Под звездой Элдии

Темнота и пустота, только гулкий шум шлёпающих босых ног по холодному полу. И вдруг раздаётся пронзительный детский крик... "Успокойся Габриела, это всего лишь крик младенца", - но ей, от чего-то, стало жутко страшно. Габи увидела вдалеке слабый огонёк и пошла к нему. Свет становился ярче. Оказалось, что это был светящийся кристалл, на длинной верёвке привязанный к палке, свешивающийся над колыбелью. Браун заглянула в неё и закричала - ребёнок, что там лежал, был с маленькими закрученными острыми рожками. С очень уродливой мордашкой и телом, покрытым красной мохнатой шерстью. Из чёрного безгубого рта торчали клыки, а на руках и ногах росли крючковатые длинные когти... Проснувшись, Габи подскочила на кровати. Сорочка прилипала к телу от холодного пота. Сев на кровати попыталась отдышаться. Сердце гулко билось в груди, пульсируя в висках. Уф, это всего лишь сон! Обхватив свой упругий живот, с ненавистью сжала его. Всё, решено - завтра же она потребует отвар из трав, у королевы. И пусть только попробует она ей отказать... ...Утром, умывшись и одевшись, Габи спустилась к завтраку. Натянув улыбку, она даже поприветствовала Хисторию. И та радостно улыбнулась в ответ. "Притворная дрянь, выбить бы все твои белоснежные зубы", — опустив глаза, зло подумала Браун. Но, после завтрака, предложила королеве погулять по саду. Середина лета, яблони давно отцвели. Но густые кроны всё равно очень красивы. Габи старалась не смотреть на охрану гвардейцев, что следовала за ними. И других - расставленных на перекрёстках аллей. — А ты знаешь - эти сады те самые, из легенд про нашу прародительницу Имир, — задумчиво произнесла Хистория. — Я не знаю этих легенд, — холодно сказала Габи, хотя ей всё же стало немного интересно. Королева вздохнула, но, желая всё же разговорить упрямую девчонку, сменила тему и спросила: — А что про нас говорят в Мале? — Что вы поганые демоны, которым незачем жить в этом мире, — почти крикнула Браун. — И ты разделяешь это мнение? — спокойно поинтересовалась Хистория. — А ты как думаешь, тупая королева! — прошипела девушка в ответ. От этих её слов рот Хистории скривился. "Она, видно, не очень любит разговоры про свои умственные способности," — подумала Габи. — Но ты ведь элдийка, а значит тоже демон? — едва сдержавшись, с нажимом спросила королева. — Нет, мы хорошие элдийцы, — уже спокойнее сказала Габи, прописную истину, которой её учили с детства. Ей вдруг стало отчего-то стыдно за свою грубость. Всё-таки перед ней была сама правительница Элдии. К тому же, лично, ничего плохого ей не сделавшая, скорее даже наоборот... — Так что в легендах про эти сады? — поинтересовалась Браун. Хистория, усмехнувшись, посмотрела на неё и ответила: — Сюда пришёл Демон, когда моя, много раз, прабабушка угостила его яблоком. Этот Демон полюбил её, дав ей и её народу в дар Великую Силу. И верно служил Имир, пока она не умерла. — Эти ублюдки - Эрен и Флок тоже тебе служат, — воскликнула Габи: — Это видно у вас семейное - собирать всякую шваль. Ты думаешь, что такая добренькая? И что я тоже растаю, и проникнусь к тебе верностью? А затем рожу тебе ещё одного ублюдка, полюблю его и смирюсь? Или умру в родах, когда он разорвёт меня?! При этих словах девушка резко присела, схватила увесистый камень и кинулась на Хисторию. Два гвардейца тут же бросились вперёд, закрывая собой королеву. Удар Габи пришёлся одному из них по лицу, разбив бровь до крови. Девушку тут же скрутили, заломив руки, но Хистория лишь с жалостью смотрела на, бившуюся в истерике, Браун. Дав гвардейцу свой кружевной платок, она велела увести и запереть пленницу в её комнате. Когда её втолкнули в спальню и захлопнули дверь, Габи в слезах кинулась на кровать и корила себя за то, что не сдержалась. Теперь ей уж точно не выпросить отвар у этой долбаной королевы. "Можно подумать, она бы согласилась! Даже будь я с ней бесконечно мила", — зло размазав слёзы, Габи засмеялась в пустоту комнаты, звонко и задорно. "Видно, я хуже того демона из легенд! Но не я в этом виновата - вы меня вынудили, сделав со мной такое", — пронеслось в её голове, и она пнула сама себя кулаком в ненавистный живот. ...А вечером она услышала поворот ключа и в комнату вошла королева. Лицо у неё не было уже таким отвратительно надменным или притворно радостным, скорее уж грустным... "Тебе что мало? Ну иди - добавлю!" — вскинув взгляд, подумала Габи. Но это вышло как-то примирительно - в её мыслях, отчего-то, уже не было прежней злобы. — Да ты права, я не добренькая, — сказала Хистория: — Просто не люблю несправедливости и излишней жестокости. А с тобой поступили подло и очень жестоко. Я тебя понимаю и поэтому не держу на тебя зла. Но и ты всё же тоже должна понимать, что тебя взяли в плен - в бою. Никто ведь не заставлял тебя прыгать на дирижабль и убивать моих людей. И было бы вполне справедливо, если бы они там тебя убили. И всё же они не сделали этого. — Что тебе надо, королева? — попыталась крикнуть Габи, сквозь вновь навернувшиеся слёзы: — Скажи мне, ты что - любишь держать взаперти опозоренных девочек с пузом от своих больных подданных? — Я просто эгоистка вот и всё, — глаза Хистории тоже влажно блеснули: — Думала, если подружусь с тобой, у меня будет часть Райнера. Я же, знаешь, любила твоего брата, а он меня. И я обрадовалась - вот ты родишь его племянника... Мне, вдруг, очень захотелось подержать этого малыша на руках. Знаешь - счастье любить и быть любимой, так редко выпадает королевам. Тряхнув, блеснувшей в волосах, короной она с грустной улыбкой добавила: — Я уверена, если бы Райнер был здесь, он бы тоже хотел этого. — Если бы Райнер был здесь? — переспросила Габи: — Да если бы он видел меня сейчас, то, скорее всего, убил бы - за предательство. —Тогда бы Эрен его снова убил! — прыснула Хистория: — Как в прошлый раз... Габи не поняла её слов и, нахмурив брови, возразила: — Убить Райнера? Мы даже в отряде шутили, что скорее малейци начнут в задницы целовать элдийцев, чем Райнера убьют. — Ты не врёшь, значит, он и правда жив? — по щекам Хистории потекли слезинки, и она вскинула взгляд к потолку: — Я прибью тебя Эрен Йегер! — Как же я тебя понимаю! — засмеялась Габи. — Прости меня, я прошу - прости... Что-то я чересчур расчувствовалась с тобой, — попыталась взять себя в руки королева: — Лучше скажи, что ещё я могу для тебя сделать? — Для начала перестань реветь, — сказала Габи: — Действуешь мне на нервы. "Мой брат что - и правда мог полюбить такую дуру? Бедный, что он тут пережил - совсем головой тронулся", — подумала Браун. — Лучше прикажи принести мне от какого-нибудь вашего знахаря отвар, который спровоцирует выкидыш, — отважилась попросить девушка. — Может врача? — Хистория сразу успокоилась, и теперь её лицо стало таким же, как и прежде, только слегка удивлённым и даже немного отстранённым. — Если ты, конечно, этого действительно хочешь? — с нажимом переспросила она. Габи упрямо и твёрдо кивнула. Следующим утром Хистория, и правда, принесла ей склянку с отваром и вложила в руку. — Выпей весь. И это спровоцирует изгнание ребёнка из твоего лона, — сказала она. А затем, не сказав больше ни слова, молча встала у стены, печально глядя на Габи - словно тёмный немой свидетель казни. А Габи долго сидела на кровати и сжимала флакон в руке. В её душе шёл бой. "Выпить, и всё - она станет свободна от этого кошмара и препятствия к побегу... И её страшный сон не сбудется", — девушка положила руку на живот: "Избавить себя и мир, истребив ещё одного демона - это честь для воина! И это плод одного из демонов, убивших моих родителей и друзей. И сам этот ребёнок тоже демон - несущий смерть кому-то в будущем..." Но почему она медлит? "Меня так долго окружала смерть - на войне, а затем, когда враги явились в мой дом. И вот, теперь, когда впервые, во мне зарождается жизнь - я хочу её убить?! Может, хватит с меня смертей?!"- билась в ней отчаянная мысль, словно одинокий светлячок в ночи. Габи поднялась и нетвёрдыми шагами, как во сне, подошла к подоконнику. Вынув пробку, подняла руку с флаконом к губам. Качнулась и, опрокинув склянку, вылила мутное содержимое в распахнутое настежь окно. И, впервые за долгое время, ей стало очень радостно и спокойно. Скользя на пол, она ощутила, как её подхватила королева, жарко прижала к груди и нежно гладила по вздрагивающим плечам. А Габи разрыдалась, уткнувшись в кружевной бархат её платья. * * * * А на следующий день, уже с самого утра, Эфраим Каплан вновь заявился к Габи. И, на этот раз, она смотрела на него более снисходительно. А королева Хистория, улыбнувшись, благоразумно оставила их наедине. "А он красивый..." — вдруг поймала себя Браун на крамольной мысли: " Крепкий. И задница - ничего так..." Удивляясь, она поняла, что, наверное, была даже рада его снова видеть. Всё это время, ненавидя его, Габи гнала прочь мысли и странные тревожащие сны - о нём. Но, с тех пор как она узнала о ребёнке, а королева объявила ей о своём решении выдать её за Флока, он почти каждую ночь приходил к ней в кошмарах. Которые, как-то постепенно, из пугающих и кровавых стали переходить и волнующие грёзы. Там - где он, гладил её по щеке... И она ощущала его шершавую руку даже после пробуждения. С каким-то, неведомым ранее томлением, ей явственно вспоминались и вес его горячего тела на своей спине, и спокойная уверенность... Её захлёстывал стыд и желание... И каждый раз она ненавидела себя, за всё это. Габи хотелось, очень хотелось, повторить то ощущение, что испытала тогда, но уже до конца. И то - когда он был в ней... Но без зла и боли, а так как хотелось ей - с нежностью. Вспоминая, в очередной раз случившееся на дирижабле, она ощущала пульсацию и лёгкий зуд в сокровенном месте и стыдливо сводила ножки, пусть и была одна в комнате. К тому же, Габи надеялась, что Флок её понял после недавней их встречи. Ей очень хотелось верить в это - ведь он же всё-таки сказал: "Прости". А для него, как она поняла, это было совсем уж не свойственно. И при новой встрече Браун даже позволила Каплану взять её за руку, когда он предложил прогуляться по саду. И они шли рядом и просто молчали. Но затем, когда он заговорил, ей вновь захотелось впиться в него зубами. Хотя, одновременно с этим, Габи вдруг поняла, что между ними много общего. Ведь и она сама была далеко не пай-девочкой. — Поджигать жилые кварталы - нельзя. Повесить пленного, просто так - тоже нельзя. А я, понимаешь, эксперименты люблю... Вычитал в одной исторической книге, что в самой богатой стране мира, когда-то некий граф любил сажать людей на кол. Хотел опробовать это на малейцах, а мне не дают, — Флок протянул последние слова как ребёнок, который капризно выпрашивает конфетку. Браун фыркнула, вспоминая собственные дикие подвиги на Восточных островах в войне с империей Осмату: — А я так давно не взрывала бронепоезда. И иронично добавила: - Так скучаю по этому чувству, когда в тебя стреляют, а ты ползёшь под градом пуль - ради своей Родины. "Сражаясь за Мале, умираем за Элдию!" - как у нас говорят... От этих её слов Флок прищурился ещё сильнее, но Габи уже не раздражал этот прищур, а скорее даже нравился. — Завидно, поезда я под откос не пускал, - сказал Каплан: — Не дают, ничего не дают. Воин должен быть в гуще боя - упиваясь кровью врага! Но командиру положено сидеть при штабе и командовать. Вот только и удалось - вырваться в рейд с Разведкорпусом. Где мы и встретились... — Не переживай, — рассмеялась Габи: — Будет и нам ещё веселье! В мире много стран и все они кого-нибудь ненавидят. А, в основном, нас - элдийцев. Себя лично, она всегда считала элдийкой. И даже, живя в гетто, с гордостью носила повязку со звездой, что так любовно вышила ей мама. В малейском гетто! Таков был привычный с детства порядок вещей. И только теперь до Браун стало доходить оскорбительное и унизительное положение её народа в империи Мале. Ненависть и саму Габи рвала на части лишь совсем недавно. И она вспоминала, как подолгу повторяла имена тех, кого хотела убить, пока у неё не начинала болеть голова. Шептала и твердила - пока язык не отсыхал и начинал заплетаться. Но теперь, эта ненависть постепенно уходила. И порой, ей уже начинало казаться, что её и не было никогда. Остались лишь добрая и заботливая королева Хистория, смешная прислуга и охранники. И все остальные местные элдийцы - которых она видела и запомнила. И вот этот ублюдок, сволочь и гад, но такой привлекательный Флок Каплан... Жизнь на Острове оказалась не такой уж отвратительной, как ей внушали на психотренингах в учебке и инструкторы в перерывах между боями. А демоны населяющие этот Рай, похоже, были просто людьми. Злыми, отвратительно ужасными, смешными милыми добряками. В общем - вполне нормальными элдийцами. Но всё же ненависть не ушла совсем - просто Габи привыкала. А ещё - может это так влиял на неё ребёнок в растущем с каждым днём животе. "Всё-таки я не убила его - когда могла, а значит, моя ненависть не имеет смысла?" — Габи всегда считала, что ненависть, где враг не умирает, просто пустая трата жизненных сил. И вот теперь она стояла в тени яблони, на ветвях которой уже наливались соком, ещё маленькие зелёные плоды, и спокойно держала ладони в руках своего насильника. И, кажется, была бы даже не против, если бы Флок её обнял, пока продолжал нести, какую-то свою, чушь: — Вот однажды, понимаешь, не дали повесить мальчика лет десяти, а он, между прочим, кинулся на меня с топором. Но нет - сказали, что ребёнок. Флок топнул ногой: — Жалости на войне не место! Вот если бы враги пришли нас убивать - никого бы не жалели. Ты ведь тоже такая - я это сразу понял. Он, видимо, нарочно не стал уточнять, что имеет в виду малейцев. — Вот именно, — серьёзно поддакнула ему Браун: — Они не понимают - это сейчас ему десять, а ещё через десять - будет двадцать. А ведь он уже таким и останется - я то знаю, как у нас умеют тренировать и промывать мозги... Габи умиляла такая искренняя обида Флока. И удивляла его отстранённость, и упорное нежелание её обнять. Это ей начинало надоедать. Они зашли уже в самую глубину сада, встав в тени огромной ветвистой яблони. Браун сама попыталась взять его за руки и заглянуть в глаза, но Флок нерешительно отстранился. Покраснев, он вдруг жутко смутился и быстро отвёл взгляд. — Знаешь, — услышала она его тихий голос: — Я люблю мальчиков... И я тебе это уже говорил, там - на дирижабле. Тогда я просто хотел сломить и проучить тебя... — Помню, — тоже, почти шёпотом ответила Браун: — А так же и то, что ты хотел убедиться в этом и проверить себя. Ты это тоже говорил. Взяв его пальцы в свои ладони, она твёрдо добавила: — И если проверил, то зачем мы здесь? Скажи - ты убедился? — Не уверен... — сказал Каплан и поднял глаза на Габи: — С тобой я теперь ни в чём не уверен. И у меня есть Жан. Вернее это я у него есть, как он считает. И мы вместе часто ходим в клуб "Голубой Титан". Я там почётный завсегдатай. Флок грустно усмехнулся, а Браун заметила в его нахальном прищуре искру растущего сомнения и злости. — Вообще-то, до Жана, у меня была девушка. Её звали Сандра Цуркан, — продолжил Каплан: — Мы росли в соседних домах и дружили с детства. А после учёбы служили вместе в Гарнизоне. Только она была, как бы это сказать... не очень красивая. Но мне было всё равно, что о ней говорили наши парни, вернее, я даже дрался из-за этого с ними. Чем и понравился нашему командору Эрвину. Даже больше чем просто понравился... А он мне... Каплан мотнул головой, словно прогоняя накатившее видение и продолжил: — А затем, однажды, мы с Сандрой оказались вместе в патруле на Внешней Стене. — И... — он со стоном вздохнул: — Когда я увидел её сиськи и всё остальное, то окончательно понял, что я - гей. И ещё засмеялся от мысли, что если её голой увидят Титаны, то побегут, нафиг, от Стены в обратном направлении. И получил оплеуху, едва не сбросившую меня вниз... Она обиделась и больше не общалась со мной. Флок поднял глаза на Габи: — Я даже сначала не понял, как сильно обидел её. А, потом, Сандра погибла в бою, где выжил только я один. И командор Эрвин тоже погиб там... А я стал избегать знакомства с девушками. И в моей жизни появился Жан... И там - на дирижабле, я просто вдруг увидел красивую злую девчонку и захотел... Не знаю... чего-то... Тебя! Браун посмотрела на опавшую фигуру и печальное лицо этого несчастного идиота, и ей вдруг стало его жалко. Она, почему-то, теперь воспринимала его, как своего ровесника. Хотя он, вроде бы, и старше. Но даже королева шепнула ей о снисходительности к этому придурку - он большой, но мозги как у ребёнка... И, действительно, Габи чувствовала в нём это, как и своё растущее превосходство и ей всё больше хотелось его просто поддержать и подбодрить. Она сочувственно посмотрела в его распахнутые глаза и крепче сжала в ладонях его твёрдые пальцы. — Вот, ты меня понимаешь, а они нет. Ты изменилась. И о тебе я, почему-то сразу понял - ты лучше их всех! — воскликнул Флок. — Да, я лучше их всех, — усмехнувшись, тихо повторила Габи, сама подавшись на встречу и почувствовав, как сильные руки скользнули по её плечам и спине. Будто в раздумье, немного задержались на талии и вдруг прижали её к его большому горячему телу. Их губы встретились в поцелуе - вначале испуганно жёстком, а затем долгом и сладостно-страстном. "Какая же я падкая на лесть", — мелькнуло в голове Браун, когда, на ослабевших ногах, она покорно опускалась в мягкую, густую и душистую траву. И ей было совершенно наплевать на невидимых гвардейцев охранявших сад и на королеву Хисторию, чьё тёмно-синее платье она вдруг заметила мелькнувшим у соседнего дерева... Но лишь на мгновение - пока всё не загородил Флок и ярко горевший ряд больших медных пуговиц на его зелёном мундире. А его руки, ловко пробежавшие по шнуровке её платья, уже расстёгивали высокий кружевной ворот, обнажая шею Габи и её небольшую упругую грудь с бледно-розовыми вишенками мягких сосков. О, да! Теперь Флок не был гадким в общении, как казалось ей раньше. И внешностью тоже привлекательный, а ещё он был сильным. Очень сильным. Габи терпеть не могла слабость и тех, кто был ей подвержен - особенно в сражении. Но к Флоку это не относилось, уж он-то не промедлит - выстрелит, зарежет, сожжёт... И овладеет... И полюбит! И станет любить - только её... Крепко, крепко!!! "И пахнет он палёной человеческой плотью..." — от таких мыслей Браун даже облизнулась. А Флок не медлил, как она и надеялась - задрав длинный широкий подол её нового, подаренного Хисторией, лазоревого платья, он уже стянул с неё и с себя все лишние шмотки. Комком полетели на траву детские розовые кружевные панталончики, с которыми Габи так и не рассталась, но теперь отдала без малейшего сопротивления. А её рука уже натолкнулась на то, что она искала - твёрдую колонну упругой плоти... Каплан, со стоном, впился поцелуем в её шею, жаркими укусами опускаясь всё ниже, а сама Габи, в трепетном предвкушении, нетерпеливо обхватила его спину, высоко задранными ногами... И теперь всё случилось именно так, как ей мечталось! Мощно и нежно, плавно и глубоко... Проникая и наполняя кипящей волною - властно уносившей её в чувственные глубины наслаждения. По жёлтым цветам порхали пёстрые бабочки, в густых кронах яблонь щебетали птицы. А над ними высились красноватые шпили и башни королевского Поместья. Вверху, в зеленоватом небе, медленно плыли причудливые розовые облака - подсвеченные рубиновым светом пылающей Шер. Блестел узкий серпик молодой луны и таинственно мерцала, пересекая весь небосвод, серебристая дуга Великого Кольца. Громкие вскрики Габриэлы Браун, отражаясь от шершавой коры дерева, сплетались с его ветвями и шёпотом зелёных листьев, с бурлящей силой растущих плодов и дурманящим ароматом примятой травы, наполняя яблоневый сад стонами древней, как этот мир, всепоглощающей любви. Шершавые ладони Флока нежно гладили девичье тело, а её руки, что когда-то, сжимались в кулаки от злости, теперь отвечали ему тем же. И, может быть, вся эта череда событий в жизни, уставшей от войн, смертей и боли молодой девушки, была самым лучшим из всего того, что могло с ней случиться. И она со всё более растущим нетерпением и желанием отдавалась потоку жизни и начинала ждать дня обещанной свадьбы и всего, что будет потом - но теперь уже по её согласию. По любви! * * * * А украдкой следившая за их прогулкой королева Хистория, слыша сладостные стоны, и бросив завидный взгляд на сияющее лицо Габи, целомудренно отвернулась и направилась в сторону Поместья. Удовлетворённо кивнув самой себе, она решила сегодня же вернуться во Дворец, чтобы лично проследить и ускорить приготовления к предстоящей свадьбе. А ещё - освободить от опалы Эрена и, к вечеру, приказать прибыть к её спальне. А то, судя по докладам, он совсем слетел с катушек. Уличённый в обмане и отвергнутый, напивался в стельку и буянил в гарнизоне, стремясь чуть-ли не в одиночку раскрошить всех малейцев без разбора... За что и сидел, почти безвылазно, в арестантской камере. А ещё доложили, что он громко поклялся - либо погибнет, либо вернёт любовь королевы. И сама Хендель, в личном письме, слёзно просила Хисторию избавить её от этого идиота, пока он в припадке не превратился в Титана и не начал крушить всё подряд. Королева оправила, зашуршавший по бёдрам, широкий подол вышитого бисером платья и хитро улыбаясь, бодрым, но вполне приличествующим её особе, шагом направилась к группе поджидавших её фрейлин. Сегодня она перестанет себя мучить и простит Эрена. И в его жарких объятия будет представлять своего желанного, но, к сожалению, пока недоступного Райнера... Пусть они оба ответят за своё мерзкое поведение, предательство и недостойное отношение к ней. А как с ними поступать ей - это уже её личное, королевское дело и никого не касается! * * * * А через день, накануне свадьбы, с самого раннего утра Габи вновь сидела в своей комнате у окна и, высунув от старания остренький язычок, пыталась справиться с иглой и ниткой. Вышивать семи конечную звезду на шапочке-кипу для жениха - было самой священной обязанностью любой, уважающей себя, элдийской невесты. Но её, нарисованная карандашом на белой ткани звезда, больше походила лист клёна или конопли - и это злило. До иглы это ответственное дело пока доходить так и не желало. Стерев, уже в который раз, неверный контур девочка пыхтя и рыча от злости, оглядела ткань. Уже серую от множества попыток. Рассчитав в голове количество и расположение лучей, Габи опять принялась рисовать. И снова семи конечная звезда не получалась, то ни хватало одного лучика для симметрии, то выходило всё слишком криво. — Да, блядь! — крикнула Габи в пустоту комнаты: — И как мама умудрялась вышивать такую ровную?! И ей снова захотелось убить всех этих долбанных островитян: Флока, Хисторию, Эрена, Микасу, Жана, Хендель и Шмуля... Она даже начала громко перечислять вслух их имена для каждого луча и... звезда сразу получилась. Радостно засмеявшись, Браун тут же начала закреплять результат намёткой из синих ниток. Через полчаса всё было готово. Оставалось только сшить этот кусок материи в кипу и немного постирать. Габи, в очередной раз, бросила довольный взгляд на новую широкую двуспальную кровать под балдахином, заправленную атласным кружевом - свадебный подарок королевы. Как и всё прочее приданное невесты, любовно сложенное в высоком резном шкафу. Вздохнув, девушка нежно погладила свой живот - теперь осталось научиться вязать и можно начинать делать детские вещи. Габи фыркнула и приступила к шитью кипы. А этот паразит Флок, ещё вчера, умчался в город вместе с королевой. Отмечать мальчишник в известном столичном клубе "Голубой Титан", как со смехом выразилась Хистория. И, до торжества, запретила ему видеться с будущей женой. Видите ли, иначе их внезапная страсть, может навредить малышу. Габи и самой теперь было страшно подумать, что совсем недавно она хотела убить это дитя. И Флока... "Ничего", — мстительно подумала Браун: "После свадьбы никуда уже не денется. Он у меня ещё получит, чего хотел! И пожалеет, что не убил и сам не сдох добровольно... У моего ребёнка будет отец, а у меня законный муж. Скотина, сволочь - залюблю насмерть! * * * *