, девочка? Смелая, красивая — и тупая?! Я ведь задал простой вопрос: "как тебя зовут". Хотя молчаливые мне нравятся даже больше. Только мелкая ты совсем. Что, в армию Мале уже набирают детей и девчонок? По повязке на руке я вижу, что ты — элдийка из гетто. А значит, одной с нами крови, но только с промытыми мозгами... Скривив губы и ещё раз окинув Габи взглядом, он продолжил, словно говоря сам с собою или считая её чем-то вроде животного: — Сисек почти нет, но так даже лучше... Я по парням, в общем-то, наверное... Но не уверен, и хочу, чтобы именно ты помогла мне это понять... — Что тебе надо, мразь? — прошипела Габи. "Он что, хочет снять свои штаны?"— промелькнула мысль, когда парень молча потянулся к брючному ремню. И ещё этот нелепый вихрь волос на его голове отвлёк Габи. — Мне много не надо, не бойся, — между тем страшно спокойно сказал он. — С чего мне боятся жалкого ублюдочного демона с острова?! Хочешь проверить — развяжи мне руки, если сам не боишься! — выкрикнула девушка ему в лицо. — Мы скоро прибудем, — не обращая внимания на её слова, продолжал парень, — и нам с тобой надо торопиться... Да и меня к тебе бы так просто не пустили. Но на посту охранник из смены Шмуля — и вот я тут. "Вихрастая мразь, что он там бормочет? И что он хочет со мной сделать? Неужели..." — от этой догадки Габи стало противно и она, отпрянув назад, попыталась отползти. Но связанной сделать это было трудно. — Меня Флок зовут — это для друзей. Тебя я такой не считаю, но можешь звать, — схватив её за подбородок, сказал ублюдок, подтянув девушку к себе и взмахом широкого ножа разрезав путы на её ногах. — Мне похуй, отвали! — взвизгнула Габи и попробовала ударить его ногой, когда парень резко подмял её под себя, уложив на лопатки. — А ты дерзкая! Мне это нравится. Но грубость девушке не к лицу, даже если она и воин. Ругань хороша в кровавой схватке, а нам с тобой предстоит что-то более приятное... Ну не надо, не вырывайся, — его такой спокойный и обволакивающий разум тон действовал, как гипноз. Габи даже замерла на мгновение. — Я ведь всё равно сильнее, — как бы между прочим добавил демон, с треском задирая вверх подол её, уже и так разодранного, платья. Габи словно облили ледяной водой, когда этот Флок начал разворачивать её животом к полу. Он действительно был намного сильнее её. — Нет, не надо! — она сорвалась на отчаянный крик: — У меня ещё никого не было, я — девственница! Девчонка не была дурой и понимала, к чему всё идёт, но попытаться надо было. "Может, не станет..." — промелькнула шальная надежда. Но нет, такой — не пожалеет! Она ясно видела это в глазах Флока и в его совершенно безразличном лице — без малейших признаков естественной в такой ситуации похоти. Он действовал методично и размеренно, словно привычно разбирал оружие для чистки, или, что более подходило, — как охотник, свежующий свою добычу. Это был бой, в котором у Габи не было шансов: из-за омерзительных прикосновений к своему телу она даже не успела почувствовать естественный стыд. "Безжалостность врагов карается только такой же безжалостностью", — вдруг вспомнились ей строки из боевого устава. А Флок уже спустил её панталоны, полностью оголяя девичье тело. Габи теперь даже не удивлялась тому, как он это делал — без остервенения и очень аккуратно. "Хорошо, что не порвал, а то в чём мне ходить?" — отчуждённая мысль всплыла в сознании, словно девушка наблюдала всё это со стороны, и будто не её собирались насиловать. — "Да, именно это слово..." — подумала она, ощущая себя слабой пойманной жертвой в лапах хищника. — "И хорошо, что не бьёт..." — новая боль была бы для неё просто невыносима. Но и боль куда-то отступила. В душе должны были остаться только злость и унижение. Но, вместо этого, девушка вдруг испытала нечто иное. Навалившаяся сверху, горячая тяжесть и жаркое дыхание над ухом, неожиданно вызвали в ней странное ощущение какого-то извращённого наслаждения. "Не можешь сопротивляться - расслабься и получай удовольствие", - всплыли в памяти слова из детства, услышанные от одной старшей подруги, жившей по соседству. Застонав, Габи мотнула головой и начала думать о будущем, где всего этого уже нет. Где ублюдка нет, а есть лишь его изуродованный труп. Она повернула голову к Флоку и, глядя ему в глаза, яростно улыбнулась. А у того, кажется, даже его прищуренные зенки расширились от удивления и промелькнувшего страха. Ведь и демоны должны чего-то бояться! И больше всего они боятся бесстрашия. Теперь Габи это знала. И именно это, видимо, взбесило Флока. Наверное, ждал сопротивления, мольбы о пощаде, жалких стонов. Всё это можно было сломить, смять и получить покорное смирение и полное признание своего превосходства и права сильного. Судя по всему, именно этого он и хотел получить от неё. Но получил в ответ лишь холодное презрение. — С-сука! — воскликнул Флок: — Зик и Эрен, почему-то не дали нам убить тебя сразу... Не дали разорвать твоё тело или поджечь тебя заживо и выкинуть за борт в воды Пролива - на корм рыбам... Теперь ты пожалеешь, что не сдохла! С этими словами он подхватил Габи за живот и выгнул ещё сильнее. Ударами сапог Флок широко расставил девушке ноги и, примерившись к её, ещё по-детски, узковатой, белой заднице, направил свой член рукой. Габи вскрикнула, но её рот зажали сильной, жёсткой ладонью. Ублюдок не был с ней особо грубым, нет. Но и не церемонился. Он просто взял и овладел ею, сразу и глубоко, сорвав девственную плеву одним движением. Габи зашлась криком, но боль была такая сильная и резкая, что дыхание сразу перехватило, и она чуть не потеряла сознание. Острая распирающая боль в лоне - это было всё что она чувствовала. И, такая же резкая утрата всякого желания бороться. Его вдруг сменило стремление просто перетерпеть всё это, сильно-сильно зажмуриться и не ощущать больше на себе вес чужого тела и его возбуждающего жара. И забыть эту режущую боль в промежности, смешанную с чем-то ещё - с диким и неведомым ранее желанием наполнения... Но боль не уходила, она продолжалась, накатывая волнами от каждого толчка. А вместе с ней росло и возбуждение. И эта ядовитая смесь уносила Габи куда-то в невероятную высь. Слёзы струились по щекам. Девушка пыталась кричать, но теперь у неё получались только сладострастные стоны. Дышать стало ещё труднее - ублюдок ей и нос закрыл. "Вдруг я задохнусь", — единственная пришедшая в голову мысль, едва не заставила её рассмеяться. Но затем она попыталась сосредоточиться на планах, как будет мстить ублюдку - как всадит ему нож в горло или отрежет член вместе с яйцами и затолкает их ему же в рот. Но нарастающая волна блаженства вдруг наполнила всё её сознание и тело - затопила без остатка слепящим пламенем, подхватила, понесла и закружила в мерцающем водовороте сильнейшего наслаждения. И Габи вдруг поняла недоступный ей ранее смысл выражения - "Умереть от удовольствия!" Умереть без всякой мысли выжить... И всё это никак ни кончалось... Толчок и ещё один и ещё. Острое, почти невыносимое чувство начало спадать, уступая место какому-то странному тихому умиротворению, где-то в глубине вновь медленно нараставшему новой волной сладострастного забвения. "Великая Мать, когда же, когда это кончится?! — отчаянно думала Габи: "Мама, папа, Райнер, хоть кто-нибудь! Но нет, никто не придёт, демоны всех убили, осталось только это. Эта страсть, желание и унижение от такого желания. И подчинение тому, кто может её принести. Даже когда отпустят никуда не убежать, не скрыться от этого позора, теперь это с ней на всю жизнь"... "Нет у меня больше прежней жизни," — снова подумала Габи, и уже не пыталась кричать: "Теперь я всегда буду снова и снова хотеть этого... Любить это! Демон, тварь, сволочь, мразь, ублюдок! Будь ты проклят - но только не лишай меня этого безумного удовольствия! Сколько ещё продолжалось всё это до того как закончилось, Габи не поняла. Она лишь ощущала, что движения в ней стали уже не такими нестерпимыми и остались лишь смешные хлюпанье, пыхтение и лёгкие стоны. "Давай, кончай уже скотина," — мысленно просила Габи: "Как он смеет стонать и, как же это мерзко. Ей так плохо, а ему получается хорошо. Сволочь..." Но прислушавшись, Габи поняла, что стонет не только Флок, но и она сама. "Нет я не могу, не сейчас" — но это было правдой. Ей снова было приятно, как никогда прежде. И одновременное презрение к самой себе: "Сдалась, какой же я после этого воин". А Флок двигался ритмично, без резкости - будто и не насиловал вовсе. Можно было даже подумать, что ему вовсе не хотелось причинять ей боли больше, чем это было необходимо. Или он просто заботился о себе - тоже получая удовольствие. Если бы не обстановка и связанные руки пленницы, можно было подумать что это любовники решили просто развлечься на полу дирижабля. Стресс после боя, нервишки шалят, война и постоянная смерть вокруг. Вот и не выдержали - с кем не бывает... Габи ощутила, что движения стали более быстрыми и резкими. Флок тяжело выдохнул, и что-то горячее томно разлилось внутри. И вот он уже вытащил из неё свой член. Как же хорошо больше не чувствовать его в себе, но осталась какая-то странная пустота. У Габи не было уже больше сил злиться на свои мысли и даже на Флока. Ей просто хотелось свернуться калачиком на полу и заплакать. "Как же давно я плакала - кажется, с тех пор, когда умерли мои друзья". То, что это было всего лишь этим утром, Габи забыла, казалось, вечность назад. Из задумчивого забытья её вывел Флок. Всё ещё тяжело дыша, он вдруг нежно погладил её по волосам и, заправив взъерошенный локон ей за ухо, ласково прошептал: — Запомни хорошенько девочка, и больше, того что сделала, ворвавшись на наш корабль, не делай. Иначе долго не проживёшь и натворишь глупостей и других заставишь их делать. Все наши поступки рождаются прошлым - дальними и ближними причинами. И порождают в будущем близкие и далёкие последствия. Габи посмотрела в его уставшие, не выражающие никаких эмоций глаза. "Демон-философ! Только этого не хватало..." — подумала девушка, но уже совершенно беззлобно. — Запомнила? — спросил Флок, вновь погладив её по щеке. — Да, — не понимая почему, ответила Габи. Она как заворожённая смотрела на своего мучителя, который тем временем встал, натянул штаны и ремни, и уже собрался уходить. — Шмуль, я закончил. Девочка, кажется, всё поняла, — крикнул Флок в сторону металлической двери. Но ему не ответили, а потом послышались топот, громкие голоса и ругань. Лязгнув сталью, дверь широко открылась. — Что здесь произошло? — вошедшая высокая женщина с чёрной кожаной повязкой на одном глазу, посмотрела сначала на Флока, потом на Габи. Вслед за Одноглазой в камеру ввалился коротко бритый парень. Если Одноглазая была растеряна и зла, то этот выглядел как пришибленный горем. Он старался не смотреть на растрёпанную, свернувшуюся на полу девочку. В проёме двери толпились ещё несколько человек. — Шмуль, зачем ты его впустил? — не дождавшись ответа, и сразу поняв что к чему, крикнула через плечо Одноглазая, обращаясь к одному из них. А Флок спокойно поправил ремни на штанах. И посмотрел лукаво с прищуром, а Габи зашлась рыданиями - словно ощутив себя в чём-то виноватой. "Наконец-то, а то я думала, что всё выплакала со смертью Фалько," — пронеслась странная мысль в её голове. Ей уже не было дела ни до боли, ни до унижения, которые она испытала. Просто хотелось умереть, но одновременно и жить, но получалось только рыдать. — Охрана, без моего личного приказа никого сюда больше не впускать, — распорядилась Одноглазая: — Это касается и тебя, Шмуль. Будешь в караулке до конца полёта. — А вас, хавер Каплан, — холодно обратилась она, окинув Флока презрительным взглядом: — Я попрошу сидеть в своём отсеке с вашими людьми вплоть до прибытия в Западную Гавань, а не шляться по моему кораблю. Иначе я посажу вас под стражу. — Ой, вей! — усмехнулся Флок, но послушно шагнул за дверь в сопровождении, последовавшего за ним, бритоголового. Один стражник замер возле двери, когда Одноглазая, безнадёжно покачав головой, жалостливо посмотрела на плачущую девушку. Подойдя ближе, она присела рядом. — Меня зовут Хендель, я командир этой экспедиции и всего сброда, что находится на этом корабле, — представилась Одноглазая: — Зик сказал мне, что ты Габи, да? И сестра Райнера? Это так? Кроме сопливых всхлипов ничего не последовало. — Я сегодня буду, получать ответы или нет? — голос Хендель вновь стал грубым. "Даже она меня не жалеет", — подумала Габи: " А ведь тоже женщина. Или это только одна видимость? — Все вы Демоны! — лишь смогла сквозь рыдания громко прошипеть Габи. Задранный подол платья, оголял её ноги до бёдер, где с внутренней стороны были видны уже подсыхающие дорожки крови. Сжав ноги, девушка попыталась дотянуться до снятых и отброшенных Флоком панталон. Хендель, носком сапога, пододвинула их к ней. — Ну, раз демоны - пусть будет так, — вздохнув, сказала Одноглазая и, сочувственно окинув взглядом Габи, развязала ей руки. — Но и ты ведь тоже Демон, — усмехнувшись, продолжила Хендель: — Как и твой брат Райнер. Я его хорошо знала, мы сражались вместе. И он был моим подчинённым, пока не стало ясно, кем он являлся на самом деле. Подлый коварный лжец - вот кто истинный демон! А сбежав, у вас в Мале он стал правой рукой вашего командующего и теперь наверняка займёт его место. Но это всего лишь хитроумные политические интриги! Зик и Эрен считают, что в этом случае ты нам можешь пригодиться. Хендель, подняв за подбородок, заглянула в лицо Габи: — Если ты действительно сестра Райнера... К несчастью, его близко знала и наша королева. Поэтому Зик и просил не убивать тебя сразу, а доставить к ней в Королевский дворец. А Эрен настаивает отдать тебя ему. Но я лично отвезу тебя в столицу. Я никому из них не доверяю, потому что слишком хорошо знаю мужчин. Ты девочка сегодня тоже это узнала... Поднявшись Одноглазая задумчиво добавила: — Но их можно понять. Мы в пути уже четыре дня, а на борту всего три женщины. Хендель усмехнулась: — Точнее, исключая меня - только две. И Сашу ты вчера едва не убила - она теперь долго не оправится. Но мы будем в Элдии уже через день. Так что радуйся, что легко отделалась и ещё поживёшь на этом свете. Зик сказал, что ты очень молода. Я и сама вижу - почти ребёнок. Ох, вей, в каком жестоком мире мы живём! Направившись к двери, Хендель обернулась: — Я прикажу чтобы тебе принесли воды - люк для слива и прочих надобностей найдёшь в дальнем углу. Тебя накормят и дадут чистую одежду и матрас. Когда дверь в камеру, противно лязгнув железом, захлопнулась, Габи осталось только лежать на полу и ненавидеть себя и весь мир. В своих рыданиях она и не заметила, как заснула, провалившись в бесчувственное мёртвое забытьё. Этот день её совсем вымотал, даже в бою она никогда так не уставала. * * * * — Эфраим Каплан, может всё-таки будете столь любезны, объяснить мне, какого Демона вы делали в камере пленной? — крикнула Хендель, войдя в каюту Оберегателя Трона, как по-старинному называлась когда-то должность Главы Службы Внутренней Охраны Элдии. — Проводил воспитательные мероприятия, — развалившись в подвесной койке, ответил Флок не прерывая чтения книги и сделал очередной большой глоток из пузатого стакана.. — Значит, это так у вас называется!? — вскипела командорша. — Да, именно так, это и называется, — спокойно отозвался Каплан, поставив допитый стакан и перелистнув очередную страницу. — А по-моему везде, где есть законность, это называется несколько иначе и имеет меру наказания. Тем более для лица подобного вам! — с нажимом произнесла Хендель, зло выкатив свой единственный уцелевший в бою глаз. — Что вы имеете ввиду? — искренне не понял Флок. — А то, что по прибытию в Гавань и далее в столицу, я буду вынуждена доложить обо всём случившемся Королевскому Совету и лично представлю пленницу королеве Хистории. Флок удивлённо приподнял бровь и отложил книгу вслед за стаканом на прикроватный столик. — Вы повезёте её во Дворец? Зачем? Она же просто военнопленная – трофей, взятый в бою и убившая наших товарищей, — воскликнул Каплан: — И, как я понял, - из тех элдийцев, которых наши враги держат в своих гетто и, превращая в Титанов, натравливали раньше на наши Стены. Пока мы не очистили от них всё побережье. Сев на койке он пригладил рукой свой хохолок надо лбом: - Я думал её всё равно, в лучшем случае, просто пристрелят. Перед этим пропустив через солдатский бордель. Работать в шахтах или на полях у нас и так есть кому. А содержать лишние рты - непозволительная роскошь. Она могла лишь потребоваться Зику и Эрену для каких-то их шпионских игр... Вот я и попытался им немного помочь - морально сломив врага и подавив всякое стремление к сопротивлению. — А мне кажется, что вы хотели чего-то другого. И добились результата полностью противоположного вашим благим заявлениям, — холодно сказала Одноглазая Хендель: - Со слов Зика, эта девчонка - сестра Райнера, которого мы все считали погибшим, как уверял нас Эрен. Посмотрев на Флока она, грустно усмехнувшись, продолжила: — А вы прекрасно знаете, какие чувства испытывала её величество к этому мальчишке. Вчера мы послали радиограмму и получили ответ - королева желает видеть пленную у себя. И вы правы насчёт шпионских игр. Учитывая всё это, вы теперь понимаете, что натворили, дав волю своим низменным страстям. Совершенно, как лично я считаю, несовместимым с должностью Главы Службы Внутренней Охраны. И, с издёвкой, Хендель тихо добавила: — Тем более это весьма странно - ведь у вас же господин Каплан, как всем известно, совершенно иные сексуальные пристрастия. Опытная в интригах командорша никогда не симпатизировала этому сопляку и выскочке Эфраиму Каплану. То трусливо отсиживался в гарнизоне пока истинные отважные сыны Элдии умирали, отражая атаки Титанов. А то вдруг пошёл в Разведкорпус, когда война повернулась иначе. Хендель никогда не верила в бескорыстную искренность таких порывов. Кроме того сейчас она была очень зла на этого кобеля и, по-женски, просто сочувствовала изнасилованной им бедной девочке. От её слов Флок молнией вскочил с койки. Одновременно - ярость и испуг отразились на его лице. Было видно, что он готов выругаться или даже ударить. Но, вслух, стараясь придать голосу твёрдость, и придвинувшись вплотную к Одноглазой, он сказал: - Не в ваших обязанностях, командор Хендель, вмешиваться в оперативные действия, которые я считаю нужными проводить с пленными. Тем более, женского пола - сама природа которых подразумевает вполне определённое к ним отношение. Поэтому я совершенно не понимаю на что вы намекаете своими грязными предположениями? — Всё ты прекрасно понимаешь, мальчишка! — вскипела Хендель: — Изнасиловал девчонку, а теперь юлишь? Я не потерплю такого в моём отряде! И ты Флок, на этом корабле и до конца экспедиции находишься в моём подчинении. Не забывай! Если ещё не успел понять - наша вылазка в Мале означает не что иное, как начало новой войны. И я поступлю, как велит мне военное положение. Отныне и до прибытия в Столицу - ты под арестом. — Что?! — Флок уже не мог сдержаться и, при всём своём уважении к субординации и дисциплине, замахнулся кулаком на Хендель. Короткий хук коленом по его причинному месту, с одновременным коротким ударом костяшками пальцев по горлу, отбросил задохнувшегося от боли Каплана к кровати. — Как ты посмела меня ударить? — взвизгнул Флок, пытаясь встать на ноги и дотянуться до висящей на стене портупеи с кобурой именного маузера: — Меня - верного борца за идеалы возрождения Великой Элдии! Любимца и преданного почитателя нашей обожаемой королевы! И мы ещё посмотрим, кого она станет слушать. А весь этот поганый Совет я просто пошлю куда подальше! — Стража! — коротко бросила Хендель: — Обезоружить и связать. Из-за её спины в каюту тут же ворвались два воина-амбала из личной охраны, повалили на койку и молча спеленали ремнями пыхтевшего и брыкающегося Флока. — Остыньте, хавер Каплан, — сухо произнесла Хендель: — И подумайте над своими словами и речью для королевы. Там вам понадобится всё ваше красноречие. А будете упрямиться - я вызову санитаров из лазарета. И они пропишут вам успокоительного. Она посмотрела на Флока, оставшегося сидеть на койке с совершенно озадаченным видом от такого оборота дела. От гнева он смог лишь зло ударить ногой в закрытую тумбочку у кровати. Отчего там жалобно звякнула посуда. И на пол, разбившись, упал пустой стакан, а следом, с громким хлопком, недочитанная книга. Каплан тут же послал её пинком в дальний угол каюты. Ещё раз окинув взглядом взъерошенного арестанта, Хендель с довольной улыбкой вышла вслед за охранниками и дверь за ней с лязгом закрылась. * * * *