***
Когда альфам объявили о том, что им предстоял отъезд в Кайджо для сдачи курсовых работ, они были очень удивлены. Многие сильно расстроились, ведь нужно было расставаться с новыми друзьями, а также с возлюбленными. Омеги, нашедшие своих истинных среди учеников Шутоку, в последние пару дней почти не отходили от них. Две недели, проведённые альфами и омегами вместе, в одном университете, смогли кардинально изменить жизнь некоторых студентов… Сиявший радостью Химуро со свежей меткой на шее и его альфа, заботливо обнимавший брюнета за талию, появились в колледже накануне отъезда. Они были на самом деле счастливы вместе, и новость о скорой разлуке немало огорчила возлюбленных. Тем не менее, отныне они уже принадлежали друг другу, и по правилам школы, у Мурасакибары была возможность посещать своего истинного в Шутоку еженедельно при условии письменного подтверждения омегой желания видеться с ним. Естественно, нужные бумаги были подписаны сразу же. Связанные меткой, Кисе и Аомине также получили у администрации колледжа разрешение встречаться. Наступило самое последнее совместное для Кайджовцев и учеников Шутоку утро, когда они могли свободно пообщаться вместе. В полдень за альфами пришёл автобус, чтобы забрать их, и все начали собираться в главном холле омежьего колледжа. Прощались успевшие сблизиться друг с другом подростки, и некоторые из них знали, что следующая встреча может произойти лишь минимум через полгода. Вакамацу Коске и Сакурай Рё, хотя и успевшие стать близкими и нужными друг другу, не были связаны меткой, ведь их отношения зародились совсем недавно. В истории лёгкой влюблённости, начавшейся меньше недели назад, пока ещё не предпринималось никаких серьёзных шагов, а об истинности друг друга, как партнёров, парни вообще ничего не знали. Казалось, порвать ненавязчивую привязанность должно было быть несложно, но почему-то, при мысли о расставании и невозможности вновь увидеться в ближайшее время, щемило сердце… Вакамацу с небольшой спортивной сумкой через плечо быстро шагал по коридору омежьего общежития. Вещи были собраны, автобус почти готов к отправлению, и лишь только Рё, с которым хотелось нормально попрощаться, запропастился чёрт знает куда. — Да что ж это такое-то, — бормотал себе под нос Вакамацу, — Не могу я так просто уехать, не увидев его напоследок! Где его носит… Быстрый топот лёгких ног по каменному полу внезапно раздался за спиной кайджовца, и из двери, ведущей в другую часть жилого корпуса, вылетел запыхавшийся омега. Уже такое родное и милое «извини» срывающимся голосом и крепкие объятия — это был Сакурай, раскрасневшийся и уставший от быстрого бега, но наконец-то нашедшийся и представший перед самцом. — Прости, прости пожалуйста… Я просто должен был обязательно кое-что взять из своей комнаты… Вот, держи. Я хочу, чтобы это осталось у тебя на память, — Рё протянул самцу кожаный мужской браслет. Осторожно приняв дар, Коске медленно кивнул и улыбнулся, — Я обязательно буду носить его, Сакурай. Спасибо. На какое-то время в коридоре стало тихо, а парни лишь смотрели друг другу в глаза, пытаясь запомнить мельчайшие черты внешности как можно точнее. Большие глаза омеги подозрительно заблестели, а губы начали дрожать, и Сакурай всхлипнул, пряча лицо в ладонях. — Я не хочу, чтобы ты уезжал так быстро, Вакамацу… Мы с тобой ведь сможем встретиться только летом, а в учебное время нам нельзя общаться с альфами. Как же так? Подойдя к маленькому омеге совсем близко, высокий самец обнял его и мягко погладил по спине. Наклонившись, Вакамацу оказался лицом к лицу со своим парнем. Медленно проведя тёплым пальцем по его щеке, Коске, будто спрашивая разрешения на дальнейшие действия, осторожно коснулся чужих мягких и влажных губ своими губами, провёл по ним языком, пока не решаясь заходить дальше… Это ведь, как ни как, был их первый поцелуй, и обоим оставалось только надеяться, что не последний, если взаимные нежные чувства не угаснут за время долгой разлуки. Да, конечно, ещё заранее парни обменялись телефонными номерами друг друга и могли созваниваться, но ведь поддерживать отношения без возможности встретиться в реальной жизни почти невозможно… Если двое не являются истинными партнёрами, естественно. Омега, по щекам которого всё ещё текли солёные капли, немного приоткрыл рот в ответ на действия альфы, позволяя чужому языку встретиться со своим и робко отвечая на поцелуй. Целоваться он не умел, но Вакамацу уверенно «диктовал» движения, одновременно с этим успокаивающе поглаживая Рё по спине. — Я буду ждать нашей следующей встречи, — прошептал омега, когда альфа отстранился от него. Слёзы всё равно никак не останавливались, и Сакурай лишь крепко обнял возлюбленного напоследок. — Я тоже буду ждать, — тихо ответил ему Коске.***
В большом холле прощались и переговаривались некоторые из уезжающих. Атсуши держал Химуро за руку и перебирал его чёрные волосы, а тот задумчиво улыбался, вспоминая все счастливые моменты общения с любимым. Благодаря поставленной метке, парни могли иногда видеться, а значит, волноваться из-за долгой разлуки не стоило. И всё же, после проведённой совместно течки у омеги, партнёрам не хотелось разлучаться ни на минуту. — Я тебя очень сильно люблю, Муро-чин, — протянул самец, упираясь подбородком в макушку своего возлюбленного и обхватывая его руками вокруг талии. С высоты своего роста, чересчур большого даже для сильного альфы, Мурасакибара видел Химуро хрупким и миниатюрным, хотя в отношении других омег тот на самом деле имел достаточно крепкое телосложение. — Приедешь на выходных, Атсуши? Думаю, с тобой мне разрешат уйти из школы на оба дня с ночёвкой… Разве не здорово? — омега улыбнулся, убирая от своего лица длинные щекотные пряди фиолетововолосого самца. В ответ тот лишь лениво промычал что-то невнятное, сжал сильнее ладонь Химуро и покрепче перехватил его за талию второй рукой, выражая молчаливое согласие. — Спасибо, Мурасакибара. Я рад, что встретил тебя, и ты оказался моим истинным. Тогда… До встречи? — Ага… Скоро увидимся, Муро-чин.***
Аомине и Кисе, которые уже должны были давно находиться в главном холле колледжа, один в качестве уезжающего, а другой — провожающего, сейчас, кажется, абсолютно не заботились скорой разлукой. Парни сидели во внутреннем дворике, весело болтая о чём-то и смеясь. Точнее, болтал только Кисе, а Аомине, развалившись на удобной скамейке и запрокинув голову в небо, внимал радостным речам возлюбленного. — Аомине-ччи, а, Аомине-ччи! Слушай, ты любишь цветы? Я вот очень люблю. Вакамацу-ччи дарил Сакураю-ччи целых два букета, и они даже не завяли ещё, а ты мне почему-то цветов не дарил, — тут Рёта состроил обиженную моську и залез к альфе на колени, — Купишь мне тоже букетик, когда встретимся на следующей неделе, ладно? — Господи, Кисе, тебе реально нужна эта девчачья фигня? Ну, не дуйся, нужны цветы — будут тебе цветы. Альфа взъерошил светлые волосы Рёты и легонько шлёпнул взгромоздившегося на него блондина по бедру. Тот подался вперёд, надул пухлые губы в притворном возмущении-полуулыбке и обвил шею возлюбленного руками. Аомине прикрыл глаза, наслаждаясь сладким запахом партнёра, и прижался губами к открытой шее, которую легкомысленный юноша, как обычно, забыл замотать тёплым шарфом или другой одеждой. Его бархатную кожу хотелось выцеловывать по сантиметрам, оставляя собственнические укусы и тут же нежно обводя их языком, гладить ладонями и ощущать всем телом. Хотелось заботиться и быть нежным с Кисе, оберегать его от других самцов, хотелось, чтобы он стал только его, Дайки, навсегда… Омега, заставивший альфу впервые испытать жалость и сочувствие, а потом нежность и любовь, отношения с которым длились ещё меньше месяца, но уже были серьёзней некуда — вот кем смог стать яркий блондин с модельной внешностью для высокомерного раньше, но переменившего свой характер Аомине. Неумолимо приближавшееся с каждой секундой расставание — о нём можно было просто не думать… А звякнувший оповещавшей об отбытии автобуса СМС-кой от куратора кайджовцев телефон так хотелось проигнорировать! Крепко обняв своего омегу напоследок и настойчиво поцеловав его губы, Аомине всё же встал со скамейки. — Пора ехать. — Уже?.. Ну, тогда ладно, Аомине-ччи. Возвращайся как можно скорее! И уже в спину удалявшемуся альфе оставшийся во внутреннем дворике и решивший не следовать за ним на автомобильную парковку Рёта весело прокричал несколько слов. — Люблю тебя, Аомине-ччи! Буду ждать!***
В главном холле Коки стоял спиной к Акаши, читая какую-то книгу и полностью игнорируя присутствие истинного. Весь предшествовавший отъезду альф день он размышлял над своим положением и отношении Императора к нему, придя к определённым смелым решениям. — Фурихата, я приказываю тебе повернуться ко мне лицом. Ты не имеешь права заниматься посторонними делами, когда я рядом. Коки грустно вздохнул. В его кармане ещё лежали документы о разрешении для альф посещать колледж Шутоку, которые Акаши приказал своему омеге отнести к администрации и подписать, но тот ослушался. Пожалуй, Фурихата был почти единственным, кто искренне радовался отъезду самцов из университета, ведь теперь у него появился реальный шанс на разлуку с нелюбимым человеком и получение свободы от гнетущих приказов и ограничений. И, несмотря на укоренившийся в его душе страх перед Акаши, Коки не собирался впредь подчиняться ему. Ведь они никогда больше не увидятся! Сейдзюро уедет в Кайджо… Нет, конечно, почти безграничная власть его отца, крупного бизнесмена и японского политика, могла как-либо помешать планам Фурихаты, но пока тот находился за надёжными стенами омежьей школы, всё должно было быть в порядке. Так что… — Ак-каши… Я ведь нужен тебе только из чувства собственности, верно?.. А я не хочу и боюсь таких отношений, понимаешь, б-боюсь их даже больше, чем того, что ты можешь со мной сделать за такие слова! Я тоже давно желал отыскать своего истинного, но не для того, чтобы меня постоянно упрекали в пренадлежности кому-то! Неужели непонятно, что отношения — это любовь и свобода, а не рабство и превосходство альфы над омегой? Акаши, ты говоришь, что хочешь оставить меня всегда рядом, но не можешь проявить ко мне хоть каплю нежности, сочувствия и понимания. Это просто потому, что ты не умеешь любить… Мы с тобой слишком разные, чтобы быть вместе, мы воспитывались в разных социальных группах, между нами нет абсолютно ничего общего… И лучше мне оставаться одному до конца жизни, чем вечно быть твоей вещью! Да, я боюсь тебя, но надеюсь, что мы не встретимся больше, а ты найдёшь более подходящего омегу и не станешь меня преследовать… Прощай! — Да как ты смеешь… Но Фурихата проигнорировал начало гневного возмущения своего альфы. Его протест, начинавшийся так робко и боязливо, под влиянием сильных эмоций и страха перерос в громкую и уверенную по тону речь. Не испытывавшей подобной смелости в душе, омега всхлипнул и быстро бросился в сторону выхода из залы, оставляя Акаши стоять в одиночестве. Коки осознавал, что знак самца навсегда останется на его шее, привязывая к Сейдзюро и препятствуя общению с другими… Метка, если только не будет перебита более мощной, навсегда обречёт его на одиночество, но этот выбор был почти добровольным. Лучше оставаться одному, чем вместе с таким… ТАКИМ человеком.***
Митобе и Коганей прощались друг с другом также в большом холле колледжа, где сейчас собралось достаточно много народу. Шинджи блистал своей смешной кошачьей улыбкой, что-то вспоминал, рассказывал альфе о своём продвижении в изучении различных языков, шифров. Брюнет лишь слушал, по обыкновению не произнося ни одного слова. Внезапно он вытянул руку и коснулся плеча Коганея, заставив его замолчать. Парни встретились глазами, и омега улыбнулся. — Ты меня благодаришь за совместную работу? Тебе было интересно… Мне тоже, Митобе. Нет, я не жалею, что потратил столько времени на разгадку твоего стиля общения, что ты говоришь! … Правда?.. — Шинджи замолчал на минуту, «слушая» речь замкнутого и скрытного со всеми, кроме него, самца. — Спасибо, Митобе. Если честно, благодаря тебе я тоже многое для себя осознал. Здорово, что удалось пообщаться. Ринноске молча кивнул. Маленький и смешной шатен стал для него намного больше, чем простым сотрудником по обучению. Альфа позволил ему прочитать себя, а тот сумел это сделать. Пожалуй, Шинджи вообще был единственным человеком за всю жизнь Митобе, с которым ему было легко и интересно общаться. Похожие эмоции раньше вызывал только один человек… Тот омега, который погиб в автомобильной катастрофе. Каждый раз в начале общения, слушая ответы Шинджи на заданные одними только глазами вопросы, самец вспоминал свою прошлую любовь, сравнивая Когу с тем парнем и общаясь с ним только из-за таких ассоциаций. Но со временем старый портрет начал изглаживаться из памяти… Он медленно, но верно заменялся на более яркий, жизненный и настоящий образ. Пожалуй, странные чувства к Коганею были единственным, чего брюнет не «рассказывал» необычному омеге. А сейчас предстоял отъезд, и альфа прощался с Шинджи, возможно, навсегда. Было грустно расставаться с тем, кто только начал заполнять пустоту в сердце, даже не осознавая этого, но с другой стороны… Самец боялся того, что, если продолжит общаться с Коганеем, то привяжется к нему слишком сильно и не вынесет, если чувства окажутся невзаимными. Конечно, призрачная мысль о том, что Шинджи тоже начинал что-то испытывать к нему, теплилась в груди высокого брюнета. Ведь тот тоже часто вёл себя так, будто в прошлом у него была связанная с противоположным полом трагедия, а Митобе стал кем-то особенным… Только вот если даже всё сложится удачно, влюблённый и заново научившийся дышать альфа не сможет жить, если с его омегой опять случится что-нибудь непоправимое. После произошедшего несколько лет назад события высокий брюнет начал бояться открываться и сближаться с людьми, но этот Шинджи уже и так преступил установленные им границы в отношениях, даже не подозревая об этом.***
К гордо стоявшему в одиночестве Сейдзюро подошёл Мидорима Шинтаро. Вообще, Мидорима был одним из тех немногих людей, кто мог в каком-то роде называться для высокомерного и властного Акаши-младшего другом. Поправив очки, зеленоглазый альфа тихо начал разговор о предстоящем возвращении в Кайджо и сдаче курсовой работы. Акаши кивал, но сейчас его мысли больше крутились вокруг неожиданного поступка Коки. — Шинтаро, что ты думаешь об отношениях между альфой и омегой? — внезапно прервал самец своего товарища. — Странные у тебя вопросы, Акаши. Не очень понимаю, что сейчас происходит у тебя в голове, но по-моему, для партнёрства в первую очередь важна совместимость характеров, вот что. Однако неожиданный вопрос Сейдзюро заставил парня задуматься. Отношения… Для них ведь нужна любовь, не так ли? Говорят, что самые яркие впечатления и эмоции приходят к людям, когда они любят, безумно любят. И в этом состоянии влюбленности в мозгу человека вырабатывается вещество, по-научному называющееся фенилэтиламин. Для Мидоримы это были пустые слова, только вот при обдумывании всех этих процессов в мозгу складывались странные ассоциации. Почему-то на сердце стало тяжело, как будто что-то своё и родное отдалялось с каждой минутой. Внезапно Шинтаро осознал, что, по-видимому испытывавший к нему очень сильные чувства Казунари Такао может никогда не вернуться. Что-то не давало просто взять и выкинуть его из головы. Совесть ли это? Самец просто надеялся, что когда-нибудь сможет увидеть странного черноволосого паренька с хитрым прищуром глаз и убедиться, что с тем всё в порядке. … Только с каких пор его это начало волновать?***
Куроко с Кагами не прощались, ведь во время учёбы и выполнения совместных заданий парни вообще не сблизились. Споря о чём-то незначительном с только что прибежавшим откуда-то к автобусу Аомине, Тайга не обращал внимания на других своих товарищей. Альфы, распрощавшись с обретёнными в Шутоку друзьями-омегами, уже начали занимать места в транспорте. Не хватало одного только Киёши Теппея, но об его отсутствии все были предупреждены заранее и не волновались. Киёши обещал приехать в колледж самостоятельно через несколько дней после остальных. И лишь когда завёлся мотор и автобус тронулся с места, Тайга выглянул в окно. Возле входа в здание университета стояла хрупкая фигурка с голубыми волосами и маленьким щенком на руках. Куроко даже не смотрел в сторону уезжавших кайджовцев, а всё его внимание было занято игривым пушистым пёсиком. Кагами не мог не вспомнить того выражения обычно безэмоционального лица, которое было у Тетсу при первой встрече с отвратительным, по мнению самца, комком шерсти… И той мягкой улыбки, блуждавшей на ровных губах, той благодарности за спасение щенка из огня во взгляде… Тех эмоций, которые скрытный омега никогда не показывал. Только сейчас Кагами понял, насколько ему хотелось бы ещё раз увидеть эти прекрасные чувства. Всё-таки жаль, что уезжать пришлось так скоро. Очень жаль.